маленькая

Прошла неделя, сегодня пятница, день выступления Катерины. Ей удалось достать шесть самых лучших мест в театре. Ее спектакль начинался ровно в семь вечера, и она готовилась как могла. — Волнуешься? — спросила Ирка, подруга Кати в театре. — Да нет, тут просто мои будут сегодня, — ответила Катя, откладывая листы с сценарием. — А кто? — Брат, два лучших друга, их девушки и мой жених, — перечислила Катерина. — Жених!? Ты когда успела, Катька!? — Он мой бывший, и мы..возобновили отношения.. — смущённо проговорила Катя, покрываясь румянцем. — Я так рада за тебя! А..твой брат он.. — Свободен! Я познакомлю вас! — тут же воскликнула Катя. — Он просто прекрасный! — Я думаю мы с ним найдём общий язык, — рассмеялась Ира, и Катя подхватила ее смех. Холмогорову подготавливали три гримёра. Прическа была самая обычная, очень кучерявые волосы, как у Есенина, обычное чёрное платьице и минимум макияжа. Ровно в семь начался номер. Главный актёр театра — Артём Никеев, выбежал на сцену чтобы объявить выход Кати. — Добрый вечер, дорогие! Сегодня, мы собрались здесь чтобы узреть всеми любимую Катерину Холмогорову! — все зрители радостно захлопали, кто-то засвистел. Космос крикнул: «Катюха!», за что получил подзатыльника от Белова. СПЕТАКЛЬ Катю, по сценарию вытолкнули на сцену, и она упала на колени, потрясая кулаками обидчикам. Увидев девушку, Кос и Пчёла засвистели. Она встала, поправила платье и уставилась на зал, будто кто-то застукал ее. — Ой..здравствуйте! — она сняла шляпку, и низко поклонилась. — Я тут вам такое расскажу! — вся сцена была обставлена в виде кабака, множество мужчин и женщин сидели за столиками и выпивали. Они заметили Есенину, и засвистели. — Опять эта хулиганка явилась! Ну раз пришла, то читай стихи! — крикнул какой то бородатый мужчина. — За словами следи, думай с кем говоришь! — закричала Серёнька, делая важный вид. — Читай стихи! — закричали все люди в кабаке. — Есенина, просим, просим! — кричал какой то паренёк. — Ну раз вы так просите.. — Катя откашлялась, и отложив зонтик с шляпкой, растрепала копну кучерявых золотых волос, и начала: — Сорокоуст! Посвящается моему другу..Тольке Мариенгофу.. — Трубит, трубит погибельный рог! Как же быть, как же быть теперь нам? На измызганных ляжках дорог! — читала стихи Катерина просто прекрасно, ничего не скажешь, и зрители и актеры восхищенно слушали. — Вы! Любители песенных блох, Не хотите ль пососать умеренно!? — закричала Холмогорова, и выставила руку согнутую в локте. Люди, сидевшие в кабаке недовольно забурчали. Космос снова засвистел, бубня: «Это моя сестра!» — Полно кротостью мордаш праздниться! Любо ль, не любо ль — знай бери! Хорошо, когда сумерки дразнятся И всыпают нам в толстые задницы Окровавленный веник зари! — закончила пьяная Есенина, и опустила руки вниз. — Похабница! Как ты смеешь!? — закричала женщина средних лет, вставая с кресла. Катерина заснула в рот два мизинца, и раздался громкий свист. Все недовольные бубни в кабаке затихли. — Вы думаете, что я вышла читать вам стихи? — тихо и хрипло спросила Катерина, ухмыляясь под недовольный взгляд людей в кабаке, — Да я просто хочу послать вас, ко всем..чертям! Вы..шарлатаны и спекулянты! Вот вам, а не стихи! — Есенина согнула руку в локте, оскорбляя всех гостей бара. — Быдло! Как ты смеешь!? — закричала девушка, в отчаянии держа своего парня за руку. — Да пошли вы! — крикнула Катерина, и опрокинула круглый стол, заставляя всех забунтовать. В кабак залетели два милиционера, и весь шум заглушило выстрелом из пистолета. — Тихо! Тихо! Что опять!? — закричал мужчина, засовывая пистолет за пазуху. — Есенина опять устроила скандал! — крикнула девушка, показывая пальцем на пьяную златовласую девушку, опирающуюся на стол. — Гражданка Есенина, что опять случилось? — спросила женщина в милицейской форме. — Да они..опять на меня лают.. — пьяно изрекла златовласая и икнула. — Эх ты, горе.. — покачала головой представительница власти, сержант Голубцова. — Оформляемся, иль опять лапшу на уши навешаешь, что больше такого не будет? — предложила женщина, усмехнувшись. — Ну, Валь..они ж сами..не любит меня народ.. — обиженно проговорила поэтесса. Женщина, что кричала несколько раз «Да как ты смеешь!?», встряла в разговор, толкнув при этом Есенину. — Сержант Голубцова! Она начала читать пошлые стихи, и оскорблять нас! — крикнула женщина, размахивая руками. — Тихо, женщина! Мы сами разберёмся! — крикнул напарник Голубцовой. — Вот именно, закройся, мать твою.. — ругнулась Есенина, и сплюнула женщине под ноги. — Ах ты, паршивка!.. — женщина хотела было накинутся на поэтессу, но ей помешала Голубцова. — Мы вас сейчас на пару с Есениной оформим! — крикнула Валентина Голубцова, отталкивая от поэтессы женщину. — Гражданка Есенина, пройдём те с нами.. — милицейские и Есенина ушли со сцены, и занавес закрылся. — Вот это Катька наша даёт! — Космос не мог нарадоваться и перестать гордиться своей сестрой. Она была прекрасной актрисой, тут нельзя не о чем говорить. — А ты что думал!? — закричал Пчёла, и издал свист. — Она просто прекрасна! Волосы ее видел? Такие кучерявые, и вправду как у Есенина! — восхищался Филатов. Через десять минут, свет вновь потух, и занавес открылся. Декорации были поменяны и теперь сцена представляла собой квартиру. Точнее кухню. Свет был тусклый, а за столом, схватившись за голову сидела Есенина, писавшая стихи. Она яростно комкала листы бумаги, швыряя их куда то назад. — Жизнь - обман с чарующей тоскою.. Оттого так и сильна она.. — читала Есенина начало нового стиха. — Да ну эти стихи! — завопила она, и стряхнула все со стола. Златовласая схватилась за волосы, и издала громкий крик. — Простись со мною, мать моя! Я умираю, гибну я.. — Есенина в отчаянии громко и безнадежно прочла первые строчки одного из своих первых стихов о смерти «Исповедь самоубийцы». — Ну не могу я жить среди людей! Не могу! — кричала девушка, ползая по полу, в порванном чёрном платье. Девушка подползла к кухонному ящику, и вытащила откуда острый нож. Подведя его к руке, она резко полоснула им, прямо по вене. Космос схватился за сердце, а Белов напрягся. — И вот я гасну в тишине.. — прохрипела девушка, и нож с ее руки упал на пол, — Пред кончиной легче мне.. — последняя фраза Есениной, и голова ее откинулась на бок, веки закрылись, а на лице застыла блаженная и довольная улыбка. В кухню резко ворвались Ваня Наседкин, и Алексей Ганин, поэты, и по совместительству лучшие друзья Есениной. — Елки-палки, чтоб такое опять!? — заорал Наседкин, бросаясь к еле дышащей Есениной. (p.s. Я хочу сказать, что моя версия спектакля с женской версией Есенина — лично моя задумка, никакого издевательства или насмешек в этом нет и не было! Катю в этом спектакле зовут Сергиана — это имя давалось женщинам в древнем Риме, и это абсолютно нормально. Сокращённо к этому имени идут такие как: Гуня, Гуша, Серёня. Это имя — строго женское!!! Надеюсь на понимание, дорогие читатели;) ). — Серёнька, живая!? — заорал Наседкин, тряся девушку за плечи. — Ванька, ты?.. — прохрипела девушка. — Я! Я! Ты опять режешься!? Сколько можно!? Я тебя отдам в больницу! — причитал Иван, беря девушку на руки. Ганин в то время во всю летал по кухне, готовя солевой раствор, для остановки крови. — Лёх, давай быстрее, она щас скопытиться! — закричал Наседкин, аккуратно укладывая Есенину на кровать. — Вот сам иди и делай! Орёт он! — наорал на него в ответ худенький парень в фуражке. Ганин сделал раствор, и подлетел к дивану с чашкой в руках. Он схватил руку девушки, из которой лилась кровь, и облил ее соленой водой. — Больно! Больно! — завизжала поэтесса, и вырвала руку из хватки Лёши. — А вот не надо было опять нож в руки брать! — крикнул Ганин, и фыркнул. — Да пошли вы..вы тоже хотите..чтобы меня повязали! Хотите! Предатели твою мать..! — начала бредить Есенина, сползая с дивана. — Голова твоя тупая! Зачем ты болтаешь такое!? — спохватился Ганин. — Да ну тебя..Лёшка.. — Есенина залезла на диван, и повернулась спиной к друзьям. — Надо остаться, а то вдруг ещё чего натворит.. — тихо сказал Ваня, толкая Ганина в бок. — Ты останься, а я побегу к Голубцовой. Скажу, чтоб не оформляла Серёньку, давай-давай, я пошёл! — Ганин напялил на голову фуражу, и быстро ушёл. Свет вновь потух, и занавес закрылся. — Вот это она даёт.. — Космос сидел буквально с открытым ртом, чем довёл до истеричного смеха Витю с Белым. — А как она себя порезала! Я надеюсь не всерьёз.. — испуганно пробормотал Фила. — Я тоже надеюсь.. — нервно прошептал Белов, вытирая пальцем слезы, выступившие из-за долгого смеха на пару с Пчёлой. Ещё десять минут перерыва, и Пчёла с Беловым вышли перекурить, пока Космос и Фил пошлепали в буфет. — Ну, как тебе Катюха? — спросил Пчёла, затягиваясь сигаретой. — Она просто волшебна..играет просто божественно! Слов нет. Никогда не думал, что так буду хотеть ходить в театр, — посмеялся Белов, и достал из пачки сигарету. — Да-а, с невестой тебе я завидую, Белый. Актриса большого театра, Холмогорова Екатерина! — властно объявил Витя, — Слышь как звучит? *** Все сели на свои места после перерыва. Свет опять потух и занавес открылся. На сцену выбежал паренёк, и крикнул: — Тысяча девятьсот двадцать пятый год, Москва! — он быстро убежал со сцены. Теперь, сцена представляла собой уже другую квартиру, побольше. В гостиной сидела Есенина, Наседкин, Васька и брат Есениной — Шурик. Есенина была в порванном платье, вид у неё был потрёпанный, а глаза бегали по всей кухне. — Ты можешь нормально мне объяснить, Серёнька, что случилось? — прикрикнул на неё брат — Сашка Есенин. — За нами шли! Все время! Мужик в таком светлом пальто, вы..вы же видели его, да? — в надежде спросила поэтесса. — Прости, Серёнька, я никого не видывал, — пожал плечами Вася. — Убить..хотят..убить меня хотят! — закричала Есенина, и разрыдалась. — Ну вот что ты несёшь, Есенина!? — недовольно пробурчал Вася. — Я..я говорила, Вася..Я сто раз тебе говорила, что меня хотят убить! Убьют..сначала Ганина расстреляли, козлы..а теперь моя очередь.. — грозно сказала Катерина, и встала со стула. — Да кому ты нужна, скажи мне!? — крикнул Вася, швыряя стакан в раковину. — Чекистам я нужна, Вася, чекис.. — раздался визг колёс за окном. Есенина как сумасшедшая забегала глазами, и подлетела к окну. Машина остановилась в подъезда, и оттуда вышла — Валька Голубцова. Есенина не узнала ее. — Приехали за мной, все! Сашка, дверь закрой! Быстро! — закричала девушка, и спряталась за шкаф. — Не говорите что я здесь! Не надо.. В квартиру постучали. Вася уже пошёл открывать, но Есенина выскочила из-за шкафа, и начала шептать: — Не отпирай! Они убьют меня! Саша, дай мне нож! — завопила Сергиана, и пока она металась по кухне в поисках ножа, Вася открыл дверь. Голубцова удивленно посмотрела на застывшую Есенину. — Валька, миленькая! — накинулась златовласая на сержанта Голубцову. — Гунь, успокойся, сядь.. — вежливо попросила женщина, усаживая Есенину рядом с собой. — У меня к тебе предложение. — Какое? — нервно спросила девушка, теребя подол платья. — Я воспользовалась связями, и тебе дали место в Кремлевской больнице, мы можем поехать туда с тобой, и ты восстановишься, — предложила Валя. — Ага..там уже убили одного..в этой больнице..и меня убьют..убьют меня.. — снова начала бредить девушка. — Нет-нет! Тебя будут охранять каждый день, и никто не тронет тебя! Ты просто пройдёшь обследование, Гунь.. — настаивала женщина, обнимая Есенину за плечи. — Ну ладно, лягу я..лягу..а когда, завтра? — спросила поэтесса, поправляя копну золотых волос. — Сегодня. Сейчас же. Нас ждут, пошли, — Валя взяла девушку за руки, и повела к выходу из квартиры. — Шурик, ты матушке скажи, что я как только деньги с кассы заберу, то сразу вышлю ей! — крикнула Есенина, и вышла вслед за сержантом. В больнице на Есенину захотели надеть специальную форму, для лечащихся. — Не буду я это тряпьё одевать! Как на зоне.. — она отбросила бежевый костюм, и сложила руки на груди. — Тут такие правила, гражданка Есенина! — крикнула медсестра. — Ну раз правила..надевайте.. — сдалась поэтесса, и расставила руки в стороны, отдавая себя на руки врачам. Они быстренько переодели ее, и отправили в палату. Кажды день Есенину заставляли пить какие то порошочки, которые.. «помогали лечиться быстрее», как говорили врачи. Целыми днями Есенина сидела в палате, писав поэму «Чёрный человек». Девушка сходила с ума. Каждую ночь она видела некого чёрного человека, который приходил к ней и пытался что-то рассказывать. Рассудок полностью помутился. Зрачки стали огромными, а лазурный цвет глаз, стал серым и мутным, речь поэтессы стала вялой, и вместо четких разговоров, она мямлила. А копна золотых волос, превратилась в серый цвет. Есенина решила бежать из этого ужаса. Она в одну ночь, схватила все свои стихи и пройдя мимо спящих медсёстер, убежала из больницы. Она пришла домой, босая, в пижаме заключённого психиатрической лечебницы, вся потрепанная, с растрепанной копной волос, запыханная. На улице стоял конец декабря, и девушка вся оледенела. И брат Саша, явно не был рад такому раскладу. — Ты как сбежала!? — причитал он, пока сестра носилась по дому, собирая вещи в чемоданы. — Обычно, Шурик, обычно. Я уезжаю. В Петроград. — заявила Сергиана, надевая на себя длинное чёрное платье. — Куда!? Ты головой думаешь? Куда тебе ехать! Деньги где возьмёшь? — начал ругаться Саша. — Пойду к Голубцовой, заберу деньги за свои стихи. Они не выплатили мне за «Любовь хулиганки».. — протараторила Есенина, запихивая в чемодан целую кучу листов со стихами. — Троцкий..я сейчас живо звоню Льву Давыдовичу! — в отчаянии прокричал брат, думая напугать Есенину. — Ты меня ещё Троцким пугать будешь, а? Меня, Сергиану Есенину! Ты будешь пугать меня этим шарлатаном!? — закричала Серёня, накидывая на себя длинное серое пальто. — Да типун тебе на язык! — махнул на неё брат. — Я уезжаю, Шурик. Уезжаю. Не знаю, на долго ль..работать мне надо, я писать хочу! Вдохновение так и прет, хоть щас садись и пиши! — посмеялась девушка. — Ладно..тебе нужно что-нибудь? — Да..позвони Вольфу Эрлиху, пусть к завтрашнему вечеру найдёт мне трёхкомнатную квартиру в Петрограде. — попросила блондинка, и надела на голову шляпу. — Понял..Ты же не бросаешь меня? — спросил Шурик. — Сплюнь, дурная твоя голова! Я приеду скоро. Есенина попрощалась с братом, и отправилась к подруге — Аньке. Посреди ночи. Она бесцеремонно вошла в квартиру, и тут же начала будить девушку. — Аня, вставай..Аня! — Гуня..ты что здесь делаешь? — Я тебя просила спрятать документы, где они? Анька, это очень важно! — нервно залепетала поэтесса, и схватив нож выглянула в окно. — Кто там? — Никого..пока что.. Аня достала свёрток с документами, и завернулась в платок. Есенина ножом порвала обертку, и побежав к печи, начала бросать в неё все содержимое. — Серёня..Гунь, ты что делаешь!? Ты же сжигаешь стихи! — закричала Аня, и попыталась остановить подругу, хватая ее за руку. — Да нормально, потом по памяти восстановлю, — и тут ей в руки попалась та самая бумага, из-за которой хотят убить великую поэтессу. Манифест. — А это что? — начала любопытничать Аня. — Это - смерть, Анька..за это Ганина расстреляли.. — прошептала Есенина, и кинула манифест в печь. Этой же ночью, 24-го декабря, Есенина срочно отправляется в Петроград, потому что ждать больше нельзя. На неё объявлена охота среди чекистов. И она страшно забоялась. Вечером, 24-го декабря, Есенина прибывает на квартиру старого приятеля — Вольфа Эрлиха. Дома его не было, и она оставив чемодан, оставила записку: Вольф, мне срочно нужно жильё. Как только освободишься, приезжай в «Англетер». С.Есенина ——————— Есенина срочно прибывает в гостиницу «Англетер», и снимает себе 5-ый номер. Она раскладывает все вещи, и сразу же усаживается писать стихи. Ее последние стихи.. Вольф не приезжал три дня, и все три дня Есенина провела в режиме: «Кровать, письменный стол». Она ложилась спать, а просыпавшиеся бросалась к столу писать стихи. Наконец, 28-го декабря, в семь вечера приходит Вольф. Есенина никогда не была ему так рада, как сейчас. — Наконец то! Я жду и жду, а тебя нет! — не могла нарадоваться Есенина. — Дела были, прости Серёнька.. — Недолго мне жить осталось.. — пробубнила Есенина, куря папиросу. — Ты о чем это? — Пушкина убили, Лермонтова тоже, Ганина расстреляли, а теперь моя очередь.. — печально изрекла девушка. — Вот предупреждал меня Вася, что ты будешь такую чушь болтать! Все, я домой, завтра утром приду! Эрлих пробыл не долго, всего лишь до восьми вечера. Когда он собирался уходить, Есенина бросилась к столу, и разрыв кучу листов, достала оттуда неопрятный лист бумаги. — Это потом прочтёшь. Антиквариат! Кровью писала, — похвасталась сумасшедшая поэтесса. — Как кровью? — Да..чернила в номере закончились, а у меня такой прилив вдохновения был, ужас! Вены решать пришлось. — Ну ты даёшь, Есенина! — Ну, до завтра, чукча! — пошутила девушка, и выпроводив друга, закрыла дверь на ключ. Прошло около двух часов с момента уезда Эрлиха, Есенина уже засыпала за столом, но все равно до упора писала стихотворение. Услышав шум за окном, она выглянула: машина, чёрная, и из неё вышли два амбала в кожаных плащах. Есенина напряглась. Она подбежала к двери на сцене, и проверила, закрыта ли она. — Убьют..убьют меня! — в ужасе закричала поэтесса, хватаясь за волосы. Девушка проверила чемодан, на наличие оружия, но его там не оказалось. Набрав побольше воздуха ртом, она завопила: — ВО-О-ОЛЬФ! Она спрыгнула с дивана, и кинулась к столу, взяв в руки свою старую гармошку, она уселась на стул и стала ждать. Ждать скорой смерти. Зрители были в нетерпении, ведь многие не знали, как на самом деле умер великий поэт. Прошло пару минут, и она услышала шаги в коридоре гостиницы. Сердце билось с бешеной скоростью. Она просто сидела, облокотив подбородок о гармошку. Услышав какое-то постукивание у двери, она обернулась: ключ, который она забыла вытащить, прямо сейчас выталкивали отверткой. Есенина крепко зажмурила глаза, и снова села с гармошкой. Наконец, металлический ключ упал на пол, заставляя девушку вздрогнуть. Дверь номера открылась, и Есенина услышала стук каблуков минимум двух человек. — Есенина, где телеграмма? — спросил Яков Блюмкин, снимая с полулысой головы фуражку. — Яша.. — произнесла поэтесса, и улыбнулась. — Давай решим все мирно? — Ты ведь не за этим пришёл, Яш.. — посмеялась девушка, так же не оборачиваясь. — Отдай манифест, Гунь, и никто не пострадает, — властно проговорил Блюмкин, и кивнул своему товарищу чтобы он сел напротив поэтессы, когда сам принял положение за спиной девушки. — А у меня нет его.. — Хватит заливать. Ты б не сорвалась пред Новым годом.. — предположил мужчина, и положил ладони на хрупкие плечи Есениной. — Я сожгла его, урюк, сожгла! — завопила девушка, швыряя гармошку в сторону. Блюмкин в шоке похлопал глазами. — Ты..ты понимаешь что натворила? — Спасла многие жизни, наверное.. — наугад ответила девушка, смотря на незнакомого собеседника, и чувствуя как злиться Яков за ее спиной. Вдруг, Блюмкин за долю секунды накидывает на шею поэтессы удавку, и пытается душить. Но реакция крестьянки была очень быстрой: она успела схватиться руками за верёвку, и перетащить её с шеи к уголкам рта. Блюмкин ещё сильнее сдавил удавку, и Есенина начала брыкаться. Мужчина, что сидел спереди, схватил канделябр и со всей силы ударил им прямо в лоб великой писательницы. Конечно, канделябр был не настоящим. Руки Есениной застыли в неестественном положении, и голова откинулась назад. Блюмкин в шоке уставился на деушку, лежащую на ковре. — Ты..ты чё сделал? — прошептал Яша, бросив удавку на пол. — Мы ж ее припугнуть должны были.. — Да я..не знаю что нашло на меня.. — так же ошеломлённо проговорил мужчина, убивший Есенину. Белов весь на нервах, Космоса же уже пятьсот раз хватил инфаркт, а Валера с Витей не переставали есть из-за стресса. Занавес закрылся, и через полминуты снова открылся: все актеры этого спектакля вышли на сцену. Все поклонились. Катерину вытолкали в самую середину, и подхватили её на руки, подкидывая вверх. Бригадиры соскочили со своих мест, засвистели, захлопали и завопили. Тома с Олей восхищенно хлопали глазами. Катерина счастливо улыбалась, вылавливая букеты цветов. *** Катерина прибежала в гримерку, и счастливо завизжала. Ира, которая играла Валю Голубцову, крепко обнялась с Холмогоровой. — Ты была просто прекрасна, Катька! — крикнула Ира, обнимая подругу за плечи. В гримерку вошли остальные актеры с радостными возгласами. — Холмогорова, ну ты дала жару! — воскликнул парень, который играл Шурика Есенина — Артём Смирнов. — Спасибо, Тём! — поблагодарила девушка, и кинула семь букетов цветов на диван. — Останешься? У нас есть вино, — хитро улыбнулась Ирка. — Не, спасибо Ир, меня мои там ждут! — А, точно! Ты ж обещала меня с братом познакомить! — Да я помню, помню! Так ты завтра мне перезвони, а то сегодня у нас с братом будет ночь откровений, он когда со мной на пару напьётся, начинаются у нас ностальгии, — посмеялась Катя, снимая с себя платье за ширмой. — Договорились. Пойдём я тебя провожу, хоть покажешь своего Ромео, — пошутила Ирка, и заглянула за ширму, проверить, переоделась ли Холмогорова. Она переоделась в длинное чёрное платье, а на ноги обула туфли. Катерина была ростом всего лишь 157 сантиметров, и каблук в семь сантиметров ей не помешал. Быстро разобравшись с кучерявыми волосами, завязав их в хвост, она одела пальто и вместе с Ирой вышла с гримерки. Парни встретили ее с четырьмя букетами цветов и конфетами. Белов сходу затянул свою девушку в поцелуй, крепко прижимая к себе за талию. Катя отстранилась первая, и обняв Сашу, пошла по рукам лучших друзей и брата, которые во всю восхищались ее талантом. — Сеструха, а ты чего раньше мне сценок не играла? — возмутился Космос, выплёскивая руками. — Тогда у меня не было такого предрасположения к театру. Кстати, Кось.. — Катя подмигнула смущённой Ире, вокруг которой крутился Пчёла. — Я хочу тебя кое с кем познакомить..Ирка, иди сюда! — Ирина была счастлива уйти из навязчивого окружения Вити. Она заправила прядь чёрных волос за ухо, когда подошла к Холмогоровым. — Космос, это моя лучшая подруга Ира, она тоже играет со мной в театре, участвует в моих спектаклях, пишет сценарии..А..Ира это мой брат Космос, он работает в компании Сашки, — нелепо познакомила их Катя, и тут же ускользнула к Саше. — Очень приятно, Ира.. — завороженно проговорил Космос. — И мне, Катерина много рассказывала о вас эти три года. Мне стало интересно, кто такой этот Космос, — хихикнула Ира, и заставила Космоса улыбнуться. Саша стоял в стороне с Катей, бурно о често споря с ней. Катя яро доказывала свою правоту. Хотя с таким ростом и ангельской внешностью, получалось так себе.. — А я говорю, что Есенина убили именно так! — Да с чего ты взяла, Холмогорова!? — взвизгнул Белов, — Его могли убить по другому! — Ну, я слушаю версию Александра Белова, — сурово сказала Катя, складывая руки на груди. — Ну смотри: например его душили не сразу, сначала ударили в лоб пистолетом к примеру, и решили вывезти его из отеля. Закатали его в ковёр, или там..в одеяло какое, и потащили по коридору гостиницы. Потом поняли, что это слишком рискованно, и вернувшись в отель придумали версию с суицидом. Перетянули его горло удавкой, и повесили. Моя версия, — гордо вещал Белый. Катя усмехнулась. — Это могло быть вообще так: Есенин был против власти, так? Так. Чекисты могли пронюхать про этот манифест, и в вечер 28-го декабря, поймали его в коридоре и потащили на допрос. А возможно, ворвались в номер. Там были опрокинуты лишь тумба и канделябр, могла идти бойня, Есенин мог защищаться от атакующего. Это к примеру! — пригрозила Холмогорова, — На посмертной фотографии Сергея Александровича, нет левого глаза, так что он мог вытечь. При допросе. На теле имеется множество синяков и ссадин, что говорит о том, что его явно избивали, и это был не один человек! И так, возможно, тот кто допрашивал его, Яков Блюмкин к примеру, сильно разозлился и не сдержавшись ударил поэта в лоб, у парня наступает шок, голова откидывается назад. Тогда же, убийцы несут его обратно в номер, и думают как быть. Они решают вешать его. Сам бы Есенин не повесился, это очевидно, ростом мал был очень, а потолки в «Англетере» под четыре метра! Его вешают, руку его фиксируют на батарее, будто он держался за неё, и тихо уходят. Рука его на посмертной фотографии странно лежит на груди, при том, что у висельника руки идут ровно, просто падают. Так что..такая версия возможна тоже.. — рассказала девушка, чем заставила Белого задуматься. — Давай оставим споры о Сергее Александровиче на потом? Сейчас я больше хочу отметить твоё волшебное выступление, — Белов взял девушку за руку, и потянув ее на себя, облокотился на стену. Катерина положила руки на грудь Саши. — Может домой?.. — хрипло спросил Белов, проводя рукой по тонкой шее девушки. — Зачем так сразу? Я думала мы выпьем.. — игриво зашептала Холмогорова, теребя золотую цепь Саши в своих пальцах. — Ну раз так хочет госпожа Есенина.. — усмехнулся парень, и сжал ягодицы Кати. — Ц, Белов! — недовольно забурчала она. — Кто на нас смотрит, скажи мне? — хрипло зашептал парень в шею молодой особы. — Валерка вон все видел, давай прекращай! — шикнула Катерина. Белов неохотно отстранился от шеи Холмогоровой, и взяв ее за руку направился в компанию друзей. Этот вечер был сам лучшим, за последние три года. И каждый это понимал.. ( p.s. эта глава получались мега-гипер-супер-пупер огромной, и я надеюсь, что вы не забыли что это история не о есенине, а о бригаде ахахахаххахахаха. я ещё раз повторю: никаких насмешек и издевательств не несёт эта сценка, придуманная мною за пять минут! это лишь моя фантазия и плод моего воображения! имя Серигана — древне-Римское, и не надо писать что я все выдумываю!!! пожалуйста, поймите меня правильно. всего хорошего, ваша сеня диордаева💗 )