День, когда все изменилось...

Я сидела в фургоне в окружении пятерых парней, непрерывно обсуждающих что-то (как я догадывалась – прошедший концерт, так как разговор шел на корейском, познания которого для меня заканчивались словами «саранхэ» и «аньен»). Они были крайне возбуждены и постоянно перебивали друг друга, размахивали руками и смеялись. Я словно находилась в параллельной реальности, легкий шок и ступор – это было не про меня. В голове как заклинание - он здесь, рядом, и если я передвину руку на пять сантиметров, то коснусь его. Места было немного, так как участники не пожелали, чтобы их инструменты ехали в грузовике с остальной аппаратурой, и большую часть пространства занимали футляры с гитарами и еще черт знает с чем. По этой причине я была плотно прижата к окну, а Хонки – ко мне. Между нашими бедрами и плечами не влез бы даже тетрадный листок. - Тебе удобно? – безуспешно пытаясь подвинуться, чтобы освободить мне немного места, спросил он, тем самым обратив на меня четыре пары любопытных глаз. – Эй, ребят, чего расселись! Быстро двигайтесь! – потребовал Хонки, заставив парней зашевелиться. -Не надо! Мне очень удобно! – я поспешила их остановить, интенсивно жестикулируя ,и покраснев при этом до кончиков ушей. В ту же секунду мне в зад уперлось что-то острое, я непроизвольно вскрикнула. Все обеспокоено дернулись в мою сторону. Приподнявшись, я вытащила из-под себя медиатор, который, видимо, своими телодвижениями, привела в вертикальное положение, а затем благополучно села на него. Я тупо смотрела на него, держа перед собой. Краснее меня в данный момент был только тот кетчуп, который на 100% из томатов. Испуг на лицах, обращенных ко, мне сменился удивлением. Затем послышались сдавленные смешки, переросшие в откровенный хохот. Хонки ржал громче всех, при этом пытаясь заткнуть всех остальных. Я притворно надулась и отвернулась к окну. Все успокоились, и Хонки стал отчитывать Сынхена, который отнекивался и мотал головой. Еле сдерживая улыбку, он повернулся ко мне: - Больно? – я мотнула головой. -Прости этого балбеса – вечно он раскидывает свои вещи вокруг. – Хонки махнул головой в сторону макне. – Когда-нибудь он у меня получит. Все с интересом смотрели ни нас. Сынхен приставал к Дже скорее всего с просьбой рассказать, о чем говорит Хонки. Из четверых ребят только Дже и Лидер более-менее сносно знали английский и понимали нас. Это было, конечно, не справедливо, потому что из их болтовни я не понимала ничего, а приставать к Хонки мне было неудобно. Он сам, чувствуя, что мне неловко, объяснял о чем они говорят. Далее, судя по всему, от обсуждения концерта все перешли к обсуждению меня, потому, что парни что-то выспрашивали у Хонки .поглядывая в мою сторону. Дже выдал какую-то фразу, за которую Хонки отвесил ему оплеуху и тут же покосился на меня. Потом последовал пинок Сынхену и всеобщий хохот. Я стала по-тихоньку закипать. - Эй! – толкнув Хонки локтем в бок, воскликнула я. – Может хватит обсуждать меня в моем присутствии, тем более, когда я ни слова не понимаю! – и с самым непримиримым видом уставилась на участников, подозрительно разглядывая каждого по очереди. Суть моих слов, судя по всему, была им ясна, потому что они вдруг притихли и все как один заинтересовались кто потолком, кто полом, старательно избегая моего взгляда. Хонки удивленно посмотрел на меня, на парней, снова на меня, снова на парней и с восторгом хлопнул в ладоши: - Ребят, а она знает, как с вами обращаться! - они изобразили смирение, чем вызвали у меня улыбку. Машина остановилась. В окошко я увидела вывеску какого-то дорогого ресторана. - Это ты называешь «просто заедем куда-нибудь перекусить»? – растеряно пробормотала я Хонки, с несчастным видом оглядывая свои растянутые треники и старые кроссовки. Да уж, если бы я знала, что произойдет, когда, повинуясь отчаянному порыву, выбегала из дома, надеясь на встречу, то непременно захватила бы бальное платье. Только я собралась высказать свои скептические мысли вслух, как услышала: - Как насчет того, чтобы пойти в твое любимое место? У тебя есть такое поблизости? – улыбнулся Хонки. Я не сразу сообразила, что он от меня хочет, потому что не могла оторвать от него глаз. Полумрак машины и падающие тени делали его черты необыкновенно красивыми. Уличные огни отражались в его огромных черных глазах, отчего они казались двумя бездонными мерцающими вселенными. Непослушные темные волосы спадали на лоб и лезли в глаза, и он тряхнул головой, убирая их. Сердце начало отбивать бешеный ритм, дыхание участилось, мне стало ужасно жарко. Он продолжал выжидательно смотреть на меня, а я все никак не могла стряхнуть с себя оцепенение. Когда, наконец, с огромным усилием, я оторвала от него взгляд, то заметила, что в полной тишине все смотрят на нас и чего-то ждут. - Эээ… да… я знаю этот район, здесь рядом есть одно замечательное местечко, я была там пару раз, – прочистив, резко пересохшее горло, ответила я, коря себя за свою глупость. Объяснив Хонки как до него доехать, я уставилась в окно и больше ни разу на него не посмотрела. После разговора с водителем, он объяснил Мину и Сынхену, что они будут есть в другом месте. На что Сынхен возмутился, что сейчас умрет с голоду, Хонки на него шикнул, но он продолжал что-то бормотать, бросая на меня недовольные взгляды. К счастью, фургон опять затормозил, но на этот раз – возле простой кафешки, которую я очень любила за непринужденную уютную обстановку и вкусную еду. Обрадованные парни вывалились из машины. Ушедшая было неловкость, снова вернулась, так как я чувствовала неприязнь со стороны Сынхена. Я всегда принимаю все близко к сердцу и не могу находиться рядом с людьми, которым неприятна. Понимая, что это пустяк, и уже все все забыли, я все равно ничего не могла с собой поделать. Я продолжала стоять возле фургона, и все опять меня ждали. - В чем дело? – Хонки осторожно взял меня за руку. – Это твой город, мы здесь гости, так что веди нас! – и потащил за собой. Большинство столиков было свободно, и мы смогли выбрать понравившийся. Усевшись, Хонки сказал, оглядываясь по сторонам: - Так странно просто сидеть где-то, где нас никто не узнает… это так непривычно. Я с удивлением услышала в его голосе… разочарование? - Уже соскучился по своим фанаткам? – усмехнулся Джонхун. - А для меня – это настоящий рай! Делай что хочешь, никто не следит за каждым твоим шагом, не поджидает у каждой двери… сказка.. – блаженно протянул Дже. - С тобой разве такое происходит? – толкнул его Сынхен, вызвав всеобщий смех. - Я тебе сейчас! Меня-то уж точно любят больше! – в ответ показал язык Дже. Джонхун схватился за голову: - Как вы посмели заговорить о фанатской любви? О, Боги, сейчас на нас обрушится гнев Великого Хонгстара! - Тааак… так кого, говорите, любят больше? – Хонки сделал страшное лицо и приготовился встать. - Тебя! Тебя, хен!! – в один голос завопили парни с испуганными лицами. - Так-то лучше, – Хонки довольно погладил себя по животу и, вдруг встрепенувшись, воскликнул, завертев обиженной физиономией, – Когда меня уже покормят? Секунда тишины… и взрыв хохота. Дже сполз куда-то под стол, Сынхен схватился за живот и чуть ли не бился головой о свою тарелку, Мин, как рыба, беззвучно открывал и закрывал рот, тыча пальцем в Хонки, который продолжал сидеть, надув губы и ничего не понимая. Мы давно привлекли внимание всех посетителей – некоторые смеялись вместе с нами над Хонки, некоторые переговаривались, кто-то просто глазел. Неважно где – дома или здесь, парни везде были в центре внимания. Я сидела и тихо молилась, чтобы нас отсюда не выгнали. Все заявили, что хотят традиционной русской еды, и заказали обалдевшей официантке чуть ли не половину меню, показывая на понравишиеся картинки. Я даже не пыталась их остановить – это было бесполезно. Принесли борщ, блины, потом что-то еще и еще… Все стали интересоваться, как нужно есть то или иное блюдо. Только Хонки не нуждался в разъяснениях – просто схватил пельменину руками и запихнул в рот. Мы болтали, не замечая, что на улице уже глубокая ночь, парни добродушно подшучивали друг над другом, излюбленным объектом для шуток был Хонки, который парировал нападки, унося всех под стол. Вокруг царила уютная свободная атмосфера, уже никто не чувствовал неловкости. Но все-таки было уже два ночи, а парням завтра предстоял концерт, и менеджер, оборвавший телефон, возымел над ними действие. Я вызвала такси – не хотелось заставлять ребят таскаться из–за меня лишний час по городу. Проводив их до фургона, я попрощалась с ними. - Ждем тебя завтра на концерте. – подмигнул мне Джонхун, залезая в машину. - Да, да, нуна! Обязательно приходи! Мы… – прокричал из-за его спины Дже. Хонки захлопнул двери, не дав тому договорить: - Нуна.. я дам тебе нуна… - бурчал он себе под нос, что меня жутко развеселило. Он перестал бурчать и посмотрел на меня: - Мне было очень весело сегодня, с тобой, - добавил он тише, - ты придешь завтра? Я смотрела в его глаза и понимала, что, даже, сильно захотев, ни за что не смогла бы ответить «нет». - Билетов уже наверняка нет… - меня довольно сильно расстраивал этот факт. Он широко улыбнулся. - Чей это концерт? Как ты думаешь, нужен тебе билет? – словно самодовольный кот, Хонки всегда был во всем уверен. Из приоткрытой двери высунулась голова Сынхена. Он что-то проговорил Хонки жалобным голосом, на что получил довольно грубый и раздраженный ответ, тот скрылся. - Тебя ждут, - сказала я, а хотелось – останься со мной. - Подождут, не развалятся. Приходи завтра раньше, где-то за час, а лучше два. Я встречу тебя. Ты придешь? Скажи! Если ты не пообещаешь мне, я не сдвинусь с места! Такси подъехало и настойчиво сигналило, торопя меня, и фургон ребят вовсю урчал мотором. - Ты умеешь приводить аргументы, - улыбнулась я. – Сходить на ваш концерт было моей мечтой, думаешь, я упущу такую возможность? – выгнув в удивлении бровь, спросила я. - Ха!!! Я так и знал! – Хонки подпрыгнул на месте, победно ударив себя по бедрам, что меня немного испугало и удивило. Я вытаращила глаза – до меня дошло… Я ни за что не собиралась рассказывать о том, что фанатела по нему, тем более, сейчас, и сама себя выдала. Вот дура-то. Отмазываться уже поздно. - Значит, я обязательно постараюсь завтра, ради тебя! – с улыбкой чеширского кота он забрался в фургон, махнув на прощание рукой. «Я постараюсь завтра ради тебя»… Дурацкая счастливая улыбка никак не хотела сходить с моего лица, ни в такси, ни дома, даже во сне я улыбалась. Весь следующий день я провела в тщательной подготовке. Даже стратегические военные планы разрабатываются менее скоурпулезно, чем мой выбор одежды. Из-под груды платьев, юбок, блузок и брюк, отчаянно вопя, пытался выбраться мой кот. Я хватала одну вещь за другой и кидала обратно. Одеть, естественно, нечего… На магазины нет времени. У меня паника. Осталось каких-то четыре часа, а я еще даже не решила, в чем пойду. В очередной раз надеваю платье, тут же снимаю – совершенно не нравится. Падаю в отчаянии на пол. Несчастный Тишка, наконец, освободился из тряпочного плена и тут же растянулся на полу рядом со мной, совершенно вымотанный. Потом вдруг вскочил и начал с остервенением трепать платье, вымещая на нем злобу. Получив подзатыльник, кот удалился с видом оскорбленного достоинства. Пережившее покушение платье было тут же отобрано мной в качестве лучшего кандидата на сегодняшний вечер. По прошествии трех часов, я была готова. Скептически оглядела себя последний раз в зеркало. Длинные медовые локоны немного растрепались из-за моей сумасшедшей беготни по квартире, но ничего. Заколочка-цветочек теперь ужасно не нравится – снимаю. Простое бежевое платье чуть выше колен – вроде, неплохо. Так, сапоги или ботильоны? Одеваю сапог на правую, ботильон – на левую ногу, подхожу к зеркалу, чувствую себя каракатицей. Не нравится ни то, ни другое. Туфли? Черт, какие туфли – почти мороз! Время… АААААА!!! Опаздываю! Пальто, сумка… ГДЕ МОЯ СУМКА? Спрашиваю у Тишки. Тааак…совсем свихнулась. Ремешок от сумки выглядывает из-под кучи барахла. Хватаю, бегу в коридор. ЧТО ОБУТЬ? Глаза мечутся между единственным сапогом и ботильоном, стоящим в коридоре, их пары так и остались в комнате. Одновременно сокрушаюсь о том, как я буду убирать весь это бардак. Втискиваю ноги в туфли, хватаю ключи, выбегаю. На улице соображаю, что я, пожалуй, действительно свихнулась, глядя на туфли-лодочки и на облачко пара, вырвавшегося изо рта. Возвращаться некогда, бегу к метро, по дороге набирая Хонки… Долго, очень долго блуждаю вокруг Лужников, ищу заветную дверь. Концерт начнется через двадцать минут, похоже, на него мне уже не попасть. Звонок. Хонки, взволнованно: - Ты где? - Хожу тут, пытаюсь найти вход. Здесь миллион дверей и везде заперто! – отвечаю, с отчаянием дергая очередную дверь. - Я выхожу! Подходи к главному входу! - С ума сошел? Тебя сейчас просто разорвут.. или затопчут… - Ты права… - нехотя признал Хонки. – Что же делать? Так, я выйду через заднюю дверь и встретимся там. Рядом с тобой есть что-нибудь примечательное? Я стала лихорадочно озираться по сторонам: - Вот! Памятник! Мимо него точно не пройдешь. В трубке раздался крик, Хонки что-то сказал в сторону. Я посмотрела на часы – пять минут до начала! - Хонки! Концерт! Осталось пять минут, ты не успеешь! Иди на сцену, я найду вход сама! – кричала я в панике. - Жди меня там. – сказал он только и отключился. Боже мой, он что, решил сорвать концерт? Что он творит! Пытаюсь что-то придумать, но ничего не идет в голову, кручусь на месте, как волчок, смотрю по сторонам. Не замечаю, что ноги совсем заледенели. Порываюсь бежать то в одну, то в другую сторону, в итоге возвращаюсь на то же место. Если он придет и не найдет меня здесь? Что же делать? Каждые десять секунд смотрю на часы. Уже пятнадцать минут как должен идти концерт! В панике звоню Хонки: - Где ты? – спрашиваю, чуть ли не плача. - Иду к тебе, - тяжело выдохнул он. В трубку слышен топот бегущих ног. - Ты дурак? Ты что творишь? Ты должен петь сейчас на сцене! Все эти люди ждут тебя! – в истерике кричу я. До меня доноситься рев фанатов, кажется еще чуть-чуть, и они проломят стену и волной хлынут на меня. Хонки усмехнулся и положил трубку. Я продолжаю что-то говорить, не слыша коротких гудков. - Мне гораздо важнее, что ТЫ ждешь меня. Я не мог позволить тебе не дождаться, – из-за спины доноситься родной голос. Я бросилась на Хонки с кулаками: -Дурак! Идиот! – бью его в грудь, плачу и смеюсь одновременно. Он легко прекращает мою истерику, схватив одной рукой за запястья, другую кладет на затылок и заставляет посмотреть в глаза. - Слышишь, я не мог позволить тебе не дождаться. Я вижу только его глаза, совсем рядом… Взгляд такой нежный и пронзительный, он проходит через меня, гипнотизируя и парализуя все тело. Я не могла пошевелить ни одним мускулом, стояла, словно зачарованная, погружаясь все глубже в этот взгляд… Хонки медленно наклонился ко мне, притягивая мою голову. Его лицо совсем рядом, его губы в сантиметре от моих. Не могу проглотить комок, подступивший к горлу, задыхаюсь. Он отпускает мои руки и за талию притягивает к себе. Теперь мы стоим почти вплотную. Он целует меня очень нежно, его губы такие мягкие и теплые… Я теряю рассудок, сознание полностью отключается, ноги становятся ватными, нет сил даже просто стоять. Если бы его сильные руки не держали меня, я бы мешком рухнула на землю. Практически доведя меня до коматозного состояния, Хонки отстранился. - Так ты хочешь услышать, какой я классный певец? - Мммм.. – все, что я могу сказать. Он засмеялся, положил палец мне на подбородок и, подергивая нижнюю губу, озвучил меня противным писком: - Конечно, оппа, я мечтаю послушать твои песни, ведь ты самый крутой певец на свете! Засмеявшись и немного придя в чувства, я съязвила: - Кто тебе сказал, что ты классный певец? По-моему, ты просто самодовольный надутый индюк! Я получила щелчок по носу: - Ащщщ.. эта девчонка! Очередной рев фанатов заставил нас вспомнить, что вообще происходит. Мы переглянулись, и, не сговариваясь, бросились к входу. Хонки, крепко держа мою руку, тащил меня по коридорам. Отовсюду слышались крики, разговоры и музыка. Мы бежали так быстро, что у меня закружилась голова, когда он резко остановился. К нему тут же подлетела куча народу, каждый что-то кричал. Среди них были другие члены группы, которые просто были в панике. Хонки что-то быстро им сказал, и все пятеро направились к сцене. Выходя, он обернулся и крикнул: - Смотри на меня отсюда! Я тоже должен тебя видеть! Все люди, находящиеся в комнате, в недоумении посмотрели на меня. Я поспешила отойти к тому месту. Мой рот непроизвольно открылся в изумлении. Передо мной предстало грандиозное зрелище. Мое «вип»-место находилось как раз под главной трибуной, и я могла все очень хорошо видеть. Тысячи фанатов оглушительным ревом приветствовали участников, вскочив со своих мест и размахивая желтыми флагами. Желтый, желтый, повсюду желтый… Боже, сколько их здесь? Интересно, чтобы они со мной сделали, узнав, что концерт был задержан на полчаса по моей вине… Я поежилась от этой мысли. Участники поприветствовали зрителей, извинились за задержку и сразу же начали выступление с какой-то новой зажигательной песни. Вокруг творилось что-то сумасшедшее. Не прекращающийся ни на секунду рев, ослепительные вспышки, разноцветные огни, и его голос. Он был повсюду. Он летел со сцены, отражался от стен, пола – все тонуло в этом голосе, он проникал в каждую клеточку моего тела. Хонки прыгал по сцене, выплескивая на трибуны сумасшедшую энергию. Он один владел тысячами фанатов, которые реагировали на каждое его движение. Казалось, он никогда не иссякнет. Я смотрела на все происходящее, в восторге открыв рот. Сотни раз представляла себя на их концерте, но до такого моя фантазия никогда не доходила. Как Джонхун управлял своей гитарой! Это было просто фантастично, такого красивого зрелища я никогда прежде не видела. А Минани! Этот милый ребенок, что он вытворял – лупил по барабанам с такой бешеной энергетикой, что, казалось, они вот-вот взорвутся. Хонки был просто неподражаем. Он поднимал руку – тысячи поднимали руку, он говорил «say» - все, как один, пели. Когда он запел балладу, я опешила, поймав на себе его взгляд. Он смотрел на меня, я – на него. Он пел для меня. Моя душа воспарила к небесам, и оставалась там до самого конца. Когда они стали благодарить зрителей, махать им и прощаться, я только тогда поняла, что концерт окончен. Крики не стихали, и парням пришлось исполнить на бис еще две песни. После этого они, окончательно попрощавшись, направились в гримерку. Все мокрые, измотанные, но абсолютно счастливые они расселись на диван и кресла. Хонки, восстанавливая дыхание, подошел ко мне. - Ну что? Ты в полном восторге и не можешь ничего сказать? – усмехнулся он. - Ну что тебе сказать? Во второй песне в первой части куплета ты мог бы… Хонки вытянул вперед руку: - Стоп-стоп-стоп, я все понял – я был великолепен, ведь так? Я посмотрела ему в глаза и улыбнулась: - Ты действительно был великолепен. - Он заулыбался, сверкая, как медный таз. - Ребята, - обратилась я к остальным участникам, - вы просто мегамолодцы, такое шоу я вижу впервые в жизни. Я вам очень благодарна. И, пожалуйста, простите - из-за меня вам пришлось задержать концерт, – добавила я, чувствуя свою вину. Джонхун подошел ко мне и с улыбкой сказал: - Спасибо, что пришла – было забавно наблюдать за твоим лицом. А насчет задержки… я уверен, что, в конечном итоге, во всем виноват Хонки, и за это он еще получит, - он бросил угрожающий взгляд на хена. - Нет, правда, Хонки ни в чем не виноват! Он просто искал меня… - я не могла позволить им обвинить во всем Хонки, - не справедливо во всем винить его. Хонки поднялся с дивана. - Они все поняли правильно, не надо меня больше оправдывать, хорошо? Мне надо было тебя найти и точка. Еще от организаторов наслушаюсь разговоров на эту тему, так что лучше сейчас расскажи, как тебе понравилось еще раз, - Хонки закрыл глаза и откинул голову назад. Туда-сюда сновали люди, им явно предстояло что-то еще. Я простояла в растерянности минуту, потом проговорила, глядя на изможденных, раскинувшихся на диване участников: - Спасибо вам огромное, еще раз! Вы очень устали, поэтому отдыхайте и обязательно хорошо покушайте! До встречи, - парни помахали на прощание. - Нуна, до встречи! Спасибо, что пришла посмотреть на нас! – воскликнул, удивительно бодрый Дже. Улыбнувшись им, я направилась к выходу. Хонки поднял голову: - Куда ты? - Пойду домой, - удивленно ответила я, было ощущение, что он проспал весь вышестоящий разговор. - Подожди… - его прервал вошедший человек, начавший говорить что-то, что заставило парней зашевелиться. Я тихонько выскользнула за дверь. Всю дорогу до дома я снова и снова переживала восторг от концерта, от его поцелуя… Я летела над городом, ощущая за спиной мощные, красивые крылья. Ожидавшая меня дома картина заставила меня спуститься на землю. Квартира выглядела так, словно меня ограбили, при чем грабитель искал что-то явно не больше иголки. Все было перевернуто вверх дном. А Тишка победно восседал на горе шмоток. Тихонько простонав, я опустилась на диван, решив, что до завтра этот бардак никуда не денется. Я переоделась в уютную фланелевую пижамку и, укутавшись в одеяло, приготовилась к просмотру приятных снов, решив отложить все мысли, как и бардак на завтра. Только мое сознание начала окутывать сладкая дремота, раздался звонок в дверь. Подскочив на кровати, я тряхнула головой, решив, что мне почудилось. Но незваный гость продолжал настойчиво жать на кнопку. Сунув ноги в плюшевые тапки-зайцы, я поплелась к двери. - Кого еще там черт принес, - бубнила я, открывая дверь. - Ты что, никогда не спрашиваешь, кто к тебе пришел? – упрекнул меня Хонки, заходя в прихожую. Стоп… Хонки?... Я опять тряхнула головой, потом зажмурилась, открыла глаза – Хонки, опять зажмурилась – снова Хонки. - Ч-что ты здесь делаешь? – прозаикалась я, наблюдая как он снимает ботинки и куртку и с интересом осматривается. - Пришел к тебе в гости, ты же слиняла от меня - самодовольно улыбнулся Хонки, - уууу... здесь кто-то явно нуждается в уборке! – присвистнул он, окидывая взглядом раскиданную обувь. - Ты еще комнату не видел, - проворчала я. Глаза в ужасе расширились. Комната! Я испуганно посмотрела на него, - я думала, у тебя еще куча работы, а потом, ты выглядел таким уставшим, что не хотела тебе мешать, поэтому ушла, - про себя я молилась, чтобы он сейчас вспомнил о чем-нибудь важном, и мне удалось бы избежать позора. - Уставший? Я? Ха! Это я просто получал наслаждение от всеобщей любви, - он явно намылил свой зад в комнату, - а с работой я уже разобрался и теперь очень хочу узнать, как ты живешь, - с этими словами Хонки по-хозяйски раскрыл дверь в комнату, и я не успела ему помешать, да. по правде, и не смогла бы… О, ужас! Позор на мою несчастную голову… И что мне ему сказать? Извини, но я – свинья? Шикаааарно.. Я зажмурилась в ожидании. - Только не говори, что ТАК ты сегодня собиралась на концерт.. – Хонки озадачено запустил руку в волосы, разглядывая живописную картину во главе с Тишкой. - Да, именно ТАК я собиралась на концерт! А к приходу вашего величества как-то не подготовилась. Уж извините. – процедила я сквозь зубы, спешно хватая из зоны видимости лифчики и трусики и засовывая их за пазуху. В ответ на вызванный стыд и неловкость, я нападала на Хонки, хотя мне совершенно не хотелось так себя вести. Я почувствовала досаду. - Извини, ты застал меня врасплох. Я действительно устроила все это, собираясь к тебе. Мне сейчас очень неловко, поэтому я так себя веду. – Мне хотелось быть с ним честной. – Скажи, тебе сильно досталось из-за меня? Хонки взял мое лицо в руки: - Глупая, все в порядке. Ты не должна ни извиняться, ни оправдываться передо мной. Пусть у тебя тут хоть рыба дохлая валяется, это – твоя квартира! Насчет меня тоже не беспокойся – все в порядке. А бардачок весьма милый, - добавил он с ехидной ухмылкой. Я опять обмякла от его слов и прикосновений, и чуть не выронила все свое добро на пол. - Давай выпьем чаю, - с энтузиазмом предложила я и потащила его на кухню, по дороге пряча белье в шкафчик с косметикой. Больше мне не хотелось ершиться и язвить, я просто слушала его увлеченный рассказ, попивая душистый травяной чай, и жмурилась от удовольствия. Мне было интересно каждое сказанное им слово, я старалась разглядеть каждую черточку на его лице и запомнить каждое его выражение. Ни одна секунда с ним не вызвала во мне раздражения или неприязни. Если он хотел рассмешить меня, ему всегда это удавалось. Не надо было претворяться что мне смешно или интересно из вежливости, с Хонки мне было комфортно, как с собой. Несмотря на короткий период нашего знакомства, я чувствовала, что могу ему доверить абсолютно все, а для меня это было самым важным в отношениях. Выпив кружек по десять чая, мы пошли в комнату. Я порылась в DVD и включила свою любимую старую комедию. Посмотрев ее минут десять, меня начало клонить в сон. Я уже плавала где-то на краю сознания, когда услышала ласковый голос: - Ты уже спишь. Ложись в кровать. - Нет, я не сплю, - встрепенулась я – так хотелось побыть с ним еще. Еще через пять минут коварный морфей одолел-таки меня. Моя голова опустилась на плечо Хонки, а потом сползла на грудь. Я находилась в состоянии, когда еще все осознаешь, но пошевелиться уже не можешь . – Мой ангел спит, - промурлыкал Хонки, нежно гладя меня по голове. - Спой мне… - пробормотала я. Хонки немного пошевелился, устраиваясь поудобнее, и услышала свою любимую песню: Я слушаю твое дыхание Ты лежишь так близко… Тени ушли Я нашел свой мир… Его низкий мягкий голос окутал меня волшебной пеленой. Я слушала мерное биение его сердца и его голос, отчаянно борясь со сном – поточу, что этот момент был самым прекрасным в моей жизни, и мне хотелось продлить его до бесконечности. Ты даришь мне спокойствие Я огражден от всех бед И я останусь рядом с тобой Этой ночью… навечно. Что же тебе снится? Ты так спокойна во сне… Все, что я хочу… Все, в чем я нуждаюсь… Лежит сейчас прямо передо мной. Я все больше погружалась в сон, голос Хонки становился все тише, как будто удаляясь, и я позволила сонной блаженной бездне поглотить меня. И, если когда-нибудь мне не хвати сил, Чтобы взлететь, Твоя любовь вознесет меня к небесам Я всегда буду честен с тобой. Иногда я думаю, что могу потерять Все это… Но это невозможно… Потому что ты так близко Я чувствую - ты рядом Не отпускай меня, скажи, Что всегда будешь здесь… Просто держи меня крепче И все будет в порядке Сновидение, ты всегда будешь моей.