Pourquoi je me méfie?

Му Цин не любил письма. Он знал, что некоторые считают такие вещи милыми и романтичными, но сам он ни разу не писал ничего подобного. И ему не писали — просто никого, кто мог бы, не было рядом. Алхимики милые письма не пишут. Он оставил письмо Юйши Хуан напоследок. Чтобы убедиться, что он будет жив и в относительной безопасности. Чтобы оставить себе маленькую цель и надежду на лучшее. Он не любил письма — отчасти потому, что до этого читал только завещания. «Ты не представляешь, сколько раз я порывалась написать что-то такое. Я знала, что сделаю это, потому что рано или поздно нам придется попрощаться и, возможно, ты не вернешься в Палм-Спрингс. Ты ни разу ничего не сказал мне о своей работе, но я понимаю, что это что-то важное и секретное. В конце концов, я не такая глупая, чтобы поверить, что все вокруг тебя — твои родственники.» У него были догадки о том, что Юйши Хуан всё знала, но он не злился на нее за это. Она была проницательной и довольно умной, чтобы не повестись на его выдуманные истории, а Му Цин не старался скрывать это слишком хорошо. Он не знал, что знакомство с ней вообще может к чему-то привести. «Как думаешь, мы были бы хорошей парой? Я уверена, что Пэй Мин бы обзавидовался, глядя на нас. Мне очень комфортно проводить время с тобой. Но не думай слишком много об этом, потому что теперь я воспринимаю тебя как часть своей семьи — и я вижу, что ты думаешь так же. Потому что мне нужен кто-то другой — и тебе нужно что-то другое. Ты несчастлив на этом месте, и я не знаю, что может заставить тебя улыбнуться. Я просто хотела написать, что со мной будет всё в порядке. И с тобой — тоже. Ты заслужил спокойствие и отдых больше, чем кто-либо в этом мире. Я бы хотела, чтобы ты понимал и видел это, как вижу я. Я бы хотела сварить тебе самый лучший кофе, который могу, и разговаривать с тобой часами, потому что ты первый человек, с которым я смогла обрести такую связь. Возвращайся в Палм-Спрингс иногда, если уезжаешь. Проведи время здесь еще немного, если остаешься. В любом случае, у тебя есть мой номер и я не хочу терять тебя. Не умею я писать письма — но я думаю, что ты тоже не очень хорош в этом. Надеюсь, это не заденет тебя :)) Я рада, что познакомилась с тобой!!! Юйши Хуан х» Наверное, именно поэтому Му Цин не любил писать письма и получать их тоже. Он не мог выразить все чувства, что вызывали у него подобные вещи. Они всегда звучали, как прощание, хоть и не подразумевали это. В любом случае, в груди у него снова заныла тоска, как только Му Цин вспомнил об улыбке подруги. Она была его опорой среди всей этой чертовщины и преступности. Му Цин заслуживал немного простой жизни — и простой дружбы — среди всех этих событий. Набрать номер, который он знал наизусть, занимало несколько секунд. Му Цин прижал телефон к уху и стал нервно стучать по нему пальцем, слушая гудки. — Это Инь Юй, секретарь отдела в Лос-Анджелесе и ведущий детектив по особо тяжким преступлениям, — прозвучало знакомым ровным голосом. — Если я не отвечаю, перезвоните через некоторое время или оставьте мне свое имя и телефон. Спасибо за уделенное время. В списке его вызовов последнюю неделю был только Инь Юй. Он ни разу не ответил. Му Цин понимал, что это значит. Вероятно, именно Инь Юй передавал информацию преступнику и организовал весь этот громоздкий план. Но план отчасти провалился — суд над Ши Уду все-таки состоялся — и алхимик успел скрыться до того, как ему приписали обвинения. Ему сказали, что Ши Уду посадили, но Му Цин был уверен, что это была какая-то очень комфортабельная тюрьма для вампиров королевского рода. Это не могло отменить всего, что натворил Ши Уду и Инь Юй. Хэ Сюаня так и не нашли — вероятно, он собрал вещи и уехал еще раньше. Нельзя было сказать, что Му Цин был доволен, но и недовольным его тоже трудно было назвать. Фэн Синь уезжал через полчаса, и Му Цину нужно было еще много чего сделать. Он вызвался довезти мороя до частного аэропорта, поэтому стоило начать собираться. И все-таки, несмотря на суд и закрытое дело, что-то здесь казалось Му Цину непонятным. Но он и сам не мог сказать, что его волновало. *** Ши Цинсюань проводил с братом все его последние дни на свободе. Он чувствовал себя разбитым и опустошенным. Поверить, что суд на самом деле происходит, было тяжело. Дампир думал о том, что теперь не сможет так просто позвонить своему самому близкому человеку или встретиться с ним. Обсудить последние новости или поесть в одном из ресторанов Ши Уду. Он не мог до конца поверить, что всё это произошло. Ши Цинсюань раз за разом набирал знакомый номер, даже не надеясь, что ему ответят. Но однажды ему правда ответили — и его руки задрожали от злости и обиды на этого человека. — Ты что-то хотел? — Голос Хэ Сюаня всегда звучал спокойно и холодно. Ши Цинсюаню нравилось сравнивать его с глубоководными рыбами, безразлично шныряющими в поисках еды на дне океана. Дампир шумно вздохнул, пытаясь успокоить быстро бьющееся сердце. Это было непросто: слишком сильно хотелось сорваться и накричать, или просто разбить телефон, чтобы никогда не слышать этот голос. — Ши Уду посадили, если ты не знал, — сквозь зубы проговорил Ши Цинсюань. — Я знал. — Тогда ты должен понимать, что всё пошло совсем не по плану. — Всё пошло по плану, — Хэ Сюань остановился на несколько секунд. Дампир почувствовал в его голосе намек на улыбку. — По моему плану. — Мы дали тебе всё, что могли дать напоследок, — зло сказал Ши Цинсюань, стараясь быть тише. — Всё, чтобы закрыть это дело и чтобы ты уехал пить коктейли на пляже или что ты там делаешь в свободное время. Алиби было обеспечено. — Мне не нужно было ваше «напоследок», — проговорил Хэ Сюань безразлично. — Мне нужно было хорошее алиби и чтобы твое симпатичное лицо не пропало в тюрьме. Ши Уду сам начал это дело, сам привлек меня, и он должен расплатиться. Ты же не думал, что ваша деятельность просто так исчезнет и не нанесет никакого вреда? — Тебе же нечего терять. «А у нас был шанс на что-то лучшее…» — Ты думаешь, что Ши Уду бросил бы всё это после получения алиби? — Спросил Хэ Сюань. — Может быть, он бы и перестал работать с тобой, но он все равно продолжил бы деятельность на рынке. От этого так просто не уходят, а ты поверил в его сказки. — Я не хочу больше тебя видеть, — Ши Цинсюань почувствовал, как против воли слезы начинают скапливаться в глазах. — И слышать тебя не хочу. Что мне делать здесь одному? — Жить по законам морали? — А ты найдешь нового поставщика? — Найду, — Хэ Сюань согласился, и только от одного этого слова повеяло холодом. — Мне хотя бы хватает совести признать, что я продолжу делать это. — Не говори мне о совести. — Не буду. Если захочешь увидеться, звони. Но не приходи ко мне с новыми обвинениями. Ши Цинсюань сбросил вызов. Он достал сим-карту из телефона и сломал ее. Выбросил маленький мобильник карту с ним. Оперся спиной о стену. Возможно, ему никогда не хотелось делать все это, но он чувствовал, что не сможет очистить себя настолько, чтобы начать новую жизнь. Его сердце болело, как болела и его душа. Он всегда понимал, что не стоило даже начинать эту деятельность. Он всегда понимал, что Ши Уду не был идеальным, но перестать верить в это было слишком непосильной задачей.