──────── • ✤ • ────────
— Вижу, самочувствие у тебя улучшилось, — обратился Дмитрий к сидящей возле огня чародейке. Трисс в ответ лишь молча приподняла рыжую бровь и невозмутимо продолжила уничтожать. похлёбку. Да и о чём тут говорить, если после вынужденной голодовки, аппетит включился с неожиданной силой? Настолько неожиданной, что, не дожидаясь возвращения спутника, женщина успела проснуться, выбраться из постели, наскоро обтереться тряпками, оставшимися после компрессов, а после надеть давно высохшую и сложенную возле лежака одежду. Она уже собиралась сама что-нибудь сообразить поесть, когда отворилась входная дверь, пропуская хозяина внутрь убежища. Конечно, Дмитрий уже успел объяснить, что он и сам здесь на птичьих правах, однако истины это не изменяло. За неимением других претендентов именно её новый союзник с полным правом владеть данным строением. Он отгонял от мельницы опасных тварей, он восстанавливал нанесённый за годы запустения ущерб, ему и распоряжаться этим домом. А дом их за последние несколько дней претерпел разительные изменения. Из забытой, замусоренной рухляди, он превратился в новое, хотя и несколько пустое строение. Для двух человек здесь было многовато места, поскольку совмещённая с кухней спальня занимала весь первый этаж мельницы. Так что, в какой-то момент, чародейка попросила Дмитрия отгородить им небольшой угол, что он и сделал, возведя деревянную стенку. Вот только сам мужчина словно и не подозревал о своём статусе хозяина дома. Войдя в мельницу, первым делом он принялся хлопотать над больной волшебницей. Усадив Трисс за дубовый стол, и осведомившись о её самочувствие, мужчина тут же схватился за кухонный нож и начал строгать овощи для похлёбки. К сожалению, припасов у них осталось мало, ибо мясо уже успело испортиться. Всё, из чего выжившие могли приготовить обед, это пару морковок, несколько картофелин, да четверть капустного кочана. Но даже так получилось недурно. Возможно, за женщину говорил голодный живот, однако обед она уничтожила без капли смущения. — Спасибо, очень вкусно, — поблагодарила повара Трисс, убрав в сторону опустевшую тарелку. Да, она немного покривила душой, но унижать чужие усилия было бы грубо и довольно нечестно. — Не за что, — ответил мужчина, не отрываясь от собственной порции. Затем он остановился и медленно проговорил. — Хотя с продуктами всё равно надо что-то решать или мы так безо всякой нежити кончимся. Первые посадки в огороде я уже сделал, но этого откровенно мало на хоть сколько-нибудь длительный срок. Нужны долгопортящиеся крупы и злаки для выпечки. Нужно больше корнеплодов и овощей, посадки ягод и фруктов. Нужна конопля, хлопок и лён для изготовления верёвок и тканей, — разговорившись, Дмитрий продолжал перечислять цели, загибая вместе с этим пальцы свободной руки. — Иными словами, нам пригодятся почти все существующие культуры, какие можно пристроить к делу. Затем он на несколько секунд остановился и сделал ложкой неопределённый жест. — К слову, если в лесу найдутся ещё дикие ульи, стоит попробовать заморочиться с пасекой. Это не только даст мёд и воск, но и поднимет урожайность на огороде. Внимательно выслушав собеседника, Трисс только пожала плечами, соглашаясь со сказанным: — Тут ты прав, спорить не стану. Многое из перечисленного в хозяйстве пришлось бы к месту. Если бы не твой причудливый «дар», — тут волшебница слегка надавила насмешкой, подчёркивая, что не отбросила идею с пробудившимся колдовским талантом, — я бы даже пытаться не стала, а так можно попробовать. Но стоит ли сейчас блуждать по лесу в бесплодных поисках? — в ответ на недоумённое выражение она пояснила. — Так или иначе, ты всё равно собирался посетить и травницу, и деревню. Там-то нужные семена и саженцы точно должны найтись. Мужчина обдумал её слова, а затем медленно покачал головой: — Знаешь, я бы на своём огороде всяким проходимцам шариться не позволил. Скорее поприветствовал их вилами да не очень цензурной бранью. Травница же, если она ведьма – и что-то мне подсказывает, что так оно и есть – могла приготовить сюрпризы похуже острозаточенных хозяйственных инструментов. Так что на местных жителей я особо не возлагаю надежд, тем более платить нам за них и нечем. — Это верно, — Трисс подёргала мочку уха, а затем выдвинула следующий аргумент, — но ведь нам совсем немного надо. Если с использованием твоего дара на одну посадку уходит всего пять дней, то за месяц даже пару саженцев можно размножить до целой грядки. Да, таланты союзника не переставали удивлять Меригольд. Даже при всём образовании и накопленном опыте, синтез материальных объектов из имеющихся под рукой компонентов приводил чародейку в неизменный ступор. К этому моменту на очаге закипел горшок с водой, куда Дмитрий тут же высыпал ягоды и высушенные травы. Дав смеси настояться, он разлил её по паре глиняных чашек, одну из которых протянул Трисс. Взяв в руки питьё, она благодарно кивнула партнёру, получив в ответ неуверенную, но исполненную тепла улыбку, отчего сердце женщины слегка отогрелось, а затем кольнуло лёгким чувством стыда. По правде сказать, Трисс никогда не считала себя, такой уж манипулятивной особой, какой была её заклятая подруга Йен, однако, вращаясь при королевском дворе волей-неволей научишься управлять людьми и в особенности мужчинами. И именно это она и делала последние дни – осторожно прощупывала мужчину. Неприглядный, но необходимый процесс, призванный определить характер и рамки их отношений. И они, к немалому удивлению, Трисс, оказались неожиданно, неоправданно широки. Дмитрий практически ничего от неё не требовал, будучи готовым всё предоставить взамен, что совсем не вязалось с привычным мужским поведением. Что высокородные дворяне, что черноногий крестьяне, что «праведные» рыцари – никто из них не стал бы возиться с бесполезной обузой. Дмитрий же словно видел в ней свою родственницу или близкого друга. Прямые просьбы исполнялись без жалоб, а осторожно высказанные пожелания неизменно принимались к сведению. Вскользь намекнув на запустение мельницы, Трисс получила желанное помещение, а жалоба на отсутствие уборной обернулась построенным за пару часов строением. Любой другой обошелся бы выструганным ночным горшком, а то и вовсе отправил бы чужачку до леса. Но её спаситель продолжал выхаживать слёгшую с жаром чародейку. Он менял ей компрессы, дежурил по ночам, да и днём старался не удаляться от мельницы, оставаясь на расстоянии громкого крика. Это было врождённое сострадание и щедрость или роль сыграло иномировое происхождение? Отпив из чаши ягодно-травяной отвар, Трисс только покачала головой в сомнении. Нет, несмотря на разность культур он не показал ничего из этого. Конечно, общаясь с Дмитрием вечерами она иногда спотыкалась о незнакомые идиомы и термины, но в целом мужчина не производил такого уж чуждого впечатления. Скорее казался одним из студиозов Оксенфурта, недавно вырвавшимся из родного дома, но уже успевшим привыкнуть к большому городу. Впрочем, это вовсе не тяготило её. Наоборот, встретить кого-то не только непредвзято, но и тепло расположенного к ней было как бальзам на раны волшебницы. Не всё в нём было понятно, да и некоторые вопросы Дмитрий старательно обходил стороной, но даже это было качественным улучшением по сравнении с прошлыми месяцами. Одно то, как он выхаживал Меригольд, дежуря у её постели, заставляло что-то приятное шевелится в груди, вселяя надежду на лучшее. Трисс тряхнула слегка головой, прогоняя из неё милую глупость. Она отнюдь не влюбилась подобно молодой дурёхе, как можно было подумать из этих раздумий. Просто научилась ценить элементарную человеческую порядочность и была очень рада, встретить такую. При всём при этом, она не делала из своего спасителя какого-то рыцаря в сверкающих доспехах. Дмитрий вовсе не был так уж бескорыстен, каким мог показаться на первый взгляд. Нет, дело тут вовсе не в обманах и попранных добродетелях, просто в противовес всяким садистам, вроде Ублюдка Младшего, есть и такой тип людей, который чувствует себя хорошо, совершая правильные поступки. Это приносит им чувство удовлетворения, позволяет самоутвердиться, а и иногда и возвыситься над другими, опираясь на нечто лучшее, чем авторитет, богатство, или грубую силу. Что само по себе вовсе неплохо. Люди вообще очень редко совершают поступки, исходя исключительно из альтруистических побуждений. В таком случае лучше уж иметь мотивы и цели, не причиняющие окружающим вред, чем руководствоваться чем-то более разрушительным. Геральт, к примеру, не являлся таким. Для ведьмака его «праведность» была тяжким ярмом, заставляющим против воли помогать встреченным на пути людям. Он бранился, кривился, плевался, но влезал в очередную неприятность, не испытывая от этого ничего, кроме усталости и глухого раздражения, в то время как Дмитрий был готов с радостью вступиться за незнакомую женщину. Подводя итог недолгим проверкам, Трисс пришла к выводу, что Дмитрий поразительно легко склонялся к нужным ей решениям. Неприглядная истина заключалась в том, что, однажды раскусив характер кавалера, можно практически без конца продолжать дёргать его за ниточки; главное не перегибать палку, быть последовательной в своих действиях и ни в коем случае не давать узнать об этих манипуляциях цели. Не то, чтобы Трисс собиралась этим злоупотреблять. Однажды она уже обожглась так с Геральтом, рассказав ему правду о Ложе и своём месте в ней. И чем это обернулось? Он всё понял и простил, так ведь? Нет, вовсе нет, ведьмак так и не отпустил обиды, несмотря на все приведённые аргументы. Какая разница, что она спасала его свободу и жизнь? Какая разница, что она выгораживала его и перед королём и своими коллегами? Какая, чёрт побери разница, что только благодаря Трисс ведьмак остался цел, а не оказался в допросной или на прозекторском столе!? Стоило только старому другу подумать, будто она «управляет им», как все её жертвы и совершённые подвиги оказались забыты и выброшены на ветер. И неважно, что из манипуляций там была разве что очень умеренная подача информации, дабы Геральт не рванул неизвестно куда, непонятно зачем, не разбирая перед собой дороги. Уж не тогда ли в их отношениях пролегла глубокая трещина, что в Новиграде окончательно разделила их? И словно в противовес ушедшей любви в её жизни появился новый мужчина. Забавно, ведь даже скрываясь от охотников на колдуний, Трисс повстречала многих из них, но ни один так и не остался в памяти. Ну, разве что Франциск, но уж этого человека язык не поворачивался назвать приятным или хотя бы заслуживающим доверия. Бандит он и есть бандит, и сколько бы Король Нищих ни пытался выставить себя в положительном свете, поступки говорили за него лучше тысячи громких слов. О последних месяцах в Новиграде ей совсем не нравилось вспоминать.──────── • ✤ • ────────
Выйдя за порог и сориентировавшись на местности, я направился в северо-западном направлении. Изначально, исходя из сложившейся ситуации, мною было запланировано два основных курса действий: на случай улучшения и ухудшения охватившей её болезни. Если бы Трисс пошла на поправку, я бы рискнул оставить её одну и попробовал основательно разведать местность – прошёлся бы по брошенному руднику, болоту, деревне, травнице. В противном случае большинство пунктов предстояло отпустить, перейдя непосредственно к последнему. Несложно догадаться, что именно этого варианта мне и предстояло придерживаться. Пускай Трисс настаивала, что чувствует себя лучше, я не мог не думать, что это напускная бравада, ибо за каждым незначительным улучшением немедленно следовал рецидив. Она всё ещё проводила в постели большую часть дня, так что навестить упомянутую Венди травницу мне показалось разумным решением. Пытаясь отвлечься от невесёлых мыслей, я поудобнее перехватил [Простой дубовый арбалет]. Это была уже не та поделка из веток и желудей – о нет – с такой игрушкой не стыдно показаться на людях. Все детали были выточены из самой прочной, корневой древесины, затем тщательно отшлифованы и подогнаны друг к другу. На смену дурацкой защёлке пришёл полноценный спусковой механизм, пусть и выполненный без крупицы металла; тетиву же я свил не из травы, а из животных жил, оставшихся после разделки оленя. Боеприпасы к нему я тоже полностью обновил. В [Простой кожаный колчан] их помещалось ровно двадцать штук, все как на подбор ровненькие, отшлифованные, хорошо сбалансированные. Наконечники пока что оставались каменными, зато на хвостовой части древка у [Качественных каменных болтов] появилось полноценное оперение из найденных в лесу перьев. То, что когда-то было [Грубым медным копьём] я до конца разбирать не стал, вместо этого переставив сохранившийся наконечник на новое древко. Казалось бы, зачем заморачиваться? Вряд ли несколько единичек в характеристиках будет иметь решающее значение? Что кривой палкой колоть, что прямой – да, последнее немного удобнее делать, но вроде бы не оправдывает затраченного времени? А оно оправдывает и вот почему. Какой бы реалистичной не была механика крафта, она всё ещё оставалась частью игры со своими правилами и условностями. В данном случае речь пойдёт о том процессе, что рассчитывает прочность предмета исходя из качества составных элементов. Ну, вы понимаете, да? Если в реальной жизни, к примеру, у топора может рассохнуться рукоять, оставив полотно невредимым, то здесь вся конструкция изнашивается целиком. Таким образом повышая прочность одной составляющей, я улучшаю весь предмет. У всего моего вооружения и инструментов была одна общая слабость – медные рабочие части. Медь ведь и славится тем, что легко деформируется и нагрузок не держит. Чтобы как-то компенсировать это мне и пришлось выжать максимум из неметаллических частей, чему поспособствовала имеющаяся в наличие твёрдая порода дерева. Всего лишь заменой подобранной с земли палки на обструганную и отшлифованную рукоять я поднял прочность того самого топора на добрую треть, снизив расход выносливости на четверть. Тем временем ноги мои сами собой отмеряли дорогу. Двигался я от мельницы на запад-северо-запад – чуть южнее тех мест, где не так давно появилась Меригольд. Сначала я миновал редкую дубовую рощу, затем оставшиеся от вырубленных деревьев пни, а затем и чащу, в коей подстрелил первого в своей жизни оленя. Ведомый чётко обозначенной целью я старался не сбиваться с пути, но всё же поглядывал по сторонам между делом. Наградой за это стали несколько тут же срезанных грибниц, ягодный куст, ободранный до ветвей, пара пучков дикорастущей моркови, а также невиданная доселе редька. Да уж, не самый любимый мной овощ, но за отсутствием разнообразия сгодится. Время было ещё не позднее, но что-то подсказывало мне, что для путешествия я выбрал не самый удачный момент. По словам Венди до поселения добираться половину дня, до травницы – немного меньше. Вот только я за порог выбрался уже далеко за полдень, так что ногами следует перебирать пошустрей, иначе до заката рискую домой не успеть. Время утекало сквозь пальцы, а вместе с ним и десятки метров пути. Вскоре лес поредел, а под ногами моими появилась старая, каменная дорога. Она петляла, вихляла, но тянулась вперёд, вскоре подведя меня к каменному мосту – такому же разбитому, поросшему лозами и мхом, переброшенному через русло давно пересохшей реки. Тем не менее, я постарался запомнить данное место – если не как удобную переправу, то как источник дармовых материалов. Но долго ли, коротко ли, а я своей цели достиг. И Венди не солгала, и я с пути не сбился, а может просто звёзды удачно сложились, да только почти заросшая за прошедшие годы дорога вывела меня аккурат к лесному жилищу.──────── • ✤ • ────────
Посреди просторной поляны, под защитой невысокой, выложенной из камня стены, располагалось небольшое хозяйство. Центром его являлся аккуратный и чистый домик с мансардой, побеленными стенами и двумя печными трубами, высящимися над оранжевой черепицей. Слева от него стояла приземистая баня, справа – курятник и небольшой сарай; впереди же находился колодец, а также разбитый хозяевами садик, рассечённый каменными дорожками, полный разнообразных цветов и трав. И всё в нём было так прилично и чисто, что даже становилось неловко за свою мрачную цитадель. Ну а что поделать, если во главу угла я ставил не эстетику и фэншуй, а надёжность и прочность? Правда, если подойти к вопросу с другой стороны, то местные обитатели тоже об этом не забывали. Стены зданий были побеленными, но толстыми, каждое окно защищали окованные железом ставни, ну а приземистую входную дверь, казалось, не получилось бы высадить и тараном. Оглядевшись по сторонам, я никого не увидел и подошёл ближе. — Прошу прощение за беспокойство! — с этими словами мой кулак трижды опустился на дверь, выбивая отчётливый, но не чрезмерно громкий стук. — Кто-нибудь есть дома? Несколько мгновений спустя внутри послышались тихие шаги. Вслед за ними заскрежетал засов, тихонько отварилась дверь и предо мной предстала хозяйка дома. Забавно, но первой моё внимание привлекла невероятно неуместная здесь одежда. Это было длинное платье в пол из дорогой, выкрашенной в королевский алый цвет ткани, с тонким золотым шитьём по вороту и рукавам. Вот уж не знаю, насколько местная экономическая модель исторически достоверна, однако стоит такое одеяние как целая деревня и служит в первую очередь показателем статуса владельца. Сюда же можно отнести весьма качественные кожаные туфли, выглядывающие из-под подола платья, а также узорчатый пояс, перехваченный на талии бронзовой застёжкой. Вторым сбивающим с толку фактором стала противоречивая внешность женщины, не позволяющая указать её точный возраст. Незнакомка явно не была молода и разменяла по крайней мере четвёртый десяток – на это указывали и прячущиеся в уголках глаз морщинки, и редкие седые пряди, разбавляющие волнистые чёрные волосы. Однако все остальные черты словно бы принадлежали кому-то куда более молодому. Лицо её было округлым и светлым, кожа чистой и молодой, а тело подтянутым и здоровым. Серьёзно, я женщин с такой фигурой далеко не каждый день встречал и это проживая в городе- миллионнике, где точно было на что посмотреть. На какой изгиб ни укажи, мадам могла им похвастаться: длинными ногами, широкими детородными бедрами, осиной талией и венчающей всё это великолепие высокой, упругой грудью, слегка приоткрытой квадратным вырезом. А ещё осанкой, гордой и преисполненной внутреннего достоинства, принадлежащей отнюдь не забитой селянке, но представительнице высоких слоёв общества. Так вот ты какая, мифическая милфа. Молчание тем временем затягивалось. — Так и будешь молчать, незнакомец? — осведомилась она гладким как шёлк голосом. — Ох, прошу прощения, — коротко поклонился я, стараясь загладить неловкость. — Доброго вам дня, уважаемая. Меня зовут Дмитрий и я, волею случая, пришёл просить у вас помощи. — И что же это за помощь такая, Дмитрий? — женщина облокотилась на дверной косяк, принимая вид довольной хищницы. Тон её слегка потеплел, на последнем слове почти превратившись в мурлыканье. — О чём пришёл просить эту старую женщину? — Да бросьте, вам не к лицу притворство, — намеренно повёлся я на очевидную провокацию. — Если бы все так выглядели в старости, мир был бы куда более прекрасным местом. Что до моей просьбы, то дело вот в чём: недавно я по весьма странному стечению обстоятельств оказался в этих землях, не имея ни монет, ни надёжных друзей... — Хм, — после этих слов на лицо её набежала мрачная тень, однако никакого осуждения женщина не показала. — Так в этом дело – пришёл крова просить? — она обвела меня оценивающим взглядом, после чего глубоко вздохнула. — Признаюсь, в хозяйстве мне бы не помешала помощь молодого мужчины, да и от тварей лесных было бы кому защитить, однако на постой тебя я не смогу устроить. Невеликого я была бы ума, подпусти незнакомца к вдове и её молодой дочери, — плавным движением она положила руку на пышную грудь, указывая на себя, как на предмет разговора. — Так вы здесь не одна, а с матушкой живёте? — снова польстил ей я и, судя по довольной, но слегка снисходительной улыбке, очередной раз попал в точку. — Но нет, не об этом речь; я уже нашёл для себя убежище. Дело в том, что в этой беде я оказался не один; со мной потерялась молодая женщина. Несколько дней назад, во время ночного ливня, она сильно промокла и к утра заболела. Сначала мы подумали на простуду, но постепенно болезнь лишь стала сильнее, появился жар и ломота в костях. Она также почти ничего не ела и только сегодня почувствовала себя лучше, хотя и ненадолго, увы. — Вот как? — хозяйка дома задумчиво погладила подбородок. — Тогда хорошо, что ко мне пришёл. Но как узнал, что здесь живёт травница? — Вас мне рекомендовала Венди, — незамедлительно ответил я. — Я встретил её два дня назад, когда валил для ремонта деревья. На это травница только заливисто рассмеялась. — Ох, Венди, что за беспокойная девица, — покачав головой, чему-то снисходительно улыбнулась женщина. — Наверняка ведь и помогать взялась? В этом вся она. Но, мил человек, а чем расплачиваться будешь? — тут её голос слегка похолодел, сделавшись строгим, но не суровым. — Здесь не богадельня, я задарма не работаю, а лекарство хорошее требует многих припасов и сил. Стараясь не тушеваться, я заговорил. — Это верно, что ни денег, ни ценных редкостей у меня пока нет, — неловко пожимаю плечами, стараясь сохранить позитивный настрой. — Но вы сами сказали, что не отказались бы от помощи мужчины по хозяйству. Может случай и отнял у меня всё имущество, но руки мои остались при мне. Лицо её снова украсило довольное и немного снисходительное выражение, словно у матери, удивляющейся непутёвому дитю. Однако с порога меня она гнать не стала. — Если так, то что-то может и получится, — травница отступила в сторону, взмахом руки приглашая меня в дом. — Проходи, юноша, попьём чаю, да поговорим о бедах твоих. — Спасибо, — благодарно кивнул я хозяйке, переступая через высокий порог. — А ещё простите за то, что имени вашего не спросил. Как я могу обращаться к такой великодушной женщине? Ответом мне стал ласковый и немного хищный прищур агатовых глаз. — Можешь называть меня госпожа Готель, дорогуша.