На обложке Форнакса

      — Миранда, я хочу остановиться и поговорить.       — Не здесь и не сейчас. Я виновата перед тобой, но давай отложим.       Миранда неслась по темным улицам Лондона, как демон из старинных японских сказок — высокая, худая настолько, что казалась только абрисом настоящего человека. Шепард не отставала, но было видно, что дороги она не знала — то и дело сворачивала не туда или утыкалась в спину своей спутницы.       — Куда мы идем?       — Собственно, мы пришли. Ныряй. Ехать будем долго, время поговорить найдется.       Двери невзрачного, обшарпанного кара захлопнулись, и Миранда вздохнула с облегчением, при этом торопливо нажимая кнопки на голограмме управления.       — За нами следят. Ты не заметила? Ты привела хвост.       — Я солдат, Миранда, а не чертов шпион!       Кар охватило силовое поле, и они взлетели.       — Направляемся в Ванкувер. Там есть кое-кто, кто нам готов помочь.       — Пока я хотела бы получить ответы на свои вопросы и понять, куда мне двигаться дальше.       — В любом случае нужно оторваться от погони. На хвосте Альянс. Нас могут сбить.       Шепард не осознавала опасности, в которой оказалась. Для нее вооруженные силы Альянса были осью, вокруг которой вращалась вся ее жизнь. Даже работая на Цербер, она четко осознавала, что они не будут стрелять ей в спину.       Не в этот раз.       Кар здорово тряхнуло.       — Глупо с их стороны. Понимают, что мы уйдем, но при этом обнаружили свои намерения. Вполне в стиле военных. Твой ответ оказался совсем не таким, на который они расчитывали, не правда ли, Шепард?       Спасения целой галактики было недостаточно для того, чтобы ее оставили в покое.       Миранда позволила себе расслабиться только тогда, когда перед ними показался океан. Шепард продолжала молчать, не желая обесценивать уже заданные ею вопросы, оставленные Мирандой без ответа. Та начала издалека.       — Ты читала мое досье. И знаешь один нюанс, заболевание, которое вылечить я была не в силах. Ирония судьбы — я смогла воскресить человека, что ранее считалось под силу только Господу Богу, но при этом не могу выносить ребенка.       Трепетное отношение Миранды к сестре было более чем объяснимо — так она отчасти реализовывала свою несбывшуюся мечту, которая для Шепард оставалась непонятной. Детей она осознанно не хотела никогда и понимала, почему — при одной только мысли об этом перед глазами вставали страшные картины разоренного Мендуара: вспоротый живот беременной соседки, застреленный мальчонка лет трех, который лежал на дороге подобно сломанной кукле. И ледянящий душу визг девочек, которых…       От ярости сердце забилось так, как не билось от прямого попадания из тяжелого орудия по их кару минутами ранее.       Дети — это уязвимость, которая ее доломает до конца, закончит начатое батарианцами в родной колонии. Шепард сознательно отказалась от такой возможности давным-давно и сделала все, чтобы этот вариант будущего никогда не наступил.       — Моих личных ресурсов на то, чтобы решить эту проблему, не хватало. Тогда весьма удачно подвернулся проект «Лазарь» — два в одном, так сказать. Для меня было важно не использовать органы клона, а полностью восстановить то, чего я была лишена, а ты лишила себя сама.       — Вижу, у тебя получилось.       — Да. Проблема в том, что сейчас мне это нахрен не нужно.       Они обе засмеялись — всегда такая корректная и профессиональная Миранда вымученно использовала вульгарные слова, чтобы сбросить внутреннее напряжение.       — Шепард, о том, что с тобой случилось, я знаю не больше того, что тебе уже сообщил медперсонал госпиталя. Но есть как минимум две особы, которые могли бы пролить свет на произошедшее.       — И все-таки, у тебя была тысяча возможностей мне сообщить. О том, что ты меня «привела в девственное состояние», мне было сказано не раз и не два — притом даже в присутствии Мордина.       — Кстати, неуемный интерес Мордина к межрасовым связям придется весьма кстати даже после его смерти. Помнишь Мэлона?       — Его трудно забыть.       — И почти невозможно было отыскать. Но я это сделала. Он в туманности Змея.       — Толку от твоих сведений, ретрансляторы не работают, корабля у нас нет.       В глазах Миранды зажглись огоньки азарта — совсем как тогда, когда она сообщала о планируемом прыжке через ретранслятор Омега-4.       — Ретранслятор починили. И корабль есть — у Спектра Кайдена Аленко. Он уже ждет нас в Ванкувере.       Шепард промолчала. Кайден был последним человеком, которого она хотела бы видеть.       — То есть, те двое, о ком ты говорила — Кайден и Мелон?       — Лиара и Мэлон.       — Лиара осталась на Земле?       — Да.       Шепард почуствовала в душе теплый комок счастья, что хоть кто-то из экипажа Нормандии уцелел. Она не радовалась так давно, что это новое ощущение казалось отдельной сущностью, внезапно ворвавшейся внутрь.       Сигнал автопилота оповестил о том, что до конца поездки осталось не более пятнадцати минут.       — Шепард, ты догадалась стащить из госпиталя вечернюю дозу?       — Ты о чем?       — Мда, приятно, что я оказалась самой умной и все предусмотрела.       Миранда достала из бардачка инъектор.       Хочет ли она, чтобы внутри оставалось то, что потихоньку ее убивает?       На сегодня ответ был «да».       Миранда взяла руку Шепард, изрытую множеством шрамов. Вены за ними едва угадывались — но идеальная мисс Лоусон точно знала, где у Шепард проходит каждая вена, где установлен каждый имплант. Почему-то ей захотелось провести пальцем по руке той, которую воссоздала — нежно, бережно, так, что та вздрогнула, когда движение остановилось на сгибе локтя.       — Блядь, да коли ты уже.       Миранда тонко улыбнулась. Она ввела иглу чуть глубже, чем следовало — придется повторить.       — Потерпи, у тебя вены так себе. Попробую еще раз.       Шепард покорно закрыла глаза, но Миранда почувствовала, как дрожит ее рука.       — Что я вижу? Великая коммандер Шепард трясется, как маленький заюшка? Я обещаю, это будет наш маленький секрет.       — Ненавижу, блядь, уколы.