10/10

— Еблан, 10 кг за 10к — условились? За месяц я…       Рома прикладывает руки к щекам, и с отвращением к себе ему просто хочется буквально сигануть под машину. Кожа мягкая и жирная — так ему кажется. Он противный, гадкий и некрасивый. Наклонясь перед зеркалом — не помнит даже, когда он в него смотрел. — Я стремный.       Пытается пить одну воду за целый день, но анорексия ему не нужна. Срывается, а слёзы так и норовят брызнуть из глаз.       Коля со своего фестиваля, или ещё какого-то… о — ебаного мероприятия, прибегает где-то уже вечером, и судя по его уничижительному взгляду — парень видео видел, и подобными рассуждениями недоволен. Мокривский хочет закрыться в комнате, а лучше в спортзале, и до посинения там бегать, прыгать и делать другие подобные вещи, лишь бы не видеть своего «мерзкого, жирного ебала». — Ром, что за хуйня ещё? — Я себе не нравлюсь, Коль.       Некоглай закатывает глаза и ударяет себя по лбу, мол — такой хуйни он не слышал никогда в жизни. Стягивая принтовую толстовку, парень подходит практически вплотную и приобнимает, заставляя прижаться к себе. Мокрице комфортно, и ему нравится чужое тело — льнуть к нему приятно более чем. — Ром, — тиктокер заставляет поднять глаза на себя, придерживая стримера за подбородок, и мягким движением убирает светлые волосы с чужого лица. — Для меня ты самый красивый. И щеки у тебя очень милые. — наклонившись ниже, Лебедев осторожным движением начинает чмокать покрасневшие щеки, наслаждаясь сладкими ощущениями. — Ты даже глаза закрыл? Утрируешь, Коль. Мне нужно похудеть, я такую цель уже поставил. — Глупый. — комментирует Коля. А после утягивает Рому за собой и заставляет прилечь на кровать. Его руки приподнимают футболку, открывая белое тело, а губы скользят по животу, оставляя мокрые следы. Мокривский прикладывает руку ко рту, и тихо смеётся, чуть хрюкая из-за щекотки. — И слишком милый. — Ты это уже говорил. — И всегда буду.       После Николай идёт дальше: трогает талию, мня бока, ласково гладит по плечам, окончательно освободив от мешающей одежды. И вот уже стример чувствует равномерное дыхание у своего уха, и слышит горячащие душу слова: — Тебе не нужно ничего делать с собой. Ты идеален и таким. Да и… если похудеть немного хочешь, то и по другому можно. — ну здесь уже Шоумен шутит, потому что дальше следует смех. Но Мокрица уже цепляется за это — не в смысле сжечь несколько килограмм сексом, а оттого, что своевольные действия Некоглая его слишком возбудили. Он перехватывает чужую руку, которая тянется к его лицу, а после заглядывает в удивлённые карие глаза напротив. — Можно.       Лебедев устало мотает головой в стороны, но его парень уже загорается идеей сделать кое-что. А именно: слишком ловким движением оказывается сверху и вовлекает ещё более изумленного тиктокера в благодарный поцелуй, наслаждаясь вкусом чужих губ. Прикрыв глаза, Коля снова кладёт руки на чужую талию и тянет его ближе, ловя лёгкий стон. Рома отрывается: — Помоги избавиться от одежды, а не гладь меня.       Ухмыляясь, тиктокер повинуется, ловя невесомые поцелуи в шею и даря такие же — с розоватыми засосами на красивой коже. — Я люблю тебя. — говорит Коля в очередной тысяча двадцать восьмой раз. — И я тебя. — также отвечает Мокривский. В отместку на засосы у него есть зубы, следы от которых оказываются на ключицах парня ниже; он плотно сжимает челюсть и чувствует больный тычок в грудь. — Ну блять, мне, как-бы, больно. И вообще, хватит медлить.       Положив руки на чужую грудь, Мокрица дрожит: в почерневших глазах видно удовольствие, возбуждение, но самое главное: восхищение тем человеком, что сидит на нём, с которым он вскоре объединится. От этого внизу живота становится более горячо, а щеки заливает краской: Роман немного отводит взгляд, так как такое отношение к нему считает незаслуженным, но Некоглай вновь возвращает его обратно: — Перестань думать о подобной хуете. Я тебя хочу, только об этом думай. Не надо загоняться по пустякам. — Пустякам? — хрипло вопрошает Мокривский, хмурясь. — Я страшный — это разве пустяк?       Но Шоумен только внутренне бесится с этого, резко поджимает плотно сжатые губы и скользит глазами вниз, раздумывая, как же выбить такие глупые выводы из чужой головы. Ответ приходит внезапно: выбить. Да. Не морально, а…       Прижав пальцы к губам, стример прикрывает заслезившиеся глаза, и трясётся каждый божий раз, когда Лебедев насаживает его снизу на себя, выбивая все навязчивые мысли, а также крики и вздохи, вынуждая лишь плотнее сжать колени и не упасть, опираясь одной рукой. Тяжело, поэтому он отрывает руку от рта, и приходится всё-таки порешать комнату своими стонами, от которых становится стыдно. Но а вот Коле нравятся: глубокие, они означают именно то, что Роме нравится только он, и то, что принадлежит он только ему. Да, возможно Николай собственник, но такова природа. Да и Мокрица не против: быть единым целым со своим парнем ему нравится, также, как и доводить его до исступления каждым удовлетворенным вздохом и несдержанным всхлипом, и плюс влюблёнными взглядами сверху. Нравится наклоняться, и целовать нежно-нежно, снова и снова, чуть касаясь языком чужого, и мягко гладить по лицу. От касаний Ромы Коля плывет и ластится к руке, как кот, быстро целуя в ладонь, когда поворачивается, отчего стример тут же смеётся: Некоглаю нравится этот смех. Такой милый и почти беззвучный. И вообще весь Рома нравится, так как он в нем растворяется по самое немогу. В самом переносном смысле этого слова. — Давай…– тиктокер прерывается, так как дышать ему становится всё тяжелее и тяжелее. — Давай я заплачу тебе 100к, чтобы ты не делал и не говорил всякую хуету? — Может лучше заплатишь своим временем? — Мокривский игриво двигает бедрами, на что Лебедев сглатывает, а потом противно ухмыляется, слишком глубоко, до основания входя в любимое тело, отчего говоривший не сдерживает громкого стона и изливается на себя. — Мне не жалко заплатить всем.       Хрипло посмеиваясь, стример кивает и робко дарит ещё один благодарный поцелуй в пухлые губы, что чуть покраснели от поцелуев, и быстро стимулирует чужой орган самостоятельно, дабы довести своего парня до оргазма. Спешно и до смешного плотно вбиваясь, Коля изгибается и стонет, закатывая в наслаждении глаза, когда доходит до эрекции, и мокро разливается внутри.       Разваливаясь на кровати, Шоумен тяжело дышит, и прижимает к себе Мокривского ближе, обнимая и гладя по светлым волосам. — И больше никаких речей о том, что ты себе не нравишься. А то придётся из тебя это выбивать силой. Рома. — он подмигивает, отчего Мокрица закатывает глаза. — Ну тогда я…– сам же Рома расплывается в хитрой ухмылке, дразняще проходя пальцами по чужой ляжке. — Не против на трёхчасовой марафон наказания. Коля. — Я не выдержу. — Выдержишь. Или ты слабак? — Что ты сказал? — возмущенно протягивает Некоглай, а затем уже он валит стримера сверху, и хватает за запястья, будто бы в плен взял. — Ну сейчас я покажу тебе, кто слабак. — Попробуй, слабак. — Мокривский издевательски скалится, а потом его снова утягивают в поцелуй, больше не давая улыбаться. Хотя он улыбался и сквозь поцелуй.

***

— 10к? Плати ты мне теперь, я… — Рома, блять! — Спасибо за марафонный секс! Не, это я не вам.