Прибрежная деревня.
Отдаленная от Изнанки петля.
В последнее время море становилось все более неспокойным. Волны разбивались о борт разрушенного корабля с такой силой, что грозились проломить хрупкий деревянный каркас окончательно, однако это было лишь иллюзией. Здесь всегда звуки слышались чуть громче и явственнее, а еще по этому месту витал какой-то особый шарм опасной романтики. Словно здесь суждено было встретиться двум возлюбленным, но встреча так и не состоялась, и корабль вобрал в себя почти целиком все их эмоции и чувства. Антонио не хотел уходить сюда в одиночку, оставив Эдгара и Эндрю одних, но сейчас это была необходимость. Не стоило беспокоить их еще сильнее, чем уже было. Вальден и так в последнее время вечно на иголках из-за повышенного чувства ответственности, а Эндрю… слишком пуглив. Пожалуй это была главная причина. Скрипач всегда с нежностью думал о Могильщике и старался заботиться о нем по мере своих сил: следил чтобы он много времени не проводил на солнце, играл для него на своей скрипке, когда ему было грустно, помогал ему подтянуть чтение и письмо. Он и так этим неплохо владел, однако, все же в церкви учат очень уж поверхностно. Как бы то ни было, альбинос был хоть немного счастливее, особенно после пропажи Виктора, и это успокаивало его. Антонио вошел внутрь разрушенного корабля и спустился в трюм, освещая себе путь единственной свечой, которая умудрилась уцелеть. Не нужно много света и огня, они ни к чему. Ему надо только проверить, что все хорошо. Что реликвия, которую они здесь скрыли никем не тронута и не найдена. И можно будет спокойно вернуться обратно. Он проходит в широкое помещение и поднимает свечу над головой, смотря наверх, и губы сами собой растягиваются в довольной улыбке. Охотники никогда не смотрели вверх, предпочитая концентрировать свое внимание всегда на то, что есть впереди или внизу. Пожалуй это была самая лучшая идея художника — спрятать широкий черный гроб под потолком и замаскировать его свисающими с потолка цепями, чтобы ни у кого даже маленького желания не возникло его оттуда снять. Внутри покоился… а впрочем неважно. Возможно он никогда и не придет в себя больше. Может быть оно и к лучшему, ибо весь этот план изначально был очень сложным. Скрипач помнил, как очнулся на Изнанке впервые, это было похоже на пробуждение после очень долгого сна. Однако назвать это полноценной жизнью никогда не получится, все же они уже не существуют в настоящем, и по сути являются только призраками. И все же Антонио понимал, что маленький шанс на его возрождение все же есть. Он и сам был Охотником, и понимал, что в этой искаженной реальности возможно все, что угодно, дай только шанс… Неожиданно тишину помещение разорвал внезапный звук. Тихое «мяу» настолько громко прозвучало в тишине, что скрипач невольно содрогнулся, однако внутри было пусто. Ни намека на то, что здесь есть кто-то, пусть даже маленький котенок. И все же, несмотря на внешнее спокойствие, на душе у Антонио было неспокойно. «Что-то грядет… что-то очень нехорошее…» Он должен вернуться в их укрытие. Дождаться, когда ребята проснутся и увести их прочь из этой петли. Вот то, что он ощущал на данный момент. Погасив свечу, скрипач медленно покидает трюм, тихо напевая себе под нос одну из свежесочиненных мелодий. И даже не замечая, как его сопровождают два янтарных огонька, затаившихся за широкой бочкой в трюме…***
Из коридора послышался звук быстро приближающихся шагов, заставив присутствующих в каменном мешке узников вздрогнуть. Илай искренне надеялся, что Эзоп уйдет только вечером, но похоже у Охотников все-таки было свое мнение на этот счет. Сидящий рядом с ним бальзамировщик тоже грустно опустил голову и вздохнул. Сейчас он выглядел даже мрачнее обычного, Пророк держал его за руку и чувствовал, как его бьет мелкая дрожь. Карл успел ему рассказать об обещании, которое он дал Джозефу, перед тем, как прийти сюда. Он не жалел о своих словах, но боялся встречи с Графом, потому что не знал, что тому снова придет в голову. Вот раздался знакомый короткий звук открытия замка и тяжелые двери подземелья с громким скрежетом растворились. Хастур вошел первым и, как ни странно, в компании Джека. Ожидавший увидеть Фотографа Илай удивленно посмотрел на Божество. Тот почувствовал его вопрошающий взгляд и чуть улыбнулся уголками губ. — Джозеф сейчас немного занят, поэтому не пришел. Ваше время истекло. — Занят? — Эзоп удивленно моргнул. Такая невинная реакция слегка позабавила Охотников. — Идем со мной, Карл, — Джек немного поправил часы в кармане. — Выжившим необходим осмотр. Скоро начнется новая Игра, мы не можем допустить, чтобы они были не в форме. — Д-да… Конечно. Эзоп тяжело вздохнул и встал. Ноги сами собой направили его к Охотнику. Он медленно отпустил руку Илая, но в последний момент Пророк тоже встал и на прощание крепко обнял Бальзамировщика, наплевав на присутствующих. Его душили эмоции, которые готовы были вырваться с громким криком из груди, однако он велел себе молчать. Эзоп тоже едва сдержал свой возглас грусти и как только они отпустили друг друга, быстро отошел к Джеку, стараясь не поднимать головы. Хастур и Потрошитель многозначительно переглянулись, но не проронили ни слова. Джек просто молча положил руку Эзопу на плечо и вывел его из подземелья, закрыв за собой тяжелые двери. Илай со вздохом опустился на кровать. Чуткий слух улавливал их шаги по лестнице, они стихли только тогда, когда там вдали хлопнула еще одна дверь. Пророк не сразу понял, что Хастур все еще был вместе с ним в подземелье, был слишком сосредоточен на других звуках, но потом устало повернул к нему голову. — Что-то еще, король в желтом одеянии? — спрашивает скорее из вежливости, чем по-настоящему хочет знать. Сейчас ему больше всего на свете хочется остаться одному. Хастур же не спешит с ответом. Медленно подходит к дверям и запирает их. Видимо будет какой-то длительный разговор. После же возвращается к Пророку и садится на один из стульев, стоящих у столика. Два из четырех алых глаз задумчиво смотрели в пространство, еще два, с особой внимательностью, на Пророка. — Не хотел вести разговор при Бальзамировщике. Тем более, что он явно не будет рад теме. — Опять за старое? — Илай хмыкнул. — Сколько еще раз мне сказать «нет», прежде чем ты поймешь, что я не буду вам помогать? — Не торопись с решением, Провидец, — Божество снова таинственно улыбнулось. — Оно может сыграть с тобой злую шутку. — Ты что, угрожаешь мне, Хастур? — Илай грустно усмехнулся. — Брось, не стоит. Посмотри, где я! Что может быть хуже этого каменного мешка? Я и так уже потерял больше чем мог. Свободу, общение, верную подругу. Что еще я могу потерять? — Как насчет гордости? — хитро прищурилось Божество и чуть подалось вперед. — Я припоминаю один из первых месяцев твоего заключения… Было очень славно, тебе не кажется? Илай содрогнулся и поспешно отвел взгляд. Хастур любил напоминать ему о ТОМ САМОМ дне неоднократно, а для Пророка это было жесточайшим унижением. Он до сих пор не понимал, что такого в нем разглядел этот Охотник, что позволил себе… сделать это, но одно воспоминание о происходящем заставляло Илая снова и снова нервно сжиматься в комок и дрожать. Ощущая, как напряжение медленно охватывает Пророка, Хастур решил действовать более решительно. Изначально он все же хотел дождаться Фотографа, но что-то подсказывало ему, что из петли они с Идрой вернутся ни с чем. Возможно он тоже был провидцем? Вряд ли. Просто интуиция. — Знаешь куда направился Фотограф? — Нет, не знаю. Но судя по твоему лицу это что-то очень приятное для вас, — предположил собеседник. — В точку. Он кое-кого нашел. Из сбежавших. Сердце пропустило один удар. Илай резко сел и повернулся к Хастуру, он буквально ощущал, как голубые глаза, скрытые темной материей буравят его. А еще у Пророка плохо получалось скрыть страх. Он чувствовал, как тот поглощает Илая и заполняет каждую клеточку тела. — Ты блефуешь! — без особой уверенности в голосе ответил Пророк. — Просто хочешь, чтобы я поверил! — Никакого блефа. Джозеф прекрасно описал мальчишку, которого нашел на территории Красной церкви. Как же он говорил… Растрепанные соломенные волосы, янтарные глаза, форма почтальона, — он детально расписал всю одежду, вплоть до часов на руках и почтовой сумке, — да и потом… только его сопровождал щенок, разве нет? «Виктор!» Илай помнил каждого, кто смог сбежать, и сказанное Хастуром не на шутку его испугало. Судьба сбежавших долгое время оставалась неизвестной, однако Пророк был в курсе, что парнишка потерялся в коридорах Безвременья, но искренне надеялся, что он просто смог найти выход из Поместья на волю. И вот сейчас слышать новости о том, что он попал в руки Джозефа, учитывая, что Охотники обещали жестоко расправиться с беглецами… Это было по настоящему ужасной новостью. Воспользовавшись тем, что провидец потерял внимательность к окружающей обстановке, Хастур сделал едва уловимый пас руками. По безмолвной команде к пленнику потянулись щупальца и им почти удалось схватить его, но Пророк вовремя опомнился, и успел вскочить на ноги и отпрянуть от них подальше, в сторону возвышающихся в темнице колонн. — Даже не думай, Хастур! — не скрывая злобы воскликнул Илай. — Убери от меня свои отростки! — Тебе не кажется, что мы это уже один раз проходили? — с легкой усталостью и скукой спросило Божество. — Тебе некуда бежать. — Это не повод, чтобы домогаться до меня! — Охох, какие громкие слова! А не боишься, что тебя услышат наверху? — с хитрой улыбкой спросил Хастур и с удовольствием отметил, что Илай содрогнулся, и покосился наверх. — Джек вообще-то увел Эзопа к остальным пленникам, нас отделяет всего один этаж. — Не смей… — Хотя… мне понравилось слушать твои крики тогда. Такие громкие и отчаянные. Очень сложно сдержать в себе желание повторить этот опыт, знаешь ли. Хастур снова делает движение рукой, и Илай с паникой срывается с места, уворачиваясь. Щупальце едва не схватило его за руку, но врезалось в колонну. Отростки начали возникать буквально отовсюду, заставляя Пророка отступать к центральной колонне. Он прижался к холодной каменной плитке спиной, со страхом наблюдая за этим жутким зрелищем, как среди многочисленных змееподобных отростков плавно идет их хозяин и смотрит на него всеми четырьмя алыми глазами, хитро прищуриваясь и предвкушающе улыбаясь. — Думаю, что больше тебе бежать некуда, провидец. Пророк настолько разволновался, что пропустил момент, когда щупальца подкрались к нему на опасное расстояние, и вот скользкий отросток уже цепко обвился вокруг ноги и дернул его вперед. Илай протестующе вскрикнул, но другие щупальца быстро подключились к первому, приподняв его над землей и обездвиживая буквально все тело. Они были везде, обвились вокруг ног, талии, одно даже захлестнулось вокруг шеи, благо не сдавливало ее. Руки Пророка подняли над головой, пара отростков надежно зафиксировала запястья, а капюшон сдернули с головы. Илай даже голову с трудом мог повернуть, настолько в крепком кольце скользких змей он оказался. — Что ты делаешь?! — вскрикнул он. — Отпусти! — Лучше не кричи, Илай, — спокойно ответил Хастур, блаженно улыбаясь. Он выпрямился и подошел к пленнику, его длинные пальцы ловко поймали Пророка за подбородок, заставляя смотреть прямо в глаза. — Или ты хочешь, чтобы нас Эзоп услышал? Он ведь наверху, разве нет? Тело обдало предательским холодом от его слов. Илай не мог допустить себе кричать сейчас. Он понял, что оказался в ловушке во всех смыслах этого слова. — Чего тебе от меня нужно? — уже не скрывая страха спросил он. — Я не знаю, где Брук. Я давно ничего не видел… — Видел, но не хочешь говорить, — все также спокойно отпарировал Хастур, не прекращая улыбаться. Его руки плавно перешли на талию, начиная медленно расправляться с завязками на поясе. — Брось, провидец, мы это уже проходили. Время играет против нас. Мы не можем ждать, когда «заключенный» снова окажется здесь. Виктор все равно не сможет нам ничего рассказать, а вот ты… вполне. — С чего ты взял, что я буду вам помогать? — Илай недовольно задергался, пытаясь хоть как-то ослабить хватку по всему телу. — Я не собираюсь предавать друзей! Пусти меня немедленно! Щуп на шее сдержанно сжался и у Пророка перехватило дыхание. Судорожно пытаясь сделать глубокий вдох он в панике замотал головой, но хватка ослабилась также быстро, как и появилась, оставив после себя неприятное ощущение и головокружение. — Что ж, думаю, что мне придется изменить твое мнение прямо здесь и сейчас, — спокойно ответил Хастур, сокращая расстояние между ними еще сильнее. Его длинные пальцы с нежностью коснулись волос Пророка. — Торопиться мне некуда, так что нас ждет длительная беседа. — Зачем? — тихо спросил Илай, стараясь сдерживать дрожь в голосе. — Зачем вы это делаете? Для чего?.. — Хм… Будем считать, что это еще одно испытание, — Хастур хитро прищурился и усмехнулся. — Мы ведь в Изнанке. Чистилище. Ты тоже попал сюда не случайно, иначе бы Поместье тебя даже не пропустило, пусть даже ты и не получал пригласительное письмо, как и несколько других до тебя. А чтобы выйти отсюда, необходимо искупить грехи прошлого. Кажется ты со своими пророчествами слегка переусердствовал? — Здесь другие законы, ведь так? Да ты и сам спрашивал у меня исход последней Игры! — Я знал чем она кончится еще до того, как ты сказал имя. Ты просто подтвердил мои мысли. Щупальца на теле пришли в движение. Илай едва не подавился воздухом, когда несколько отростков нагло проникли под одежду, заскользив по телу. Сейчас он был настолько напряжен, что чувствовал все чересчур остро, и каждое скользкое прикосновение заставляло нервно вздрагивать. Длинные и тонкие пальцы Хастура быстро расправились с завязками на поясе, а после стянули с глаз повязку. Кларк попытался зажмуриться, но щупальце на шее предупреждающе сжалось и ничего не оставалось, как примириться и открыть глаза. Он с ненавистью смотрел на Божество, принявшее человеческий облик, дабы запутать его еще сильнее и пытался убедить себя в том, что презирает его всей душой, однако глядя на это бледное лицо с тонкими чертами, в обрамлении темных волос, волной спускающихся почти до талии, понимал, что обманывает сам себя. Хастур знал, как много значит внешняя оболочка для смертных и явно постарался над образом. Даже тело, скрытое под желтым одеянием, было настолько притягательным, что хотелось коснуться его руками и огладить каждый сантиметр. Сейчас Божество стояло так близко к Кларку, что он мог даже разглядеть едва заметные ямочки в уголках губ. Раздвоенный язык существа наигранно скользил по его зубам, он был похож на гиену, приготовившуюся пировать. Щупальца внезапно остановились, дав Илаю возможность перевести дыхание и слегка успокоиться, однако это была мимолетная радость. Он понял это сразу же, как ощутил, что с него плавно стягивают одежду. Хастуру не потребовалось много времени, чтобы оставить его полностью обнаженным. Отростки с большим энтузиазмом заскользили по разгоряченному прикосновениями телу, заставляя Пророка нервно вздрагивать и слабо вскрикивать, когда присоски неожиданно цепляли чувствительные участки кожи. Пара щупов обвилась вокруг груди и их кончики обхватили горошины сосков, медленно двигаясь и потирая их. Илай готов был закричать от переполняющих его эмоций, однако Хастур заметил это, и еще до того, как крик слетел с губ, впился в них требовательным поцелуем. Раздвоенный язык Божества по-хозяйски огладил зубы, Пророк настолько потерялся в эмоциях, что даже закрыться от него не смог толком, и мог только приглушенно стонать. Однако поцелуй прервался быстро, а движения не прекратились, тело пленника била сильная дрожь, оно покрылось холодным потом. Он просто хотел, чтобы весь этот ужас поскорее прекратился. — П-пожалуйста… — тихо и с отчаянием стонет он, с трудом фокусируя взгляд на Охотнике. — П-прекрати… — Что такое? Я еще даже ничего не сделал! — с тихим шипением смеется Хастур. — Считай это пока маленькой прелюдией. Слышал, что смертным такое по душе. — Я правда не знаю, где Брук! — с отчаянием воскликнул Илай и моргнул. Пара слез выбежала у него из глаз и покатилась по щекам. — Почему ты мне не веришь?! — Так что тебе мешает сейчас посмотреть, где она? — вкрадчиво спросил Хастур, прищурившись. — По-моему сейчас самый идеальный вариант, тебе не кажется? Осознав, чего именно добивается Божество, Илай вспыхнул. Как низко! Вот что на самом деле задумал Хастур — использовать его привязанность к Бальзамировщику и заставить его рассказать им информацию, дабы тот не услышал, как Пророка пытают. Даже Джозеф в своей любви к Эзопу до такого не опускался. Он решительно поджал губы и чуть отвернулся, всем своим видом показывая, что ничего говорить не будет. — Советую тебе подумать как следует, Кларк, — тихо усмехнулось Божество. — Да, Виктор нем, и пока еще его никто не привел сюда, однако все это вопрос времени, разве нет? А если Джозеф возьмется в дальнейшем за его допрос, ну или скажем Джек, они явно не будут так милы, тебе не кажется? Я же пытаюсь сделать все пока наименее безнасильственным путем. — Ты сам себя слышишь? — гневно шипит Илай и снова дергается в хватке щупалец, но те в ответ только крепче обвивают тело. Он ощущает практически каждую присоску и чешуйку, которые касаются кожи. Подавив очередной стон Пророк с трудом фокусирует взгляд. — То есть, это по твоему что-то нормальное? Он лишь рассмеялся в ответ. — Нет, ну если хочешь, я могу и грубее. Только скажи. Движения на теле снова возобновились, теперь вместе со всеми ожили и щупальца, которые обвивались в нижней части тела. Илай с трудом сдерживал крик, ощущая дразнящие, почти ласковые поглаживая на бедрах и животе. Один из отростков поменьше отстранился от общего «каната» и скользнул к возбужденной плоти, кольцами ложась на чувствительную кожу. Кончик резво скользнул к головке, размазывая выступивший предэякулянт и едва проходясь по кромке дразнящими движениями, отчего Илай болезненно простонал в пустоту чуть громче, чем ранее, однако сразу же прикусил язык. Правда хватило его ненадолго, потому что щуп не остановился. Некоторое время подразнив головку он внезапно толкнулся внутрь в уретру, а сами кольца начали поочередно сжиматься и разжиматься, создавая определенный ритм. К такому Илай не был готов абсолютно, он уже даже не стеснялся слез, дорожками стекающих по щекам, а слабые вскрики срывались каждый раз, когда щуп толкался сильнее. — П-перестань! П-перест… АХ! Сто-ой…!!! Крик теряется в новом поцелуе и пространстве, скорее всего его даже никто не услышал наверху. — Просто ответь на вопрос, — вкрадчиво шепчет ему на ухо Хастур, и Илай ощущает его язык на щеке. Он собирает слезы. — Это не так сложно. — Я… я не… зна… А-А! Божество же только головой качает и продолжает. Того, что уже сделано явно недостаточно. Хастур слегка сосредотачивается, чуть меняя положение Пророка, он настолько потерялся в этом клубке из щупалец, что почти не понимает, что происходит. Осознание приходит только тогда, когда еще пара щупалец присоединяются к общим движениям, начиная медленно скользить по ягодицам, спускаясь все ниже. Илай попытался собрать остатки сил и свести бедра, но эта блеклая попытка была тут же нагло остановлена. Пророк и так уже с трудом осознавал происходящее, а когда щупальца опустились непростительно близко ко входу он и вовсе отчаялся. — Прошу тебя, перестань! — взмолился он, глядя на Хастура полными слез и отчаяния глазами. Тонкий палец ложится на его губы, призывая к тишине. — Лучше не двигайся, — почти с нежностью шепчет ему Хастур и радуется как ребенок, когда видит его расширяющиеся от ужаса глаза. Оба щупальца толкнулись внутрь почти одновременно, к тому моменту они уже обильно покрыли себя своей собственной смазкой. Илай даже не понял, что начал делать: кричать или стонать. Скользкие отростки двигались медленно, плавно потираясь о стенки и продвигаясь глубже, в сочетании с тем, что хозяйничало у него на плоти, они создавали просто беспощадный коктейль эмоций. Пророк уже даже не видел ничего кроме смутной пелены перед глазами, картинки в мозгу вспыхивали как кадры старой кинопленки. Толчок. Это подвал? Нет, это похоже на игровое поле… Или все-таки подвал? Вот его кровать, на которой он спит, где они с Эзопом рассказывали все подряд, чтобы успокоить друг друга. Толчок. Новый крик срывается с губ. Он видит старую мельницу, которая даже спустя столько лет все еще работает. Толчок. Хастур снова наклоняется к нему, чтобы заглушить еще один крик, рвущийся с его губ. Толчок. Щупальца попадают по оголенному комку нервов внутри и начинают тереться активнее, задевая его, заставляя чуть ли не визжать. Он слышит шум прибоя, и почти ощущает на губах соленый морской воздух. В ушах звенит от странного крика, это он кричит? Нет, похоже на чайку… А неподалеку нечто огромное, обо что бьются волны, давно разрушенное временем… «Я знаю… Я знаю!» Рука Хастура опускается прямо на кольца сживающие его плоть и чуть сжимают, отчего Илай почти жалобно стонет. Горло горит от криков, он давно не ощущал себя настолько плохо и хорошо одновременно. Однако сейчас это уже становилось больно и неприятно, особенно когда цепкие пальцы начали сильно сжимать плоть, не позволяя кончить и получить избавление от этой ужасающей пытки. Илай уже не мог выносить всего этого, хотелось чтобы он просто оставил его в покое, чтобы ушел и покинул подземелье и больше никогда сюда не спускался. Он словно сквозь туман услышал свой собственный голос, отчаянно взывающий к Божеству: — Я скажу! Я скажу тебе, только прекрати!!! Все четыре алых глаза разом вспыхнули. Щупальца внутри не прекратили движения, однако мелкий щуп медленно вышел из уретры и поспешно размотал кольца. Теперь Божество уже самостоятельно помогало ему, плавно двигая горячей ладонью по плоти, вплоть до момента, пока Пророк с громким стоном не дернулся в змеиной хватке, выплескиваясь прямо на его пальцы. Все до одного щупальца замерли, однако пока не отпустили его, Илай пытался отогнать странные картины от себя и сосредоточить расплывающийся взгляд, но сил не было даже на то, чтобы поднять голову. Хастур плавно берет его за подбородок второй рукой и заставляет смотреть на него, молчаливо ожидая ответа. — Я слушаю. — П-прибрежн-ная д-деревня… — с трудом выдавливает из себя Пророк. — Т-там… с-спрятано т-то, что в-вам н-нужно… — Ну вот видишь? Это ведь так просто — ответить. Божество отдает безмолвный приказ, и щупальца медленно начинают разжимать тиски. Уже вскоре Илай сидел возле кровати, стыдливо опустив голову и кутаясь в покрывало. Слезы продолжали идти из глаз, и не только из-за пытки, но и из-за того, что он все-таки сорвался и рассказал важную информацию. Все тело неприятно саднило от прикосновений, на шее было заметное покраснение — все-таки щупальце его немного придушило. Может поэтому он смог так четко увидеть эти странные видения? — Теперь мы можем спокойно готовиться к следующей Игре, — как ни в чем не бывало сказал Хастур, томно улыбаясь. — Спасибо за информацию. Ну и да, чтобы немного успокоить тебя, я тоже кое-что тебе сообщу. Виктор пока еще побудет на свободе. Голубые глаза Кларка с трудом сфокусировались на Божестве, в них читался шок и надежда. — Т-ты серьезно? — Разве я когда-нибудь шутил? — вопросом на вопрос ответил Хастур, накидывая капюшон своего одеяние на голову. — Ну разве что в компании Джека. Успокойся, провидец, я дам шанс твоим друзьям на этот раз. А пока прошу меня простить. Он изобразил поклон и направился к дверям. Быстро отворив их, он исчезает за тяжелыми каменными створками и снова замыкает подземелье на ключ, оставляя Пророка одного. Илай лишь сдавленно всхлипнул, уткнувшись лицом в покрывало и пытаясь привести мысли в порядок, перебарывая предательскую дрожь в теле. «Что же я наделал…»