Если у вас нету коти...

Бестия был черен, как уголь, от кончика носа до кончика хвоста. Черными были даже усы и подушечки лап, и только огненно-желтые глаза горели яркими пятнами на этом фоне из абсолютного мрака. Саурону нравился этот кот. Он назвал кота Бестией, твердо решив выбрать новое звучное и грозное имя, когда котенок станет взрослым. Он прикидывал рецепты зелий, способных заставить обычного кота вырасти в большого и могучего зверя. Саурон как наяву видел мифрильные клыки и когти, жар из пасти и огненные глаза, наводящие страх на врагов. Это будет новый Кархарот, великий страж великой твердыни, которую он, Саурон Ужасный, возведет в самом ближайшем будущем. До сих пор Бестия вполне оправдывал его ожидания. Он был хитер и коварен, не знал жалости, никогда не ластился и не умел мурлыкать. Все, что он любил, это охотиться и забавляться с пойманными жертвами. Пока что, в силу молодого возраста, ловил он только мышей и мелких птиц, но мог поймать и удавить летучую мышь или небольшую змею. Если добычи не попадалось, или он был сыт, он играл с камнями и листьями, ни на миг не прекращая преследовать и ловить. Еще Бестия любил сопровождать Саурона в Саммат-Наур. Он разваливался на теплом полу пещеры и не мурлыкал, но басовито ворчал от удовольствия. Ворчание его сливалось с ревом вулкана, и Саурон, работая, удовлетворенно кивал, представляя, как однажды этот звук превратится в мощный рык, который потрясет Средиземье. Между тем грандиозная работа подходила к концу. Сколько лжи и хитросплетений, сколько усилий и вдохновения было вложено в творение, сколько силы и темной мощи было затрачено, и вот наконец великий день настал. Сегодня Саурон не позвал Бестию с собой в Саммат-Наур, сегодня ему нужно было полностью сосредоточиться на заключительном и самом важном аккорде. Оглушительно ревел вулкан, содрогалась гора, дрожали и вибрировали ее глубинные корни. Тяжко ложились слова заклятия, сковывая в единую цепь все звенья силы и власти в этом мире. И вот наконец оно — Сокровище Сокровенной Мощи, Главное Кольцо, Кольцо Всевластья. Как дивно круглятся его золотые бока, как красиво горят эльфийские руны, сплетенные в роковые слова заклинания. Саурон опустился на пол перед верстаком, на котором на подставке из мифрила лежало Кольцо. Он вдруг почувствовал, как устал, просто таки изнемог, и ощутил острую потребность выдохнуть перед последним рывком. Он должен прерваться перед великим мгновением, он наденет Кольцо, когда снова исполнится силы и величия. Саурон поднялся и пошел к выходу из пещеры. Перед ним в утренней дымке лежал необозримый мир Средиземья, мир, который скоро покорится ему, и не выедет снова на небосклон ненавистный Эарендил с ненавистным Сильмариллом в венце. Все наконец покроет Великая Мгла, пронизанная чадными огнями, и ни одна звезда больше не прольет столь любимого эльфами света на эти равнины… Слева в камнях что-то зашебуршало, и из каменной пещерки вылез Бестия. Видимо, он по привычке пришел сюда за Сауроном, но испугался грохота и рева и спрятался в камнях. Саурон усмехнулся, снова перевел взгляд на равнину и погрузился в свои мрачные думы. Бзынь! Саурон резко обернулся. По полу пещеры, вертясь и подпрыгивая, катилось Кольцо, а за ним радостно скакал Бестия, подгоняя его лапой. И неслись они прямехонько к краю Роковой Расщелины. — Бестия! — от крика Саурона, казалось, расколется свод. Бестия резко затормозил, развернулся и сел, сложив лапки, всем своим видом показывая, что он тут ни при чем. Кольцо, позвякивая, завертелось на самом краю, покрутилось немного и остановилось. Саурон замер. Замерло все, даже вулкан притих в ожидании. Бестия сидел не шевелясь, отвернув голову от Кольца, и даже глаза прижмурил, демонстрируя полнейшее равнодушие. Саурон сделал шаг вперед. Бестия напрягся. Черная лапа потянулась к Кольцу, действуя словно сама по себе. Саурон снова застыл на месте. — Бестия, — позвал он. — Иди ко мне, Бестия. Иди, смотри, что у меня есть. Иди, хороший котик, иди сюда. Бестия открыл один глаз и удивленно посмотрел на Саурона. — Кис-кис-кис, — снова позвал тот. Бестия посмотрел еще удивленнее. Лапа потянулась дальше, все ближе и ближе к Кольцу. Три дюйма, два дюйма, один… — Бестия!!! — Саурон рванулся вперед в мощном прыжке. Швырь! Кошачья лапка смахнула Кольцо. — А-а-а-а!!! — Саурон уже не летел, а скользил на животе к краю Расщелины, протянув руки в надежде поймать если не Кольцо, то хотя бы черного паршивца, оторвать его черные вертлявые лапы, разорвать на мелкие куски! Вздыбив шерсть и растопырившись, как летучая мышь, Бестия перелетел через распластанного по полу Саурона и помчался к выходу. — Тварь! Ненавижу! Гадкий кот! Саурон свесился над Расщелиной. Там, внизу, на корочке подсохшей лавы еще красовалось Кольцо. Оно ярко посветило на прощание волшебными буквами на своих боках и погрузилось в лаву. Кольцо Всевластья сгинуло навсегда. По пыльным равнинам Горгорота скакал напуганный, но довольный удачной шалостью Бестия. Он торопился убраться подальше, прекрасно понимая своим кошачьим умишком, что здесь ему больше мышей не ловить.