***
Ханако бежит быстро, как никогда до этого. Она бежит, спотыкается, но продолжает бежать. Впереди видно территорию Учиха. Ханако хаотично двигается, быстро проходит взглядом по проходящим людям, ища знакомые лица. Ханако хочет убедиться, что это неправда. Ханако хочет верить, что это всего лишь сон. Всего лишь кошмар. Всего лишь неудачная шутка. Ей нужен Итачи, чтобы убедиться. Нет, ей нужен Шисуи. У Ханако сердце разрывается на части от понимания, что он мёртв. Ханако нервно, почти истерично, кусает губы, заламывает пальцы. Ее взгляд почти безумен. Она сама почти сошла с ума. Она тешит себя мыслями, что все это ложь. Она видит впереди знакомый силуэт и срывается с места. Она старается удерживать свой разум, чтобы окончательно не слететь с катушек. Получается у неё плохо. — Где Итачи? — кидается она на младшего Учиха. Саске непонимающе на неё смотрит, хочет ответить что-то дерзкое и язвительное, но замечает ее плачевное состояние. Он никогда не видел свою одноклассницу такой. Она выглядела ужасно. Полубезумный, горящий взгляд, в котором он почти физически ощущает отчаяние, горечь и боль. Искусанные губы, растрепанные волосы. Помятая, грязная, где-то порванная одежда. И Саске понимает, что случилось что-то ужасное. Но он не понимает, при чем тут его брат. — На полигоне, насколько я знаю — всё-таки отвечает он, а Ханако подрывается с места. Ханако была однажды на том полигоне, о котором говорил Саске. Итачи с Шисуи водили ее туда, чтобы потренировать в сюрикендзюцу и показать то самое озеро. Шисуи настаивал. Он хотел, чтобы Ханако увидела красоту того места, где каждый Учиха тренируется в техниках стихии Огня. Где сам Шисуи впервые использовал стихию Огня. Ханако оценила не только красоту пейзажа, но и температуру воды. Шисуи нагло столкнул ее туда. А Ханако в долгу не осталась и затащила его в воду. Когда пришёл Итачи, они были мокрыми, довольными, а Шисуи ещё и побитым. Ту битву выиграла Ханако. Ханако пронзила легкая боль в области сердца. Такие далекие, но одновременно близкие, воспоминания всплывают у неё в голове со скоростью, сравнимой только с знаменитой скоростью Шисуи Телесного Мерцания. Ханако горько усмехнулась. Шисуи не любил, когда она его так называла. Она быстро добралась до того полигона, о котором говорил Саске. Ханако заметила Итачи почти сразу. Он сидел на их месте и смотрел в пустоту. Ханако сразу все поняла. Но не хотела верить. — Что происходит, Итачи? — задаёт вопрос она обманчиво-спокойным тоном, но Итачи сразу же понимает, о чем она говорит. Итачи вздрогнул. — Все так, как ты слышала. — просто отвечает он. Ханако уловила в голосе запредельную концентрацию боли, горечи, разочарования в себе и отчаяния. Итачи даже не смотрел на неё. — Я ничего не слышала, Итачи. Я хочу, чтобы ты мне все сказал. — потребовала она. — Посмотри на меня. — Итачи не реагирует. — Я сказала, посмотри на меня! — она сама разворачивает его к себе лицом. Ханако поначалу опешила. У Итачи был такой пустой взгляд. Взгляд, наполненный болью. Взгляд человека, увидевшего смерть лучшего друга. Взгляд человека, который не смог защитить дорогого человека. Итачи был разбит. И Ханако не верила, что этот человек смог бы убить своего лучшего друга. А Итачи сломался. Он держал все в себе, не мог простить себя за смерть друга и, наверное, никогда не сможет. Итачи винил себя во всем: за то, что не успел, за то, что не защитил, за то, что не понял, за то, что позволил ему умереть. У Шисуи были большие планы на будущее. Итачи знал, что он любил Ханако. Шисуи буквально дышал ею. Все планы Шисуи были для неё и с ней. И Итачи винил себя за то, что Шисуи не сможет воплотить эти планы в жизнь. Потому что Шисуи больше никогда не сможет наслаждаться эмоциями Ханако, направленными на него, не сможет увидеть рост Ханако, не сможет купить ей данго, буквально питаясь ее удовольствием. Он не сможет признаться в своих чувствах, не сможет в тайне от неё готовить для Ханако сладкое, которое он иногда приносил. Он не сможет обнять ее, поцеловать, взять за руку. Все это больше не позволено Шисуи. — Он мёртв, Ханако. Я так виноват, — и Итачи не сдержался и заплакал, держась за плечи Ханако и пряча лицо где-то в районе ее груди. Итачи плакал тяжело, через силу. Так плачут люди, которые не умеют плакать. Тихо, задыхаясь собственными слезами, слезами кровавыми. А Ханако не пытается быть сильной. Она просто не может. У неё по щеке течёт слеза. Она сжимает руки Итачи, а сама утыкается ему в плече, пряча слёзы. Два сломленных человека, которые потеряли частичку себя, сидят у озера, постепенно погружаясь в пучину собственного отчаяния.***
Ханако держала в руках красивое черно-красное кандзаси, которое оставил ей Шисуи, как подарок на день рождения, и не могла сдержать слёзы. Рядом с ней лежит танто Шисуи, которое он оставил ей перед смертью. Ханако смотрит в пустоту, почти не ощущая слез на своём лице. Перед ее глазами проносятся воспоминания о былых, ещё счастливых, днях, когда Шисуи был ещё жив, когда они с Итачи были не сломлены и счастливы. Только в их маленьком кругу они могли ощутить себя счастливыми и свободными от давления других. Но сейчас все изменилось. Шисуи мёртв, Итачи пока держится под грузом вины, с которым ему помогает справить Ханако, и страдает от боли от утраты лучшего друга, а сама Ханако винит себя. За то, что не успела; за то, что не предостерегла; за то, что понадеялась, что Шисуи из-за неё и Итачи не пойдёт на риск. Но она ошиблась. Шисуи пошёл на риск именно из-за них. Потому что любил их. Потому что любил Ханако больше жизни, больше всего на свете. Ханако поклялась, что она убьёт Данзо и его людей. Всех до единого. Шисуи заслуживал возмездия. Ханако хочет уничтожить всю Коноху из-за смерти частички ее самой. Ханако была уверена, Хокагэ в курсе всего. Но Шисуи любил эту деревню. И она не будет ничего делать с Конохой. Но она убьёт Данзо. Она будет прятать свою ненависть достаточно долго, чтобы в нужное время нанести удар. Она затаится на время, спрячет свою ненависть, чтобы стать сильнее и отомстить самым болезненным способом. Ведь месть — блюдо, которое подают холодным. Она подождёт. О, Ханако умеет ждать. А сейчас Ханако стоит у могилы Шисуи. Она насквозь промокла под дождем, который скрывает ее последнюю слезу. Ханако больше не заплачет. Нечем. Она выплакала уже все. Сейчас осталось саднящая боль, разрывающая душу и все ее существо. Ханако больше не ломает все вокруг, она больше не бьет все хрупкие и не очень предметы, не кидает холодное оружие куда глаз попадёт и не кричит в порыве отчаяния. Она не приносит на могилу букет цветов, потому что Шисуи их не любил. Ханако приносит ему его любимые моти и все же решается принести ему незабудку. Шисуи заслужил того, чтобы его помнили. — Я никогда не смогу забыть тебя, Шисуи. Ханако будет помнить. Просто не сможет забыть.***
Саске Учиха смотрел в след убегающей девочке, что вот-вот сойдёт с ума. Саске бросился ей в след. Ханако ищет его брата. Итачи со смерти Шисуи выглядит чудовищно разбитым. Ханако сейчас выглядела как человек, который потерял что-то дорогое, который ещё чуть-чуть и слетит с катушек. Саске добежал до входа на полигон, куда зашла Ханако и где сейчас был Итачи. Но что-то останавливало Саске, не давало ему пройти дальше, будто если он зайдёт на территорию полигона, случится что-то непоправимое для него. Интуиция подсказывала, что Саске нельзя там быть. И интуиция была права. Никто не должен видеть этих сильных внешне шиноби в момент их слабости. Это только их мир, их боль и их участь. Саске был посторонним для их мира. Мира, где были только Итачи, Ханако и Шисуи. Мира, где остались только двое шиноби, души которых разъедает боль и чувство вины, как кислота. Только эти двое имеют право видеть друга друга такими, только они могут помочь друг другу. Только их связь могла помочь этим двум сильным детям, которым пришлось слишком рано повзрослеть, спасти друг друга и не потонуть в отчаянии и самоуничтожении. Саске привык доверять своей интуиции. Он ушёл домой, чтобы дождаться своего нии-сана. А его нии-сан пришёл домой очень поздно. Намного позднее, чем обычно. Итачи выглядел помятым, повзрослевшим, уставшим и до ужаса несчастным. Но что-то было такое, что Саске понял, что Итачи стало чуть лучше. Этого почти не видно, но младший Учиха чувствовал на интуитивном уровне. Саске решил не трогать Итачи. Он не спрашивал, откуда тот знаком с Харуно. Он не спрашивал, что случилось между ними и как связан Шисуи с этим. Саске хотел, но знал, что это будет бесчеловечно. Саске любил Итачи, восхищался своим старшим братом и не хотел видеть его разбитым. А на следующий день Саске увидел Ханако. Такую же помятую, уставшую и несчастную. Так выглядит человек, потерявший что-то важное. И Саске даже догадывался, что — или кого — она потеряла. Саске видел ее потухшие глаза, которые смотрят в пустоту. Видел, как иногда она вздрагивает, будто вспоминая что-то болезненное. Дитя цветка увядало у него на глазах. Но Саске знал, что у неё ещё есть опора. Ханако не утонет в отчаянии окончательно. Не сейчас, по крайней мере. Саске не хотел, чтобы этот цветок увял. Ему нравилось наблюдать за ним. Он сам не понимал, почему.***
— У Ханако что-то случилось. — сказала Мебуки, когда в доме остались только они с мужем. — Я заметил — Кизаши был короток в ответах. — Тогда почему мы ничего не делаем? — задала резонные вопрос женщина. — Потому что мы ничего не сможем сделать. — веско заявил Кизаши. — Это ещё почему? — возмутилась Мебуки. — А ты ещё не поняла? Я видел людей, которые теряли что-то важное. Они буквально потухали на моих глазах. Они старели на несколько десятков лет, а в их глазах навечно поселилась вселенская боль и печаль. Ханако потеряла кого-то важного. Но мы ей здесь помочь не можем. Ханако не Сакура, которая рассказывает нам обо всех ее проблемах. И Ханако нам не доверяет в этом плане совсем. Если кто и поможет ей, так это мой отец. Ханако с ним намного ближе, чем с нами. — пояснил мужчина. — Так пусть он что-нибудь сделает! Я не желаю видеть, как моя дочь умирает на моих глазах. — заявила Мебуки. — Скоро каникулы и он ее заберёт. — спокойной ответил Кизаши. — Почему ты такой спокойный и равнодушный? — через некоторое время спросила Мебуки. — Она должна пройти это. — посмотрев в глаза жене, сказал Кизаши. — Все шиноби через это проходят. Рано или поздно это случилось бы.***
— Тебе нужен отдых. — заявил Итачи после непонятно какого по счету спарринга. — Не нужно. У меня ещё есть силы — отмахнулась Ханако от слов Итачи. — Да как ты не понимаешь, что такими темпами ты убиваешь себя! — не выдержал Учиха. После того дня Ханако тренировалась почти постоянно. Она делала перерывы только на сон, на еду и на игру в шоги с Шикамару. Даже в академию она чаще всего отправляет клона, а сама идёт на полигон. Итачи даже подозревает, что спит за неё тоже клон. Он знает, что таким способом она пытается заглушить боль от потери Шисуи. Итачи понимает. Понимает, потому что сам схожим образом и поступает. Берет самые сложные миссии, но не слишком долгие. Он боится оставить Ханако одну. Ханако для Итачи сейчас самый близкий человек. Итачи готов сделать все для неё и для Саске. Чтобы заглушить боль, Итачи ввязался в эту политическую конфронтацию между кланом и правительством Конохи. И чувствует он, что хорошим это дело не закончится. Но он не может уже выйти из игры. Ему только и остаётся, что идти на такие пагубные авантюры, чтобы забыться. Однако Итачи не может смотреть на то, как убивает себя Ханако. Она ему дорога. Ханако для него как сестра. Итачи обещал Шисуи, что сбережёт ее, не даст тьме захватить ее. Даже на пороге смерти, Шисуи думал лишь о ней. — Ты сам знаешь, что я не могу по-другому. — отвечает ему Ханако. — Ты пытаешься сбежать от боли, сбежать от реальности. Пытаешься заглушить ее адскими тренировками, болями в мышцах. Но боль — это боль, как ее не назови. Разве она становится слабее от того, что ты думаешь, что она нереальна? — Разве плохо, что я становлюсь сильнее? Пусть и таким способом? — деланно-равнодушным тоном спрашивает Ханако. — Сила делает тебя эгоистичнее, возвышает перед остальными… делает одиноким… это ли тебе нужно? — задаёт вопрос Итачи. — Сила стоит того, я уверена. — твёрдо отвечает она. — Истинная сила шиноби в понимании себя. Те, кто не понимает себя, проигрывают. Если будешь продолжать слепо гнаться только за силой, то потеряешь себя. — серьезно смотря в глаза Ханако, произносит Итачи. — Неужели ты знаешь, как это сделать, Итачи. — усмехаясь, спрашивает Ханако, однако ее глаза смотрят на него как никогда серьезно. — Чтобы познать себя, не нужно прыгать выше головы и становиться идеальной. Нужно знать, что в твоих силах, а что нет. — отвечает Итачи. — Это подобно прощению себя за то, что не смог сделать ранее. Но, Итачи, неужели ты простил себя? Понимание подобной истины не значит, что я могу ей следовать. Я не могу простить себя, Итачи. Все, кто у меня были — это ты, дед и Шисуи, Шикамару и Чоджи. Вы с Шисуи стали для меня частью меня самой, пусть и знакомы мы недолго. Я лишилась одной частички. Мне больно, Итачи. Как и тебе. Что мне делать? — почти отчаянно спрашивает Ханако. — Тебе остаётся только принять эту боль, как часть тебя самой. Только так ты сможешь двигаться дальше. — ответил Итачи. — Ты смог? — после долгого молчания спросила Ханако. — Мне ничего не оставалось, кроме как сделать это. Да, Ханако, я сделал это. — это была чистая правда. В тот момент, когда Итачи говорил, он и правда принял свою боль. Он просто не мог поступить иначе. Итачи хороший лжец, но он не хотел обманывать Ханако. Они оба приняли свою боль. Они оба никогда не забудут Шисуи Учиха. Ханако и Итачи покажут Шисуи лучший мир.***