Mémento mori

Наручные часы мягко звякнули в руке, пробив восемь вечера, и почти в это же время секундная стрелка замерла и больше не двигалась. Тонкие длинные пальцы аккуратно захлопнули крышку и убрали устройство во внутренний карман пиджака, пока вторая рука медленно крутила в руках цветок, сорванный с кустов. Он не взял сегодня перчатку, нет нужды. Вот если бы была охота — другое дело… Кстати об охоте. Давненько человек уже не участвовал в этом прекрасном действе. Одна мысль о страхе других людей, азартном чувстве погони и последствиях в виде растекающихся ручьев по ладоням… вызывали приятный трепет в его груди. Кто-то говорил, что он просто чокнутый, и помешан на садизме и убийствах. Пусть так. Но его все устраивало. В саду он слышал тихий шорох и сбивчивое дыхание новых гостей. Как бы тихо они не старались сидеть, полностью остаться незамеченными у них не было ни единого шанса. Однако человек не торопился их обнаруживать. Более того, он просто прошелся мимо, громко стуча каблуками туфель по каменной плитке и изредка шевеля кусты. Так, для вида. Если бы он хотел, он давно бы уже вытащил и птичку, за которой неустанно охотится уже почти месяц, и сбежавшего из петли везунчика, что не может скрыть звона цепи на своей шеи. Но только ли их тут двое? Вроде бы в коридоре он слышал еще один мужской голос. Хотя… Неважно. Часы завибрировали в кармане пиджака, и мужчина снова вытащил их и раскрыл. Губы тронула легкая улыбка, когда он увидел, что секундная стрелка чуть сдвинулась назад. Отлично, значит все было готово. Он снова показательно прошелся вокруг фонтана с большой лягушкой и еще раз проверил кусты. Дыхание в листве он слышал даже отчетливее, чем прежде, но не стал выуживать прятавшуюся в них девушку. Пусть немного порадуется. Потянув нервы гостей еще минуты две, он направился к двери и вот тут уже задержался. Воткнув цветок в карман на пиджаке, он достал на свет тонкое лезвие, похожее на скальпель и всего парой росчерков пометил дверную ручку большой римской цифрой девять. Левой рукой он начал отматывать время вперед, пока стрелки не встали на точно такие же цифры, после чего повторил перемотку, но уже назад. Остановившись на восьми вечера, они снова тихо звякнули и секундная стрелка снова начала двигаться в правильном темпе, словно не она только что останавливалась. Приготовления были окончены. Человек открыл дверь и шагнул в темный коридор, что скрывался за ней. Очень необычно, если вспомнить, что Эмма, Орфей и Лука прошли мимо освещенного холла с маленьким поворотом на кухню, а теперь тут была только темная пасть, в которой не было видно дороги. Он закрыл дверь до конца и чуть улыбнулся. Ловушка готова. — А ты сегодня довольнее, чем обычно. Он обернулся, встретив обладательницу голоса. Как обычно, она подошла, а если точнее, подползла, абсолютно неслышно. Упругое змеиное тело до пояса с сияющей черной чешуей давало ей очень большой плюс к скрытности, шелковистые волосы обрамляли аккуратное треугольное лицо, а глаза покрывала черная повязка. Хотя это ей не мешало прекрасно видеть сквозь покрывало снов и яви, которые ее окружали почти постоянно. Руки, покрытые сетью татуировок и заканчивающиеся острыми когтями мягко обняли мужчину, а он не отказал себе в удовольствии, мягко коснуться ее ладоней в знак вежливости. — Как всегда прекрасна, Идра. — Не увиливай от вопроса, Джек, — она даже смеялась с легким шипением. — Что там за дверью? Новенькие? — Почти. Как минимум одна птичка, которую я наконец-то поймаю в клетку. И сбежавший Бегун. — Ух ты! Опять вырвался? А ему не занимать упорства! Джек закрыл часы и убрал их во внутренний карман вместе со скальпелем. Бледное лицо мужчины украшала почти невидимая во тьме улыбка. — Это будет как минимум любопытно. Новую петлю я создавать не стал, в этом нет нужды. Лучше соединю их с одной из старых. — Да ты садист, — Идра шипяще рассмеялась. — Или ты таким образом хочешь поймать Бегуна? Лично я была бы не против уже привести его в… — Тшшш! Тонкий палец коснулся пухлых губ, окрашенных в темную помаду. Он нежно обнял нагайну за оголенные плечи. — Не стоит упоминать наше место здесь. Давай просто… понаблюдаем. А если ситуация начнет выходить из-под контроля, ты всегда можешь выпустить в Игру своих милых куколок, правда? Она осторожно сняла его руки с плеч, довольно улыбаясь. Наверное, если бы ее глаза смотрели прямо на человека, то он бы окаменел от одного ее взгляда, как от мифической Горгоны Медузы. Но она всегда их прятала под повязкой, и это делало ее еще более красивой и загадочной. — Не сомневайся, дорогой. Я в стороне стоять не буду. — Вот и славно. Тогда предоставляю тебе сопроводить в петлю этих ребятишек. Он вежливо поклонился Ведьме Снов, и, привычно напевая себе под нос, растворился во тьме коридора. Где-то в глубине Поместья глухо хлопнула дверь, а часы наконец-то громко пробили восемь часов вечера.

***

Орфей не торопился уходить из сада, даже несмотря на то, что с освещением проблема становилась все сильнее. В конце августа и так рано начинало темнеть, а судя по звону часов уже было около восьми. Но вот выходить в коридор и попадаться в руки странному человеку желания было мало. Тем более, что Лука только что непрозрачно намекнул, что это не самая лучшая идея. Очень сильно хотелось немедленно взять тетрадь и записать все мысли, что теснились в голове, но пока надо было решить, что делать дальше. — А куда отвертки делись? Он обернулся. Лука растерянно копошился в своей поясной сумке, потеря явно обескуражила его. — Кажется они выпали, когда ты упал… — неуверенно сказала Эмма. — Орфей не помнишь? — Да. Там еще гаечный ключ кажется выпал. — Ай… обидно! Парень заметно расстроился, но не стал зацикливаться на проблеме слишком сильно. Вместо этого он обошел фонтан и приблизился к двери, внимательно осматривая ее. Римская девятка на дверной ручке заставила его нахмуриться, он даже отошел от выхода подальше. — Эм… Эмма, верно? — он повернулся к садовнице. Она ласково улыбнулась и кивнула. — Скажи, а отсюда есть другой выход? Ну там боковая дверь через кухню, или на улицу? — Извини, нет, — она покачала головой и крепче сжала в руках свой ящичек с инструментами. — Уж поверь, я в этом саду столько времени проводила! Если бы был другой выход я бы сразу его показала. — А что не так? — Орфей непонимающе посмотрел на изуродованную ручку. — Ну поцарапал он ее. Может он так комнаты проверенные помечает? — Поверь мне, нет. Лука вздохнул. Итак, выход только один, причем тот, который он не хотел выбирать. — Может в саду переночуем? А утром выйдем в гостевую комнату? — Вот уж точно нет! — Эмма фыркнула. — По ночам уже холодно! На окнах в саду даже изморозь легкая каждое утро, а от фонтана брызги холодные! Заболеть хочешь? — За одну ночь не заболеешь… — отмахнулся «заключенный». — А я бы предпочел не встречаться с этим господином по ту сторону двери. — Кстати, кто он такой? — вклинился в разговор Орфей, выжидающе глядя на товарища. — Ты явно его знаешь, причем лучше, чем мы. — Ну… Не то, чтобы мы близко знакомы… — Лука дернул плечом. — Но да, немного знаю. Он кто-то вроде стража дома. — Страж? Охранник ты имеешь в виду? — Нет, именно страж. Он знает абсолютно все комнаты и коридоры в особняке, может появиться неожиданно там, где ты его вообще не ожидаешь. А еще… — он грустно посмотрел на Эмму. — кажется ты говорила, что кого-то потеряла, да? — Д-да, — садовница нервно икнула. — Они прибыли со мной в дом. — Я точно знаю, что именно он ответственен за то, что новоприбывшие постепенно исчезают. Каждый раз, когда такое случалось, на дверных ручках появлялись цифры, — Лука показал на дверь, прямо перед которой они стояли. — Я прибыл в дом вместе с молодой девушкой-механиком. Жалко имя ее не помню… — он слегка размял висок, — но она пропала спустя две недели. На ее двери была цифра семь. Мрачный прогноз обескуражил Орфея и Эмму. Теперь они уже с более нехорошими предчувствиями смотрели на дверную ручку, и в сгущающейся темноте царапины выглядели очень грозно. Орфей припомнил одну из своих книг, как главных героев поджидал неприятный сюрприз именно тогда, когда они решились пройти в запретный участок леса, надеясь найти разгадку тайны, но в итоге увязли в еще больших проблемах, чем было все изначально. Романист даже невесело подумал о том, что он ничем сейчас не отличается от своих же героев, и точно так же как и они готов рискнуть. — Послушайте, — он посмотрел на друзей по несчастью. — Я понимаю, это плохая идея — сейчас идти за эту дверь. Но если так подумать, выбора у нас немного. Оставаться здесь мы тоже не можем, Эмма права. Моя сумка осталась в доме, фонарь тоже, лекарств у нас с собой нет. А значит если заболеем — даже вылечиться будет трудоемко. Давайте рискнем. Просто будем держаться вместе и не разделяться. Эмма согласно кивнула на предложение Орфея, а Лука вздохнул. Понимая, что он остался в меньшинстве, он сдался. — Ладно, друг, как скажешь. Но я вас предупредил. Он коснулся зловещей ручки и повернул ее. Дверь легко поддалась и открылась. Орфей первый прошел вперед, ожидая увидеть знакомый коридор, освещенный хотя бы старыми свечами, но все тонуло во мраке. Было видно только нечто, похожее на столовый шкаф с серебром, мимо которого они в спешке пробежали. — Нда, темень кромешная, — проворчал недовольно романист. Эмма шла следом за ним и была готова в любой момент ударить чемоданчиком любого неожиданного гостя. Лука прошел в коридор последним. — Так. Погодите-ка, ребята! Он не стал закрывать дверь, так как в саду было гораздо светлее, чем в коридоре, и вновь начал копошиться в поясной сумке, пока не выудил странное устройство, похожее на маленький переносной патрон и лампочку. Немного повозившись с конструкцией и соединяя проводки, он успешно зажег ее и осветил часть коридора. — Здорово, Лука! — Эмма улыбнулась. — Ай, пустяки, — отмахнулся он, держа устройство в руке и убирая лишнее в сумку. — Но хотя бы не в кромешной тьме. — Да, согласен, — Орфей улыбнулся. — Хорошо, давайте пойдем вперед. Может повезет и в шкафчиках найдем фонарь или свечи. Они двинулись вперед во мрак, осторожно ступая и держась как можно ближе друг к другу. Не только потому что источник света был всего один, но и во многом для того, чтобы не споткнуться об что-то неожиданное или не врезаться в открытую дверь или косяк. Действительно, коридор был тот же самый, вот и столовая недалеко, и шкаф с антиквариатом и посудой. Орфей ненадолго задержался рядом с ним и обыскал, надеясь найти свечи, но к его разочарованию там ничего не оказалось. — Пусто, — вздохнул он. — Давай заглянем в комнату к мистеру Пирсону? — предложила Эмма. — Он всегда держал при себе фонарик. Возможно он у него в комнате. — Кто такой мистер Пирсон? — поинтересовался Лука. — Один из тех, кто прибыл в особняк вместе со мной. Он жил в комнате по соседству с мисс Дайер. Орфей не успел высказать своих мыслей по поводу этой идеи, потому что раздался громкий хлопок, заставивших всех вздрогнуть. Конец коридора, из которого они пришли погрузился во мрак. Лука обернулся к двери, из которой они пришли и нахмурился. — Вот черт! — Что такое, Лука? — Дверь. Я ее специально не закрыл, когда мы ушли. А теперь она захлопнулась. Эмма сжала ручку ящика с инструментами. — А что такого? Ну ветер подул… — Эмма, ты ведь работала сама в саду, — Лука вздохнул. — Там хоть раз дул ветер? Осмысленность сказанного сразу же прояснила ситуацию. Орфей быстро выпрямился и побежал обратно к двери, не обращая внимание на крик садовницы, надеясь открыть ее и снова выйти в сад. Он бежал вперед, но коридор словно уплывал прочь, а дверь и вовсе казалась недосягаемой. Хуже того, тьма почему-то начала сгущаться. Дыхание перехватило, а по спине поползли мурашки, он ощущал себя сломанной куклой, которая пыталась двигаться, и не могла. Романист устало выдохнул и остановился, прислонившись к обшарпанной стене, переводя дыхание. Дверь, выводящая в сад полностью исчезла из виду. — Что за черт… — Ты что творишь?! Лука и Эмма догнали его. Эмма немного запыхалась от бега, даже щеки чуть порозовели, а «заключенный» недовольно скрестил руки. — Сам же сказал, не разделяемся! — Извините, ребят… — виновато протянул Орфей. — Просто я не понимаю… Мы разве так много прошли? Почему коридор выглядит так, будто он бесконечный? Где дверь? А дверь и правда исчезла. Были только стены без окон со старыми картинами. А на некоторых обломках штукатурки и обоев остались странные следы, то ли грязи, то ли еще чего-то, о чем Орфей предпочитал не думать. Антураж давил на психику и немного заставлял впасть в отчаяние. — Не понимаю… — Эмма растерянно обернулась. — Но ведь в столовой был сделан ремонт! Там почти все новое! Где мы? Лука напряженно осматривал помещение. Стараясь не отходить далеко от ребят, он изучил картины. Ничего выдающегося, на одной был портрет очень красивой женщины в желтой перьевой накидке, а лицо было сокрыто маской. На подписи значилось: «Миссис Соловей. Свистни, и она укажет путь». Одной из картин, помеченной цифрой пять вовсе не было на стене, а остальные были без подписей. Внезапно парень вздрогнул и едва не выронил патрон из рук, схватившись за голову и тихо простонал. — Лука? — Орфей встревоженно посмотрел на него. — Что такое? — Н-нет… Ничего… — он вымученно улыбнулся. — Просто мигрень. — Точно? — Эмма с подозрением осмотрела его и даже сняла перчатку, чтобы потрогать лоб. — Ты выглядишь уставшим. Ты вообще спишь? — Сейчас бы с удовольствием лег, честно, — улыбнулся Лука. — Ладно, оставим лирику. Давайте двигаться. — Хорошая идея, — одобрительно кивнул Орфей. — Только куда? — Ну… «Как насчет вперед?» Эмма взвизгнула. Под Лукой внезапно загорелась фиолетовая пентаграмма, разом осветившая коридор на приличную видимость. От удивления парень застыл, не в силах двигаться, а Орфей наблюдал, как рядом из густой мглы выползает нечто. Ассоциация с куклой напрашивалась сама собой, ее движения были слишком резкими и дерганными, как будто ею управляли за невидимые нити, темные шелковистые волосы были распущены и спутаны, одежда рваная, больше даже лохмотья. Сероватого цвета кожа походила на воск или старую бумагу, а глаза напоминали стекляшки. А еще ОНО сжимало в руках старую кирку, которая была как треть ее роста. Существо выползло буквально из-под пола и медленно выпрямилось, стряхивая что-то похожее на черную чешую, и теперь ее стеклянные и бездонные глаза смотрели прямо на них троих. Лука опомнился первым. Быстро выкрутив лампочку из патрона, он схватился за провода, которые все еще были под легким напряжением, а потом оттолкнул существо. Оно по инерции отпрянуло на пять шагов назад и задергалось. Ток явно прошел сквозь него и ненадолго ошеломил. — Бежим! Быстро! Дважды повторять не пришлось. Орфей и Эмма быстро сорвались следом, устремляясь обратно к столовой, откуда они пришли, но коридор снова казался бесконечной прямой дорогой. А спустя какое-то время они услышали сбивчивое детское хихиканье, и поняли, что нечто идет за ними и не отстает. После они еще и увидели ее, она полубежала следом, волоча кирку по полу, очевидно тяжелую для нее, но необходимую. — Скорее! — Лука схватил Эмму за руку. — Надо найти дверь! Любую! — Что это такое?! — крикнул Орфей на ходу, оглядываясь по сторонам. — Еще один страж? — Хуже, писатель. Или кирка в ее руке тебе ничего не сказала?! Наконец-то в коридоре мелькнула небольшая развилка. Без раздумий Лука свернул влево, а Орфей немного задержался. Заприметив у стены нечто, напоминающее строительный паллет, он с усилием его толкнул и тот рухнул прямо между ним и странной куклой, отгородив их. Правда кукла не стала стоять на месте. Ненадолго застыв, она с усилием рванула кирку и обрушила ее на дерево, отчего то затрещало. Поняв, что надолго это ее не задержит, романист поспешил догнать ребят. — Тут есть хоть одна дверь?! — воскликнул он, притормозив. — Да если бы! — Эмма пыталась отдышаться. — Один коридор! Сзади раздался грохот. Похоже кукла почти сломала паллет. И что еще хуже, лампочка у Луки начала мигать, грозя потухнуть. Он пытался придумать способ, что помочь им всем, но как назло в голове было пусто. Вспомнилась только странная подпись на картине, которую он разглядывал. «Миссис Соловей. Свистни, и она укажет путь» Еще один оглушительный грохот. Похоже кукла или нечто, похожее на куклу, смогло сломать препятствие. Бледная Эмма в отчаянии посмотрела на Орфея, но он тоже не знал, что еще придумать. От безысходности, Лука просвистел в пустоту, что получилось неожиданно громко. — Что ты де… Романист удивленно застыл, не закончив фразу. Прямо за их спинами словно из воздуха вырисовалась дверная ручка. Не такая, как та, что вела в сад, она была темно-бордового цвета и всего с одной продольной царапиной. А дверь была еще более обшарпана, чем сама ручка. Но она появилась. — Ребят… Дверь! — Что? Все в изумлении уставились на новый путь и так бы и стояли, если бы смех не вернул их в реальность. Кукла догнала их. Замахнувшись, она с усилием подняла кирку и та просвистела буквально в сантиметре от плеча Орфея. Эмма первая очнулась от ступора, и подтолкнула «заключенного» к дверям, после чего быстро повернула ручку и открыла дверь. — Орфей, бежим! Он увернулся от удара и пока нечто снова не подняло кирку, быстро забежал внутрь, после чего, Лука мгновенно захлопнул дверь и повернул ручку, да еще и выхватил из сумки молоток и ударил ее, чтобы дверь заклинила. По ту сторону была слышна небольшая возня, и на дверь обрушился удар, но очень глухой и не сильный. После еще один. И еще. А потом все стихло. Воспользовавшись передышкой, все трое опустились на пол, чтобы немного отдышаться. — Вовремя эта дверь появилась… — выдохнула Эмма. — Хотелось бы мне знать как и почему? Орфей придирчиво осматривал новое пространство. Оно уже не было бесконечным, но было таким же неприветливым по наружности. Стены темные, такие же с отбитой штукатуркой и краской, есть пара окон, за которыми на данный момент уже была видна темная улица. Свечи в старых подсвечниках не горели в этом полумраке, а впереди был выход, видимо в другое помещение. На стене висел старый плакат, похожий на план эвакуации. Лука встал на ноги и внимательно осмотрел его. — Тут написано: больница Уайт-Сэнд-стрит. Эмма вздрогнула. Она тоже подошла к плану и внимательно его осмотрела. — А зачем в особняке нужен план этой старой психиатрической лечебницы? — Психиатрической? — Орфей приподнял брови. — А ты откуда знаешь, что это за больница? — Ну… — девушка потупила взгляд. — Скажем так, был печальный опыт. — Друг, не трогай ее, — миролюбиво предложил Лука. — У всех могут быть тайны. — Согласен, — кивнул романист, и пока действительно отбросил тему. Вместо этого, он подошел к окну и выглянул наружу. — Эммм… Ребят… А вы уверены, что мы в особняке? — Конечно! Где же еще? — Эмма удивленно посмотрела на Орфея. — Ты что, тоже устал? — Но в особняке не было такого заднего двора! Окно выходило на небольшую заасфальтированную лужайку с несколькими скамейками, что стояли вокруг неработающего фонтана. А само здание возвышалось на два, а то и три этажа вверх и заканчивалось островерхой крышей с потертой черепицей. На фоне чернеющего неба был виден старый проржавевший флюгер, который уже давно не крутился, а в паре окон горел свет. — Где мы? Лука еще раз попытался восстановить все в памяти, что только что произошло, и запоздало понял, что они упустили маленькую деталь. — Эмма, — он повернулся к садовнице. — Скажи, на ручке были царапины? — А? — она рассеяно поправила шляпу. — Ну да, кажется… Одна всего. Да и разве это царапина? Я думала, что ручка треснула. Орфей сразу понял, куда клонит Лука. Свежа была в памяти ИХ дверная ручка из сада, тоже с обычными вроде бы царапинами. — Думаешь там была цифра? — озвучил он его догадку. — Да, — Лука кивнул и мрачно посмотрел на дверь, которая не исчезла, но теперь и не выпустит их. Теперь все четко видели ручку и осознание пришло, отозвавшись в теле усталостью и головной болью. На ручке четко была выцарапана римская цифра «один».