Додружились

— Блядство. Антон со скоростью света ставит видео на паузу и пихает член в штаны, попутно думая, обо что бы вытереть руку. В дверь непрерывно звонят, заставляя Шастуна почти облиться потом. — Иду! Он запоздало понимает, что его наверняка не слышно, но пытается сделать хоть что-то, чтобы намекнуть на присутствие человека в квартире, потому что копошится в комнате уже около минуты, скрывая все доказательства своего занятия, как с места преступления. Чертыхаясь и вспоминая все известные маты, Антон в последний раз бегло осматривает комнату и мчит к двери. Пальцы скользят по замку, но спустя еще несколько секунд дверь наконец открывается. — Ебать, Арс, — восклицает подросток, — я думал, это мама из командировки раньше вернулась! — крайне недовольно, но с заметным облегчением выдыхает парень, пропуская Попова внутрь и натягивает футболку как можно ниже. — А че ты так долго дверь не открывал? — брюнет стаскивает кроссовки и сразу направляется в комнату друга. — И что с твоим лицом? Антон провожает Арсения взглядом и поворачивает голову к зеркалу. На щеках расплылся румянец, глаза подозрительно блестят и бегают туда-сюда. Отлично, очень здорово. Член в шортах стоит все так же, абсолютно выдавая хозяина с потрохами. Шастун быстро суёт руку в боксеры и пытается поправить его, чтобы не так сильно выпирал, так что не замечает вновь появившегося на горизонте друга. — Ты щас, вот, че делаешь? — хмуря брови спрашивает Попов, и юноша рефлекторно поворачивает голову к нему, краснея сильнее. — Блять, Арсений, пока ты не ввалился, я смотрел порнуху, — шипит парень и недовольно складывает губы, вытаскивая руку из трусов. — Ну, пошли дальше смотреть, — спокойно пожимает плечами брюнет, будто совершенно не видит в этом проблемы. Шастун удивленно смотрит на него долгие десять секунд, а потом сам себе кивает и идёт в комнату. Он по-новой вбивает в поиск название какого-то сайта, и чувствует, как рядом с ним на кровать плюхается Попов. Пальцы заметно подрагивают, а сердце в груди бьется немного быстрее, но Антон не придаёт этому значения, скидывая все на недавний адреналин. На экране высвечиваются разные видео интересного характера, и Шастун тыкает на первое попавшееся, начиная нервничать сильнее. Арсений, кажется, сидит спокойный, как индюк, чем немного нервирует друга. На экране молодая брюнетка целует какого-то щуплого парня, но Антону настолько же на неё похуй, как не похуй на прижимающуюся чужую коленку. Кожа горячая, даже слишком, и совершенно, блять, не понятно, почему дыхание становится все чаще и тяжелее. Шастун облизывает губы и втягивает воздух через нос, когда друг подвигается ещё ближе и теперь сидит с ним бедром к бедру. Антон чувствует, как из члена течёт смазка. Подозрительно пугает то, что на экран он не смотрит вообще. Он медленно поворачивает голову к брюнету и видит, что на лице того тоже проступил румянец. — Арс, — тихо зовет он, и парень вопросительно кивает, сжимая губы, — я же не просто смотрел. Можно я, ну… того… ты понял, — он краснеет ещё сильнее, пока приятель сглатывает вязкую слюну. — Не понял, — издевается тот. — Блять… ну, если я… подрочу, — он проговаривает это слово тише остальных, — тебя не очень смутит? — Неа, — говорит Арсений и медленно отворачивается к экрану. Шастун моргает и заставляет себя повернуть голову туда же, чтобы не выглядеть странно. Все рано или поздно дрочат с друзьями, да? Это обычное явление, ничего сверхъестественного. Просто новый уровень доверия. Как говорится, с другом и в горящий лес, и… Нихуя нет такой пословицы. Блять, скажите, что все нормально, пожалуйста. Спустя еще несколько секунд колебаний Антон чувствует, как горят его уши, но все же стягивает с себя шорты и боксеры, отбрасывая куда-то на пол. Хочется прикрыться, но смысла в этом никакого. Трясущейся рукой он прикасается к члену и ненадолго зажмуривает глаза, слыша со стороны Арсения шумный выдох. Наверное, показалось. Шастун сжимает зубы и вновь смотрит на экран, где брюнетка уже вовсю прыгает на этом пареньке. Как же похуй. Шатен сглатывает и начинает медленно водить рукой вверх вниз. В голове одновременно мелькают миллиард мыслей и безумная глухая пустота, сводя с ума. Антон размазывает большим пальцем смазку по головке и, взяв все силы в кулак (и член, ха-ха, вот это шутка), снова поворачивает голову к другу. Попов сидит, прислонившись затылком к стене, и кадык дёргается, когда он опять сглатывает. — Арсений, — тот коротко мычит, продолжая смотреть в экран, — ты же тоже хочешь. — Голос Антона дрожит, но ресницы брюнета дрожат сильнее. Кажется, теперь горят не только уши, но и вся кожа в целом, потому что Попов кусает губу, а потом аккуратно вытягивает из штанов ремень и тянет собачку вниз, делая вид заинтересованности в том, как барышню трахают раком. Шастун хочет кричать, но сейчас он продолжает не быстро водить рукой по члену, замечая сбоку такие же движения. В горле отчего-то появляется ком, поэтому юноша прокашливается, пытаясь не особо привлекать к себе внимание. В какой-то момент он чувствует, как чужая коленка сильнее прижимается к его ноге, и рвано выдыхает, чуть не роняя стон. Внутри все переворачивается так, будто все органы вытащили, смяли и кинули не на свои места. Арсений дышит громче, активнее работая рукой, заставляя Шастуна почти сгореть заживо. С каких пор собственный лучший друг возбуждает сильнее, чем красивая дама на видео, Антон не понимает. Правда, он сейчас вообще нихуя не понимает, поэтому решает подумать об этом в другой, более спокойный момент, и также давит коленкой на чужую. Когда Шастун боковым зрением замечает, что голова Попова поворачивается к нему, он молится, несмотря на то, что атеист и не знает ни одной молитвы. — Тох, — хриплым голосом проговаривает Арсений, и Антон чувствует, что его прошибает током. Он поворачивается к другу. — Что-то не так? — взволнованно спрашивает шатен, прикусывая губу, потому что от вида такого Арсения, хочется застонать в голос. — Тебе когда-нибудь дрочил кто-то? Тяжёлый удар сердца, который ощущается примерно везде. — Нет. Из компьютера слышатся громкие крики и стоны, которые совершенно не помогают сосредоточиться. — А ты? — он делает глубокий вдох. — Дрочил кому-то? Ещё один удар. — Нет. Брюнетка что-то тараторит на английском, заполняя тишину. — А хочешь? По ощущениям, сердце останавливается. Антон долго смотрит в голубые горящие глаза, пытаясь выдавить хоть слово. Попов смотрит почти стеклянными от возбуждения глазами и уже успевает миллион раз пожалеть о сказанном. — Хочу. Финиш. Арсений, не отрывая взгляда, тянет трясущуюся руку в сторону Шастуна, а спустя мгновенье накрывает каменный член. Антон сжимает челюсти и старается держать невозмутимое лицо, а после и сам кладёт руку на пах Попова. Головы мгновенно отворачиваются к компьютеру. По спине бегут мурашки, а в висках кровь бьет с такой силой, что даже немного страшно, потому что Шастун не уверен, что подобное — норма. Рука на члене начинает двигаться, так что Антон не отстаёт. Это ощущается совсем не так, как мгновением назад. Казалось бы, он дрочил, ему дрочат — действие — то одно. Но, нет. Да и чужой горячий член держать не так привычно. Но ахуенно. Все здравые мысли рушатся, оставляя место желанию и безумному возбуждению. Шатен не знает, сколько проходит времени, прежде чем он чувствует, как Попов тычется носом в его щеку. Он глубоко вдыхает и еле-заметно прижимается мягкими сухими губами к коже. Пока у Антона кружится голова, Арсений ведёт носом к уху. — Сожми чуть сильнее, — хрипло шепчет брюнет. Парень поджимает пальцы на ногах, теряет связь с миром и покорно сжимает немного сильнее. Арсений не сдерживается и стонет. Антон, зажмурив глаза, надеется запомнить этот стон на всю жизнь. Губы оставляют на скуле слабый поцелуй и спускаются ниже. Шастун готов себя проклясть, но вместо этого он чуть отводит голову назад, чтобы Попову было больше места. Брюнет рвано выдыхает и ведёт языком по шее, начиная дрочить немного быстрее. Антон зажмуривает глаза. — Так хорошо, Арс, — он еле дышит, — Господи… Попов снова поднимается поцелуями выше и, задержавшись на пару секунд, отрывается. Он утыкается лбом в висок друга, и через несколько секунд горячий шёпот заставляет Антона почти потерять сознание. — Я очень хочу тебя поцеловать, — Арсений сглатывает, — разреши, прошу. — Слишком сильно нервничает. Шастун мелко кивает, поворачивает голову к другу и целует сам. Мягкие горячие губы активно отвечают, целуя так эмоционально, словно в последний раз. Мокрый язык проходится по чужому, заставляя слабо улыбнуться и углубить поцелуй. Руки уже немного затекают, но оба готовы поклясться — так хорошо им не было ещё никогда в жизни. Оргазм накрывает их почти одновременно. Оба стонут в голос, совершенно не стесняясь этого. Антон чувствует, как щиплет его глаза. От кайфа хочется плакать, но он только сильнее жмётся к разморенному Арсению, обнимая его. Тот крепко прижимает парня к себе и наконец разрывает поцелуй, чтобы отдышаться. В комнате повисает глухая тишина, нарушаемая только громкими вздохами. — Ты, — он сглатывает, потому что во рту сухо, — ты чего приходил-то? Арсений поворачивается и смотрит в уставшие глаза напротив. — А, — вспоминает он, — просто в гости. Кстати, скоро должен Димка прийти, у него бухло. Он только успевает проговорить это, как в дверь звонят. Такое, блять, бывает только в фильмах. Брови Антона смешно подлетают вверх, а сам он вскакивает с кровати и с голой жопой бежит в ванную, чтобы отмыть сперму. Пока он громко матерится, Арсений заливисто смеётся и, подобрав одежду с пола, идёт к нему. Бедному Диме открывают дверь только через пару минут. Он несколько секунд с подозрением рассматривает друзей, вздыхает и улыбается. — Додружились.