Finding Home | В поисках дома

26 февраля 2006 г. — Афины, Греция. Февраль не считался лучшим временем для посещения древнего города Афины в Греции, но Гермиона, честно говоря, не могла представить себе лучшего времени, подумала она с легкой улыбкой, делая согревающий глоток быстро остывающего чая, находясь в своей маленькой арендованной комнатке. За годы путешествий межсезонье стало ее любимым временем. Вся красота и никакого безумия. Скалистые горы в марте со снегом, высота покрова которого иногда превышала рост Гермиона, были олицетворением захватывающих дух видов. Рио-де-Жанейро в пик летних температур, как правило, отпугивал массы туристов, но Гермионе это нравилось… даже несмотря на то, что ее волосы категорически были не согласны с ней. Осень в Новой Зеландии и Мэриленде была насыщена яркими красками. Столько мест, столько воспоминаний. После битвы за Хогвартс она почувствовала, что плывет по течению. Она рассеянно проплыла через свой последний год в Хогвартсе, и это ничем не помогло. Помощь ее любимым друзьям в адаптации к их послевоенной жизни, хоть и приносила удовлетворение, но ничего не делала для ее чувства разобщенности. Рон со всем своим ограниченным чувством такта пробормотал, что, возможно, ее беспокойство вызвано отсутствием родителей. После этого разговора Гермиона провела неделю в глубоких раздумьях. Может быть, подумала она, именно ее заброшенное маггловское наследие заставляет ее чувствовать себя такой отчужденной. Не в силах пока встретиться со своими родителями, она снова погрузилась в учебу, хотя на этот раз она сосредоточила свое внимание на изучении всего, что она упустила и узнала бы, если бы осталась в маггловской школе, а не ушла в Хогвартс. Она узнала о компьютерах и Интернете больше, чем могла себе представить. К началу лета 2000 года она сдала экзамены для GCSE и набрала приличные баллы, учитывая, что у нее не было формального маггловского образования после одиннадцати лет. Ее родители сделали все возможное, чтобы у нее не было пробелов в образовании и был выбор в будущем, обучая ее на заочных курсах через сов на протяжении всей ее учебы в Хогвартсе… ну, до того, что должно было быть ее последним годом, то есть. Чувство растерянности не исчезло после сдачи выпускных экзаменов, как она надеялась. Она обнаружила, что становится все более подавленной и разочарованной собой. Однажды ночью, всего через несколько недель после завершения учебы, она сидела на удобном диване в доме своего детства, Гарри устроился слева от нее, а Рон справа, когда у них было «Золотое свидание», как Джинни и Сьюзен окрестили их встречи. Это был глупый, но продуманный поступок со стороны мальчиков — назначить постоянную встречу, чтобы проводить один вечер раз в две недели за ужином, просмотром глупых шоу и просто наслаждаясь обществом друг друга. Гермиона не могла точно вспомнить, что они смотрели, но запомнила изображения самых красивых мест по всему миру. Она вспомнила, как у нее перехватило дыхание, и появилось сокрушительное желание отправиться туда. Однако самым важным для Гермионы было то, что она помнила, что чувствовала. Следующие несколько дней были заполнены бумагами, чтобы обновить ее паспорт, который она получила за несколько лет до того, как прочесала свои финансы, чтобы убедиться, что ее поездка вообще осуществима. Она знала, что ее первой остановкой должна стать Австралия. Пока она ждала свой паспорт, Гермиона нашла время, чтобы обсудить свои планы со своим «сердечным семейством». Гарри и Рон обменялись взглядами с легкими улыбками, которые, несмотря на то, что она знала мальчиков лучше, чем кто-либо другой, она не могла понять. Когда позже его спросили, Гарри только улыбнулся: — Ты снова была собой, когда только что говорила об этом, Гермиона. Если исследование мира — это то, что тебе нужно, чтобы обрести покой, тогда мы поддержим тебя. Просто… просто не забывай о нас, ладно? И она пообещала, хотя это глупое обещание, потому что Гермиона никак не могла забыть этих людей, куда бы ни завели ее эти путешествия. За почти шесть лет странствий она сдержала это обещание. Каждое 1 мая и Рождество, в обязательном порядке, она возвращалась домой как минимум на неделю. Еженедельно рассылала письма, фотографии и открытки. Был только один раз, когда ей почти пришлось нарушить свои планы, и общение было ограничено. Она планировала вернуться, чтобы провести свой двадцать второй день рождения с друзьями. Ее полет 12 сентября из Ньюарка в 2001 году так и не состоялся. Гермиона вспомнила непреодолимое чувство ужаса, разбитого сердца и парализующих воспоминаний, когда она смотрела репортаж из своего гостиничного номера в Нью-Джерси, а свидетельства кошмара были видны из ее окна. Когда через несколько дней полеты возобновились, Гермиона вернулась в Англию и осталась там до конца года. Гарри предложил ей помочь заказать портключи для ее путешествий после того, как его друг был сильно потрясен и по понятным причинам травмирован, но она отказалась. Несмотря на свою подчеркнутую неприязнь к полетам на метлах, Гермиона стала ценить возможность увидеть пункт назначения с неба. Гермиона отвлеклась от своих мыслей и отнесла свою кружку к раковине, прежде чем схватить свой свободный вязаный кардиган золотого цвета, который напомнил ей осенние осины в Скалистых горах, и натянула удобные сапоги на икры. Одной рукой она схватила ключ и сунула вездесущую бисерную сумочку в карман кардигана. Как только куртка была надета поверх коричневой жилетки, Гермиона осторожно вытащила массу кудрей из-под воротника, прежде чем выйти, убедившись, что надежно заперла дверь. Это была ошибка, которую она совершила только один раз, и единственная причина, по которой расшитая бисером сумка стала основным элементом ее путешествий. Она была в Афинах всего пару дней, когда обнаружила волшебный район, и была в восторге от древних зданий и истории этого места. Гермиона также стала весьма неравнодушна к маленькому пабу, который находился чуть выше по улице, слева от входа в район. Хотя большую часть своих путешествий она совершала на маггловском транспорте, она старалась выискивать волшебные районы всякий раз, когда ее путешествия позволяли это. Ведьма только что уселась на свой табурет и заказала себе выпивку, когда напряглась, почувствовав чье-то присутствие рядом. — Что за отрада для глаз, — сказал низкий, с сильным акцентом, но знакомый голос позади справа от нее. Гермиона напряглась и осторожно повернулась на стуле лицом к говорящему мужчине. Ее глаза сузились, в этом мужчине было что-то странно знакомое, когда он по-доброму ухмыльнулся, Гермиона ахнула и бросилась в его объятия, и он, не теряя времени, обхватил своими большими руками ее крошечное тело. — Здравствуй, Гер-ми-во-на, — дерзко сказал Виктор, вдобавок к его уже ухмыляющемуся лицу. — Виктор! Как дела? Я почти не узнала тебя, — воскликнула Гермиона, вырвавшись из объятий ровно настолько, чтобы посмотреть на него, прежде чем потянуться пальцами к его темным волосам. — Ты отрастил волосы! Виктор кивнул и осторожно подвел ее к ее месту, с нетерпением усаживаясь рядом с ней. — Что привело тебя в Грецию? Разве ты не была в Египте всего месяц назад? — Была, — вздохнула она и пожала плечами. — Я отправилась туда для исследования истории и за пейзажами, но пришло время двигаться дальше. Возможно, я когда-нибудь вернусь туда снова. А ты? В твоем последнем письме не упоминалось о путешествиях? — Я ушел из команды, — смущенно признался Виктор. — Ты имеешь в виду ушел, совсем ушел? — удивленно повторила Гермиона. — Но, Виктор, ты же любишь свою команду! — Мир Профессионалов уже не тот, что раньше, — сказал он, делая паузу, чтобы разобраться в своих словах. — После войны в вашей стране и чемпионата мира в том году все изменилось. Сейчас в игре много политики, в которой замешаны как тренера, так и сами игроки. Я на это не подписывался. Я отдал им десять лет, и не дам им больше. — Значит, ты покинул команду и переехал в Грецию? — насмешливо спросила Гермиона. — Нет, — сказал он, покачав головой с коротким смешком, прежде чем с теплотой взглянуть на нее. — Я покинул команду сразу после твоего последнего письма. Я в Греции по той же причине, что и ты. — Страсть к путешествиям? — Что-то в этом роде, — согласился он. — Расскажи мне о своих путешествиях, Гермивона. Гермиона улыбнулась и с радостью завела беседу о своих путешествиях, его команде и его решении уйти, их друзьях и семье. Ей казалось, что она уже забыла, как прекрасный разговор и чудесная компания могут оживить ее. Она тепло улыбнулась мужчине, сидевшему рядом с ней, и почувствовала жар на лице, когда он ответил тем же. Да, влечение к нему было таким же, как и на Святочном балу много лет назад. — Гермивона? — ведьма вопросительно склонила голову на его странный нервный тон. — Позволь мне пригласить тебя на ужин? Гермиона какое-то время смотрела на него, чувствуя забытое ощущение бабочек в животе. — Я с радостью поужинаю с тобой, Виктор. Волшебник улыбнулся и взял ее маленькую руку, вставая со стула. Гермиона удивленно моргнула, когда поняла, что он хочет пойти с ней на ужин прямо сейчас. — Я должна пойти переодеться, я одета неподобающе для ужина. — Гермивона, — перебил ее Виктор. — Ты всегда красива. Гермиона покраснела и опустила голову, заправив волосы за ухо, чувствуя себя нехарактерно застенчивой. Последние шесть лет путешествий развили сильное чувство уверенности в себе, которого у нее никогда не было в детстве, но в Викторе Краме всегда было что-то такое, что возвращало ее робость и бабочки в животе. Она почувствовала, как ее рука надежно расположилась на его локте. Ужин был прекрасным. Виктор отвел ее в небольшой местный ресторан в маггловской части Афин, всего в нескольких минутах ходьбы от паба в волшебном районе. Еда была великолепной, разговор между ними не прекращался, и Гермионе не хотелось, чтобы он заканчивался. К ее большому облегчению, Виктор, похоже, тоже этого не хотел. — Куда ты собираешься отправиться дальше? — с любопытством спросил Виктор. — На самом деле я не уверена, — задумчиво ответила она. — Вероятно, я останусь в Греции еще на несколько недель, хотя и не конкретно здесь, в Афинах. Это означает, что у меня действительно достаточно времени только для еще одной остановки, так как мне нужно будет вернуться в Лондон к последней неделе апреля. Я думала об Австрии или Германии, но еще не решила. Какие у тебя планы теперь, когда ты ушел из квиддича? Виктор какое-то время изучал ее, веселье и что-то еще в выражении его лица заставило бабочек в животе снова порхать. Наконец, еще раз улыбнувшись, он пожал плечами: — Никаких планов пока нет. Оплатив счет, Виктор вывел ее из маленького ресторана, положив свою теплую руку ей на поясницу, посылая легкие ударные волны по ее телу и вызывая слабый румянец на ее щечках. Пока они шли, оба не очень хотели заканчивать свою прогулку, он убрал руку с ее спины и вместо этого взял ее за руку. Но прежде чем они смогли вернуться в волшебный район и в маленький паб, где впервые встретились, Виктор мягко подтолкнул ее на узкую тропинку в переулке. Она нахмурилась, глядя на него в замешательстве, но прежде, чем был произнесен первый слог его имени, его свободная рука легла на ее затылок, а его губы опустились на ее в поцелуе, который пронзил ее центр и всё до кончиков пальцев ног. Как только она погрузилась в фантастический поцелуй, он отстранился, глаза его темнее, чем обычно, дыхание сбилось, и с заметным акцентом он сказал: — Прости, Moyata. Я хотел сделать это снова в течение стольких лет. Гермиона удивленно и задумчиво склонила голову. Он действительно предполагал, что все еще хочет ее? Они виделись на протяжении многих лет, когда ее путешествия столкнули ее с его командой, но она не могла вспомнить ни одного признака того, что интерес был чем-то иным, кроме как односторонним, что в конце концов причинило ей только боль. Мужчина, который стоял перед ней, занимал особое место в ее сердце с тех пор, как ей исполнилось пятнадцать. Ей не стыдно было признаться, что на протяжении десятилетия, прошедшего с тех пор, он активно играл главные роли в ее фантазиях и романтических мечтах. Его извинения и признание что-то тронули в ней, и она собрала все, что смогла найти из глубоко скрытой уверенности в себе. Поднявшись на кончики ее все еще покалывающих пальцев ног, она осторожно притянула его голову к себе. Когда их губы встретились во второй раз, он отпустил ее руку и нежно обвил ее талию, прижимая к своей груди. Нежный укус ее губ, их губы встретились вновь, и тепло поглотило ее. Настолько сосредоточенная на ощущениях, которые начинались с кончика ее языка и переходили к пальцам ног, Гермиона даже не заметила, что они двигались, пока не почувствовала, как ее спина прижалась к прохладному камню здания позади нее. Как только пламя от их контакта разгорелось, оно погасло, потому что вдруг разверзлись серые тучи и залили пару ливнем дождя. Гермиона взвизгнула от холодной воды, откинув голову назад, и пара расхохоталась. Виктор отнял правую руку от ее спины и нежно обхватил ее лицо, его большой палец провел по ее раскрасневшимся щекам. Не обращая внимания на дождь, он опустил лицо и прижался к ее губам последним лёгким, нежным поцелуем, от нежности которого у нее закружилась голова, проявленной этим жестом, прежде чем прижаться своим лбом к ее. Насквозь промокшие, пара как ни в чем не бывало покинула переулок, взявшись за руки, и направилась к пабу, когда снаружи сгустилась тьма. Оказавшись внутри, Гермиона благодарно улыбнулась, когда Виктор осторожно высушил их обоих заклинанием, прежде чем обнять ее за талию и повести к столу в дальнем конце комнаты. Усадив ее, он ушел, чтобы заказать напитки, и Гермиона задумчиво смотрела ему в спину. Ее пальцы лениво водили по губам, пока она изучала мужчину, к которому так долго питала глубокий интерес. Он оглянулся на нее со своего места в баре, и она покраснела от того, что ее застали за разглядыванием, но почувствовала и капельку гордости, когда заметила румянец вокруг его бороды. Когда он вернулся, Виктор поставил ее стакан на стол перед ней, поцеловал ее в висок, прежде чем занять свое место за их маленьким столиком. Их предыдущие поцелуи, казалось, растопили лед в их отношениях, но на его место пришла неуверенность и неловкость, которую Гермиона не знала, как преодолеть. Нерешительно она спросила: — Виктор? Я спрашиваю только потому, что мне нужно знать, и я должна убедиться, что понимаю на одной ли мы волне, но… что мы делаем? Что это было только что? Что это значит для тебя? — Для меня? Для меня это был поцелуй, который я надеялся повторить более десяти лет, Moyata, — просто ответил Виктор. — Не понимаю, — нахмурилась Гермиона. — Ты не сделал ничего, что указывало бы на то, что ты все еще интересовался мной или чем-то еще, связанным со мной, когда мы виделись на протяжении многих лет. — Гермивона, — сказал Виктор с легким недоверием, — я был заинтересован в тебе со времён Турнира. Она откинулась на спинку стула и стала изучать мужчину, сидящего напротив нее, пытаясь найти какие-либо признаки того, что он вводит ее в заблуждение или нечестен. Когда она ничего не заметила, Гермиона снова нахмурилась: — Почему ты ничего не сказал? Я провела с тобой целую неделю в Болгарии всего два года назад. Я подумала… ну, я подумала, что будет безопаснее, если я просто последую твоему примеру. — А я последовал твоему, — сказал он с кривой улыбкой. Наклонившись вперед, он взял ее руку в свою, поглаживая большим пальцем тыльную сторону, несколько мгновений задумчиво глядя на их соединенные руки, прежде чем поднять их со стола и прижаться губами к тыльной стороне ее ладони. — Мы хорошо находим общий язык, Moyata. Но, кажется, что общение может потребовать некоторых усилий. Гермиона улыбнулась и согласно кивнула. Ее улыбка исчезла, уступив место задумчивости, и она внимательно посмотрела на него. Наконец, она сжала его руку и задала мучивший ее вопрос: — Чего ты хочешь, Виктор? — Тебя, — улыбаясь, пожал он плечами. — Я всегда хотел только тебя, Гермивона. Его улыбка стала шире, когда она покраснела. — После турнира я понял, что наше время еще не пришло. Слишком много всего происходило, а ты была так молода. Два года разницы сейчас сильно отличаются от двух лет, когда тебе было всего пятнадцать. После войны, когда мы, наконец, снова начали переписываться, у меня была надежда, я бы многое отдал, чтобы присоединиться к тебе в твоих путешествиях, Bozhe moĭ, когда ты написала и рассказала мне о своем ужасном опыте, когда ты была так близко к тому нападению в Соединенных Штатах несколько лет назад… Я так волновался за тебя, Moyata. Я не знал, будешь ли ты рада моей компании, и я также знал, что твои путешествия были чем-то, что тебе нужно было сделать для себя, поэтому я бы все равно не стал спрашивать. — Раньше я был не совсем честен, — застенчиво признался Виктор. Он покраснел под ее пытливым взглядом и снова опустил взгляд на их переплетенные руки. — В прошлом месяце, когда я покинул команду, я связался с Поттером. — С Гарри? — удивленно сказала Гермиона. — О чем ты с ним говорил? —О тебе, — смущенно усмехнулся он. — Я надеялся увидеть тебя, но понятия не имел, куда тебя завели твои путешествия. Поэтому я спросил Поттера. Я в Греции не из-за страсти к путешествиям, Гермивона. — Ты приехал в Грецию, чтобы найти меня? — спросила она, наблюдая, как щеки мужчины снова покраснели, когда он кивнул. Гермиона хихикнула, отчасти от удовольствия, но в основном от польщенного счастья. — Кто бы мог подумать, что знаменитый Виктор Крам такой романтик? Виктор наклонил голову и усмехнулся, но его глаза потеплели от ее поддразнивания.