***
Никто из них не подумал про гараж, всё ещё оснащённый всем необходимым для выживания. Крис мог сесть почти на любую газель и доехать до нужной остановки, так как все они ехали в нужную сторону. Его дом находится сравнительно недалеко от гаражного лабиринта, так что это хороший вариант, чтобы спрятаться, особенно если об этом месте давно не вспоминали. «тогда я приеду?» 16:51 Кица так и сделал, ему почти что повезло, когда к остановке подъехала 40 газель, к сожалению, полностью набитая людьми, что и залезть, казалось бы, не предоставлялось возможности. Он уже начал забывать, какие бывают вечера в маленьких городах с плохо ходящим транспортом, обычно находясь в четырёх стенах. Он даже не собирался платить, никто бы даже не заметил, что кто-то этого не сделал, слишком много людей. Одним больше, одним меньше — никакой разницы. «Да. Но всё хорошо, честно.» 16:54 Тревога не могла его отпустить всю дорогу. Одна только мысль, что за это время он мог перепутать номер маршрутки, уехать в совершенно другой район. Даже если раньше он знал каждый уголок города; знал, где делали закладки наркоторговцы; предполагал, где можно спрятать труп человека и его не будут искать. «я приехал чтобы быть рядом с тобой» 16:54 «я не хочу больше оставлять тебя» 16:54 Кица считал каждую прошедшую секунду. Ему казалось, что газель движется слишком медленно, слишком долго стоит на остановках, слишком много людей входит с остановок и мало выходит. Воздуха не хватало, женские духи заполонили весь салон, заставляя задыхаться пассажиров в отвратительном едком запахе. Когда последняя остановка миновала, Кица был готов сорвать голос, чтобы водитель услышал и точно не пропустил нужную именно ему, именно сейчас. Крис перестал писать ему сообщения, но он так и не вышел из сети, поэтому не попытаться ещё раз было бы просто глупым упущением, которое могло бы стать решающим. «я уже на остановке. скоро буду» 17:07 Кица мог молчать, если бы Крис захотел; сделал бы всё, чтобы они не пересеклись, если бы он попросил уехать, обходил бы его дом за километр и оставил всех остальных, если бы ему сказали исчезнуть на веки вечные. Они бы больше не пересеклись, единственной причиной его приезда с самого начала был он, а потом только все остальные. Крициан знал — это звучит эгоистично, но все его загоны, возникшие от ненависти к одиночеству, были легко исчезающими. Да, скорее всего, в таком случае не нашлось бы человека, который стал бы его искать среди всех этих панельных серых домиков, но это не было самым страшным. Быть одним не всегда означает быть в одиночестве, как и наличие людей в округе далеко не всегда означает быть окружённым любовью. Понимания бы хоть добиться. Но Крис ничего не сказал, он его пустил обратно, рискнул протянуть руку обратно, и Кица желал всем сердцем принять её. Отказываться от безвозмездной помощи он никогда бы не стал. Крис просил обратной связи, и, слыша, что это может быть его последней просьбой, Кица был наконец-то готов ответить ему взаимностью. Любовь, может быть, существует. Может быть, нет. Кицу не волнуют эти ярлыки. Когда он увидел слишком знакомые улочки, тошнота покатила к горлу. Воспоминания подростковых лет колотили по голове, как резиновым детским молоточком, которым обычно бьют по игрушечным пластиковым барабанам. Не больно, но каждый звук доставляет тебе столько удовольствия, что вот ты уже хочешь бить по всем предметам вокруг. Так и Кица не мог насладится всем, а ноги его несли всё ближе к лабиринту, а вокруг всё новые и новые картинки. Вот здесь они с Росеном воровали яблоки их первым совместным летом, а там Дэмон свалился с турника и ударился бы головой о камень, если бы не Крис, который ещё долго оправдывался тем, что это только потому, что все остальные будут ныть о его смерти. С другой стороны видно балкон Росена, с которого его мать скидывала им бутылку воды, потому что им было слишком лень подниматься на этаж. Казалось бы, это же было так недавно, а теперь ты насчитывал уже пару лет. Вон там были ледяные горки, с которых после учебы они кубарем катились на мокрой, уже явно бессмысленной картонке. Кица никогда не думал, что ему придётся это всё оставить. Он не думал о будущем, не думал о том, как навсегда уедет куда-нибудь в столицу, как Дэмон. Ему никогда не виделись во снах вариации смерти, а в голове не было и мысли о самоубийстве. Единственное, чего Кице хотелось — это ощутить жизнь каждой клеточкой тела и неважно, чем ему придётся заплатить. Каждый поворот был заученным лучше любой аксиомы. Кица знал, что после заброшенного 201 гаража пойдёт 02, первая цифра всегда была закрашена столько, сколько он помнил. Если бы он завернул в другую сторону, то там был бы кустарник с виноградом, сейчас, конечно, не цветущим. Снег начинал лететь хлопьями, ветра почти не было, а на улице становилось с каждой минутой темнее. Температура стала минусовой, а его осеннее пальто совершенно не подходило для надвигающегося снегопада. Крис стоял прямо возле поворота к нужному гаражу в куртке нараспашку и совершенно не обращал внимания на снег, приземляющийся ему на ресницы, худи и волосы, которые под светом единственного в округе фонаря переливались красивее любого в мире чуда. — Больше это не наша зима? — Крис считал звёзды и каждый раз сбивался на сотне, почему-то именно в этот момент его мысли возвращались к Крициану. Было ли это проклятьем или судьбой, он даже думать не хотел. Скорее кошмар какой-то с Лавэнэ в главной роли. Почему-то на лице появилась маленькая улыбка, когда в уголках глаз из-за сухости и ветра появились маленькие слёзки. — Или ты тоже теперь не понимаешь разговоры намёками? «Ты больше, чем ничто.» — Если бы ты был ничем, я бы не пришёл, — Кица достал пачку сигарет с двумя последними и без задней мысли протянул одну Крису. «Если бы ты не стал моим всем, я бы не пришёл.» Они оба облокотились о заржавевший гараж, снег быстро покрывал поверхность земли. После долгой слякоти это была лучшая погода, о которой только можно было мечтать. Небо не было усыпано звёздами, но их было больше обычного. Кица не был поэтом, только иногда писал небольшие и немного побольше мелодии на гитаре, которую в итоге должен был забрать Росен. — Три дня, и один уже подходит к концу, — пробормотал Крис посиневшими от холода губами, ветер лишь немного подвывал, чуть-чуть колыхая остатки от состриженных кудрей. — Когда у тебя следующие каникулы? Кица накрутил чужой волос на палец, после чего запустил всю ладонь в кудри. Крис посмотрел в ответ лишь на секунду и прикрыл глаза, опустив голову. Руки повисли сбоку от тела и, позволив себе расслабиться, он просто оставил сигарету догорать, а ветер помогал разносить запах на некоторое расстояние. — Первые две недели лета. — Кица проводил пальцами по волосам, не натягивая их ни на мгновение, мягко перебирая, пропуская между пальцев. — Должны быть, но у меня осталось только Егэ. Так что навсегда. — Приедешь обратно или останешься в столице? — Крис спрятал ладони в карманах джинс, чтобы хоть немного отогреть заледеневшие кончики пальцев. Его волновало, что их ждёт. Было сложно просто доверится человеку, который даже не может рассказать правду самым близким, которые может и разочаруются, но всё равно выберут тебя. Комната Дэмона, конечно, имела хорошую шумоизоляцию, но крики Росена сложно заглушить. Конечно, он сложил два плюс два. Бегство было импульсивным, куда именно не было и мысли. Ноги сами принесли его к остановке, не было усталости, мышцы даже не горели. Крис чуть-ли не на лету запрыгнул в приехавшую газель. Удача была в одном последнем свободном месте. Только минут через 15 Крис смог осознать произошедшее. Кица рассказал всем, тем самым отдав им нож, которым можно было ударить в самые болезненные места. В конце концов, они все знали хоть одно слабое место друг друга. Все знали, что таким местом Кицы были его собственные чувства, которые не было смысла отрицать. Крис даже сейчас был всё так же не уверен, что они есть. Иначе почему они всё ещё здесь? — Смотря в какой универ ты подашь документы. Крис знал, что у Кицы всегда найдутся слова, чтобы снова попасть по слабому месту. — Ты же собирался уезжать, верно? — Кица чувствует себя странно, рядом с Крисом все тревоги исчезают, будто их и не было. Влияет на него так возвращение домой, хорошая погода или Крис, смотрящий на него круглыми от удивления и блестящими от слезинок глазами. — Как ты говорил? «Куда угодно, лишь бы не оставаться здесь»? Крис понимает, что ему нечего ответить, последние несколько месяцев в его голове держатся лишь две мысли: «Если я не сдам, я покончу с собой.» и та, которую уже успел озвучить Кица, конечно же, помнящий обо всём. Эти мысли перестали посещать его голову впервые за несколько месяцев, рука сама потянулась к такой же холодной ладони. — Ты останешься? — Крис опустил его руку и переплел их пальцы. Он пытался понять Кицу, не подозревая, что сам смог его запутать своими вечными попытками хоть что-то изменить и своими чувствами, наличие которых он долго отрицал. Их судьбы не должны были никак пересечься, и не пересеклись бы, не уговорив Кица родителей дать ему немного больше свободы, чем старшей. Сейчас они считают, что ошиблись. Кица признаёт, что это была их лучшая ошибка. — Да. «Навсегда» — это глупо. С губ Криса срывается неожиданная усмешка, она похожа на детскую, как в средней школе: до знакомства с Тэнэ, Руфо и Росеном; до признания, до секса по углам и общих страхов, которые они точно теперь оставят в прошлом. — Я замерз до самых кончиков пальцев, — у Криса уже не работает голова, он подходит поближе и утыкается носом в плечо чужого пальто. Его глаза слипаются и всё так же слизятся, одна из рук сжимает чужую, а другая залезает в чужой карман, согревая как свою ладонь, так и ладонь хозяина — единственного источника тепла, которую и карман уже не спасает. Крис перестаёт слышать свои мысли и чувствует и своё больное горло, и забитый нос, и мокрые кроссовки, которые точно не предназначены для носки в снежную холодную погоду. Чувствует, как Кица вытаскивает свою руку из кармана и кладёт её на мускулистые плечи, притягивая немного ближе. — Давай зайдём в гараж, а то как-то уж слишком холодно, — Кица оставил поцелуй на макушке и только посильнее прижал к себе. Он его больше не отпустит.***
Кица упал на матрас и разлегся на нём так, что не оставил для Криса места. Честно сказать, они обставили его вполне удобно, комфортно, не хватает только самой машины в середине всего этого и было бы идеально. В помещении было три матраса, они обычно все лежали друг на друге; три стула, каждый из которых может развалиться в один момент, но за последний год этого так и не произошло, а также стол и сундук, в котором было много всякой всячины — от одежды до окурков от сигарет и пустых бутылок от пива. К примеру, свитера, которые они оставляли для холодных дней, если их импровизированное отопление перестанет работать или оно станет кому-то мешать, из-за чего им придётся сворачивать всю их деятельность. Но жалоб не было, а свитера просто могли пригодиться в любой момент, потому что, несмотря на максимальное обустройство, на градуснике, висящем у дальней стены, зимой выше 18 градусов отметка не поднималась. Крис положил своё худи поближе к батарее, после чего сел на холодный пол рядом с матрасом в позе лотоса, скрестив ноги. Кица растянулся в одну линию и перекатился поближе к стене, из-за чего его ступни в носках касались бетонной, всегда холодной поверхности. — Там же холодно, — заныл Кица, перекатываясь к прохладной стене. — Как ты можешь там сидеть? Крис негромко усмехнулся, слишком привыкший к холоду, но от предложения не отказался, перебравшись на матрасы, он лёг рядом, вглядываясь в профиль без каких-либо изъянов. На самом деле для Криса это не было чем-то необычным. Ему нравилось разглядывать людей. Он уже знал, что у Руфо и Росена есть горбинка на носу, только вот у одного она была врождённой, а у другого удачно приобретённой благодаря перелому ещё до их знакомства. У Дэмона нижняя губа была немного больше, чем верхняя, в то время как у Тэнэ они были примерно одинакового размера. Крис никогда не говорил им о своих наблюдениях. Кица повернул одну только голову в его сторону, всё также лёжа на спине, а потом положил свою руку с всё ещё холодными кончиками пальцев на чужую щёку, провёл большим пальцем по нижней губе, немного приоткрывая рот. Крис каждый раз будто не мог ничего сделать против чар этого человека. — Ты красивый, — вслух озвучил свои мысли Кица и пододвинулся немного ближе, перевернувшись на бок. На Кице были чёрные джинсы, белые носки и розовый нелепый свитер с огромным горлом, рисунком плюшевого медведя с сердцем в руках. Крис прикрыл глаза, ощущая, как чужие пальцы проходятся по его скулам, кончикам ушей и мешкам под глазами. — Прости меня, — прошептал Кица, а сам почувствовал, как его сердце делает прыжок, заставляя его страдать после всего произошедшего. Что ж, он спорить со своим органом не собирался, который, между прочем, отвечает вовсе не за чувства, а за циркуляцию крови в организме. Но, может быть, вся эта сентиментальность не так уж и противна. Кица был готов признать, что это вполне терпимая хрень. Крис подвинулся ещё немного ближе, уже провалившись в сон. Лавэнэ долго не мешкался, так что, перебросив свою руку и снова позволив ей утонуть в волосах, придвинул парня немного поближе, улегся поудобнее и тоже прикрыл глаза, оставляя мир живых. Так это должно было закончится, наконец-то. Сесть на поезд в два часа ночи во время и так прогрессирующей бессонницы, ехать так шесть часов, а потом приехать к восьми часам и не иметь возможности хоть немного передохнуть из-за сильно ограниченного времени — было для Кицы миром между адом и раем после нескольких месяцев в тюрьме. Проблема в виде школы не исчезла, но Кица сам временно иммигрировал. Сбежал, если быть совсем честным. Но нет — его разбудили. И нет, это был не Крис, если бы это был он, то Кица смог бы его понять. У них совместные проблемы со сном, так что для него это было простительно. Для человека, который барабанил в их дверь, но по какой-то причине не смел покричать, чтобы уж точно услышали, только бормотал что-то себе под нос. Они лежали около минуты. Крис проснулся сразу же, но вставать точно не планировал, только поудобнее улегся и поближе прижался к груди, положив свою руку Кице на талию, тоже притягивая поближе. Что вообще могло бы их заставить встать? Точно уж не оглушающий стук в дверь. Постучат, постучат, побесятся и уйдут. — Ребят, я знаю, что вы там и не спите! — голос Росена заставил их всё-таки открыть глаза. Кица поднёс руку к скуле, она немного гудела при прикосновении. «Синяк» — сделал Кица вывод и с уставшим вдохом приподнялся на руках и ещё полминуты просидел, смотря в уставшее лицо Кристофера. Они оба выдохлись и упали в сновидения почти неосознанно, так что свет всё ещё горел. У них, конечно, была дополнительная лампа, которая была куплена Крисом когда-то. Стоило её включить, вместо того, чтобы тратить столько электричества. Да и спать в полной темноте в месте, где нет окон — такая себе идея, особенно если у одного из вас уже есть сомнительные триггеры из-за, казалось бы, учебно-воспитательного процесса. — Открой. — пробормотал Крис и снова свернулся в небольшой кокон, закрывая глаза. — Сильно сомневаюсь, что это Дэм или Тэнэ тебе вмазали за компанию. Крис ничего не сказал о синей щеке при встрече по достаточно понятной и простой причине — ему было не до этого. Все его мысли были заняты прошлым: тем, что они не смогли избежать; всеми совершёнными ошибками и ссорами, которые могли бы их сломить. Та же самая бесконечная ложь Росена, всё время обводящая их вокруг пальца, как маленьких детей. — Иду! — крикнул Кица, и его голос эхом отскочил от стен. Когда 2 года назад Рос вспомнил об этом вечно свободном гараже, Кица его быстро выкупил. Никто его не брал, потому что доехать на автомобиле, развернуться и заехать в сам гараж было почти невозможно — слишком узко. — Дай мне секунду. Кица встал с матрасов только секунд через пять, в процессе провёл по знакомым кудрям. У него определённо был фетиш на чьи-то волосы. Когда Кица открыл дверь, Росен почти что ввалился в более менее тёплое помещение. На улице поднялся сильный ветер, так что ещё и благодаря снегу весь горизонт обзора был закрыт. Кица не знал, как давно поднялась эта буря, но было удивительным, что у Роса вообще вышло дойти до их убежища и не потеряться среди всех поворотов и развлетвлений. Не просто так часть этого района называлась лабиринтом. — Блять, — Росен был одет в чью-то куртку. Точно не в свою, в конце концов, одежду Роса Кица помнил, особенно если считать, что он сам всегда ходил с ним и остальными в торговый центр, особенно если это было за вещами. Крициан всегда это аргументировал достаточно простым способом: «Я с бомжами не вожусь.» Уговорить их было не сложно, к тому же им пришлось согласится, у Кицы был хороший вкус, который мог легко подстроиться под чужой и подобрать что-то модное в рамках обычной молодёжи. Хотя иногда Кица и раздражал, со многим пришлось соглашаться. — Ты украл куртку? — Кица забрал её из чужих рук и на расстоянии вытянутой руки встряхнул, рассматривая. Большая, длинная, капюшон с мехом, похожа на женскую. — Или у матери забрал? Росен усмехнулся себе под нос, принимая поражение. Его улыбка сразу же пропала, он посмотрел сначала на Криса, а затем быстро вернулся к Кице. Он точно хотел что-то сказать; и Крис, и Кица догадывались, что именно. — Я.. Это, — Росену было не по себе. Он не хотел извиняться, всё само подвелось к этому. Росен был у Руфо. Как обычно, в общем-то. Все два часа, что он там пробыл, пока его почти что за шкирку не выкинули за дверь, ещё два, которые пришлось ему провести на улице, в итоге привели к жёсткой рефлексии. Задумываться о произошедшем было не по его части. Единственным сожалением в памяти навсегда остались только воспоминания о школьных буднях, когда вся значимость Руфо не была оценена по своему достоинству. У Росена не было совести. Она ему и не нужна была, иначе сколько бы людей, которые всех неожиданных побоев заслужили, просто спокойно продолжали ходить по улицам. Кица заслужил — у Росена не было причин сомневаться в этом, даже сейчас он был уверен в этом и точно бы не стал менять своё мнение. Это, между прочим, вообще не его проблемы, остальные никогда не вмешивались в проблемы Росена и Руфо, если их не просили. Так что и он сам не должен был вмешиваться в чужие отношения, его не просили, но вся эта информация сводит его с ума. — Ты пиздец еблан, — Росен ни на кого не смотрел, но все понимали, кому это предназначалось. Крис и Кица успели быстренько переглянуться, и на самом деле оба были согласны, как Рос вспылил с новой силой. — Хотя если так подумать, вы оба! Два, блять, долбоёба! Он кинул шапку подальше в угол и отошёл к стене напротив матрасов. Крис, чтобы получше видеть собеседника и своего недопарня, немного позже севшего прямо перед неожиданным ночным гостем, через силу поднялся и смог поудобнее усесться, перебегая взглядом с одного на другого. В молчании они сидели совсем недолго, может секунд 5. Кица прервал нарастающее нагнетание: — Я и сам знаю, что всё это херово, — Росен поднял взгляд с пятна на полу и посмотрел на расскаившееся лицо, в которое, честно говоря, ему не особо хотелось верить. — Я отрицал, что могу чувствовать что-то подобное. Росен тяжело усмехнулся, будто это причинило ему дополнительную физическую боль, но нашёл в себе силы ответить: — Ого, «что-то подобное», — с его губ слетел ещё один кроткий нервный смешок, руки в воздухе показали кавычки, выделяя последние слова. — Скажи, что же такое это «что-то». — Рос, — не успел Крис сказать и слова, как его перебили. — Заткнись, ты вообще всегда его оправдывал. В любых ситуациях, пока он, блять, — Росен случайно запнулся, но повысив тон голоса продолжил, как ни в чём не бывало. — Трахал тебя, как ни в чём не бывало! — Это грубо, между прочим, — попытался неудачно разрядить обстановку Кица, на этот раз подобное было даже не в тему. Всё ещё чувствуя себя виноватым, Крициан хотел лишь того, чтобы всё было как раньше, но на этот раз без всех совершённых ошибок. Ему хотелось отпраздновать ещё один Новый год вместе, без подарков, большого праздничного стола и прочей мишуры. Душа желала фейерверков, шуток и дешёвых банок пива, бенгальских огней и детишек, которые каждый год просят прокатиться на ватрушке Эбель. — Грубо? Блять, я тебя правда ненавижу, — Росен отвернул голову и уставился на противоположную почти полностью пустую стену, там было несколько надписей, когда-то начирканных перманентным маркером. — При первой нашей встрече я должен был прострелить тебе колени, — Росен проворчал это и резко сел прямо, больше не опираясь о стену. — Вам всем, если быть честным. Крис не сдержал напряженного смешка: — Когда я думаю о переводе, то прихожу к тому же выводу, — Крис перевёл взгляд на Кицу и обречённо вздохнул. — Может быть, его бы не было. Кица подхватил надежду на хоть какой-то позитивный настрой, благодаря Криса всеми фибрами своей души. — Какие же вы все жестокие, — его губы наигранно надулись, а руки сомкнулись перед грудью. — Я бы хотел тебя никогда не знать. Вас всех, если честно, — Росен положил руку на шею и голову опустил так, что его лицо было скрыто за отросшими волосами. — Вы сделали меня слишком мягким, и я вас за это ненавижу. Он поднял голову и его улыбка покрылась корочкой настальгии: — Теперь отпустить вас не могу, — Росен посмотрел в глаза сначала одного, а потом второго, после чего уставше выдохнул и продолжил. — Вы мне важны. Не хочу всё это терять. Крис не мог ничего сказать, Росен никогда так себя не вёл, не говорил таких слов, ему было слишком сложно это говорить, будто от капли сентиментальности его лёгкие взорвутся, кровь перестанет течь по венам, а сердце взорвется. Хотя, честно сказать, Рос очень чувствительный, пусть этого и не признаёт. Кица чувствительным не был, но всю остальную его часть понимал. — Значит мир? — Кица протягивает руку в примирительном жесте и надеется на ответное рукопожатие — это было почти наивно. — Надеюсь. Росен молчал секунд пять, но этого Кице хватило, чтобы пожалеть, что у него вообще есть язык и любое его возможное подобие, которое только может существовать. С губ Росена сорвался смешок. Крис впервые заметил, что он делает это так часто. Хотя стоит задуматься, он и раньше скрывал свои чувства и эмоции, однако обычно он скрывал это за злобой и яростью, а не улыбкой. — Ни за что, но может как-нибудь потом. Рука Кицы медленно опускается и падает между ними. Ничего не кончено, но почему-то Кица чувствует, что это конец, когда Росен медленно поднимается и отходит за его спину. — Я заберу один матрас и разложусь у другой стены. — Да, конечно, — Крис поднимается с матраса и помогает Росену скорее разговорами, а не физически. Кица делает ещё один вздох и уже сомневается, что сможет уснуть этой ночью.