Comeback/Возвращение

      — Ты так раздражаешь, — прорычал Баджи, тем не менее, передав бутылку воды стоявшему перед ним парню. Такемичи смиренно кивнул без каких-либо возражение, тот даже сам не заметил как ободок с ушами упал с его головы, и взял бутылку из рук Баджи, выпив воду залпом, пытаясь забыть кошмар, произошедший в доме с привидениями.       Даже уже выйдя, Такемичи всё ещё цеплялся за Баджи, не отходя от того ни на шаг. Только когда люди вокруг, с широко раскрытыми глазами, указывали на них, Баджи разозлился, и схватив его, убежал, в конце концов, они спрятались в спортзале.       Но наблюдаю как Ханагаки вновь и вновь повторяет одно предложение, как обычно, и молча опускает голову, чтобы попить воды, Баджи не мог даже пытаться снова разозлиться. Такемичи глубоко вздохнул, м подумав, что Баджи может не очень хотеть идти с ним, решил просто подарить подарок и пусть каждый пойдёт своей дорогой.       Вспомнив про маленькую подарочную коробку в кармане, Такемичи попытался приподнять юбку, как Кейске перед ним внезапно взревел:       — Блять, да что ты делаешь?! — и опустил его юбку вниз, схватил запястья Такемичи и прижал его к стене.       Такемичи широко раскрыл глаза и поднял голову, взглянув на лицо Баджи, которое было красным, как помидор, тот стиснул зубы и непрерывно ругал его, наиболее часто упоминаемой фразой было «Слетел, нахуй, с катушек».       Баджи был не в себе. А кто, чёрт возьми, может оставаться спокойным, когда в инструментальной комнате стоят только два мальчика, и один из них вдруг задрал перед другим юбку — и для чего? Это же безумие?!       Такемичи был в недоумении. Под юбкой были шорты, и как он мог достать подарочную коробку из кармана, если бы не задрал юбку? Неужели Баджи стесняется? Ханагаки в замешательстве склонил голову.       — Нет ничего плохого в том, чтобы мальчики переодевались вместе. Не то, что бы я тебе что-то сделал?       Кто-кто, а золотистый ретривер мог выставить его идиотом!       Услышав это, лицо Баджи покраснело ещё больше, на лбу и руках вздулись вены, от более сильного сжатия запястья Такемичи покраснели и его руки, когда он громко сказал:       — Не сходи с ума! Не делай этого с другими парнями.       Чёрт, если он почти ничего не мог с собой поделать, справятся ли с этим другие парни?       Этот глупый желтоволосый щенок хочет свести его с ума!       Такемичи не понимал, что происходит, когда дверь инструментальной комнаты внезапно открылась, и они увидели целующихся прижимающих друг-друга пару, девушку и парня.       Девушка осознала, что в инструментальной они не одни, замечая ещё двух людей, светловолосого парня в юбке горничной, растерянно смотрящего на них, и прижавший его к стене красивый парень с длинными чёрными волосами. Она легко ударила своего парня, привлекая его внимание.       Одна пара, парень и девушка прислоняются к двери, вторая пара, два парня прижимаются у стены, все четверо просто молча смотрят друг на друга.       — …       Растерянная парочка встала, и несколько раз заикаясь, девушка поджала губы и пробормотала:       — Извините за беспокойство, мы можем пойти куда-нибудь ещё. Можете продолжать, — сказав это, она немедленно вытащила своего парня и заперла дверь инструментальной комнаты, прежде чем уйти.       В комнате тут же снова стало тихо. Такемичи поджал губы, его лицо медленно краснело. Всё же не так, как им показалось!       — О-отпусти ты уже меня…       Баджи сглотнул, всё его тело почему-то задрожало, он тут же отпустил руки Ханагаки и отступил на три шага назад от этого мохнатого золотистого щенка.       Такемичи глубоко вздохнул, чтобы сохранять спокойствие, продолжив задирать юбку. Внутренний вулкан у Баджи извергся, когда он, прикрывая глаза руками, закричал: «Чёрт возьми, Такемичи!», и так запаниковал, что споткнулся о волейбольный мяч и упал.       Дверь инструментальной комнаты снова открылась, и это был учительница литературы Такемичи.       Молодым учителям поручают различные задания, в том числе патрулирование во время школьного карнавала. Ей поручили проверить, нет ли в школе сумасшедших детей, у которых повысился уровень гормонов в период полового созревания, и их любимым местом всегда была эта пустая комната.       Услышав звук падения внутри, она тут же открыла дверь и закричала:       — Что это вы тут делаете?!       Длинный черноволосый парень, который точно не был учеником этой школы, упал на землю, его руки прикрывали его красное лицо, его глаза были полны паники, а её хороший ученик был одет в юбку горничной, стоя перед другим мальчиком, приподняв юбку. Такемичи:       —… Баджи:       —…       Учительница по литературе:       —…       Рука учительницы задрожала, она прикрыла рот ладонью и повернула голову в другое место, и хотя старалась оставаться серьёзной, не могла не заикаться, пока говорила:       — Р-ребята… Нет… Если вы любите друг-друга, то можно держаться за руки и целоваться…. Н-но… не делайте что-то… чрезмерное для своего возраста… понимаете меня…       Такемичи смущённо опустил юбку. Кажется, его учительница что-то не так поняла? Почему так сложно просто вручить подарочную коробку?       Она глубоко вздохнула, чтобы сохранять спокойствие, указала на Такемичи, громко сказав:       — И ты, Ханагаки! Я не запрещаю тебе влюбляться, и мне неважно любишь ты мужчина или женщин, но пусть это не мешает твоей учебе! Если вы хотите ещё поговорить друг с другом, скажите это быстро и уходите, не оставайтесь здесь дольше!       Сказав это, она сразу же быстро ушла, как накатывающая волна, оставив двух сбитых с толку мальчиков смотреть друг на друга.       Такемичи поджал губы и в замешательстве пробормотал:       — Просто возьми уже подарочную коробку…       Баджи встал и выбежал из инструментальной, облокотился на колени, и тяжело дыша, с красными ушами и лицом, закричал:       — Чёрт возьми, Такемичи! Не надо задирать юбку!       Такемичи был в замешательстве.       — Но я в шортах! Я… я просто собирался достать подарочную коробку из кармана?       Сказав это, он тут же тряхнул юбкой, и прежде чем Баджи успел сказать хоть слово, Такемичи вытащил из кармана подарочную коробку и закричал:       — У меня есть нижняя одежда!!! Я — ношу — шорты!       Баджи стоял ошеломлённый, пока Такемичи держал подарочную коробку, его лицо было красным, всё его тело тряслось. Столько недоразумений по поводу подарка, что так и хочется биться головой об стену и умереть.       Такемичи крепче сжал чёрную подарочную коробку, склонив голову перед Баджи, и когда тот взял подарочную коробку, прокричал:       — С днём ​​рождения!       Баджи замер, уставившись на маленькую подарочную коробку в своей руке, не в силах произнести ни слова. Так это всё недоразумение?       Такемичи закрыл лицо руками. Это было слишком унизительно!       Двое замерли, Такемичи глубоко вздохнул, прежде чем произнести:       — Я-я пойду первым…       Он не хотел больше оставаться. У Такемичи в голове был беспорядок, он был сбит с толку и хотел побыстрее уйти. Баджи тут же услышал шаги, вздрогнул, инстинктивно резко поднял руку, но неожиданно желтоволосый щенок потянулся за ним, потерял равновесие и упал на землю.       Такемичи вдруг упал на пол, когда его колени ударились о кафель так сильно, что кровоточили, но больнее всего была еще незаживающая рана в животе. Боль была настолько сильной, что по его лицу потекли слёзы, Такемичи страдал и не мог говорить, он мог только громко плакать, а парень, который причинил ему боль, всё ещё стоял в панике.       Учительница не вовремя вернулась, чтобы посмотреть, ушли ли два мальчика, но она не ожидала увидеть сцену, в которой её любимый ученик сидит на земле и жалостливо плачет. А мальчик с длинными чёрными волосами стоял в замешательстве, запинаясь:       — Прости… Я не хотел… Н-не плачь…       Учительница была потрясена, прикрыла рот рукой и встала, прислонившись к ближайшей стене, мгновенно сплетая в уме великую историю любви. Могло ли случиться так, что Такемичи хотел признаться, но другой парень из-за её прихода отказал, и поэтому Ханагаки было так больно?       Учительница схватилась за грудь и ахнула, не в силах поверить, что нанесла глубокую травму ученикам. Перебивая Баджи, она быстро утешила Такемичи:       — Односторонняя история любви… она есть у всех. Всё нормально, что тебя отвергли! Ханагаки, ты… ты очень милый. Ты обязательно встретишь в будущем хорошего человека!       Баджи был ошеломлен. Что одностороннее? Какое признание отвергли?       Такемичи страдал от боли на грани жизни и смерти, но теперь, когда его учительница всё неправильно поняла, что он признался Баджи, а его отвергли, он был так зол, что пролил ещё больше слёз.       Учительница и Баджи запаниковали. Кейске заметил, как Такемичи держится за рану на животе, и вспомнив, что боль и плач того были из-за этого, он быстро поднял Такемичи и сказал сбитой с толку учительнице:       — Сначала я отведу его в лазарет.       Не дожидаясь её ответа, Баджи взял Такемичи на руки и со скоростью ракеты побежал в лазарет, не обращая внимания на взгляды прохожих. В медпункте было пусто, Баджи так торопился, что ругался по пути.       К счастью, он постоянно дрался и был ранен, поэтому он знал, как оказать первую помощь, чтобы остановить кровотечение. Он положил Ханагаки на кровать и взял коробку с салфетками, передавая тому, а затем начал искать аптечку.       Из-за того, что он сидел неподвижно, рана на его животе была немного менее болезненной. Такемичи вытер слёзы и нос салфеткой, наблюдая, как медоед бегает туда-сюда.       Найдя аптечку, Баджи обеспокоенно спросил у Ханагаки:       — Как твоя рана?       Такемичи слегка кивнул, его голос всё ещё срывался от плача:       — Э-это менее болезненно. Посижу ещё немного, и боль прервётся…       Он всхлипнул и посмотрел на свои окровавленные колени. Глаза Ханагаки были красные, кончик носа по-прежнему розовый, Баджи поджал губы, и во всём виноват он, от этого было больно. Он встал на колени, держа в руках бинт и антисептик, чтобы протереть рану. Такемичи почувствовал острую боль, тут же сделал глубокий вдох и отдёрнул ногу.       Баджи вздрогнул, сглотнул, отложил повязку в руке, снял обувь с Такемичи и потянул ногу парня напротив вниз, положив его ногу на подушку.       Естественно, когда с ним обращались с несколько незнакомой нежностью, Такемичи был в замешательстве, и застенчиво сказал:       — Я могу справиться с некоторой болью, всё в порядке.       Баджи не ответил, но мягкое и нежное движение по ране антисептиком было намного медленнее, даже немного не похоже на его обычный грубый и жёсткий вид.       Они оба хранили молчание, Такемичи вспомнил, что произошло ранее, и был так смущен, что не осмелился ничего сказать, а образ парня перед ним, преклонившего колени, чтобы обработать царапину на колене, также заставил его сердце учащённо биться.       Проработав раны на коленях, Баджи внезапно схватил его за руку. Оказалось, что у Ханагаки была небольшая царапина на ладонях, не очень большая травма, поэтому Такемичи этого и не заметил. Баджи всё ещё стоял на одном колене, как будто делая предложение, его красивое лицо со всей серьёзностью изучало рану на руке.       Просмотрев много фильмов, чтобы перенять актёрский опыт, увидев эту сцену, Такемичи продолжает думать об этом, и вдруг обнаруживает, что атмосфера становится всё более и более странной, или, возможно, это потому, что он об этом так думает.       Баджи держал в одной руке ватный тампон с антисептиком, чтобы очистить рану, а другой держал тыльную сторону ладони Такемичи, заставляя того смутно осознавать, что ладонь Кейске была шероховатой, с мозолями из-за частых драк с гопниками.       Что очень отличается от руки четырнадцатилетнего Такемичи, который никогда не работал усердно, слишком ленивый даже делать работу по дому, его ладони одновременно мягкие и тонкие, кровоточащие от недавнего удара.       Ещё он боялся призраков, по-прежнему плохо сражался, по-прежнему легко мог расплакаться и ещё много чего, чем отличался от Свастонов…       Внезапно обнаружив себя не слишком мужественным, Такемичи невольно вздохнул.       Плечо Баджи вдруг напряглось, он закончил обхватывать другую руку Ханагаки, как услышал вздох того и пробормотал:       — И-извини…       Такемичи моргнул и быстро сказал:       — О нет, я просто задумался о другом. Я знаю, что ты сделал это не нарочно.       Всё ещё держа мягкую руку в своих, Баджи нежно потёр бледный шрам на левой ладони Такемичи, вспоминая рану в животе, которая болела у того так сильно, что тот заплакал… Этот глупый щенок рисковал ради других… тот слишком много жертвовал собой.       — Спасибо… что остановил меня в тот день, — тихо сказал Баджи.       Принять благодарность было странно, но отрицать это было бы ещё более странно. Такемичи рассмеялся, нарушая неловкую атмосферу, а затем они снова медленно погрузились в тишину.       Баджи умер тридцать первого октября, а третьего ноября был его день рождения. Он умер как раз перед тем, как смог отпраздновать собственный день рождения. Не только Баджи, но и сестра Хори, и все друзья, которые знают день рождения Баджи, были убиты горем.       Этот тупой медоед не думает ни о себе, ни об окружающих.       Такемичи всё ещё было грустно, когда он думал о том моменте, когда Баджи тогда умер. Он прошептал:       — Если бы ты умер тридцать первого октября, думаешь, всем было бы весело проводить время в твой день рождения? Ты… должен больше дорожить собой.       Баджи был поражён, но молча склонил голову и ничего не ответил. Такемичи схватил его за руку, тщательно подумав, прежде чем сказать:       — Я солгал Казуторе о трёх самых важных людях для Майки.       Баджи в замешательстве поднял взгляд. Такемичи на мгновение поджал губы, прежде чем продолжить:       — Майки… у него есть Чёрный Импульс. В этом мире есть только три человека, которые могут его сдержать: Шиничиро, Эмма и ты, Баджи.       Баджи нахмурился, изначально он намеревался некоторое время понаблюдать, прежде чем спросить об этом Ханагаки, но теперь не мог не высказать все свои сомнения:       — Ты это хорошо знаешь… Вот почему ты знаешь, что я решил покончить с собой? Ты был тем, кто отправил это письмо, не так ли? Письмо от меня из будущего было написано тобой, верно? Ты знаешь будущее, Такемичи?       Такемичи моргнул и хмыкнул. Этот тихий звук заставил сердце Баджи учащённо биться, и вдруг он услышал, как другой продолжил:       — В будущем все умрут.       Баджи уставился на Такемичи, голубые глаза которого, всегда горящие надеждой, вдруг стали такими темными, что Баджи замер. Ханагаки слабо улыбнулся, но пальцы на его ладони неосознанно слегка задрожали:       — Сначала Шиничиро, потом ты, а позже Эмма — все умерли… Майки стал другим человеком.       Такемичи схватил Баджи за руку и серьёзно посмотрел на него.       — Живи и защищай Майки, будущее зависит от тебя, Баджи. Если Майки пойдёт по пути жестокости, можешь ли ты пойти с Эммой и всеми Свастонами, чтобы остановить его?       Баджи внезапно вспомнил момент, когда Ханагаки ударил себя ножом…       — Пожалуйста, защитите Свастонов. Майки рассчитывает на тебя, Баджи.       Его вид был серьёзным, но его голос дрожал, будто тот сейчас потеряет сознание, а его глаза были полны отчаянной мольбы. Баджи был ошеломлён. Не понимая ни боли будущего, ни боли Ханагаки, он кивнул и вполголоса ответил:       — Да, я остановлю этого идиота Майки.       Увидев, что эти голубые глаза тут же наполнились радостью и надеждой, Баджи, естественно, разозлился, и прямо спросил вопрос, внезапно пришедший ему в голову:       — Тебе… нравится Майки?       Такемичи:       — …?       Почему схема мозга этого медоеда так резко меняет частоту? Почему он переходит от серьёзных к странным вопросам?       Желая, чтобы у него в руках сейчас был большой знак «Стоп», который он мог бы разбить о голову этой дурацкой машины, Такемичи со всей силы ударил Кейске по голове.       — Что у тебя на уме? Ты с ума сошёл?       Баджи не знал, о чём он думал, возможно, он был сумасшедшим. Он схватил Такемичи за руку, ударившую его, и серьёзно спросил:       — Ты же так сильно беспокоишься о Майки, да?       Почему это прозвучало ревниво… Такемичи испугался собственных мыслей, быстро выбросил эту мысль из головы и честно ответил:       — И я также беспокоюсь о тебе. В противном случае, с чего бы я ударил себя ножом, чтобы защитить тебя?       Заметив, что Баджи всё ещё ошарашен, Такемичи прижался обеими руками к щекам противника, желая сделать то же самое, что и тот сделал с ним до этого, но как бы он ни тянул, лицо медоеда всё ещё оставалось таким же красивым.       Баджи по-прежнему смотрел на него, ничего не говоря, и Такемичи немного смутился, отпустив лицо того, положил руки на бедра, чтобы казаться спокойным, но левая нога всё ещё свободно свисала, бессознательно слегка подрагивая, а на правой ступне, лежавшей на Баджи, он подогнул пальцы ног и нерешительно сказал:       — Я… Я люблю и тебя тоже… Я… Если ты умрёшь, моё сердце будет разбито…       Кейске тупо уставился на него. Такемичи тоже был сбит с толку и хотел спросить его, почему он продолжает смотреть на него. Но этот медоед вдруг схватил его трясущуюся левую ногу и нежно потёр ее, другой рукой взял его руку, прижал ее к лицу и потёр её с довольной улыбкой.       В конце концов, насколько часто и сильно схемы мозга этого человека переключили частоты?       Однако, увидев этого медоеда, счастливо улыбающегося, как на фотографии образование Свастонов, Такемичи почему-то тоже неосознанно улыбнулся вместе с ним.       Щелчок.       Такемичи удивлённо повернул голову, за дверью лазарета уже стояли множество людей…       Такемичи:       — …?       В тихой медицинской палате лёгкий ветерок колыхал белую занавеску, и яркий солнечный свет из-за окна освещал комнату. Подросток в платье горничной сидел на белой кровати, свесив ноги, мягкие белые ступни без обуви упирались в колено длинному черноволосому подростку. Длинноволосый мальчик стоял на одном колене, его глаза были сосредоточены на как будто бы единственном человеком в мире, сидящим на кровати, его пальцы ласкали чужую ногу, а другой рукой прижимал ладонь Ханагаки к своей щеке, нежно потирая, улыбаясь. Светловолосый парень тоже склонил голову, смеясь, гладя лицо парня, стоящего на коленках, кончиками пальцев всё ещё обхватывая несколько длинных прядей волос с другой стороны, как вдруг его взгляд задерживается на…       Учительница литературы, прикрывая рот одной рукой, а другой — приоткрывая дверь выглядела так эмоционально, будто хотела плакать, ав уме написала образец сочинения.       Майко убрала телефон, её лицо раскраснелось от волнения, и она подняла большой палец вверх. Хината и Эмма такие же, краснеющие и прикрывающие лица руками, но одним глазком подсматривающие.       А Свастоны убийственно смотрели на парней, сидевших в медицинской палате, позади девушек, не желающих разрушать прекрасную сцену в клочья.       Такемичи совсем растерялся.       Подождите! Не поймите их неправильно!..