Мы в ногу со временем (Но для тебя я найду время) / We’re Up Against The Clock (But For You I’ll Make Time)

1. В последнее время Пятый мало спит. У него нет времени на сон, когда он находится на грани прорыва во времени. Конечно, до сих пор это оставалось теорией, но он уверен, что сможет вычислить недостающую часть уравнения. В конце концов, у Эйнштейна не было способности прыгать в пространстве, когда он предлагал свою теорию относительности. Их дни расписаны сэром Реджинальдом с точностью до минуты, и единственное свободное время, которое у Пятого есть для работы над математикой — это ночь или суббота, в половине двенадцатого. Он не добьется никакого прогресса, если ограничит свою работу одним днем в неделю. Кроме того, хотя Реджинальд терпеть не может кофе, в пределах досягаемости есть достаточно приличный магазин, который помогает ему продолжать. В настоящее время он сидит посреди своей комнаты, окруженный полукругом из книг. На коленях у него лежит еще один блокнот, который он использовал, чтобы записывать свои расчеты и делать заметки о том, что путешествия во времени возможны. Он продолжает пытаться составить уравнение, просто нужно работать с большим количеством переменных, и он все еще не решил, как его сила может работать в рамках теории относительности. Он так сосредоточен на своей текущей работе, что не замечает характерный звук скрипа на лестнице, ведущей в его спальню. Однако он слышит робкий стук в дверь, который следует за этим. Слегка нахмурившись, Пятый закрывает книгу, чтобы отложить в сторону и телепортируется возле дверь, осторожно открывая ее так тихо, как только может. Есть только два человека, которые могли бы быть здесь в это время, и, учитывая, что Диего пропал с завтрака, у него есть подозрение, кто стоит с другой стороны. Диего стоит в коридоре, он дрожит и мокрый насквозь. Под ним уже начала образовываться лужа, и то, как облегает его одежда, только подчеркивает, насколько слабым он выглядит сейчас. Он выглядит потрясенным. — М-м-можно мне войти? Пятый кивает, отодвигаясь в сторону, чтобы дать Диего возможность пройти, прежде чем он с тихим щелчком закрывает дверь. Он, прыгая, пересекает комнату, чтобы взять свежую пижаму. Он знает, что она не подойдёт идеально, но Диего все еще не достиг своего пика роста (к его большому разочарованию) и достаточно худощав, чтобы одежда Пятого сидела достаточно хорошо. Диего - одна из причин, по которой он занимается математикой, необходимой для путешествий во времени. Если бы он мог просто увести их подальше, может быть, он смог бы им помочь, уйти от Реджинальда. Туда, где он никогда их не найдет. — Как долго на этот раз? — Дв-двадцать два часа, — Диего выглядит расстроенным, его заикание всегда усиливается после специальных тренировок. — Черт. Становится все хуже. Почему Реджинальд не может понять, что нет ничего хорошего в том, чтобы бесконечно задерживать дыхание, когда есть верхний предел того, как долго вы можете продержаться без сна. С такой скоростью он убьет Диего. Диего натянуто кивает, наконец-то замечая разбросанные по полу книги. — Е-есть успехи..? — Теперь он выглядит немного виноватым, как будто его просьба о помощи, это навязывание. Это заставляет желудок Пятого болезненно сжиматься. — Не большой блокпост… У меня нет нужных книг. Я думал о том, чтобы пойти в библиотеку в эту субботу. Диего все еще довольно тихий, и это становится немного жутковатым. Он всегда был одним из самых тихих в группе. Он так боится, что его заикание схватит его горло, заставив его задохнуться от своих же слов, что старается свести разговор к минимуму. Тот факт, что большинство его братьев и сестер, склонны переговариваться с ним или заполняют пробелы, подгоняя его, ни на йоту не помогает делу. Разница в том, что это молчание растягивается на неловкое, как будто он напуган. — Ты можешь присоединиться... Если хочешь, — осторожно добавляет Пятый, не уверенный, правильно ли это. Диего, вероятно, не захотел бы проводить свое свободное время, застряв в пыльной старой библиотеке, это глупо. — М-может быть… Клаус захочет устроить Баскинский забег — Он все еще слегка дрожит, и это заставляет Пятого пожалеть, что сейчас зима и у них нет пижамы потеплее. — Почему бы тебе не… — Могу я… — Остаться здесь... На лице Диего появляется слабая улыбка, от которой у Пятого возникает ощущение, того самого маленького сальто, которое возникает, во время тех моментов, когда он падает между прыжками. Диего всегда заставлял его чувствовать себя неуверенно, что временами нервирует, насколько он на самом деле наслаждается ощущением невесомости. Они заканчивают тем, что сворачиваются калачиком на кровати, Диего смертельно устал, он не спал почти 24 часа, и нужно быть слепым, чтобы не заметить темные круги или покачивание в движениях Диего. Не долго, за этим следует и зевота, но ясно, что он борется с желанием заснуть. Это довольно мило, что Диего предпочел бы не спать и поговорить с ним, чем сразу же отключиться, но Пятый старается не слишком вникать в то, что это значит. В конце концов они говорят о том, что произойдёт, когда Пятый решит свое уравнение. Что произойдет, когда они наконец смогут выбраться из этой адской дыры? Подальше от монстра, которым является их отец. — Я уже близко... Может быть, закончу к нашему Дню Рождения, если мне повезет. Тебе больше никогда не придется видеть этот танк, я обещаю, — бормочет Пятый, слегка сжимая Диего в объятиях. — Диего? Только когда в ответ слышит сонное бормотание, прерываемое тихим похрапыванием, он понимает, что Диего заснул, Затем Пятый решает удвоить свое уравнение. Он собирается вытащить их отсюда.