misunderstood

Дорога до казармы кадетского корпуса обычно занимала минут пять, нетрезвый бег сократил это время до трех. Анна посмотрела в темные пустые окна здания: это означало, что уже прозвучал отбой, но из-за суматошного дня и встречи с друзьями девушка не могла точно определить, как давно курсантов отправили по кроватям. Что ж, придется прибегнуть к альтернативным ходам. Найдя нужное окно, разведчица оперлась ногами на уступ фундамента и бесшумно сдвинула раму. Она аккуратно подтянулась на руках и присела на корточках на подоконник, мысленно восхищаясь своей пьяной координации, которая позволила ей не потревожить абсолютно никого. Кровать Армина находилась на втором ярусе возле стены, третья жердь небольшой лестницы поскрипывала – помня об этом, Анна благополучно ее миновала. Лестница находилась в ногах, и разведчица тихонько переползла ближе к изголовью. Парень спал, держа голову под подушкой: девушка с небольшим нажимом погладила его по находившейся под одеялом руке, отодвигая подушку. Черт-черт-черт. Анна резко зажала рот готовому заорать Жану и поднесла палец к губам. Когда кадет осознал, кто перед ним находится, она энергично зашептала: – Какого хуя ты здесь делаешь? Где Армин? Убедившись, что парень точно не закричит, разведчица убрала ладонь. – Ты совсем отбитая? В смысле, где? У себя, – Кирштайн указал пальцем на противоположный угол комнаты. Девушка проводила взглядом направление руки Жана и едва не захихикала: только она могла на пьяную голову совершенно бесшумно пробраться в здание, но напрочь спутать направления окон. – Спи дальше, меня здесь не было, – Анна постаралась прошептать это с нажимом, чтобы у подростка не возникло желания перебудить всех. Солдатка соскользнула вниз и направилась к нужной ей кровати. Поднявшись по лесенке, она встретилась глазами со смотревшим на нее в упор Армином. От неожиданности девушка отшатнулась, но смогла не свалиться, только вцепившись пальцами в бок кровати. – Ты чего пугаешь? – шепотом возмутилась Анна. – Сказала та, кто пробралась посреди ночи в казарму. Не поспоришь. – Справедливо, – признала та. – Но я пробралась ради тебя, – начала она, однако Армин ее перебил: – Я слышал, что ты разговаривала с Жаном. Разведчица хихикнула: – Надеюсь, ты не слышал, о чем мы разговаривали, иначе бы узнал, что я по пьяной лавочке перепутала окна и напугала его вместо тебя, – Анна тут же прикусила язык: да она сейчас просто машина по выдаче информации. Армин заинтересованно приподнялся: – Ты серьезно? Ты напилась и искала меня? – Разумеется, – девушка оскорбленно икнула. – Я обещала тебе сегодня встретиться, но планы изменились, и я за весь день даже не нашла минуты, чтобы сказать об этом. Не хочу, чтобы ты думал, что я тебя кинула или типа того, – слегка закусила губу Анна. – Я так и не думал, – на удивление девушки ответил Армин. Вот она бы так и подумала. – Ты же предупреждала, что из-за новой миссии у тебя будет меньше времени, – после небольшой паузы парень спросил: – Ты правда сейчас пробралась сюда, только чтобы сказать, что не сможешь сегодня увидеться? С такой постановкой вопроса Анна чувствовала себя немного глупо: – Ну-у… да? Все, спи, мне пора, – девушка бесшумно спрыгнула вниз и пересекла комнату в направлении открытого окна, ощущая себя полной дурой. Если бы не ее оплошность при проникновении в казарму, Анна вернулась бы вовремя, однако из-за собственной неуклюжести она вошла в квартиру на три минуты позже. Негромко переговаривавшиеся Ханджи и Леви одновременно повернули голову, заслышав ее шаги. На лице Зое тут же заиграла хитрая улыбка, а прищуренные глаза Леви явно выражали стремление поддержать Ханджи во всем, что бы она сейчас ни сказала. Анна приподняла брови: – Так-так, помнится, я должна была вам раздать люлей, – но сперва девушка подошла к столу и откупорила новую бутылку настойки, отхлебывая из горла. Подруга тут же протянула руку, разведчица передала ей вторую бутылку, добавив: – Если будешь хорошо себя вести. Получив желаемое, Ханджи тут же заявила: – Хорошо – относительное понятие, поэтому меру поведения сегодня определяет Леви как самый трезвый. Анна недоверчиво поджала губы: она подозревала, что ничего хорошего для нее сейчас не произойдет. Ее подозрения подтвердил Леви, который словно невзначай поинтересовался: – Как прошло свидание? – и вызвал хохот Ханджи. Девушка фыркнула, садясь на свое место на ковре: – Если ты называешь это свиданием, то у тебя проблемы с романтикой. – У всех разные представления о романтичном, – философски заметила Ханджи, вытянув ноги. – По-моему, то, как ты понеслась к своему объекту страсти, позабыв друзей, с которыми не развлекалась целую вечность, очень даже романтично. – Вот не надо, – тут же отреагировала Анна. – Я сказала, что уйду на десять минут, и если бы не перепутала кровати… – У-у-у, – тут же издевательски-заинтересованно протянула Ханджи. Леви приподнял бровь, – нет, ты продолжай, история становится все интереснее. Правда, не знала, что ты предпочитаешь помладше. Когда планируешь познакомить со своим малышом? – Его малыш тебе в рот не полезет, – огрызнулась девушка и тут же прикусила язык: с Леви она могла себе позволить сказать что-то подобное, потому что он и сам на оскорбления не скупился, а вот Ханджи, за исключением ее черного юмора, в остальном была совершенно безобидным бельчонком. Однако подруга вовсе не обиделась, а даже больше развеселилась. – Все больше радуешь своими познаниями, кроха. Выкладывай уже, в конце расскажешь, как долго планировала скрывать ваши отношения. – Я не… черт. Нет никаких отношений, с чего вы вообще решили, что они есть? – раздраженно отозвалась девушка. – С того, что ты которую неделю трещишь без умолку об этом пацане, – тут же заявил Леви. – И постоянно улыбаешься как тупица, – тут же накинула Ханджи. Анна подняла брови со скептическим выражением лица: – И это все ваши аргументы? А как насчет того, что раньше я трещала точно так же о вас обоих, да и вы меня смешите тоже, м? Может, вы просто ревнуете, потому что у меня появился друг кроме вас? Очень жалко с вашей стороны, ребят. Оба ее собеседника тут же закатили глаза. – Говорю же, тупица, – простонала Ханджи, – серьезно, если бы ты видела себя со стороны, то все поняла бы. – Это вы нихрена не понимаете, – огрызнулась девушка. – И давно вы друг с другом обсуждаете мою якобы влюбленность? – язвительно выделила она конец фразы. Анна еще отхлебнула из бутылки: с такими разговорами трезветь нельзя. Друзья переглянулись. – Да с середины лета примерно, – пожала плечами Зое. Анна едва не подавилась. – Могли бы просто спросить меня, а то ходили сплетничали, подружки, – пробормотала она. – Чтобы ты точно так же все отрицала? – Я не отрицаю, – решительно возразила девушка. – Точнее, отрицаю, но только потому что реально так считаю. Любовь – полный отстой, я бы сразу поняла, если бы влюбилась. Ее слова почему-то вызвали странную реакцию. Оба друга переглянулись, как-то резко собрались и слегка наклонились к Анне. – Почему любовь – отстой? – осторожно уточнила Ханджи. – Ты же вроде никогда не влюблялась всерьез? – Как “почему”? Потому что любовь лишь причиняет бесконечные страдания, люди из-за нее только переживают и плачут, а я не люблю плакать, – убежденно начала Анна. – Влюбленные только и могут, что ранить друг друга больнее. Хотя иногда в этой боли есть совсем небольшие вспышки счастья, и люди гонятся за ними, что, как по мне, невероятно тупо, потому что за этими вспышками следует еще более сильная боль. Очевидно, это дерьмо того не стоит и… короче, мозгоебство, – скупо завершила девушка, отхлебывая из бутылки. Она решила прерваться, так как заметила, что Леви резко изменился в лице: он сидел, уперев локти в колени и опустив голову, а выражение было почти нечитаемым. Она снова что-то не то сказала? – Ты чег… – разведчица оборвалась на полуслове, потому что мужчина резко опустился на ковер перед ней и крепко схватил за плечи, глядя прямо в глаза. – Ты не должна так думать, – он на миг замолчал, подбирая слова. – Мне жаль, что единственная любовь, которую ты видела, так сильно завязана боли, это моя вина, – Леви продолжал напряженно смотреть на нее. – Любовь – это не только боль, она и не обязана быть лишь ею. И ты не обязана повторять мою судьбу, у тебя все может складываться совсем иначе. У тебя должно сложиться все иначе, – с нажимом повторил он. Анна не знала, как реагировать: мужчина обычно так себя не вел, да и они разговаривали о чувствах почти никогда. Даже когда у Леви с Эрвином было все плохо, друг предпочитал не распространяться о том, что произошло. Ханджи тоже резко посерьезнела и придвинулась к Леви, успокаивающе гладя его по спине. В то же время она обеспокоенно смотрела на младшую: – Ты правда считаешь, что любить – значит причинять лишь боль? – Эм, нет? – Анна опустила глаза, не зная, какого ответа от нее ждут. – Я имею в виду, можно же любить друзей, работу, котят там. Я вот вас люблю, эта любовь делает меня счастливой. Хоть вы иногда та еще заноза в заднице, – улыбнулась она. – А что насчет романтической любви? – настаивала Ханджи. – Я не знаю, – пожала плечами девушка. – Сама я ее никогда не испытывала. – Она снова повернулась к Леви: – Ты правда думаешь, что я основываю мнение о любви только на том, что видела у тебя и Эрвина? – Убеди меня в обратном. Приведи хотя бы еще один пример. – Дай подумать, – Анна постаралась максимально сосредоточиться: – У Грегора есть жена и ребенок, а у Эрики девушка. Вот тебе два примера, – она с надеждой подняла глаза на друга, но тот казался не особо убежденным: – И часто ты их видела? – Да пару раз всего, – беззаботно отмахнулась девушка и тут же ее накрыло осознание: – О. Ханджи с Леви издали единодушное “О” и с жалостью посмотрели на подругу. Та тут же попыталась отшутиться: – Так смотрите, будто я тут умирать собралась. Чего раскисаете, ну не влюблялась я, нечего и начинать, меня и так все устраивает, – Анна засуетилась, будучи не в состоянии усидеть на месте. – Все, закрыли тему, а то попойка превращается в депрессивные посиделки, – она придвинулась к Леви, успокаивающе потрепав его по волосам. – Все хорошо, дорогой, ты ни в чем не виноват, – тихо проговорила девушка ему на ухо. Он поднял голову: на его лице уже красовалось более привычное, хоть и ненавистное выражение “я все знаю куда лучше тебя, мелочь, впечатли меня”. В былые годы Анна видела его почти постоянно, сейчас же она сталкивалась с ним лишь на тренировках. Сейчас Леви мог даже не открывать рот, чтобы вывести ее из себя, но он, конечно же, это сделал. – Нет, погоди. Ты же постоянно пыталась доказать, что взрослая, сейчас чего заднюю даешь? Девушка смущенно почесала затылок. Напоминать ей о том, что она творила, когда только вступила в разведкорпус, было ударом ниже пояса. – Еще что вспомнишь, – пробормотала она. – Это было охренеть как давно. – Когда ты нажралась как свинья или когда ты по воле своих богов покровителей тупиц решила потрахаться с тем уебком, это да, было довольно давно, меня это дерьмо больше не касается. Но помнится, ты мне буквально на этой миссии опять заявила, что ты взрослая, что ты командирша и сама знаешь, что тебе делать. Опущу подробности, кто оказался прав, – прав оказался он. Разумеется. – Хорошо-хорошо, ты прав, ты молодец, а я мелкая тупица, – торопливо перебила девушка. Едва она начала искренне переживать за друга, как он снова вернулся в это свое невыносимое состояние занозы в заднице. – Пожалуйста, закончи уже эту свою долгую прелюдию или оставь ее Эрвину, только раскрой уже величайшую загадку: что ты этим хочешь мне сказать. – Повзрослей, – грубо бросил Леви. А вот это было уже слишком кратко. Анна намекающе посмотрела на него: родной, я жду продолжения – и получила волну презрения. – Я снова скажу это: взрослой ты становишься не через бухло и секс, а когда берешь на себя ответственность. – Я охренеть какая ответственная, – вспылила Анна. Уж в чем-чем, а в безответственности ее упрекнуть было нельзя. – На работе – да. А что касается тебя самой, то нет. Именно поэтому ты живешь в срачельнике, не знаешь меры ни в чем, вешаешься на всех подряд, тра- – Еще одно слово – и я тебя ударю, – девушка серьезно посмотрела на Леви. Раз за разом все их разговоры сводились к одному: он никогда не принимал ее решения касательно личной жизни. В лучшем случае он отмалчивался или говорил: “Тебе решать”. Но стоило хотя бы немного копнуть глубже, и друг в глазах Анны становился одним из тех, кто травил ее когда-то. Хорошо, что во имя мира во всем мире существовала Ханджи: – Воу, опять искры полетели, – нервно хихикнула она. – Кроха, Леви не имел в виду ничего плохого, – Анна перевела мрачный взгляд на нее. – Я имею в виду, что выражается он действительно так себе, но только потому что переживает за тебя. Вы оба постоянно подавляете эмоции, потому и так плохи в их выражении. Думаю, он хотел сказать, что тебе не нужно бояться своих чувств, так? – Зое вопросительно взглянула на Леви. Дождавшись едва заметного кивка, она продолжила: – Ответственность – это не только про то, что ты круто справляешься с обязанностями, тут мы тебе ничего не скажем. Это еще и то, как ты заботишься о себе. Ты за себя отвечаешь в первую очередь, малышка, а у тебя с этим, ну-у-у, действительно небольшие проблемки, – увидев, что Анна собирается ей возразить, Ханджи торопливо добавила: – но мы тебя ничему здесь не поучаем, лады? Просто подумай над этим. И-и, – она сделала небольшую паузу и хитро прищурилась, – тему с твоим пацаном мы все еще оставляем открытой. Анна закатила глаза. – Ладно, но свои своднические замашки ты оставляешь при себе, – девушка слегка отстранилась от Леви, стараясь на него не смотреть: сейчас он невыносимо ее раздражал, но портить вечер не хотелось. – Договорились, – подозрительно легко согласилась Зое. Поймав недоверчивый взгляд Анны, она торопливо добавила: – Серьезно, сейчас я тебя никак не подкалываю, просто поговорим. Девушка расслабилась, но не до конца, памятуя о непостоянстве пьяненькой Ханджи. – Что именно ты хочешь знать? – Вот ты что-то о нем рассказывала, а я все в толк не возьму, чем тебя этот ребенок зацепил. Для начала расскажи, что Армин за человек: какие у него достоинства, какие недостатки? – Он очень хороший, – сказала Анна первое, что пришло ей в голову, – хотя сам он не любит этого слова, он говорил что-то про то, что хороший – это удобный, но мне пофиг, я так глубоко не копаю. Он умный, добрый, и мне нравится слушать, как он что-то рассказывает, и нравится, что он смущается, когда я начинаю напирать или нести хрень, хотя это происходит все реже и мне хочется еще что-нибудь придумать такое, чтобы заставить его смутиться – Армин очень смешно реагирует, такой милый, – тепло улыбнулась Анна. – Из недостатков? Хм, он определенно не особо уверен в себе. И меня раздражает, что он иногда обижается, если ему кажется, что я болтаю больше с его друзьями, чем с ним. Сразу чувствую себя, будто я должна как-то ограничить свою свободу, да и у него сразу начинаются всякие загоны типа он неинтересный и все такое, и то и другое просто бред. – Последнее Анна сказала неохотно, решившись быть откровенной до конца: – Но что самое главное, он понимает и принимает всех людей, он сочувствует всем. Он принимает меня, несмотря ни на что, вот такой человек Армин, – девушка подняла глаза на друзей. Вопреки ее ожиданиям, на их лицах не было видно желания поддеть подругу, лишь понимание и поддержка. Поэтому она уже не чувствовала неловкости, когда добавила: – Еще он объективно красивый, вы видели его глаза вообще? Прямо мурашки. Ханджи с Леви усмехнулись. – Это то, что ты чувствуешь рядом с ним? Мурашки? – игриво наклонилась к Анне Ханджи. – Да нет, – защищаясь, тут же принялась отнекиваться разведчица. – Больше комфорт, тепло какое-то, хочется подольше поболтать или помолчать. С вами, например, мне тоже комфортно и спокойно, – торопливо уточнила она. – Когда ты рядом с ним, тебе не хочется уходить, а, когда приходится, тебе тут же хочется вернуться, – Леви не спрашивал, он утверждал. – …Да, – признавать это не хотелось, но отрицать не было смысла. Мужчина поднял глаза на Анну, на лице его отразилась горькая усмешка. Больше никто ничего не сказал, но девушке было бы легче, если бы хоть кто-нибудь из них произнес то, что у всех осело в уме.