Их узы

      Посторонние звуки проникали в слипшееся сознание. Мыслей не было: остался только разум в чёрной пелене. Девушка не понимала — кто она и где, — но и потребности разбираться в этом не чувствовала. Всё её «я» растворилось во тьме, сливаясь с ничем. Она будто и не существовала. Вдруг на задворках послышался шум, который становился всё громче и настойчивее: на миг даже показалось, что пустота сменилась вспышкой неяркого света. Но мрак забрал обратно в свои объятия, не дав спящей воле пробудиться ото сна.       Постепенно во мгле стали вырисовываться чьи-то очертания. Высокий юноша. Бледная кожа. Угольные волосы. Такое же одеяние. Он показался смутно знакомым. Человек неспешно приближался. Девушка хотела было спросить, кто же он, но через секунду раскат бирюзовой молнии ударил сквозь тело и силуэт распался стаей тусклых воронов, практически неотличимых в беспросветной тьме.       Когда птицы разлетелись, показался ещё кто-то. Тоже юноша, но немного моложе предыдущего. Такая же кожа, волосы и даже черты лица — только причёска и униформа отличны. Он что-то говорил, но разобрать реплики было невозможно: они попросту тонули в едкой смоли вокруг. Вскоре в ней же растворился и неизвестный.       «…ми…» — донёсся чей-то шёпот. Это был кто-то знакомый, но кто именно, вспомнить девушка не могла.       «Аюми…» — снова тот же голос. Да, кажется, её звали именно Аюми. Неизвестный продолжал звать её, а вместе с тем тяжёлый смог постепенно рассеивался.       «Очнись…» — до боли родной тембр. Кто же это? Лучи света начали проглядывать сквозь тьму. Аюми не хотела больше тонуть в пустоте и безысходности, поэтому почти инстинктивно начала тянуться к мерцанию. Но чем? Осталось ли у неё вообще физическое тело? Собрав сохранившуюся волю, девушка постаралась вырваться из мрачной дымки. Свет. И снова тьма. День. И опять ночь. Только на третьей попытке она смогла выпрыгнуть из холодной пучины.       — Аюми-тян, — перед ней сидел юноша с жёлтыми, подобно солнцу, волосами и голубыми, как само небо, глазами. Как она могла его забыть? Лицо было немного бледным, под нижними веками залегли синяки, но весь он излучал облегчение, как если бы только что с плеч сняли неимоверный груз.       — Н… — девушка хотела позвать друга по имени, но из горла вырвался лишь ничтожный стон.       — Аюми-тян, я очень рад, что ты очнулась, — он крепко сжал её ладонь, которую, как оказалось, держал всё это время. Как мог старался не расчувствоваться, ведь не пристало великому шиноби быть плаксой. Пациентке же оставалось только ответить теплотой во взгляде.       — Н-не шевелись, ты не приходила в себя несколько недель, — предостерёг Узумаки и немного неуклюже попытался придержать девушку, хотя она, впрочем, и не собиралась делать никаких движений. — Я позову медсестёр!       С этой фразой юноша-солнце выбежал из палаты. Как и ожидалось, в госпитале он умудрился поднять настоящий ураган. Пока врачи осматривали девушку, он то и дело суетился вокруг, чем вызывал недовольство персонала. Но по какой-то неизвестной причине именно сегодня все потакали капризам молодого Узумаки.

***

      В тот день Наруто так ничего толком и не поведал, ссылаясь на состояние больной. Зато он очень нежно и трогательно вспоминал всякие мелочи из совместного детства, расположившись напротив её койки. Узумаки будто бы боялся отпустить подругу, опасался, что та снова исчезнет, стоит ему уйти. Но и нагружать сложной информацией не хотел. Так они провели пару часов, пока Аюми мирно не уснула.       Герой деревни — это девушка поняла по сплетням медперсонала — навестил её через несколько дней, когда Учиха немного восстановилась: уже могла подниматься с кровати и безболезненно проводить время в вертикальном положении. Впрочем, на предплечье всё равно издевательски красовался гипс. Наруто пришёл в полдень, принёс немного лёгких фруктов, поболтал о чём-то незначительном, чтобы расположить к диалогу, и наконец начал свой рассказ.       Аюми с ужасом и одновременно упоением слушала обо всём, что произошло за время её отсутствия. О том, как Наруто потерял контроль и чуть не выпустил Девятихвостого наружу, как встретился со своим отцом в глубинах подсознания, как в деревню вернулся Итачи прямо в разгар битвы, как они с Учихой отправились к Нагато, как тот был побеждён и воскресил всех жителей Конохи, как началась смута в верхах деревни и Какаши выбрали Шестым Хокагэ.       Что ни говори, а девушка очнулась очень вовремя, потому как продолжительное отсутствие оградило её от многих потрясений. Несколько раз за весь рассказ Учихе хотелось подорваться с места — от гнева или досады, — но сил по-прежнему было слишком мало, поэтому оставалось лишь тихо слушать, изредка сжимая кулаки.       — Знаешь, Аюми-тян, — в глазах юноши плескались самые разные чувства: от скорби до счастья, от радости до сожаления, — тогда, когда я встретился со своим отцом… Сначала я очень рассердился. Четвёртый Хокагэ запечатал внутри собственного сына монстра…       Девушка искренне удивилась и даже не сразу смирилась с такой новостью: никто из молодого поколения не знал, что Наруто — сын Четвёртого — эту информацию тщательно скрывали. Скорее всего, Итачи был в курсе, но из каких-то соображений не стал открывать ей эту тайну.       — Но потом… он сказал, что гордится мной, — Наруто улыбнулся и на кончиках светлых ресниц всё-таки засверкали крохотные слёзки, — сказал, что верит в меня.       — Наруто…       Аюми медленно потянулась к юноше и взяла его за руку. Она не знала, как лучше реагировать, поэтому решила выразить безмолвную поддержку. Девушка была действительно счастлива, что её друг получил хотя бы такой шанс увидеть родителей, но в то же время испытывала безумную боль от осознания невозможности их повторной встречи. И Наруто чувствовал, нет, наверняка знал об этом: для взаимного понимания двоим не нужно было что-либо говорить. Так они и просидели какое-то время…       — Аюми-тян… — Наруто нехотя прервал убаюкивающее молчание, — ещё мой отец сказал, что шестнадцать лет назад Девятихвостый напал на Коноху. Но сделал он это не по своей воле, его контролировал человек в маске…       — Наруто, это… — девушка совсем недолго, но колебалась: стоит ли говорить юноше-солнцу об этом сейчас или же нет, однако решила, что затягивать с рассказом не следует, — этот человек в маске, Тоби, представляющийся Учихой Мадарой, действительно может контролировать Лиса.       — Откуда ты?..       — Я же книжный червь клана Учиха, — со слабым смешком пошутила Аюми. — И теперь, с этими глазами я знаю… — девушка коснулась закрытой левой глазницы, которая была туго перебинтована: единственное, чем могли помочь медики, — Мадара контролировал Девятихвостого при помощи Шарингана.       — Что? — Наруто явно не был готов к такой шокирующей информации.       — Пожалуйста, не рассказывай об этом никому, — юноша сглотнул и утвердительно кивнул, и лишь тогда шиноби продолжила, — Об этом были упоминания в закрытых архивах: меня пустили туда только потому, что они семейные и ограничить право Учиха входить на их же «территорию» никто не мог… Итачи также говорил мне о своих догадках… И тогда, во время миссии в Стране ветра, помнишь?       — Когда ты вошла в моё сознание, используя Шаринган?       — Да… — Аюми поёжилась, так как вспомнила не самый приятный эпизод с гигантским рыжим монстром, — Девятихвостый испугался моих глаз и сказал, что они такие же, как у Учихи Мадары. Тогда я сомневалась, но теперь уверена: это был Мангёкё.       — Мангёкё? — конечно же, Узумаки не мог знать ничего о секретной технике, которую с таким рвением оберегал клан.       — Об этом мало распространялись. Если Шаринган — ужасающая сила, то Мангёкё Шаринган — довлеющая власть, — девушка вновь неосознанно потянулась к бинтам. — Тот чёрный огонь… Аматэрасу… его нельзя потушить. Он будет сжигать всё на своём пути, пока владелец дзюцу не прикажет ему исчезнуть или же пока от цели не останется лишь пепел. Это страшно… Но ещё ужаснее: ощущение, когда смотришь на мир этими глазами. Кажется, что любая чакра, даже демоническая, не сможет устоять перед силой иллюзии… Я бы предпочла никогда не иметь таких способностей, но жизнь всё решила за меня…       — Аюми-тян…       — Ничего, я не жалуюсь, — Учиха неуклюже приподняла уголки губ, надеясь, что это хоть немного разрядит обстановку. — Не всё в нашей жизни происходит так, как мы хотим. Но зато, благодаря этому алому проклятию, я смогла сделать много всего… в том числе помочь вам с Итачи.       Девушка осторожно приблизилась к юноше-солнцу и поцеловала его в лоб. Тот смутился, но не стал отвергать проявление привязанности, греясь в пламени окутавшего тепла.