in the strong men's world

- Угомони лейтенанта, командир… - Намджун врывается в кабинет, негромко рыча. Он плотно прикрывает дверь и разворачивается вихрем, чтобы впиться суровым взглядом в своего начальника. – Либо ты заставишь его выпить блокаторы, либо я затолкаю их ему в глотку! - У него предгон, Джун, мы ничего уже не сделаем, - устало выдыхает майор. - Какого хуя он не позаботился об этом заранее?! – капитан начинает повышать голос. – Он сержанта Ю почти до слёз довёл! Ви, блядь, у нас крепкие парни, но тут уже ни в какие ворота… - Он хочет провести гон без блокаторов. От интонации командира капитан дрожь в теле чувствует. Она ровная, словно стальная струна. Уверенная интонация, будто каждое слово обдуманно и взвешено. - Он хочет провести гон… с омегой? – шокировано шепчет замком. У него в голове не укладывается, что Чонгук, тот, который никого, кроме их командира не видит, хочет сделать это. Джун пока не знает, что у альф всё серьёзно, а мысли об этом как-то ещё не допускал. Ну, чуждо ему подобное – однополый секс, в голове не укладывается. Но ответ командира дёргает что-то внутри: - Ты вот вроде умный, Нам, а что-то тупишь… И наступает панический шок. - Только не говори, что… Бля, да ладно! – он откидывается на спинку стула и запускает обе руки в волосы. – Только не говори… Да ладно! Тэхён прищуривается и едва заметно кивает. - И ты позволишь?! – Намджун не верит. - А что здесь такого? - Вы же оба… блин, чёрт, я как-то упустил этот момент. Но гон – это не шутки. Он же разорвёт тебя… Как ты позволишь? - Не вдаваясь в интимные подробности, - едва слышно проговаривает Тэхён, внимательно вглядываясь в лицо друга, - могу сказать, что он – мой альфа. Равно, как и я – его. И опыт кое-какой у нас всё-таки имеется… - Фу-у, чёрт, давай вот без этого! – машет руками перед собой капитан. - Ты задал вопрос, значит, ты хочешь услышать ответ, верно? – Тот кивает смущённо. – Поэтому скажу лишь одно: Чонгук – мой альфа, у которого уже сегодня ночью, а то и раньше, начнётся гон. И моя святая обязанность облегчить ему это состояние. Ты ведь понимаешь, о чём я? Намджун снова кивает, покрываясь лихорадочным румянцем. Что ж, сам напросился. - Минутка откровений окончена. Позови его сюда, я поговорю с ним. Только тихо, ок? - Да, командир. Капитан пулей вылетает из кабинета, жутко смущённый и шокированный. До него медленно, но верно, доходит тот факт, что командир с лейтенантом действительно теперь вместе. Совсем вместе. Они… типа трахаются, что ли? И Тэ даже может быть снизу? И лейтенант его… того самого? Ох, ты ж бля… Не сам ли поднимал эту тему как-то раз в приватной беседе? Сам. Так чего сейчас удивляется? Просто о-ху-ел! - Командир Ким, вызывали? Лейтенант Чон входит в кабинет без стука. У них такое не заведено. Тэхён откладывает папку в сторону и, сцепив пальцы в замок, вглядывается в бледное лицо альфы. - Ты хреново выглядишь, Гук. Вали-ка ты домой, а? - Всё нормально, майор. Чон стоит по стойке смирно. По нему не скажешь, что тело буквально истязают скачущая вверх-вниз температура и беснующиеся гормоны. Зверь рвётся к своему партнёру по удовольствию, яростно размахивая хвостом, порыкивает, выпускает клыки. Гон вот-вот вступит в активную фазу, и сдерживать сущность становится сложнее. Но Чонгук продолжает сопротивляться, альфа он, в конце концов, или где?.. - Та-ак… - тянет Ким, вставая из-за стола. Он обходит его и становится аккурат напротив своего парня, ловя прищуренным взглядом алые искры в глубине чёрных зрачков. – Ты сейчас же собираешь манатки и валишь нахуй отсюда, понял? – такому тону сложно возражать, но предгонное состояние придаёт неуместную храбрость, поэтому Чон вскидывает подбородок, нагло глядя в лицо своего доминанты. – Ты дерзишь старшим? – в ответ тишина, упрямая и воинственная. – Лейтенант Чон, вон из расположения команды, иначе будете отстранены от службы сроком на один месяц с занесением в личное дело! – рявкает майор, не спуская глаз. Чонгук заметно тушуется. Аура лидера бьёт по оголённым инстинктами нервам. Сука… - Есть, командир… - сквозь зубы шипит Чон и, не дожидаясь реакции, действительно уходит из Псарни. Уже в гараже, садясь в машину, он получает короткое сообщение от Тэхёна: «Постарайся отдохнуть. Закончу с делами, сразу домой». И выдыхает, испытывая временное облегчение. Его альфа, его любимый человек всё понимает. Скоро можно будет вылизать его всего… подмять под себя, тискать, сжимать до красных отметин подтянутые ягодицы, рычать в ухо… Сука! Чонгук машет головой из стороны в сторону, скидывая всплывающие образы. Член стоит колом, трётся о жёсткую ткань форменных брюк, болит неимоверно. Всего пара картинок, а какой эффект! Быстро заводит мотор. Взглядом вылавливает чёрную «ямаху» Тэхёна и едва сдерживается, чтобы не рвануть к ней, облизав кожаное сидение. Боже, его любимая задница ежедневно потирается о мягкую поверхность, которая наверняка пахнет дождливым летом и чуть-чуть мокрой травой…. Соберись, Гук! Домой. В душ. Пожрать и попробовать хоть ненадолго вздремнуть. Потому что с приходом Тэ станет совсем не до отдыха. И да начнутся голодные игры, нахер… * Тэхён до конца жизни будет благодарить омег-мужчин, у которых проблемы с гормонами. Только из-за всего этого в аптеках можно купить супер-качественную анальную смазку. И её нужно о-очень много. Гон – это вам не шутки. У Кима высокий болевой порог, но его заднице придётся выдержать не просто секс-марафон, а полный разнузданный двухсуточный пиздец. И слава всем существующим богам, завтра – суббота! Он входит в квартиру спокойно, прекрасно понимая, что никто бросаться на него не станет. На часах уже почти восемь вечера, начинает смеркаться. Скоро зима, скоро в это время будет непроглядная тьма. И почему эти мысли лезут в тэхёнову голову, он не имеет ни малейшего понятия. Дома тихо. Лишь на кухне зазывно горит яркий свет, поэтому Ким, не мешкая, направляется сразу туда. То, что он видит, заставляет сжаться. Не от страха, нет. От жалости. Чонгуку плохо. Он стоит в распахнутом махровом халате, тяжело упираясь ладонями в столешницу и склонив голову. Волосы уже мокрые. Чонгук без нижнего белья, член красный и явно болезненно напряжённый. - Только началось? – тихо проговаривает Тэхён, медленно подходя к своему альфе. Тот ещё в уме, но уже видно, как ему хреново. А ещё Тэхён знает, что Чонгук к себе не прикасался. - Пиздец… - рычит альфа в ответ. - Тихо-тихо, малыш… - Тэхён быстро моет руки прямо в кухонной раковине и подходит к возлюбленному. – Сейчас станет полегче. Обещаю… С этими словами, он прижимается губами к мокрому от пота виску Гука и окольцовывает пальцами дико возбуждённый орган. Рык, смешанный с гортанным стоном, вырывается из горла Чона. Он вскидывает голову, жмурится от облегчения, улыбается хищно, скаля клыки. Гон подходит к наивысшей точке, любое воздействие на инстинкты становится истинным благом и Гук, собирая разум по крупицам, хрипло шепчет: - Хён… - он подмахивает бёдрами, пытаясь создать иллюзию фрикций, - да, хён… - Всё будет хорошо, малыш, - шепчет ему в ухо Тэ, продолжая энергично двигать рукой. - Я скоро отключусь… - Отключайся, родной. Всё под контролем. - Я не буду ничего соображать… - Делай, что хочешь, Гук-а. Я весь твой. - Могу сделать… больно, о, господи, как же сука хорошо, хён… - он загружается. Окончательно отпускает себя, отпускает своего зверя на волю. Припадает губами к шее своего альфы и начинает вылизывать запаховую железу, рыча и кусаясь… - Хочу трахать тебя, хён… - Трахай, - в ответ жаркое. Тэхён начинает заводиться. - Метку хочу… - Хочешь метку – поставишь метку, - соглашается, не раздумывая. - Узел… Много узлов хочу… Твоя жопа будет очень зла на своего альфу… - Я купил заживляющий гель с охлаждающим эффектом, - хмыкает Тэхён, не останавливаясь. Он видит, как головка напряжённого члена становится будто больше в размерах. Сам орган звенит в плотно сжатой ладони. Ещё чуть-чуть и альфа кончит, получив временное облегчение. - Я люблю тебя, хён, ты в курсе? - В курсе, малыш… А теперь давай, сделай это… И Чонгук кончает. Обильно и громко. Его сгибает почти пополам, он обхватывает талию Кима, прижимая к себе и начинает тереться лицом, урча и поскуливая. - Трахаться… давай трахаться, хён, очень хочу… - Давай, мой сильный альфа. Сейчас только душ приму и погнали, хорошо? Он переворачивает поджарое тело, стараясь не оставить ни одного местечка, где не побывал бы его мокрый от слюны язык. Самозабвенно вылизывает шею, лицо, грудь, подбираясь к соскам. А Тэхён теряет связь с реальностью. Чонгук облизывает, мурлыча от удовольствия, маленькую тёмную горошину, размазывая средним пальцем густую смазку по уже растянутому колечку мышц. Он не торопится. Бог его знает, как терпит. Тэхён бы уже сорвался. Но Чонгук до умопомрачения обожает соски своего Тэтэ. Он лижет, посасывает, прикусывает, рычит утробно. Трётся возбуждением о тэхёново бедро и чуть не плачет от счастья. Его любимый такой податливый, такой нежный. Шепчет что-то ласковое, разводя колени шире, словно приглашая. И Чонгук входит мягко, сдерживая животную страсть. Там, глубоко в сознании, там, где есть человек, под тысячей замков хранится мысль, что вред этому прекрасному телу причинять никак нельзя. Потому что оно самое любимое, самое родное. Этому телу, этому человеку тоже должно быть хорошо. И Чонгук толкается осторожно, не отрывая губ от груди, продолжая сводить с ума Тэхёна, который уже не сдерживается, стонет в голос. - Хорошо, хён… Сейчас нам будет так хорошо, с ума сойти просто… Он вылизывает соски, перемещаясь к шее, где чуть прикусывает солоноватую кожу, а потом выгибается, запрокинув голову, и входит до самого упора, надёжно фиксируя головку на взбухшей простате. - Господи… - рычит он, срываясь на бешенный ритм. С каждым интенсивным толчком он приближает тот самый, самый чистый момент наивысшего наслаждения. Первый истинный оргазм в гон – это то, за что он никогда не перестанет благодарить природу. И Тэхёна. Потому что только с ним, только с этим человеком, каждый раз, как впервые. Каждый раз буквально фонтаном. До крупных судорог, до отчаянного крика. До слёз, сука! Он падает, размазывая ладонью сперму, смешивая её, вдыхая запахи, которые объединяют их сущности. Член не опадает до конца, поэтому времени на отдых совсем мало. Но Тэхён знает, что делать, поэтому переворачивает своего альфу, укладывая на спину. Седлая обожаемые крепкие бёдра, он целует Чонгука глубоко и очень мокро. - Давай, детка, дай мне чуток покомандовать… И сразу же до упора насаживает себя на готовый ко всему член. Он покачивается, делает круговые движения бёдрами, искренне кайфует и мычит, когда горячие руки хватают его за талию, чуть подбрасывая. Чонгук смотрит зверем, не моргая. Он словно ищет что-то на любимом лице, облизывается, прикусывает клыком нижнюю губу и стонет, стонет, стонет… Он отдаётся во власть своему зверю, но созерцает, как истинный ценитель. Его любимый такой красивый. Особенно сейчас, когда в экстазе закрывает глаза, откидывая назад волосы. Он весь такой мокрый, такой вкусный, его хочется вылизывать, облизывать, покусывать. А ещё хочется рычать и материться. Чонгука буквально распирает от эмоций и чувств к своему мужчине. И от благодарности. Настолько огромной, что словами её не выразить. Но он может делать это по-другому. Чонгук притягивает Тэхёна к себе за шею и целует, ловя каждый бархатный стон своими губами. Он всасывает в себя горячий язык, а потом начинает трахать не только задницу хёна, но и рот. И от этого в голове больше нет мыслей. Только чистое удовольствие, только то, что называют животной страстью. Голые инстинкты. Он берёт Тэхёна во всех возможных позах. Почти без перерывов, пока яйца окончательно не пустеют. Гон – не волшебство, это естественная потребность организма. И временно эта потребность удовлетворена. - Так, ты в душ, я меняю постель. Потом жрать, потом отдыхать, понял? – командует по привычке Ким, а уставший до полуобморочного состояния Гук лишь кивает. Он тренированный боец, но сейчас чувствует каждую звенящую от перенапряжения мышцу. А ещё он хочет спать. Пять утра как-никак. Они трахались, не останавливаясь, несколько часов, и Чонгуку искренне жаль опухшую задницу хёна. Когда Тэ входит в душевую кабинку, Чон обнимает его нежно. - Давай я тебе помажу там. - Там - это жопу, что ли? – улыбается Тэ. – Помажь, конечно. Заодно и подуешь. - И подую, - кивает, сложив губы уточкой Гук. Иногда он такой ребёнок, и не скажешь, что супер-альфа в гоне. Такой расслабленный сейчас, такой заёбанный. Хотя, это не совсем про него, но всё же. Они смывают друг с друга пену. Потом Чонгук действительно смазывает тэхёнов сфинктер специальным гелем и снова мысленно благодарит природу за то, что создала их генетически предрасположенными к быстрой регенерации. Не то, чтобы он порвал хёна, вовсе нет, просто дырочка и правда опухла и покраснела. А впереди ещё минимум сутки почти беспрерывного секса. Инстинкты отступили, гон чуть поутих, получив свою порцию удовольствия, поэтому думать становится легче. - Покушай и спать, - говорит Тэхён, мягко целуя во влажную макушку любимого. - А ты?.. - И я, - кивает, закидывая в микроволновку две упаковки доширака. - Спасибо тебе… - говорит вдруг Чонгук, глядя на своего альфу. - За что? – удивлённо вскидывает бровь. - За то, что позволил испытать это с тобой. - Но мы же вместе, по-другому ведь никак… Тэхён пожимает плечами, считая сложившиеся обстоятельства вполне нормальными. У него тоже будет гон, и он уверен, что Чонгук уж точно расстарается доставить ему удовольствие. И поможет, и не бросит. И они оба кайфонут, потому что в своё время сошлись во мнении, что секс альфа-альфа куда круче секса альфа-омега. В первую очередь из-за полного отсутствия запахов. То есть они как бы есть, конечно, и очень даже сочетаемые, но нет этих течных приторных нот, которые альфы не очень любят. Но самое крутое во всём этом то, что можно ставить метки. Без последствий. Без вынужденной эмоциональной привязки. Чонгук обожает метить Тэхёна. Просто до искр из глаз. Он буквально задыхается от оргазма каждый раз, когда впивается клыками в железу своего альфы. Кончает долго, со вкусом, сука… даже когда зализывает ранку, его продолжает трясти. Но сегодня он буквально заплакал! Поставил метку, прижался к ней губами, продолжая двигаться сквозь собственный оргазм внутри хёна, и пока тот прижимал его крепкими руками к своему мокрому телу, выл, заходясь в рыданиях. Голые эмоции, просто фантастические по своей силе и глубине. Полное доверие Тэхёна творит нечто совершенно невероятное с сильным духом и телом альфой. А узел? Это просто какая-то ебаная феерия! Видеть своего Тэ дрожащим от непрерывного оргазма – чистый кайф. Чувствовать, как наполняются горячей спермой все возможные полости внутри него, сука, от такого приход просто космический! Дрожь по обоим телам, стоны до хрипа, до срыва связок. Сцепка с любимым альфой – это то, ради чего стоит жить. Это те самые пресловутые звёзды перед глазами. Они достаточно хорошо знают друг друга. Они за полгода изучили привычки и предпочтения. И именно сейчас, когда гон правит бал, когда этому состоянию возлюбленные вместе отдаются в полную власть, вскрываются настоящие чувства – любовь, доверие, преданность, нежность и сладкая страсть. Мечтал ли когда-нибудь Чонгук о таком? Даже мысли не допускал. Думал ли Тэхён? Вряд ли… Но вот оно – рядом. Коснись рукой желанного тела и пойми одну простую истину – теперь это всё твоё. И по-другому уже не будет. * Им хватило часов шесть хорошего крепкого сна. И впервые в жизни Ким Тэхён, командир подразделение «Альфа-Ви», проснулся от того, что ему неистово вылизывают задницу. Прямо по-настоящему. Со всеми, как говорится, спецэффектами. Причмокиваниями, поскуливаниями и вежливыми разговорами. - Эй-эй, - хриплым со сна голосом тянет Тэ, - ты чего там пристроился, а? Поза была бы довольно смущающей, если бы это были не они. Чонгук приподнял спящую жопу чуть вверх, заботливо подложив под пах хёна свернутое трубочкой одеяло. Оттопырив любимую часть тела, он нежно раздвинул руками полупопия и припал почти всем лицом к уже давно пришедшему в полную готовность кольцу мышц. Это было настолько офигенно в плане ощущений, что Тэхён решил ничем не мешать своему альфе заниматься любимым делом. Не мешать, не отвлекать и получать удовольствие. О, да… Через сутки Тэхён был затрахан, зацелован, помечен, вылизан и высосан до такой степени, что не мог связать и двух слов. У них обоих хватило сил только на попить, сходить в туалет и предупредить замкома о том, чтобы прикрыл. Потому что и в понедельник они, похоже, вряд ли в Псарне появятся. Нельзя сказать, что Тэ тоже не развлёкся от души. Он буквально превратил член своего альфы в леденец. Сосал при каждом удобном случае, потому что вкуснее, как не уставал приговаривать охуевшему от такого счастья Чонгуку, ничего не пробовал. Он так и сказал лейтенанту, что после каждого выполненного задания будет совать в рот не «лоллипоп», а гуков член. Потому что он круче. И на это в ответ он получил совершенно дурацкую улыбку младшего и энергичные кивки мокрой башкой. - Мы ведь теперь каждый гон будем вместе проводить? – спрашивает сонный Чонгук, продолжая тереться о горячую кожу своего альфы. Он прижимается щекой к груди и ластится, ластится залюбленным котом, урчит по-альфьи, чуть прикусывает кожу и подрагивает от восторга. - Не вижу препятствий, - целует спутанную макушку Ким. - Теперь буду ждать твой… - Классно, кстати. Мне о-очень понравилось, Гук-а. - И мне… - Но в ближайший месяц, солнышко моё, ты в принимающих, понял? - Будем тренироваться… - кивает Чон сонно, уже явно теряя нить разговора. - Спи, мой альфа. Ты хорошо постарался, - Тэхён его снова целует, чувствуя, как расслабляется уставшее любимое тело, и шепчет, прекрасно зная, что его уже не слышат: – Ты хорошо постарался, мой сладкий. Через день они выйдут в поле как ни в чём не бывало. Практически никто не заметил их отсутствия, понедельник вышел странным и каким-то ленивым для всех. Но по абсолютно счастливой и невероятно удовлетворённой улыбке лейтенанта можно было понять – выходные он провёл очень и очень круто. А вот командир всеми силами пытался сохранить невозмутимость, чуть припадая на правую ногу. Ему всё-таки досталось. Но хрен кто свяжет эти два момента между собой. Ну, кроме замкома, конечно. Но тот, всё ещё жутко смущаясь, не задаст ни одного, блин, вопроса. Потому что стесняется.