— Значит всё-таки лучше знать всю правду? — Я в этом не уверена. Но, узнав её однажды, ты уже не сможешь вернуться назад, к незнанию... Диана Сеттерфилд, «Тринадцатая сказка»
Очнувшись, я резко села на кровати. Сердце стучало как заведенное, будто я смогла пробежать стометровку за 13,5 секунд, чему тренер Диксон был бы несказанно рад. Пока я пыталась привести дыхание в норму, глаза, насколько это было возможно в сумерках, мельком пробежались по обстановке в комнате и тут же доложили командному центру, что я не у себя дома. Левая рука нащупала выключатель, и мягкий свет ночника помог убедиться в этом точно. — И где я? — вопрос непроизвольно сорвался с моих губ, чем вызвал новую порцию удивления: это был не мой голос. — Что происходит? Определенно это я шевелила губами, воспроизводя вслух то, что было у меня на уме, но голос мне не принадлежал, он звучал совершенно не как мой! Вдобавок разболелась голова. Я силилась вспомнить, что произошло со мной накануне и с ужасом вдруг осознала, что сегодня днем попала в аварию! Тот факт, что я вроде как цела и невредима, меня, конечно, очень обрадовал, но все еще не давал вразумительного объяснения, почему я находилась в незнакомой комнате, а не в больничной палате или хотя бы у себя дома. — Боже, я испортила день рождения лучшей подруги! — вдруг вспомнила я, закрывая лицо ладонями. Ощущения были странными… В свете ночной лампы я осмотрела собственные руки, пальцы которых почему-то стали тоньше и длиннее, а мой обновленный на днях френч-маникюр куда-то исчез, уступив место аккуратно подстриженным ногтям с прозрачным покрытием. Пульс снова участился, я почувствовала, как в висках застучала кровь. Резко встав с кровати, я чуть не упала, так как ноги ни с того ни с сего подкосились. Происходящее начинало меня пугать. Возле комода стояло зеркало в полный рост. Заприметив оное, я аккуратными, маленькими шажками направилась к нему. То, что я увидела в своем отражении, поразило меня на столько, что на добрые пять минут я потеряла дар речи…***
Вот уже десять минут как Эмили придирчиво осматривала себя в зеркале. По крайней мере так могло показаться со стороны. Сама девушка считала, что она — Мирослава Шевченко, коренная москвичка, 21-летняя студентка Йельского университета бизнеса, которая еще днем должна была лететь в Питер на день рождения лучшей подруги — Алины Морозовой, где в аэропорту ее встретила бы другая лучшая подруга — Александра Воронцова, но что-то пошло не так… Вернее, она спасла ребенка, попав таким образом в аварию, однако все это никак не было связано с тем, что сейчас она находилась непонятно где, а в отражении на нее хмурилась незнакомая девушка, идеально копируя всю мимику и жесты Миры. Или она что-то упустила и здесь все-таки есть связь? С отражения на нее смотрела бледная, худая девушка, роста около 1.70. По ощущениям, к которым Мира привыкла прислушиваться, сейчас она была выше, на сантиметров пять точно. Мирослава также подметила астенический тип телосложения, и, судя по всему, занятия спортом были далеки от той, что глядела на нее испуганными зелено-мятными глазами, во всяком случае в свете ночника именно такими они ей показались. Красивые, да, но Мире нравился их прежний цвет — кофейно-ореховый. А волосы? Ее обычно идеально уложенные волны чуть ниже лопаток сменились длинными, по пояс, прямыми. И что это? Она стала блондинкой?! Ну, вроде, не совсем, но то, что от природы насыщенно каштановые волосы вдруг посветлели на несколько тонов — это факт. В горле встал горький ком. В том, что этой странной девушкой в отражении являлась сама Мира, сомнений не было. Но как так вышло? Пластическая операция? Это невозможно! Чтобы полностью сменить внешность и… тело, нужно много времени, да и потом, наверняка остались бы шрамы, оттеки, ведь восстановление — длительный процесс. И вообще зачем кому-то делать нечто подобное с ней? — Бред! — хватаясь за волосы, Мирослава так и осела на пол, прислонившись спиной к комоду. Минуты две она сидела в полной тишине, пока накатившая паника в тандеме с истерикой не одержали верх. Такое с ней было впервые. Обычно она легко справлялась с эмоциями, привыкнув действовать рационально, все хорошо обдумав. Отец всегда твердил ей, что нет таких ситуаций, из которых невозможно найти выход. Решение есть всегда. Воспоминания об отце полоснули новой раной по сердцу. Он был самым близким человеком в мире, которому она доверяла и которого безмерно уважала. Мира была благодарна ему за все, что он сделал для нее, за то, что воспитал, дав все самое лучшее, в то время как мать бросила их, едва Мирославе исполнилось четыре года. «Можно позвонить отцу» — родилась гениальная идея в ее голове. Наспех вытерев слезы, она поднялась с пола и стала пристально оглядывать комнату в поисках мобильного телефона. Он нашелся быстро — на прикроватной тумбочке. — Раскладушка? — усмехнулась Мира. Но решив, что это сейчас неважно, быстро по памяти набрала номер. Послышались гудки. Казалось, прошла вечность в надежде, что сейчас, на той стороне провода она услышит родной голос, который успокоит, скажет, что все в порядке и его владелец заберет ее домой. Но не тут-то было. «Абонент недоступен, перезвоните позже» — прозвучало как приговор. Мирослава попробовала снова. И снова, и снова… результат все тот же. Тогда она решила позвонить девочкам — Алине или Саше, но все было еще хуже — в трубке механический голос, ставший уже противным, твердил, что таких номеров не существует или они набраны неправильно. Накатывала новая истерика. Хотелось рыдать в голос, выть от непонимания происходящего и смеяться от нелепости всей ситуации. Наверняка так и случилось бы, если бы взгляд Миры случайно не зацепился за дату на дисплее телефона. — 16 октября, 2004 год?! Это шутка какая-то? Розыгрыш? Но это было еще не все. GPS показывал, что в данный момент она находится в Форксе, в штате Вашингтон. «Неужели Алина решила устроить пранк? Нет, она бы ни за что не стала так зло шутить. Но тогда что происходит?!» Организм начинал сдавать: слишком много потрясений за одну ночь. Мира и не заметила, как отключилась, едва голова коснулась мягкой подушки. И только где-то на перефирии сознания билась мысль, что все это кошмарный сон, что наступит утро и все станет как прежде: она проснется в своей комнате, в своем теле, из кухни будет доноситься аромат свежеиспеченных круасанов с шоколадом, которые так искусно готовит Алекс, а за чашкой зеленого чая с жасмином Алина начнет уже в десятый раз рассуждать над плюсами и минусами быть вампиром в 21 веке…***
К сожалению, это был не сон, а самая что не на есть жестокая реальность, в которую поначалу верилось с трудом (да что там, я думала, что действительно сошла с ума), но чем дальше в лес, как говорится… Все постепенно в моей голове разложилось по полочкам, являя полноценную картину происходящего, видя которую, я с уверенностью могла сказать, что попала в полную задницу. Джордж удивлялся тому, что я часами пропадала в библиотеке или у себя в комнате все за теми же грудами книг и ноутбуком. А я всего лишь пыталась найти доказательства и научные объяснения тому, что попала в другое тело, в другое время и, что самое печальное — в другой мир. Ко мне пришли воспоминания моего первого здесь пробуждения, ставшего для местных жителей чуть ли не днем воскрешения Лазаря. И действительно трудно в такое поверить — девушка, пролежавшая в коме три года, вдруг ни с того ни с сего очнулась — что это, как не чудо? Ничего вразумительнее теории переселения душ я не нашла, поэтому старалась не думать лишний раз над тем, что в своем измерении мое тело давно мертво и гниет в земле, а моя настоящая семья и близкие носят цветы на могилку. Да кого я обманываю?! Я думала об этом каждый божий день, с того самого момента как мое сознание пробудилось окончательно, а на утро в комнату вошли чужие люди, считающие себя моей семьей и обеспокоенно интересующиеся моим самочувствием. Они волновались. Это было видно невооруженным глазом и ощущалось физически. От этого становилось только больнее. Я занимала чужое тело и место и не представляла, что со всей этой ситуацией делать. Первые дни выдались особенно паршивыми — на душе скребли кошки. Семья Эмили не понимала, что происходит, откуда такие резкие перемены, а я в сотый раз размышляла над тем, что куда лучше было, когда я ничего не помнила и не знала… То, что я находилась в другом мире — мире, известном по романам американской писательницы Стефани Майер и фильмам, снятым по мотивам ее книг — стало очевидным, стоило только сопоставить факты и воспоминания. Я в Форксе, на дворе 2004 год, моим лечащим врачом был доктор Каллен. Совпадение? Нет, не думаю. К тому же мне несколько раз уже «посчастливилось» видеть его приемных детей — Эмметта и Розали, отоваривавшихся в супермаркете в паре кварталов от моего дома. Сердце тогда готово было выпрыгнуть из грудной клетки и удариться в бега, и будьте уверены, не из-за восхищения их неземной красотой или долгожданной встречи фаната с кумирами (была б на моем месте Алина, она бы пищала от восторга). Нет, я испытала неимоверный страх перед теми, кто выглядел точь-в точь как актеры сумеречной саги, с той лишь разницей, что даже за пару миль от них веяло нечеловеческой силой и холодом… Я не горела желанием встречаться с вампирами. От чего-то я была уверена на все 99 и 999999999 процентов, что стоит приблизиться к ним на шаг, и меня тут же затянет в гущу событий. А становиться частью сумеречной истории о Ромео и Джульетте я не планировала, хотелось пожить еще немного, раз уж… мне выпал второй шанс. Так и проходили недели за неделями: я читала научно-популярную литературу, много размышляла, и в промежутке между попытками восстановить в памяти хронологию событий фильмов (так как не осилила романы) и самобичеванием выполняла программу реабилитации. Конечно, ко всему этому добавлялись хлопоты по дому, повторение трехгодичного школьного курса и приглядывание за малышом Ричи, потому что Элизабет вышла на работу; и все это до тех пор, пока однажды Джордж не огорошил меня «наиприятнейшей» новостью: — Милая, пришло заключение от доктора Флетчер. Поздравляю! Со следующего понедельника ты можешь ходить в школу!