Чёрт меня дёрнул притвориться геем!

      Урок прошел довольно обыденно. Учитель литературы, также являющийся нашим классным руководителем, половину урока ругал нас за то, что мы не выучили за один день очередную поэму. Потом начал порицать все наше поколение, заходясь в булькающем кашле. По его советам мы не должны забывать, что мы неначитанные и безграмотные ублюдки, не способные связать и двух слов. Но одно радовало — порой он делал вставки: «Но тебя, Раевский, я не ругаю! Ты молодец!». Я лишь одобрительно кивал, немного поднимая уголки губ, хотя, на самом деле, мне было плевать на его слова. — Деградация! — вскрикнул он, стукнув кулаком по столу и забрызгивая слюной первые ряды. Девочки–отличницы немного поморщились, отчего я еле сдержал смешок. Вдобавок, сегодняшний день был довольно солнечным, а учитель не любил закрывать окна жалюзи, поэтому пробивающиеся сквозь стекло лучи достаточно красноречиво освещали все его слюноизвержения.       Мне всегда было интересно, почему он так плюется…       От размышлений о потоках жидкостей меня отвлек Алекс, ткнув в бок. Я повернулся в его сторону и немного тряхнул головой, интересуясь, что он хотел. — После урока в столовку.       Я одобрительно кивнул в ответ, потому что желудок уже переварил мизерные бутербродики, уничтоженные за завтраком, и теперь тихо урчал, ожидая новой порции.       Как только прозвенел звонок, мы все тут же поднялись со стульев и, быстро скинув учебники в портфели и сумки, ломанулись из класса, чтобы не получить лишний раз дополнительный выговор от классного руководителя. Алекс выволок меня за собой, схватив за локоть. Я бросил взгляд в сторону Оксаны. Она лишь молча провожала меня глазами. Теперь пришла пора Алексу меня воровать у Окси.       Мы прибежали в столовую в числе первых, чтобы не стоять в очереди за желанной едой. В момент преодолев расстояние в метров двадцать, мы подскочили к прилавку и купили булочки.       Какое наслаждение! Еда! Желудок полон, я доволен. Мы уплели их буквально за минуту и, потирая животы, вышли из столовой.       Тут мой взгляд привлек высокий темноволосый парень, стоявший у стены в коридоре. Он облокотился плечом о холодный бетон и быстро что-то печатал в телефоне. Голубая, не заправленная рубашка, две верхних пуговицы которой были расстегнуты. Ворот небрежно перетягивает черный галстук. Он немного распущен, что придавало парню привлекательности и, не побоюсь этого слова, сексуальности. Взлохмаченные пряди, заправленные за ухо, в мочке которого блестела сережка. И лицо… до боли знакомое. Те же острые скулы, те же тонкие губы…       Я, улучив момент, достал из сумки скомканный шарф и, юркнув в пучину толпы учеников, скрылся от Алекса. — Максим, — позвал я парня, и он тут же оторвался от экрана телефона, взглянув на меня. Но теперь в его глазах не было того холода и необъяснимой ненависти. Лишь неприкрытый интерес. — Что ты здесь делаешь? — я вопросительно посмотрел на него, спрятав шарф за спину. Он лишь хмыкнул и ответил: — Учусь. Это моя школа вообще-то. — Я знаю, — буркнул я и театрально закатил глаза. — Но ты же не считаешь её себя достойной. Макс немного наклонился и взял меня одной рукой за щеку. — Её — нет, а тебя — да, — он погладил холодными пальцами кожу лица и тут же одернул ладонь, боясь, что нас мог кто-либо заметить. Я застыл, потерявшись в призрачном ощущении его прикосновения. — Вот, — я достал из-за спины серый шарф и протянул ему, боясь даже взглянуть на лицо парня. Он ухмыльнулся и, взяв забытую вещь, будто случайно прошелся кончиками пальцев по внутренней стороне моего запястья, отчего по всему телу пробежали мурашки. — Я пошел, у меня урок, — выдавил я, и, развернувшись на пятках кроссовок, отправился прочь от него, осознавая, что Макс помнит всё о вчерашнем вечере, до мельчайших подробностей, и забывать не планирует. Воспоминания начали разрезать внутренности ржавым лезвием, оставляя кровавые заусенцы. Привлекательная чернота того запрещённого желания, что теплилась внутри, заставляла зрачки расширяться.

***

— Алекс, а как распознать гея? — вдруг выпалил я, сам того не ожидая, когда мы стояли у кабинета информатики, ожидая начала урока. Алекс почесал затылок с задумчивым выражением лица. — Ну, — протянул он, — они вроде одеваются модно. И ногти красят… — он пожал плечами. — А тебе зачем? — Да так, ничего… — я махнул рукой. Представив Макса с розовым маникюром, я чуть не срыгнул сытный обед прямо на парту. Потом я взглянул на свои руки и поймал себя на мысли, что кутикула, кажется, выглядит довольно неаккуратно. Но на это мне плевать в отличие от серых глаз, которые одним взглядом могут пригвоздить к месту.