Клаус
Вход в «Бладс Руж» находился в через подсобку дешевого казино и спускался на добрые пять метров вниз. В катакомбах царствовали затхлый запах крови, холод и полумрак. Крайне небезопасно пахло метаном. Достаточно одной искры, чтобы все здесь вспыхнуло пламенем. Никс остановилась, оглядевшись. Ор бесчисленных глоток, тяжелый грохот музыки и чьи-то душераздирающие крики эхом отражались от каменных стен. Вокруг нас были тайные ходы, которые с трудом можно было заметить среди плиток. — Стойте здесь, — тихо говорит девушка, подкрадываясь к одной из стен и совершая резкое движение вперед. Никс упала на землю, проворно перекувыркнувшись к другой стене. Нечто быстрое и металлическое с силой ударило нас в грудь, отшвыривая назад. Скатившись по стене спиной, поднялся и с силой рванулся вперед, но возникший барьер не дал мне прорваться вперед. А затем и узкая, доисторическая клетка упала сверху. Ведьмина ловушка. Проклятье! Конечно, Никс, как истинной выродок преступного Нового Орлеана — знала обо всех ходах, тайниках и ловушках такого места, как «Бладс Руж». Она выросла здесь и чувствовала себя в таких местах, как рыба в воде. — Твою мать. Какого хрена, Никки?! — разъяренный крик Люсьена разносится по катакомбам. Девушка поднимается с земли, деловито поправляет перчатки на руках и окидывает нас жестким взглядом изумрудных глаз. На губах мелькнула насмешливая улыбка. — Вы меня достали оба, — устало произносит она, сложив руки на груди. — Полагаешь, что я поверю в такую несусветную чушь, когда ты и твой дружок выглядите и говорите так, будто у вас не все дома? Надеюсь, до утра протрезвеете, а я поеду домой и буду собирать вещи. Тристан везет меня в Нью-Йорк. — Какой Нью-Йорк? У нас послезавтра прием. А Тристан тебя чуть не убил, идиотка, — сплевываю я. Никс состроила ироничное выражение лица, а затем достала из кармана своей толстовки клинок Папы Тунде и мой бумажник. Каждая мышца на теле налилась гневом, что воровка обчистила меня и я не сумел это заметить. — На твоем пальце нет кольца, а в удостоверении личности прочерк в графе «семейное положение». Да и будь ты моим мужем, то набил бы морду Тристану в баре. Это ложь номер один. А теперь приступим к этой штуке, видимо, сильному и темному артефакту, так как его энергия — схожа с моей. Зачем сильнейшему существу в мире таскать с собой оружие подобного рода? Может, вы оба решили сыграть в амнезию и провести ритуал, чтобы убить меня и получить безропотного шамана в свои руки, то бишь в моем лице? — подозрительно протянула она. Врожденный прагматизм Морель сыграл не только с ней, но и с нами плохую шутку. А я-то думал, что не все так плохо. Непозволительная ошибка с моей стороны. Люсьен застонал, прислонившись лбом к прутьям. Мне захотелось его прибить. Надо было мне сразу сказать, пока Тристан не запудрил ей голову всякими небылицами. Но нет! Мы будем ждать до того момента, когда трудности становятся непреодолимыми. — На твоем пальце имеется кольцо. Как думаешь: откуда оно? — говорю я. Она метнула быстрый взгляд на сливающийся с перчаткой черный бриллиант и пожала плечами. — Понятия не имею. Видимо, украла у кого-то и решила сделать своим. Здесь даже моя гравировка имеется «Собственность Н.М». Она на всех моих ценных вещах, — равнодушно отозвалась Никс, принявшись проворно пересчитывать банкноты в бумажнике. — Бесполезно. Она сейчас коп, который может всему найти логическое объяснения, — произнес Люсьен. Затем вскинул на девушку спокойный взгляд и проговорил: — Когда вернешься домой, то вбей в поисковике «мэр Нового Орлеана» и просмотри информацию. — Хорошо, я взгляну, — кивнула Морель, убирая мои деньги в карман джинсов и откидывая от себя небрежным жестом бумажник. — Удачной вам ночи, психологи-менталисты. Девушка нырнула в один из тайных проходов. С удивлением осознал, что не слышу ни того, как она дышит, ни шагов. Лишь еле слышный стук сердца. Надо же, я забыл с какой она бесшумностью и ловкостью двигалась, даже когда была человеком. — Почему ты мне не сказал о том, что с ней случилось? — холодно интересуюсь я, скосив взгляд на Люсьена. — Наверное, просто наслаждался тем, что сейчас ты стал для неё никем. Одним из многих вампирских придурков, унижавших её. Тристан в этом плане тогда преуспел, сумев подкрасться к ней через нарочитое уважение и нужные ей слова. Так он и получил её кровь. Как помнишь, потом ему стало мало этого. Вот только тогда это Никс быстро просекла. Сейчас же де Мартель не совершит такой ошибки. Я усмехнулся на это небольшое откровение. Касл до сих пор таил злую обиду, из-за Авроры. Человеком он считал меня другом, но, увы, девушка тогда и мне сильно приглянулась. Конечно, его убивала мысль, что тот, кто отобрал его первую любовь — теперь желал его дочь. Я также не был бы в восторге, если кто-то так поступил с моей дочкой. Ладно, просто бы крутился возле Хоуп… Или даже питал бы мысль, что получит её… Черта с два! Какой бред. Моей дочери никто и никогда не будет достоин. — Знаешь, что я в офисе её нашел? — продолжал Люсьен. — Неподписанное заявление о прошении в отставку и список школ в Лос-Анджелесе. До своей амнезии она собиралась сбежать отсюда и оставить свою мечту… — …чтобы быть подальше от меня, — холодно усмехаюсь я, качнув головой. — Но ей бы это не помогло. Жизнь её подопечных — в обмен на её власть. Я всегда держу свое слово, чтобы так просто дать ей свободу. — Поверь мне, она-то и свободна, — с намеком ответил Люсьен, затем сел на пол и прикрыл глаза. — А теперь не мешай мне. Я буду думать. — Иногда и это полезно делать. Мы просидели часа два, как запертые животные в клетке. Проходящие посмеивались, кидая на нас любопытные взгляды. Пару раз прошлись люди в окровавленных скафандрах, несшие растерзанные трупы или же ведра с внутренностями. Местечко не для слабонервных. Мутноватые лампы мигали, а звук капающей где-то воды — выводил из себя, врезаясь прямо в мозг. С силой стискиваю зубы вместе. Ничего. Я — человек терпеливый и, к несчастью многих, злопамятный. Когда вернем Никс память — цепями прикую в подвале гадину. По крайней мере за неудавшуюся попытку бегства из города. По катакомбам разнесся звук чьих-то шагов и отдаленно знакомый голосок. Я шевельнулся и прищурился, вглядываясь в поворот слева от нашей позорной клетки. Первым ощутил запах шоколадных конфет. — Да плевать я хотела, что у тебя там за дурацкие сделки. У тебя всегда триллион дел, — возмутилась рыжеволосая девушка, выходя из левого прохода. На ней была короткая черная юбка в зелено-белую полоску, солдатские ботинки и белая футболка, поверх которой длинная джинсовая куртка. — Между прочим, могу заболеть. Нет, я пока здорова, но в любой момент могу заболеть, Элайджа. — Жулик, — окликнул я её. Не поворачивая головы, она прикрыла рукой динамик и рассеянно пробормотала: — Не сейчас, злобный пупсик. У меня важный разговор. Твой брат просто невыносим и напрашивается на трепку за свое черствое сердце. Как ты с ним прожил? — Пару раз упаковал в гробу и отвлекал более насущными проблемами, чем моя персона, — любезно подсказал я девушке свой рецепт как ужиться с моим старшим братом. — Он говорит, что ты эти проблемы и создавал, — говорит Жулик, прислоняясь спиной к стене. — Нет, я не заболталась, Элайджа. Просто тут твой брат и какой-то крендель угодили в «ведьмину ловушку», как лохи и… Упс. Бывшая ведьма, наконец, соизволив повернуться в нашу сторону, в изумлении оглядела нас своими огромными янтарными глазами на красивом кукольном лице. Я криво ей улыбнулся, махнув кончиками пальцев, пока Люсьен с некоторым шокированным восхищением пялился на девушку. Ну да, сам знаю, что Жулик умела производить неизгладимое впечатление на мужчин любых возрастов и типажей. Как девушке, выросшей с детства в борделе — ей это не составляло особого труда. — Ну, не дома. И что с того? Ох, заткнись. Для полного счастья только твоих нравоучений здесь не хватало. Предъявишь свой список недовольства мне лично при встрече. Я сейчас все выясню и тебе перезвоню, — пробурчала девушка в динамик телефона. — Боже, какой отстой. Кто над вами подшутил, клыкастики несчастные? — Оставь эту сюсюкательную манеру для Элайджи, рыжая. Мне становится не по себе, когда ты пытаешься применить свои чары, — произнес я. — Он также говорит. И если бы я попыталась применить чары на тебе, то… меня бросит твой брат, — с жизнеутверждающей интонацией проговорила она, откидывая волосы назад. — Кстати, я смертельно обижена, что не получила приглашения на свадьбу. Никс сильно отлупила за твои пакости, гадкий ты злыдень? Терпеть не мог её за эти идиотские прозвища, которые звучат унизительнее, чем избитые «ублюдок» или «мерзавец». — Жулик, я тебя убью, если ты ещё раз меня назовешь подобным образом, — рычу, желая свернуть шее этой стерве. На самом деле, эта наёмница — была самой худшей из всех женщин, что я знал: лживая, непредсказуемая, с кошмарным чувством юмора, подлая и с бешеным темпераментом. Каждый раз ломал голову над вопросом: как её терпит Элайджа? Она фыркнула, переступая с ноги на ногу. — Напуга-а-ал. Кстати, вопрос остается таким же. — А мне вот любопытно, как такая девушка — стала подружкой твоего брата? — подал свой глас Люсьен. Просто замечательно, черт возьми. Моей компанией на эту ночь оказались: пьяный вампир-недоотец и напрочь отбитая девушка Элайджи. В то время, как забывшая часть своей жизни Никс уже готовится отправиться в путешествие с Тристаном, а тот уже размышляет над тем, как займет мое место. — Ох, и не говори, заюш. Сама в шоке, что все-таки сумела поймать в свои сети эту неприступную глыбу сексуальности. Элайджа, конечно, долго сопротивлялся, но в итоге: сдался на мою милость, — шаловливо хихикнула Жулик, кокетливо накручивая огненный локон на пальчик. Я закатил глаза. Ну да, почти так и было. Вот только Элайджа — талантливый стратег и он аккуратно распалил интерес маленького Жулика к своей персоне, уже зная, что получит её. Просто сделал так, чтобы инстинкт завоевателя девушки не почувствовал себя уязвленным. — Никс потеряла память. Собственно, она и толкнула нас в эту ловушку, — хмуро прервал я девушку. Лицо Жулика тут же стало серьезным. Во взгляде появилась цепкость и холодная расчетливость, присущая всем стоящим наёмникам. — Подробнее. Пришлось вкратце пересказать ей о произошедшем и возникшем Тристане. Иногда Люсьен что-то дополнял, но девушка выслушала нас спокойно, не прерывая речь. Что ни говори, но бывшая ведьма и по совместительству Старейшина — многое знала. Она что-то прошипела себе под нос, а потом приложила телефон к уху и поинтересовалась: — Всё слышал? Ага. Кучка ничтожных придурков, — протягивает Жулик. Видимо, эта парочка с самого начала договорилась морочить нам головы. — Это не мои слова, а Элайджи. Но я солидарна с ним. — Ты можешь говорить яснее и без этих загадок? Девушка приподняла указательный палец вверх, веля помолчать. Тишина нагнетала, пока Элайджа что-то высказывал сосредоточенной наёмнице. Было видно, что они, в отличие от нас, отлично были осведомлены о происходящем. — Короче, народ, скажу вам, что вы — в огромной заднице. — А так было совершенно не ясно, — сыронизировал я. — Колкость тебя совсем не красит, малыш. Лучше прикрой ротик и слушай меня, — сладеньким голосом протянула Жулик, окидывая насмешливым взглядом мое разъяренное лицо. — Гая нашли три дня назад мертвым, так что от него вы ничего не узнаете уже. Собственно, поэтому я и здесь. Мы с Винсентом занимались расследованием этого убийства, а теперь мне стало очень многое ясно. У Никс украли воспоминания в тот же день, как погиб Гай. Оба — последователи династии шаманов и нужна была огромная сила, чтобы такое провернуть и жертва. Поэтому ею стал Гай. — В смысле, «украли»? — зацепился я. — А зачем тогда её нужно было возвращать в человеческое тело, а? — резонно поинтересовалась Жулик. — Тело Монстра — все помнит. Ты к ней прикоснешься и, бам, вспышка и в голове мелькнет какое-то воспоминание. У этого же тела нет никаких воспоминаний о вас. Ты его, Клаус, никогда не касался и не владел им, как в момент ваших отношений. Это тело, Люсьен, тоже не ведает, что ты сжимал её руку и говорил: «не беспокойся, дочка». Её воспоминания — не в этой оболочке. Личность Никс раскололи, похитив силу, воспоминания, нынешнее тело и доверие. И у нее нет никакой привязанности к вам. — А другая часть где-то заперта. — Да. Сублимирована в какой-то сфере и страдает, желая воссоединиться. В таком состоянии она долго не проживет. Тот, кто это сделал — был очень хитер. Правда, удивлена, что этот назойливый прыщ Тристанчик сумел провернуть такой трюк. Люсьен замер, поднимая тяжелый взгляд вперед. Его рука сжалась в кулак и с досадой опустилась о стену. — Ардения. Рыжая удивленно моргнула, переводя взгляд с меня на Люсьена. — При чем здесь твоя бывшая? Она разве не сдохла? — напряженно произношу, не сводя ядовитого взгляда с парня. Но ответ уже знал. Тот сжал губы в одну полоску и не поднимал на меня глаз, нарочито избегая моего взгляда. Люсьен, Никс… парочка, мать их, лживых манипуляторов! — Даже не знаю: кого я больше сейчас хочу убить тебя или твою проблемную дочь. Знаю лишь, что вы скрываете от меня какую-то тайну. Сообща и сильно оберегая её. Но я узнаю, Люсьен, и тогда кому-то не поздоровится, — злобно обрываю я речь. — О боже, кто бы говорил? А вообще поздравляю, теперь ты побывал ненадолго в шкуре Элайджи, — вклинилась Жулик, снимая с плеч рюкзак и доставая книгу в обложке из потрескавшейся кожи цвета индиго. — Я нашла эту книгу в кабинете Гая, но разобрать ничего не сумела. Лишь по некоторым магическим формулам и схемам угадала знакомые мне заклинания. Думала, может, Фрея разберется с этим языком, ибо я в полнейшем нокауте. Эй, производитель мрачных пацанок, тебе случаем не передался язык шаманов или ты из тех, кто без спасательного жилета и сразу с головой в омут страсти? Я прыснул от смеха при виде покрасневшего лица Касла. Может, был не прав, когда причислил девчонку к плохой компании. В отличие от Люсьена, Жулик волей-неволей, но все равно будет на моей стороне. Люсьен окатил злым взглядом лицо девушки и процедил: — Ужасное чувство юмора — не компенсирует даже длина юбки, ведьма. — Тогда не обращай внимания на юбку, Люсьен. У тебя вежливо поинтересовались, с желанием помочь прежде всего тебе самому, — произносит сбоку сдержанный низкий голос. Янтарные глаза зажглись светом, а губы приоткрылись. С радостным писком девушка резво рванула вперед и запрыгнула на Элайджу, обнимая его руками и ногами. Юбка наёмницы задралась, показывая черные шортики под ней. Брат пошатнулся от этого неудержимого урагана под названием «Жулик», но крепко обнял за талию девушку. Ну да, они так и не успели встретиться за пару месяцев. Девушка решила осуществить мечту и поездить по Америке со своей музыкальной группой, а когда вернулась, то Элайджа уехал вместо Никс в Техас — на строительство какой-то фабрики. Особо не вдавался в подробности. Элайджа изо всех сил пытался сохранить свой невозмутимый вид, но это было сложно сделать с Жуликом на шее. Как ни странно, но именно болтливая ведьма сумела как-то сделать счастливым такого благородного сухаря, как мой брат. — Как? Ты же только был в Далласе и в отеле… Так, ты меня обманул, что ли? — возмущенно поинтересовалась девушка, вглядываясь в лицо брата с довольно сверкнувшими глазами. — Утаил часть информации, — отвечает Элайджа, быстро прикасаясь легким поцелуем к надутым губам наёмницы. — Не вижу гипса на твоей ноге, Джанита. Полагаю, обманщик — здесь один. И что ты там говорила про список недовольства? — Ничего я не говорила. А все остальное уже художественный вымысел, — с широкой улыбкой парирует она, приближаясь губами к его. Но тут же её взгляд скользнул по нашей клетке. Жулик досадливо слезает с рук мужчины и кидает нам: — Хоть бы отвернулись ради приличия, любители подсматривать. — Успокойся. Меня не прельщает наблюдать за вашими скучными любовными играми, — произношу я. Элайджа вздернул бровь, но ничего не ответил, предпочтя предупреждающе сжать руку озорно хихикнувшей девушки. — Как твои дела в Далласе, Элайджа? Уголки его губ дрогнули в улыбке. — Не так продуктивно, как у тебя. За две недели своей семейной жизни: ты умудрился обрести юную и не помнящую копию Никс, а ещё оказаться в ловушке самого убогого и грязного места во всем Новом Орлеане. — Ну не скажи. Это только за один день. — Хочешь сказать, что дальше будет куда больше? — Есть сомнения? — хохотнул я, сжимая руками прутья. — Ребекка так и не вернулась из своего тура? Мне бы сейчас пригодились её таланты переговоров с Марселем. — Я разговаривал с ней утром и она была довольна своим времяпровождением. Так что оставь сестру в покое, — отвечает Элайджа, презрительно осматривая нашу клетку. Он переводит взгляд на Жулика и интересуется: — Можешь найти второй рычаг и отозвать ловушку? Я пока более подробно изложу Клаусу и его прихвостню о последствия того, если мы не вернем память мэру.***
Никс
Внутри все кипело от раздражения и гнева. Нет, ну надо же было такое выдумать. Я, конечно, всегда буду на стороне Люсьена. У меня никого не было ближе, кроме него. Да, я благодарна за то, что он сделал для меня. Но злило, что вампир продолжал думать, будто не сумею справиться со своей жизнью. Мне пришлось сидеть в колонии, убить стольких по его указке и выполнить кучу низких заданий, что не счесть. Но, оказывается, с первым в жизни романом — я просто не способна справиться! Лоток с яйцами небрежно упал на пакет с картошкой. Треск скорлупы заставил меня отвлечься от своих мыслей и сосредоточиться на том, как подменить быстро один лоток на другой. Помимо картошки и яиц, взяла молоко, хлеб и килограмм яблок. Да, скудновато, но довольно питательно. В конце концов, человек ест, чтобы жить, а не наоборот. Перебьюсь и на этом недельку. Выйдя из супермаркета, быстро последовала по дороге и спрятала свое лицо в теплый шарф. Смартфон требовательно трезвонил, но решила не отвечать на звонок. Тристан за утро позвонил мне раза три по сущим мелочам. Да и вообще за эти дни он постоянно меня опекал и требовал докладывать о каждом своем шаге. Из-за этого мое желание послать и его — возросло в геометрической прогрессии. Просто не могу понять: где именно стоит у женщины лживая надпись «сделай меня своей девушкой — и у меня больше не будет своего свободного времени»? — Блять, — выругалась я, чуть не распластавшись на земле из-за подвернувшейся обертки из-под булочки. Ну конечно, зачем людям заботиться об экологии окружающей среды? Пф-ф, мы же в ней совершенно не живем. Перехватив пакет с продуктами, наклонилась, подняла пакетик с тротуара и кинула в ближайшую мусорную урну. Ну что ж, надеюсь, зачтется в карму. Хотя, пофиг. Все что я делаю — не для того, чтобы казаться лучше и заработать очки в глазах окружающих, а потому что сама хочу и считают правильным. Неплохо было бы сходить на выходных к детишкам в приют и помочь с ремонтом водосточной системы. Вдев наушники в уши, пошла дальше. Новый Орлеан так и не пробудился ото сна. Ещё гулял небольшой мрак, хоть и солнце уже взошло над горизонтом. Свежий воздух кружил голову, а пустота многолюдных улочек успокаивало сердце. В такие моменты я представляла, что одна и могла делать, что захочу. В принципе, и в обычные дни могу, так как меня мало кто замечает, воспринимая чудаковатым пацаном. Играющая песня Rag'n'Bone Man — Skin наполняла мое сердце таинственным вдохновением, заставляя приплясывать и напевать слова: — Я обнимаю тебя как раньше, И на твоих губах яд. Только когда всё закончится, Тишина станет невыносимой. Затем оглядываюсь, подпрыгиваю на месте и развожу руки в стороны, будто в каком-то клипе. — Когда я больше не смогу дышать, Я увижу твой дух. Я буду думать о тебе, о тебе… Сдернув шапку с головы, взмахиваю волосами и смеюсь влажному ветру, ударившему меня по лицу. Что-то дикое во мне творилось, когда гуляла именно в ветреную погоду. Каждая клеточка моего тела и сердца замирала, будто от свободного полета. Я была влюблена в это чувство. Украдкой осмотревшись, быстро спрятала волосы за ворот куртки и побежала вперед. Пакет плотно прижала к груди, а зубы пронзили нижнюю губу. Сердце молоточком било по груди. Где-то за три квартала до своей вшивой комнатки в одном доме, снизила скорость и пошла спокойным шагом, восстанавливая сбившееся немного дыхание. Если все же отправлюсь в Нью-Йорк, то стоит заняться поиском неплохого спортивного зала. Лишь на постоянных тренировках — смогу обеспечь себе шанс на выживание. Чья-то рука тронула меня за плечо. Тело тут же пришло в боеготовность. Одна рука тут же легла на рукоятку ножа в куртке, а вторая ухватилась за пакет. В голове уже привычно мелькнули несколько вариантов плана схватки с недругом. Если человек, то замахиваемся пакетом и быстро перерезаем глотку. С оборотнем также сработает, но если же вампир бросаем прямо в руки пакет и пускаем в ход спрей с вербеной, а после и гарроту. Но, к моему удивлению, сзади оказался Трип… только немного постаревший и выглядевший, как гребаный «белый воротничок» в пальто за десять тысяч баксом. — Здравствуй, Никс, — произносит он своим глубоким голосом, окидывая меня напряженным взглядом темных глаз. Здравствуй? — Мать твою… Что с тобой стало, Гарсиа? — изумленно выдала я, убирая наушники в карман. — Я сделаю вид, что не видела во что ты вырядился. Тебя же все наши засмеют, черт возьми. — С этим я разберусь, — криво улыбается он, идя рядом со мной. — Просто хотел тебе дать кое-какие фотографии. — Ты что, решил показать мне свои детские фотки в ванночке с утятами? — спаясничала я, поднимая на него ехидный взгляд. Трип останавливается и достает из внутреннего кармана пальто плотный конверт. Я со скепсисом взглянула на него. Нет, все-таки он даже и на двадцатилетнего парня не тянет. Очень странно, ведь мы виделись буквально неделю назад. И Трип не был взрослым высоким мужчиной с короткими волосами и в подобной одежде. Сомнения начали терзать меня ещё больше, когда начала просматривать фотографии… моменты которых совершенно не помнила. На всех них выглядела старше своего возраста: где-то около двадцати пяти лет. Я и какая-то девушка лет пятнадцати у роскошного дома с литыми террасами. Затем моя мордашка мелькнула на сцене по предвыборной компании мэра, после мы с Люсьеном и изящной блондинкой в голубом купальнике на солнечном пляже. Фотографии из каких-то административных мероприятий, выставок и открытий. Затем мелькнула фотка с тем психом, заявившим, якобы, я была его женой. Вот только на ней мы оба не смотрели в камеру, а друг на друга. И было это на каком-то приеме. — Что это такое? — шепчу я, начав лихорадочно перебирать фотки. Мне перестало хватать воздуха. — Твоя жизнь, Никс, — отвечает друг, глядя на меня своими умными глазами. — Ты — мэр Нового Орлеана, глава преступного мира Луизианы, опекун этой девочки и жена Клауса Майклсона. Я никогда тебе не лгал. Да и ты не слепая, так что поймешь, что кто-то тебя водит за нос. Не призываю тебя верить мне, Люсьену или же Клаусу, но просто подумай и сделай сама выводы, хорошо? Нет-нет-нет… Быть не может, чтобы обычная мошенница, вроде меня, являлась той, о ком говорил Трип. Мэр, глава, опекун и жена… Твою мать, даже половина из этого слишком много! — Мне… мне нужно идти, — проговорила я, всучив ему обратно фотки. В квартиру ворвалась, задыхаясь и чуть ли не падая от всего. Казалось, что меня окружает иллюзорный мир, в котором оказалась не по своей воле. Но кто и зачем это сделал? Откинув пакет в сторону, решительно рванула в комнату моего сожителя Фила. Последние дни не слышала ни его, ни алкашей-дружков. Что было несвойственно для него самого. Комната оказалась пуста и даже чиста. Мебель была новая, а вездесущих бутылок нигде не наблюдалось, как и дивана, который только недавно он поджег сигаретой. Сомневаюсь, что у него бы хватило денег на новую мебель. После обыска осознала, что в этой комнате уже давно никто не живет. Ни одежды, ни документов. Ни-че-го. И все же в ванной и на кухне были чьи-то вещи и еда, но так и не использованные за столько дней. Как и сказал мне Люсьен, я забила в поисковике о нынешнем мэре… и тут же испуганно завизжала на всю квартиру при первом же заголовке: «Мэр открывает туристический город». А внизу статьи видео с интервью, что брали у меня. И это точно не было фотошопом, ибо манера речи, взгляд и движения — мои. Господи. — Это просто бред… Фикция. Ужас, — бормотала себе под нос я, нервно расхаживая по комнате. А затем плюхнулась в кресло, продолжая размышлять вслух: — Если Люсьен вместе с этой психованной выскочкой правы… то значит Тристан мне не просто лжет, а отлично знает почему у меня мозги набекрень… Боже, я ведь даже не знаю, как быть мэром и про ту девочку. Закапываюсь руками в волосы и сжимаю их у корней. Голова пухла от мыслей. Такое уже было невозможно игнорировать и называть белочкой у любящих выпить вампиров. А хотелось. Так я хотя бы могла винить их в идиотизме, а не себя. Это кому же я дорогу перешла, что со мной вытворили такое? Ха! Ну я же мечтала всегда быть мафиозной богиней… Блять, да ни о чем таком не мечтала, а просто хотела иметь свой уголок в этом обдолбанном мире! Неожиданно раздался звонок в дверь, а затем и стук. С бешено бьющимся сердцем подхожу к двери и заглядываю в глазок. Мышцы каменеют при виде гостя. — Никс, открой дверь. Это Тристан. Мы договорились с ним встретиться в шесть часов вечера, а сейчас было только пол второго. Что ему нужно? Ты правда хочешь это узнать, Морель? Поспешными движениями вытаскиваю гвоздодер из-под шкафа и убираю деревянные панели в сторону. Коробка оказывается покрыта толстым слоем пыли. Убеждение, что де Мартель лжет мне, окрепло, пока настраивала арбалет. Ни одного из моих пистолетов не было, лишь этот тайник. Черт возьми, я убью его, если узнаю, что эта престарелая томная прохиндейка выбросила мое оружие. — Подожди, любимый, я только из душа, — пропела, выливая весь экстракт вербены на наконечники стрел и натягивая тетиву. Мышца на предплечье заныла от резких и наполненных силой движений. — Может, разрешишь войти? Не валяй дурака, вампиреныш. У тебя имеется приглашение. Мрачная улыбка тронула мои губы. Сдув с лица прядку, поднялась с пола и начала осторожными шажками подходить к двери. Дыхание сперло перед самым порогом, но дверь сама распахнулась. В эту же секунду стрела угодила ему прямо в шею. — Что ты со мной сделал? — рычу я, стремительно отправляя второй снаряд ему в колено. Кровь проступила через серебристо-серую ткань брюк. Белки глаз мужчины покраснели от ярости, пока он вытаскивал из глотки стрелу. Он попытался сделать шаг, но пара стремительно выпущенных стрел попали ему во второе колено и ребро. Внутри меня все болезненно съежилось, но останавливаться нельзя было. Тристан врет и желает причинить мне вред, а значит чувства шлем в задницу дьявола. — Никс, я не понимаю о чем ты… — Хватит лгать, — холодно говорю я, выстреливая ему в лоб уже. Тоненькая красная струйка прошлась между его бровями. — Ты морочил мне голову почти три дня, но поняла — многое поменялось. Только вампиры внешне не меняются, но у меня есть друзья и среди людей, Тристан. Вампир гнусно чему-то усмехается, а затем делает резкий выпад в мою сторону. Стрела угождает ему прямо в глаз. С жутким рычанием, он валится на пол, но тут же встает и начинает вытаскивать из себя стрелы. Выпустив последнюю стрелу в него, я стремительно выбежала из квартиры к лестнице. На втором пролете ощутила, как нечто мощное сбило меня. Каменные ступеньки больно врезались в бока, живот и бедра. Подбородок ударился о пол, из-за чего зубы прокусили с силой нижнюю губу. Во рту появился тошнотворный привкус крови. — И зачем нужно было все портить этой правдой, Никки? — протягивает Тристан, прижимая окрасившийся кровью белый платок к глазу. — Так ты прожила чуть подольше. Хоть твоя мать и не была бы этим довольна. — Совсем сбрендил? У меня нет никакой мамы, как и у тебя той немногой частички благородства Элайджи Майклсона, клон паршивый, — колко говорю я, сплевывая кровь и прижимаясь крепче спиной к стене. Пальцами нащупываю за поясом украденный кинжал у гибрида. Тристан присел возле меня, заглядывая голубыми глазами в мое лицо; левый глаз был с красновато-белыми крапинками. Он протягивает руку ко мне, прикасаясь большим пальцем к рассеченной губе. Отдергивая свою голову в сторону, словно ко мне прикоснулась мерзкая жаба. — Я так тебя любил, но ты не приняла моих чувств. А ведь мне всего лишь хотелось получить той маленькой части любви, которую ты когда-то подарила Клаусу Майклсону. Но теперь ты не проживешь и недели, растаяв в забытье, будто призрак. Ничего не помня и сомневаясь в каждом слове, окружающих тебя людей. Такое жалкое существование, согласись? Вот оно в чем дело. Кто-то не сумел смириться, что не был лучше первородного или же… Черт, я не знаю. Но, видимо, чувства той меня уязвили самолюбие Тристана. Правда, сомневаюсь, что он решил отомстить только из-за этого. — Ну и что с того? — кидаю я, вздергивая подбородок. — Зато хоть не мщу, как маленькая ноющая сучка, которой недодали в свое время. Вот он — край убогости, Тристан. Щеку обожгло невыносимой болью, от которой перед глазами заплясали звёздочки. В ушах зазвенели сотни тоненьких колокольчиков. Удар отшвырнул меня прямо к третьему пролету лестнице. Только в этот раз мое тело так онемело от боли, что падения особо и не ощущала. — А знаешь, я решил, что сам расправлюсь с тобой, — произносит Тристан, медленно спускаясь по лестнице. Я поднимаюсь с пола, ощущая, как колени дрожат. — Хотя бы за то, что оставила меня гореть в амбаре и расторгла наш договор. Достаю костяной клинок и встаю в стойку, готовясь нанести удар. Ну нет. Он не увидит на моем лице ни капли страха или паники. Слишком много чести. Если и погибать, то с борьбой. Тристан улыбается мне, а затем резко падает, словно подкошенный. Хруст сломанной шеи изморозью отразился на моей коже. Сзади него стоял худощавый парень с забавным окрашиванием волос, напоминающих пчелу или кого-то из семейства этих насекомых. — Ух, какой козел всё-таки, — весело протягивает он, пиная носком ботинка тело вампира. — Не беспокойся ты. Я от Трипа, типа няньки. Он мне объяснил, где ты и что с тобой сейчас, наказав держать твою амнезию в строгом секрете и помочь адаптироваться. — Эм… спасибо за помощь, — пробормотала я, заправляя лохматые волосы за уши. — Извини, но ты кто? — Вот это нехило тебя откатило назад, — присвистнул парень, окидывая меня хитроватым взглядом зеленых глаз. — Короче, я — Шмель. Самый ценный и крутой профессионал в твоей корпорации, а также страстный любовник. Мы собирались пожениться, но коварная махина Майклсон — шантажом присвоил себе наш славный бизнес, вынудив тебя пойти к алтарю. А мне теперь остается приходить ночами к тебе, чтобы ощутить сладкую негу дивных губ и гладкость нежнейшей кожи, прелесть моя. Нет, ну звучит просто обалденно. Я прыснула со смеху и тут же заойкала, когда трещинки и ранки на губах натянулись. Навряд ли, у меня с этим парнем были отношения такого рода, что он описал мне. Ибо врал и даже не скрывал этого. Скорее всего, он один из моих новых друзей. Но подыграть можно было. — Ах, какое счастье. Оказывается, в моей жизни все же был достойный мужчина, — отвечаю я, кидая игривый взгляд на его удивленное лицо. — Жаль, что нас постигла такая судьба, котенок. — Сам вне себя от горя. Но мы можем начать все сначала, — мурлыкнул он, обнимая меня за талию и не сводя дерзкого взгляда. — Замечательно. Ты на машине? Нам нужны цепи, медвежьи капканы, пистолет. — А теперь я действительно в шоке. Жизнь меня к подобному точно не готовила, — изумленно выдал Шмель, растерянно моргнув. — То есть, а зачем тебе, булочка моя, все это? — Не беспокойся. Сейчас очередь де Мартеля на эту пытку, — ухмыльнулась я, кивнув на тело Тристана. — Кстати, надо бы поторопиться, пока он не очнулся. Иначе и на тебе, сладенький, опробуем мною задуманное. — Шмель — не дурак и все усек, — задорно проговорил он, взваливая на плечо тело Тристана и вмиг испаряясь. Сначала дернулась пойти и закрыть квартиру, но потом поняла: все что там было принадлежало совершенно не мне. Так что смысл печься о том, что даже не мое? По пути спустила кровь Тристана в стаканы из «Старбакса» и банку из-под пива. Затем вкачала огромное количество снотворного смешанного с вербеной. Благодаря мне, руки и вся шея де Мартеля — трансформировались из аристократичных в наркоманские. Весьма заслуженный апгрейд. Мы ввалились в пентхаус Люсьена. Шмель быстро, но крепко прицепил пару крюков к потолку, оттуда мы свесили цепи с медвежьими капканами. Тристан еле пошевелился, когда стальные челюсти сомкнулись на его конечностях. Потолок у Люсьена был высокий и вампир висел над полом где-то целый метр, истекая кровью на светлый ковер. Ничего страшного, мой родственник — богатый и купит себе новый. Наказав Шмелю, вкачивать в Тристана вербену и сливать кровь; быстро побежала в душ. Вся моя одежда была пропитана кровью, пылью и потом. Помывшись, сперла у Касла брюки, ремень, носки и футболку. Своя же одежду просто выкинула. — Почему не позвала меня? Я бы потер тебе спинку, — сладострастно протянул Шмель, закатывая рукава черной водолазки. Длинная серьга в его ухе блеснула. — А потом бы Тристан протер бы нашими кишками себе ботинки. Извини, милый, но наша служба трудна и важна, так что не до нежностей, — отозвалась я, вытирая полотенцем влажные волосы. Затем немного пригубила виски из начатой наёмником бутылки. — Черт, так у тебя стальные яйца с рождения, а я-то надеялся… — вздохнул парень, отбирая у меня алкоголь и делая большой глоток огненной жидкости. — Но, даже тебе стоит иногда расслабляться. Вот, дарю тебе свой второй косяк. Мне в руки прилетела свернутая полоска. Я раздраженно взглянула на парня, ибо никогда в своей жизни не пробовала дурь и не собиралась. — Не думаю, что это наилучший способ расслабиться. — Я и не говорю, что он правильный. Но так получишь хоть какой-то кайф и забудешь обо многих вещах, терзающих тебя, — отвечает Шмель, зажигая кончик своего косяка и вдыхая в себя дым. Он прикрыл глаза, подсвистывая под ритм льющейся песни The Big Bang группы Rock Mafia. Скользнула взглядом по его профилю и лицу. Густая черная шевелюра резко контрастировала с коротко стриженными желтыми волосами по бокам. Шея парня была забита татуировкой в виде паутины, обхватывающей горло. — Как ты? Он скосил на меня один глаз и улыбнулся уголком тонких губ, из-за чего небольшие мимические морщинки собрались возле кончика века. — Какая прелесть. Ты никогда не интересовалась моим прошлым. Может, не стоит и начинать? — Дело твое, Шмель. Но если тебя что-то скребет, то можешь поделиться. Я умею слушать и хранить чужие секреты. Шмель сделал ещё одну затяжку, глядя на Тристана, что находился до сих пор в отключке. Он прошелся пятерней по волосам. Я заметила, что помимо дневного кольца его длинные пальцы украшали множество перстней с шипами. Спрятала косяк в карман брюк и потянулась за бутылкой, намереваясь хлебнуть ещё виски. Черт, когда же уже Люсьен появится? — Я был им тридцать шесть лет назад, — неожиданно произнес парень без доли смешливости в голове. Зеленые глаза с жесткой жалостью смотрели на Тристана. — Симпатичный костюмчик, привилегированность, высшее общество, элитное жилье на Манхэттене и знание, что остальные грязь под моими ногами. Славный сын верхнего Ист-Сайда, мать его. Мое лицо вытянулось. Если честно, то никогда бы не подумала, что этот баламут вылез из нью-йоркской элиты. — И на этом все положительные стороны кончались. Семья — красивая картинка для прессы. Мои старшие братья последовали, как и все мои предки, в политику. Мать — пустая кукла, озабоченная лишь сплетнями своих светских подружек. Отец же делал все на благо своего имиджа. И меня устраивало это, ведь позволялось прожигать деньги и числиться в одном из лучших колледжей страны. Он притих, массирую переносицу пальцами. Я с интересом ожидала продолжение рассказа. — И как ты стал тогда тем, кем являешься сейчас? — Отсидел в тюрьме пятнадцать лет, — резко ответил он. — У меня была младшая сестра. Я приехал домой на бал дебютанток. Это был первый выход в свет и она почему-то умоляла именно меня сопровождать её, хотя недостатка в ухажерах — никогда не было. В конце вечера я не мог её найти, как и отца. Решил подняться на верхний этаж и поискать там. И был прав в своем выборе, так как из балетной комнаты Вивьен, слышались голоса на повышенных тонах. Они оба были там и ругались, не обращая внимания ни на что. Отец был пьян и требовал её прекратить ребячиться, а точнее принять ухаживания одного старого подонка. Вивьен умоляла и кричала, что не согласится никогда на это и раз уж ему он так симпатичен, то пускай сам ляжет под него. Я открыл дверь и хотел уже вмешаться, как отец озверел всего за пару секунд. Он разбил бутылку в своей руке об одно из зеркал и всадил зазубренное горлышко ей в горло. Шок был так силен, что я даже подумал, что мне показалось. Но, отойдя от ужаса, понял, что дело было на этот раз не в наркотиках. Я оттолкнул его и подхватил Ви, крича ему вызвать скорую. Отец словно не услышал меня и выбежал из комнаты. Я рыдал, как маленький ребенок, пока младшая сестра умирала у меня на руках. Никогда не забуду, как её кровь залила красивое белое платье и осколки зеркала на полу, в которых отражались наши лица, словно страшная фотография врезалась мне в мозг. Мурашки покрыли мою кожу от его рассказа. В голове у меня появилась картинка зеркальной комнаты, где парень к роскошном фраке обнимал умирающее тело юной дебютантки.А снизу доносится музыка и смех продолжающих наслаждаться жизнью людей, как невыносимая насмешка над ними. — Отец свалил вину на тебя, да? — облизнув губы, прошептала я. — И не только. Он прилюдно отказался от меня, сказав, что я — дурное пятно на древе нашего рода и, мол, питал запретные отношения к родной сестре и за отказ — убил её. Отец заплатил столько денег адвокатам, чтобы меня засадили надолго за решётку, дабы я не сумел рассказать никому всей правды. Но там, уже через пару лет, я сумел сдружиться с одним мужиком, что обратил меня. Он был наёмником и сел, чтобы отдохнуть и спрятаться от кого-то, как он мне сказал. — Ты отомстил ему? — Да, это было… весело, — со злой улыбкой ответил Шмель. — Ты все равно рано или поздно меняешься, Никки. Например, моя жизнь в один миг превратилась в слоган: «Убийства. Наркотики. Секс. Аминь». И только это мне и нужно. Я качнула головой, глядя на его нарочито легкомысленное лицо с насмешкой на губах. Хоть он и говорил, что получил от жизни, что хотел, но подозревала, что это не так. В глубине души парень не хотел провести так всю жизнь. Никто не захочет. Да и наёмниками не становятся от хорошей жизни. Правда, не успела озвучить свои мысли, услышав звук поворачивающегося ключа в двери. Шмель встрепенулся при виде открывающейся двери. Тоже подняла свою задницу и встала у висящего тела Тристана, мол, мы тут важными делами занимаемся. Ага. Мудака изловили. Сами, да. Сейчас будем пытать, резать, бить… ну и прочие, всеми любимые, садистские штучки. Если честно, то мне захотелось расхохотаться при виде двух замерших фигур. Люсьен взглянул на нас, а затем встряхнул головой, будто пытаясь прогнать наваждение. — Скажите спасибо Трипу. Он мне деликатно вправил мозги, в отличие от ваших ругательств и криков, так что извиняться за ловушку — не буду, — сразу же расставила приоритеты я, окидывая их помятый вид придирчивым взглядом. В волосах листья, а на подошве ботинок грязь. Они что, на болоте были? — Знаю, что поступил, как бестолочь. Так что не напоминай, — отозвался Люсьен, посылая мне улыбку. — Но всё же, зачем вы его притащили сюда? — А куда мне эту тушу везти? Полагаю, вы знаете куда больше, чем я, так что мне показалось это разумным. И раз уж вы здесь, то приглядите за ним. Шмель, у меня имеются ещё пара вопросов, так что пойдем на крышу. У меня действительно было много вопросов к парню. Он упомянул, что я враждовала с Майклсоном и хотелось бы знать, как лучше себя вести с ним. А также подробнее об этой войне. Зато стало понятно, почему на меня со всей злобой накинулись в баре. — Зачем? — Ну, спасенная дама должна же отблагодарить своего рыцаря, — ухмыльнулась я, подмигивая ему. На первородного не обращала внимания, хотя тот продолжал на меня пялиться, как маньяк на свою жертву. Мне откровенно стало не по себе. Боже, и чем я думала, когда связалась с ним? Быстро выйдя из квартиры, мы поднялись на самый верхний этаж. Я первой вылезла на крышу через люк. Внутри все встрепенулось от вида города, купающегося в лучах закатного солнца. Подошла к краю крыши и ухватилась руками за холодный металл защитных поручень, устремляя взгляд вперед, пока колючий ветер трепал мои волосы. Я улыбнулась, когда ко мне через пару минут присоединилась высокая фигура в черном пальто, остановившись в метре от меня. Почему-то знала, что он придет сюда. — Никак не могу понять. Если я ваш враг, то почему вы не убили меня? Такая возможность и ведь никто препятствовать не будет. Странное поведение для человека с вашей репутацией, мистер Майклсон. Первородный чему-то хмыкнул, глядя вниз. Оранжевые лучи солнца отливали бронзой на его волосах и золотили щетину на впалых щеках. В спокойном состоянии его можно было бы назвать даже привлекательным. Нда, гнев человека совсем не красит. — Вы верно отметили, мисс Морель. Любой другой человек был бы мёртв. — Значит, все дело в сентиментальной привязанности, — говорю я, поднимая на него проницательный взгляд. — Полагаю, вы бы даже насильно не женились на девушке, которая хоть как-то вам не нравилась. Больно себя уважаете. Это видно. Он сделал шаг ко мне, но я тут же отступила на пару метров от него, окидывая предупреждающим взглядом. — Мы можем разговаривать, не нарушая личное пространство, Никлаус. Я не люблю, когда со мной вплотную находятся чужие люди. — Знаю, — произносит он, проходясь взглядом по моим перчаткам. Сжав губы вместе, спрятала свои руки за спину. — И про историю со шрамами. Что для тебя сейчас прошло лишь пять лет с тех пор. Я глубоко вдыхаю в себя воздух и отвожу взгляд в сторону. Хотелось спрыгнуть с этой никчемной крыши, чтобы не ощущать унизительного стыда. Меня воротило от мысли, что он знал о том, как меня тринадцатилетним ребенком изнасиловала парочка уродов. Благо, хоть Люсьен дал мне шанс — спустить с них шкуру. Но легче не стало. — Вас, как моего врага, это должно радовать, нет? Где глумление и контрольный удар под дых? Хреновый из вас злодей, раз даже не умеете воспользоваться такими фактами, — едко отвечаю я, обнимая себя руками. Холод все же пробирал до костей. — Между злодеем и мразью — есть тонкая граница, Никоиша. — Клаус пронзает меня суровым взглядом, а затем снимает с себя пальто и не особо аккуратно швыряет в меня, приказав: — Надень. — Мне не нужны подачки из вражеского лаг… — Или наденешь, либо скину с крыши. Больная — ты мне не особо нужна. Это взаимно, циник чертов. — Вы… Ладно, плевать на вежливость. Ты что, мой отец, чтобы командовать? — прошипела я, все же натягивая на себя его пальто. Да, стало теплее, но гордость пострадала. — Это проявление заботы, — цедит он. Здесь меня откровенно вынесло. Я зло расхохоталась и хлопнула пару раз в ладони, сердито глядя на него. — Чего-чего? Какой ещё заботы? Да палач и то нежнее убирает крестик с шеи в сторону, прежде чем отрубить голову! Гибрид оттолкнулся руками от поручня и встал напротив меня, словно намереваясь в любой миг сломать мне хребет. Всё-таки, странный мужчина. Бесится постоянно, пытается нарушить личное пространство, убивает наповал проявлением внимательности (но лучше бы не делал этого). — Извини, — неожиданно произносит он к моему шоку. — Между нами… многое произошло за последние три года. И мне непривычно осознавать, что ты совершенно не знакома со мной. Ох, черт. Видимо, я была права насчет привязанности. Похоже, та я крутила лихие шашни с первородным. Хотя… Тристан же говорил об этом. Но тогда особо не обратила внимание на его высказывание. Я нервно рассмеялась, закрывая лицо ладонями. Даже стало интересно, кто ещё вылезет? — Боже, ощущаю себя пятилетним ребенком, — призналась, присаживаясь на бетон и просовывая ноги через поручни. — Всё думаю: если у меня была сила Монстра, то почему тебя не убила? Клаус сел на расстоянии вытянутой руки, поглядывая с ехидным любопытством на меня. На рукавах его светло-серой водолазки заметила красные и синие пятнышки масляных красок. Надо же, он — художник. Хотя, это видно. Творческие люди нередко экспрессивны и расточительны на эмоции. Но, если честно, то завидовала им. Мне бы хотелось обладать таким же талантом, как созидание нечто красивого и долговечного. — Ты пыталась меня заколоть. — Это не то, понимаешь? Если бы я тебя ненавидела, то убила без раздумий и мне стало плевать на всю твою семью, ибо в моих руках были внушительная армия и сила. Но не сделала этого. Почему? — размышляла я, покачивая ногами в воздухе. — Черт. Сейчас поняла, что сдаю себя, так что больше не скажу и слова. — Жаль. Твои слова заставили меня о многом задуматься, — с коварной улыбкой отвечает он. Прыскаю от смеха и ударяю кулачком по его плечу, протянув: — Ну ты и хитрюга, Майклсон. Послушай, раз уж мы с тобой нормально начали разговаривать, то у меня есть предложение. Пока ко мне не вернулась память, предлагаю заключить пакт мира и дружбы. — Я не против, — кивает он, пожимая мою руку. — Но Люсьен не будет доволен, узнав об этом. — Да кто его спрашивать будет? — фыркнула я, доставая из кармана брюк скрученный косяк. Клаус вопросительно приподнял бровь, глядя как я верчу дар Шмеля в пальцах. — Никогда не курила ничего подобного и понятия не имею: как правильно. Не в курсе? — Это плохая идея. И так знала, но мне стало любопытно проверить воздействие дури на первородного. Что? Подло и низко? Возможно. Но для него это не принесет никакого вреда, не говоря о том, что он — сплошной стресс. А я буду рядом, пригляжу и, может, узнаю чуть-чуть побольше о новой версии себя. Ладно-ладно, все это нужно — для выгоды. Уверена, рано или поздно гибрид попытается воспользоваться моей амнезией в своих целях. И лучше быть гадиной, чем оказаться использованной. Лайфхак рабочий, кстати. — Вообще-то, я предлагаю тебе. Так сказать, своеобразная трубка мира, — мило улыбаюсь я, играя с колесиком зажигался. — Ну если нет, то сама попробую. Зажигаю кончик косяка и протягиваю к губам, но мужчина выдергивает из моих пальцев трубочку и чуть ли не с одной затяжки выкуривает половину. Мои глаза ошеломленно расширились. Ни хрена себе… легкие водолаза, блин. Спустя минуту выдыхает дым в мою сторону. Я закашливаюсь, брезгливо отмахиваясь от этого запаха. Боже, какой кошмар. — Знаю, что ты задумала, Никс, поэтому и получишь это наказание. Поверь, ты никогда в жизни больше не захочешь увидеть меня под кайфом, — вкрадчиво произносит гибрид, делая вновь нехилую затяжку. Твою же мать. — Да ничего подобного. Дай сюда, — проворчала я, выхватывая жалкий остаток косяка. От своего идиотского упрямства тоже сделала сильную затяжку и задержала дыхание. Но стоило мне выдохнуть дым, как мир вокруг меня закачался и тело наполнилось невероятной легкостью, вытеснив все мысли из моей головы. Господи. Какая же я дура… просто Дурила Простофильная! Он же сыграл на моем упрямстве, чтобы не быть одному накуренному. Клаус почему-то попридержал мой локоть, с легкой настороженностью глядя на меня. Хотя, я его руку не ощущала даже. — Ого. А ты зачем меня держишь? — изумленно выдыхаю. В этот же миг мир вокруг переворачивается и падаю на пол, не сводя взгляда с нависшего неба. Смех вырывается из меня и я весело кричу: — Так вот почему! Нет, стоп… У меня же там Тристан еще не пытаный висит. А мне надо много ему сказать, что между нами все кончено, какое он фуфло и… Хватит ржать! Долг даже фиктивного мужа состоит в том, чтобы помогать бросать и бить по самому больному бывшего бойфренда своей жены. Отсмеявшись, Клаус поднялся с пола и с широкой улыбкой произнес: — Уговорила. Пойдем причиним боль твоему обидчику, Никоиша, раз ты этого так хочешь.