Pourquoi je me méfie?

— Я тебя просто ненавижу. Му Цин выругался, осторожно отходя назад. За спиной — облезлая кирпичная стена какого-то жилого дома, справа — покосившийся забор, впереди — дорога и они. Главным здесь было не загнать самого себя в угол, оставить пространство для побега, маневра, который они в любом случае вряд ли могли совершить. Он стоял совсем рядом, и Му Цин не мог понять, что конкретно чувствует от этого: бывший страх от контакта с вампиром пропал, исчез среди более значительных проблем, и за ним притаилось что-то новое, клокочущее, закипающее. Солнце давно зашло за горизонт, оставляя после себя вязкую темноту. Здесь, в переулке, было мрачно и душно, будто сохранившееся тепло калифорнийского полудня было скомкано до квадрата пространства, в котором не оставалось места, чтобы дышать. — Ты мне это уже говорил, — прохрипел Фэн Синь, оборачиваясь в поиске шанса на спасение. В его голосе смешалось раздражение и странная сосредоточенность, воплощенная в надежде во всех тех взглядах, что он бросал на петляющую дорогу впереди. — Между прочим, ты меня сюда позвал. Руки Фэн Синя были холодные, как смерть, когда Му Цин коснулся его ладони. Неосознанный жест, будто вызов старым страхам, успокоил только своей абсурдностью. Му Цину уже не нужно было быть смелым, чтобы общаться с вампирами, если через несколько минут его убьют они же. Другой рукой он подтянул папку, чтобы она не соскользнула и не упала, хотя это тоже было бесполезным, если он никогда ее не прочитает. Слева, за мусорными баками послышался какой-то шум — шаги, стук каблуков и шумное дыхание - и Фэн Синь дернул Му Цина на себя, обхватив его обеими руками. Они затаились в тени, загнанно дыша. Му Цин в панике попытался вспомнить, что было у него в сумке для таких случаев, но ничего из того, что он взял с собой, не могло им помочь. Он, в конце концов, не убийца вампиров, а всего лишь алхимик, и он имел дело только с трупами, а не с живыми тварями. План побега никак не хотел приходить в голову. Далеко впереди стали виднеться длинные тени, искаженные светом редких желтых фонарей и потухшим небом. Нельзя было ошибаться: Му Цин видел их, и эти тени могли принадлежать только одним существам. «Насколько высока вероятность того, что пара людей забрела сюда погулять?» — абсурдный вопрос вспыхивал в голове так же часто, как и желание перекреститься. — Вы же знаете, что мы чувствуем вас, — послышался женский голос, отражающийся от построенных близко друг к другу стен. Из-за паники Му Цину показалось, что он был совсем близко. — Оставим мороя на десерт, а алхимика выпьем как закуску. За спиной Фэн Синь напрягся, обхватывая Му Цина еще сильнее, будто бы желая слиться со стеной. В определенный момент Му Цин понял, что он не мог двигаться: мир застыл в шелесте ветра, свистящего где-то выше домов, и в стуке чужих каблуков. Его внимание сосредоточилось на папке, которую никак нельзя было потерять, и он цеплялся за нее, полностью осознавая только свои сжатые пальцы на гладкой обложке. — Знаешь, вообще-то, думаю, нам надо помириться перед смертью, — прошептал Фэн Синь ему на ухо, но не закончил, так как тот, едва услышав это, зажал ему рот свободной ладонью. Одно действие потребовало много сил – и, глядя в чужие глаза, Му Цин еще раз осознал свою беспомощность перед неизбежным. Тени сгущались, время расплывалось и утекало. Му Цину казалось, что над ним сомкнулась водная гладь — ни единой волны, только отсутствие воздуха и холод, проникающий в лёгкие, заполняющий душу. Множество мыслей промелькнуло так быстро: от той, что он не выполнил задание и не защитил мороя, до той, что смерть от руки стригоя была его самым последним желанным способом умереть. Му Цин перекрестился и, кажется, поцеловал деревянный крестик на шее. Движения были заученными, повторенными. Сейчас ему было всё равно на то, что может сказать про это Фэн Синь. Если и существовал хоть какой-то шанс уйти достойно, он хотел воспользоваться им. Справа включились фары, бьющие им в глаза и разрушающие любое укрытие в темноте. Яркая вспышка, дезориентирующая Му Цина, заставила его сделать шаг вперед, вырваться из чужих рук. — Придурки, вы что тут забыли? — Пэй Мин высунул голову из открытого окна машины и замахал им рукой, подзывая. Впереди две стригойки, кажется, всё поняли и сорвались с места, смотря на них с явной злостью. Фэн Синь обернулся на долю секунды, чтобы поймать взгляд Му Цина, и подбежал к забору, отталкиваясь от земли и цепляясь за гладкие металлические балки. Руки соскальзывали, но он смог подтянуться достаточно, чтобы перебросить на ту сторону одну ногу. Спрыгнув, он прокричал что-то невнятное Му Цину, вкладывая не смысл в свои слова, а только призыв поторопиться. Папка была переброшена через забор, и Му Цин смог начать перебираться сам, только когда убедился, что с ней все в порядке. Стоило ему забраться наверх, за его ногу схватилась стригойка, оставив длинную царапину своими острыми ногтями. Не думая о том, что будет, Му Цин просто упал с забора на другую сторону, и она отцепилась от него, оставшись за ним. Когда Му Цин захлопнул переднюю дверь машины, стригойка уже успела не очень элегантно перелезть через забор и кинулась на капот, пытаясь остановить их. Слова не долетали до Му Цина, он сцепил пальцы в замок и обнял папку на коленях, молясь о том, чтобы они доехали до дома. Он не чувствовал боли, только то, как кровь холодно текла по голени и капала на резиновый коврик машины. — Клянусь, Пэй Мин, прибей её уже и всё, — кричал с задних сидений Фэн Синь, наклонившись к ним. Пэй Мин нахмурил брови и отъехал назад, чтобы развернуться, а потом нажал на газ. На секунду Му Цин закрыл глаза, но услышал глухой хруст и сразу же понял, что это была плохая идея. — Кажется, она сломала только руку, вовремя съехала, — почти спокойно сказал Пэй Мин, выезжая на трассу. Он поправил окно заднего вида и обеспокоенно покосился на Му Цина. — Он не тронулся умом случайно? Фэн Синь посмотрел в сторону алхимика, и сомнения захватили и его тоже. Он только один раз видел человека в таком состоянии, но тогда это не закончилось хорошо. — Ему нужно немного времени, чтобы осознать всё. В ушах звенел ветер, хлестал Му Цина по щеке и размазывал кровь с волос по его лбу. Кажется, он случайно провел окровавленной рукой по голове. Он старался наладить дыхание, унять дрожь в руках, попытаться сделать так, чтобы сердце билось ровнее. Нужно было прочитать папку, потому что дела не требовали отлагательств, и каждая секунда была на счету, но он не нашел в себе сил даже для того, чтобы открыть ее и запачкать грязными руками. «Я опять всё испортил?» — в голове накладывались друг на друга неясные, затуманенные мысли. Му Цину показалось, что его сейчас стошнит. «Я должен уехать, доложить начальству, сказать, что это выше моих способностей. Я должен…» Фэн Синь наклонился ближе и дотронулся до его щеки рукой, стирая с неё грязь. Этот жест только усилил его тошноту, но Му Цин смог сдержаться, чтобы тут же не разрыдаться и не выйти из машины прямо посреди трассы. Над головой сомкнулся тихий поток — горное озеро, минутная слабость, убийственное хладнокровие. Над головой сомкнулся страх.