Кубок огня, льда и желаний

      После отъезда Жени и Алисы в доме Арктура стало тихо. Тихо и пусто. Никто не упрекал его за неряшливость, не тушил его трубку, никто не смеялся над его шутками или же наоборот, не жаловался, что они отвратительные. Арктур должен был чувствовать себя не обременённым, вздохнуть полной грудью — и тем не менее, этого не произошло.       Какой бы шаг он ни предпринял, его не переставало преследовать чувство собственной неправоты. Любое совершенное действие, любое принятое решение казалось ошибочным. Мысли путались, заставляя его впадать в цикл курения до забытья и самобичевания. Его продуктивность спала, о концентрации не было и речи. Тонкая работа зельевара оборвалась из-за неконтролируемых приступов судорог в пальцах, из Министерства поступало всё больше жалоб на ошибки в его отчётах.       Сначала он нанёс визит проклятому магазинчику Горбин и Бэркес. С его непревзойдёнными талантами убеждения Арктуру не составило труда выбить из продавца контрзаклинание для родового камня. Истинная проблема заключалась в том, что проклятие слишком глубоко въелось в Гриммо за двадцать с лишним лет и понадобится время, чтобы полностью обратить его. Время, которого у Арктура не было.       К его утешению, дом Блэков стабилизировался и стал постепенно зализывать раны. Несомненно, процесс ускорится после первого проведения ритуала насыщения, назначенного на первое мая, в Вальпургиеву ночь, которая подступала всё ближе и ближе.       Арктур принял решение воспользоваться новыми знакомствами. Главой скрытой организации противостояния оказался не кто иной, как Игнатиус Пруэтт, великий изобретатель в отставке; он потянул за ниточки в Аврорате, и Арктуру организовали секретное посещение последнего Блэка в его списке, Беллатрикс, в обход всем бюрократическим процедурам, без лишней шумихи и свидетелей.       Появившись в указанное время в мрачной твердыне средь Северного моря, Арктура несколько раз прошёл через комплексную систему проверки. Сначала серия досмотров приборами, следом — физическая. С зачарованными серьгами и прочими оберегами ему пришлось расстаться прямо на пороге: посетителям не разрешалось проносить с собой ничего, кроме удостоверения. Подпотолочные дементоры, которые так и норовили присосаться к любому источнику жизни в тюрьме, получили от волшебника воздушный поцелуй. Только Арктур мог держать улыбку в месте, пропитанном отчаянием.       — Это что? — Постовой указал на очки, которые волшебник отказался сдать на хранение.       — Мои глаза. Опережая ваш вопрос: да, они понадобятся мне в тюрьме.       Недоверчивый мужчина неприятно высморкался, но обследование подтвердило правдивость слов Черных. Не желая тратить время, которое он мог провести за игрой в картишки с напарником, охранник торопливо продолжил обыск, грубо похлопывая Арктура сверху донизу и обратно.       — А это? — Он выдернул компактную прямоугольную упаковку из грудного кармана плаща ухмыляющегося посетителя.       — Магловская жвачка. Для освежения дыхания и успокоения нервов.       — И что, она тебе прямо-таки необходима в Азкабане?       — Мне — нет, но вот вам не помешала бы. — Упаковка жвачки моментально полетела в мусорное ведро.       — Юморист хренов, — огрызнулся охранник, присев и переходя к осмотру нижней части туловища. Он задержался в районе карманов брюк и вопросительно взглянул на Арктура.       — Увы, этого я никак не могу выложить. С одной стороны, сей жест расценится как неуважение к закону, с другой — моя пора экспериментов с мужчинами осталась давно позади.       До мужчины не сразу дошло, что тот имеет в виду. Злобно протолкнув Арктура из зоны досмотра, он вбросил его поджидающим посетителя работникам.       — П-шёл вон с глаз моих! Уайт, Смит, этого проводить в комнату для посетителей заключённых нижнего уровня. Выкинет чего — не церемоньтесь, сразу валите костедробящим.       — Ну же, ну же, дорогие служители закона, зачем же так расстраиваться? — прикинулся Арктур безобидным паинькой. — Знай я о правдивости слухов о запретной любви в донжонах, сразу бы предупредил о своей ориентации.       — Да-да, думаешь, мы подобных шуточек ещё не наслышались? — Двое провожатых оказались терпеливее, но всё равно пресекали любую попытку завести беседу. — Переставляй ноги быстрее, пока мы не сократили время посещения.       — Иду-иду! — Черных приглушённо рассмеялся, но отставать не стал.       Порой его скверный юмор выходил из-под контроля, когда он нервничал. Ему не стоило отыгрываться на парне на проходной, но, чёрт побери, он сам нарвался. Время от времени Черных оглядывался по сторонам, оценивая охрану тюрьмы. Да уж, в Нурменгард и то легче проникнуть, чем в Азкабан. И Волдеморт собирается организовать массовый побег своим заключённым приспешникам? Арктур пока не представлял, как, а в лазейках он кое-как да разбирался.       К слову, он мог бы и намекнуть местным укрепить и без того непробиваемую защиту башни, вот только волшебник прекрасно знал, что его никто не воспримет серьёзно. Так было с каждым, кто поднимал своё подозрение о возвращении Тёмного Лорда — их просто поднимали на смех как бездельных любителей заговоров или же советовали провериться в Мунго. Пресса и Министерство тоже хороши: стоило произойти тому или иному наводящему на мысли событию, как они сразу переключали внимание общественности на что-либо другое: то на открытие метёлостроительного производства Нимбусов стопятьсот тысяч, то на безмозглую Америку, где в столице не уследили за Громовестом, то на капризную Францию, которая считалась причиной британской инфляции.       Так или иначе, это был не бой Арктура. В тот день перед ним стояла одна задача: встреча с Беллатрикс. Его проводили в стерильно белую комнату для допросов; её яркость щемила глаза, а шумы подавителей магии закладывали уши. Спустя несколько минут противоположная дверь отворилась, двое охранников приволокли под локти обездвиженное нечто и резко опустили его на стул так, что тело по инерции упало вперёд, треснувшись головой об стол. Работников Азкабана это не смутило — они лишь бросили руки заключённой на поверхность стола, который выпустил железные путы, сомкнувшиеся на костлявых запястьях ведьмы.       Арктур уже подался вперёд, чтобы помочь Беллатрикс подняться, как сторожевые псы остановили его.       — Заключённых не трогать, — напомнили они о правилах посещения и, разойдясь по углам, добавили: — у вас пять минут. Мы вмешиваемся только в случае нарушения правил.       Арктуру не понравилось, что он не может позаботиться о пострадавшей, но в тюрьмах правили свои суровые законы. Он нехотя кивнул и постарался завязать диалог, чтобы успеть получить информацию, за которой он пришёл.       — Беллатрикс Блэк, ты слышишь меня?       Его слова словно запустили в ней стартовый механизм: ведьма стремительно приняла сидячую позицию с идеально прямой спиной и отрывисто повернула голову сначала в одну сторону, затем в другую, осматриваясь. Белла несомненно была его дальней родственницей — бледный овал её лица был как у Нарциссы, цвет и текстура волос — как у Сириуса, а карие глаза точь-в-точь Андромедины. Не знай он лучше, то принял бы за родную сестру отца. Но в этой женщине не было жизни, она напоминала Арктуру сломанную механическую куклу, в которой отсутствовало несколько шестерёнок. Он терпеливо ждал ответ на вопрос, как вдруг Белла… захохотала. Её смех перерос в истерику, откинув голову, она издавала отрывистые, гаркающие звуки, будто вот-вот лопнет от смеха. Вперёд вышел охранник и отвесил ей такую глухую оплеуху, что её шея хрустнула.       — Заткнись, сука, — прошипел он, но затем вспомнил, что он не один, и угрюмо вернулся на место. — Не сдержался… но зато стерва замолчала.       — Я требую добавку ко времени. — нахмурился Арктур, едва терпящий насилие к женщине, хоть и заключённой.       — Ещё три минуты, — согласился садист.       Признаться, его удар оказался эффективным — он вернул поехавшие шарики головы ведьмы на место. Теперь она спокойно сидела, лишь улыбаясь Арктуру сгнившими зубами, которые жутко заливались кровью.       — Беллатрикс, я пришёл поговорить с тобой о проклятии родового камня Блэков.       — Блэк, — лишь ответила она, признавая его. Затем резко устремилась к нему настолько, насколько позволяли оковы, и остановилась в двадцати сантиметрах от лица Арктура. Она раскрыла рот, высунула уродливый, весь в язвах острый язык и провела им по воздуху, словно пробовала его на вкус, — сильный. Я люблю тебя. Нет, убью. Убью, и твоя сила будет моей.       Улыбнулась она ему, на этот раз искусительной улыбкой любовницы.       — Белла, ты в кандалах, в тюрьме.       — Тёмный Лорд придёт за мной, — мечтательно проворковала она, возвращаясь на своё место, — и мы убьем тебя. Вместе.       Возмущённый заявлением о возвращении Неназываемого охранник снова двинулся заткнуть ведьму, но Арктур остановил его жестом.       — Твой Повелитель мёртв. А я жив. И у меня есть вопросы.       Белла отрывисто наклонила голову в сторону, прямо как сова, едва не свернув шею. Она воззрилась на него с нескрываемым удивлением, будто он не знал простой истины.       — Повелитель живёт вечно.       — Кто отравил родовой камень, Белла? — не отступал волшебник.       — Кто не с нами, тот против нас! — неуклонно провозгласила она.       — Признайся! — выкрикнул Арктур, треснув ладонями по столу. Его терпение было на волоске.       Белла тотчас замолкла, её огромные глаза расширились, словно в испуге. Неужели он переборщил, и она закрылась в испуге? Женщина опасливо прильнула к поверхности стола и подняла указательный палец, устремив затравленные глаза на потолок. Все в комнате невольно насторожились и заозирались в поиске того, что сумело присмирить сумасшедшую.       — Ш-ш-ш, ты слышишь это? — последовало её тихое предостережение.       — Слышу… что?       — Крысы… они кишат повсюду, — Белла хаотично заскребла стол, имитируя звук когтей грызунов, — они всё слышат, всё видят, и стоит закрыть глаза… — Арктур настолько потерял контроль над ситуацией, что не заметил, как оказался в зоне соприкосновения; Белла дёрнулась к его ладони и рассекла кожу до крови отросшими грязными ногтями, — …они вгрызаются в плоть!       — Аргх! — Арктур вскрикнул от жалящей боли и отшатнулся назад, охранники кинулись на Беллатрикс. Они отцепили сумасшедшую от стола и поволокли из комнаты, но на этот раз она брыкалась и упиралась:       — Но у тебя и так нет глаз, не правда, племянник? — залилась она истошным воплем. — А крысы всё видят! — Арктур продолжал слышать её стоны и угрозы, пока Беллатрикс уводили вглубь Азкабана. — Они сожрут тебя!       Он не помнил, как выбежал на крышу тюрьмы, как попал домой. Его пробивал то пот, то озноб. Лишь добравшись до своей подземной лаборатории и закрыв дверь всеми возможными заклинаниями, он почувствовал себя в безопасности.       — Нужно скорее обработать рану!       Арктур кинулся, спотыкаясь, к рукомойнику и слишком неуклюже поправил очки, отчего те слетели на пол в неизвестном направлении. Перед глазами встала кромешная тьма слепого человека.       — Чёрт! — выругался он, потянувшись руками к глазам, — чёрт, чёрт, чёрт! — Струйка крови скатилась с раненой ладони на лоб и нырнула к слёзной железе. Поверженный ужасом Арктур ринулся растирать глазные яблоки, стремясь как можно быстрее избавиться от этой грязи, от этого гноя, чем причинил себе значительную боль. Но ему было всё равно. Покуда его глаза ещё были там, на месте, он мог их вылечить. Но его совершенно не отпускали слова о крысах…       По оцарапанному месту на руке что-то пробежалось, словно маленькие, когтистые лапки… Арктур вскрикнул и дёрнулся назад, споткнувшись, полетел на пол.       — Нет! — заорал он, отряхивая рукав.       Но это не остановило грызунов. Он почувствовал перебегающие коготки сначала по ноге, потом по бедру, пока на него не напала целая свора невидимых крыс. Арктур забился в приступе, пытаясь сбросить с себя терзающую порчу. Он настолько сильно скрёб себя, что его ногти рвали одежду и оставляли на коже кровавые борозды. На крики явился домовик, но даже он впал в кошмар, не зная, как помочь хозяину в борьбе с неведомой ему болезнью. Обречённый на страдания Арктур метался по полу, пока удар теменем об угол не отправил его в спасительное забвение