Мы в ногу со временем (Но для тебя я найду время) / We’re Up Against The Clock (But For You I’ll Make Time)

Когда Пятый приземлился в центре зоны боевых действий в центре Далласа, он знал, что сильно облажался со своим последним прыжком. Каким-то образом, он поспособствовал началу холодной войны и если быть честным, Пятый считает, что можно с уверенностью сказать, что это хуже, чем предотвращение апокалипсиса; они просто ускорили его. Он один, снова перемещенный во времени, и хотя он видит, как его братья и сестры вступают в бессмысленную, последнюю схватку, ему также приходится снова наблюдать, как они умирают. Если бы не Хейзел, он присоединился бы к ним, сгоревшим дотла в 1963 году. Он лишь немного жалеет, что не присоединился к ним. Возможно, он и не смог бы вернуть своего Диего, но и продолжать без него ему тоже не пришлось бы. Тем не менее вмешательство Хейзела дает ему кое-что ещё: время. Его не так много, у него есть 10 дней на работу, но у него есть мотивация. Ему приходилось работать и с худшим. Он возвращается к исходной точке, где у него есть ещё 10 дней в запасе и ему нужно предотвратить совершенно новый апокалипсис. Он решает передохнуть. И натыкается на квартиру, где знакомился с Эллиотом. Он достаточно милый, если не брать в счёт что, он также невероятный параноик, но, к счастью для Номера Пять, мания этого человека касательно инопланетян работает идёт ему на пользу. Теперь у него есть план и несколько зацепок о его братьях и сестёр. К счастью, они все здесь. Разбросанные на протяжении многих лет, и его сердце болит от осознания того, что они доверились ему в поисках выхода, а он снова облажался с математикой. Он начинает сомневаться, знал ли он когда-нибудь хоть что-нибудь о своих способностях, всегда слишком много факторов, которые в конечном итоге все запутывают. Важно то, что его братья и сестры живы, и это только начало, но он справится с этим. Он собирается все исправить, собрать всех снова вместе и вернуть их домой. Он начинает с Диего. Моральный кодекс идиота отправил его с дурацким поручением покончить с Ли Харви Освальдом. К сожалению, поскольку это была фиксированная точка, независимо от того, нажал ли Освальд на спусковой крючок, спасти Кеннеди было невозможно. Все, в чем преуспел Диего, — это в том, что его бросили в психиатрическую больницу. Пятый надеялся снова увидеть Диего. Это был шаг в правильном направлении. Только когда он понимает, что Диего не собирается, так просто оставить Кеннеди, он осознаёт что, идет на обдуманный риск. Он срывает план побега своего брата, сдает его охранникам, и те бросили его в одиночную камеру. Он считает, что это самый безопасный вариант. Он не может быть уверенным в Диего, что тот снова не попытается разделаться с Освальдом, и ему действительно нужно сосредоточиться на поиске остальных его братьев и сестер. Легче еще немного подержать Диего под присмотром; он вернется за ним. Тем не менее он чувствует укол вины, видя, как грубо обращаются с ним санитары. Игла…но он не может взять свои слова обратно, ему просто придется разобраться с этим позже. Когда Пятый слышит новость о массовом побеге из тюрьмы, он понимает, что скорее всего это дело рук Диего. Он должен был знать, что нельзя недооценивать Диего, когда тот был твердо заинтересован какой-либо идеей. Он всегда был решительным человеком. Черт возьми, это одно из качеств, которое прежде всего привлекло Номера Пять много лет назад. Это было глупо. Он сожалеет, что просто не прогнал Диего в тот первый день.  Для начала, он не застрял бы с психованной британкой, которая сделала своей личной миссией всячески досаждать ему. Он хотел немедленно избавиться от нее. Он сказал об этом прямо, черт возьми, он даже не стеснялся выражаться в ее присутствии, но Диего, всегда верный, сказал, что она останется и это не должно обсуждаться. В конце концов, она помогла ему сбежать. Она не велела охранникам накачать его наркотиками, но это не было произнесено. Пятый даже не может это оспорить, он поставил условия и теперь разбирался с последствиями. Раздражающие, сбивающие с толку последствия. Он ей не доверяет. Он не знает почему, но ему не нравится, как она разговаривает с Диего. Высокомерно, грубым тоном, тычет и подталкивает любым способом, чтобы добиться реакции. Он ненавидит, как она смотрит на него; как будто она собирается съесть его живьем. И она бы это сделала. Диего весь лает и не кусается. Острые края на поверхности только для того, чтобы прикрыть то мягкое, что находится под животом. Он гораздо более хрупок, чем сам себе кажется. “Ты ревнуешь” Совершенно определенно, это не так. Диего, возможно, следует за ней, как потерявшийся щенок, из-за какого-то неуместного доверия, вызванного травмой, но Пятый в глубине души знает, что, когда дело доходит до выбора, Диего всегда в первую очередь выберет семью. Так с чего бы ему ревновать к какой-то случайной женщине, которую Диего знает всего два с половиной месяца? Он не должен ревновать. Это не так. Тем не менее он придумывает какую-то дерьмовую отговорку, что кто-то должен присматривать за Эллиотом, на её просьбу сопровождать их в вылазке в офис компании по производству зонтиков D.S. Umbrella Manufacturing Company. Этот человек достаточно безобиден, и, учитывая, что Номер Пять вторгся в его дом и украл обувь, не получив отпора, он сомневается, что Эллиот доставит какие-либо неприятности. Лайле, конечно, не обязательно это знать, и если Пятому удастся удержать ее подальше от Диего, это удержит ее от того, чтобы наживаться на эмоциях, пуская свои когти в поисках его сочувствия. “Ревнивый.” Он приглушает голос Долорес, игнорируя ее надменный тон. Она не знает, о чем говорит. Было бы легко идти в тишине к компании их отца, даже безопасно. Просто вести себя так, будто это бизнес и случая в психиатрической больнице никогда не было, но Пятый знает, что нужно быть особым типом мудака, чтобы обращаться так Диего. — Я собирался вернуться. — Через мгновение он поясняет, — Я бы вытащил тебя, просто мне показалось безопаснее оставить тебя там, пока я соберу остальных… Я не знал, что шведы пойдут за тобой. Молчание Диего почти оглушает, и Пятый чувствует, как у него сводит желудок. Вот и все, наконец-то он зашел слишком далеко, и теперь он действительно всё испортил. Так ему и надо, это не правильно — играть с благополучием того, кого любишь, и ожидать, что ты выйдешь сухим из воды. Диего молчит, и Пятый чувствует, как у него потеют ладони. Он борется с желанием огрызнуться в гневе, чтобы получить ответ. Легче, что б тебя ненавидели, чем когда кто-то разочаровывается в тебе. — Мне очень жаль… Я не... я не должен был этого делать. Я знаю, как ты относишься к иглам. Затем Диего произносит, бросая косой взгляд в сторону Пятого: — Дыши. Я знаю, что апокалипсисы для тебя тяжёлая тема. И я понимаю тебя... вроде как? Но это всё ещё был ужасный поступок. И это всё. Временами Диего слишком снисходителен, и Пятый хочет прочитать ему лекцию об опасностях вторых шансов, но он благодарен, что это работает в его пользу. — Я знаю. Мне следовало просто взять тебя с собой в тот день. Может быть, Лютер отнесся бы ко мне серьезнее, вместо того, чтобы нападать на Руби. Ты мог бы помочь мне убедить Ваню покинуть эту чертову ферму. — Ты бы не строил щенячьи глазки этой адской женщине… “Зеленый действительно не твой цвет, дорогой.” — Нет никакой гарантии, что так бы и было. Когда это мне удавалось убедить Лютера что-либо сделать? А Ви даже не помнит, кто мы такие, как вспомнит брата, который выгнал ее из-за книги? Диего прав, у Пятого не было возможности узнать, было бы лучше, если бы он пошел по этому пути. Но, он точно знает, что Лайлы не было бы с ними, и это было еще одной занозой в его боку. — Ты более представительный, чем я. Может быть, Лютер и вышвырнул бы нас обоих вон, но ты бы достучался до Вани. — Абсолютная апокалиптическая команда, хм? Безумный убийца-не-подросток, вспыльчивый метатель ножей и страдающий амнезией повелитель миров? Я не знаю, может быть, в конечном итоге мы ускорим процесс. Пятый не может удержаться от смешка, качая головой. Они были бы ужасны. Остальная часть пути проходит гораздо легче. Давящий Пятого страх ослабевает настолько, что он почти чувствует, что они снова в хороших отношениях. Может быть, не в таких, как до его исчезновения, но в настолько близких, насколько он мог себе позволить, с тех пор, как вернулся. Он почти ненавидит то, что их путь закончился, он наслаждался покоем. — Вот и все, — устало говорит Пятый, отстёгивая ремень безопасности и обходя машину, чтобы идти в ногу с Диего. — Д.С. Амбрелла, это оно. Шаги Пятого слегка замедляются, когда они приближаются к зданию. Если не считать таблички с названием, место выглядит довольно невзрачно, но это также самое близкое, что он видел, связанное с сэром Реджинальдом с того дня, как тот отправился путешествовать во времени. И это глупо, потому что это даже не его отец, но он все равно чувствует себя собакой, возвращающейся домой с поджатым хвостом. — Ты в порядке? Это потрясение — слышать голос Диего. Он не понимал, как долго стоял там молча, но, очевидно, этого было достаточно, чтобы насторожить Диего. — Всё хорошо, — говорит он, быстро продвигаясь вперед, чтобы прислониться к дверному косяку и посмотреть на Диего. — Просто... — он все еще не находит слов. Как можно выразить словами масштабы 45-летнего отсутствия адекватности? — Сколько времени прошло с тех пор, как ты в последний раз видел старика, — спрашивает Диего, опускаясь на колени перед дверью с ножом в руке, чтобы вскрыть замок. — 45 лет. Возникает неловкая пауза, пока Диего переваривает слова Пятого. Это все еще странная тема для анализа. Мысленно Номеру Пять 58, физически ему около 15 или около того, он заметил небольшие изменения, а логически ему должно быть около 30. Иногда даже ему трудно примириться со всем этим, он уверен, что сейчас Диего это осознает. — Это путешествие. — Это гребаное преуменьшение. — Без шуток, — бормочет он, теребя край своих шорт, сосредоточившись на шуме, с которым Диего возится с замком. Его переполняет чувство стыда, и это рискованно — выставлять напоказ свою мягкую сторону, но Пятый всегда доверял Диего. — Знаешь, когда я застрял там, в апокалипсисе, не проходило ни дня, чтобы я не слышал его голос в своей голове. — Что он говорил? — спрашивает Диего с неподдельным интересом; Пятый ещё не делился информацией о своих апокалиптических годах. — Дерьмо, — шипит он, когда его нож выскальзывает из замочной скважины. — Я же тебе говорил... — Эти слова все еще бродят по тайникам его сознания. Его предупреждали, но он верил, что знает лучше, это стоило бы ему жизни. Нож снова соскальзывает, Диего вздыхает, присаживаясь на корточки, и поворачивается, чтобы посмотреть на Пятого. — Ну, если папа здесь, то он никогда не встречал тебя раньше, поэтому он не сможет сказать: "Я же тебе говорил". — Я уверен, что он найдет способ, — бормочет Пятый, наконец, отталкиваясь от стены лицом к двери. Он не ждет, пока Диего предпримет еще одну попытку, нож слишком широк, чтобы его можно было использовать для открывания замка. Он знает, что сейчас они оба просто прикидываются дурачками, чтобы для разнообразия поговорить серьезно. Вместо этого он, перемещаясь, заходит внутрь здания и быстро поворачивает засов влево, слегка толкая дверь. Он мог бы открыть её с самого начала, они оба это знают, но таким образом Диего получает иллюзию контроля точно так же, как Пятый получает повод открыться. — Верно. Надо это запомнить, — качает головой Диего, направляясь вслед за Пятым внутрь. Все кажется неправильным. Освещение дерьмовое, на всем толстый слой пыли, а обстановка напоминает Пятому ядерные испытательные полигоны. Вряд ли это похоже на функционирующий бизнес, не говоря уже о месте, где кто-то регулярно обитает. — Больше похоже на прикрытие, — бормочет он, оглядывая комнату. — Прикрытие для чего? — Я не знаю, — и Пятый имеет в виду именно это. Реджинальд всегда был для него тёмным пятном, когда дело доходило до выяснения мотивов. У папы была манера говорить загадками и придумывать фальшивые меры, чтобы спрятаться у всех на виду. Похоже, даже его предполагаемый законный бизнес не является тем, чем кажется. — Хорошо, я пойду налево, — решительно говорит Диего, и направляется открывать дверь. Должно быть странно, что она не заперта, но у них нет времени зацикливаться на этом. — Кричи, если у тебя... э-э... будут проблемы. У Пятого возникает странное чувство дежавю. Мысленно возвращаюсь к другой разведывательной миссии. Диего был наводчиком и сказал то же самое после того, как врезался головой в окно входной двери. Тогда все пошло не совсем по плану. Его рука перемещается вправо, к шраму, который шрапнель оставил тогда. Он просто надеется, что на этот раз будет лучше.