Kangei no Hōyō

      «Один За Всех».       Йоичи неловко признавать, но со временем эта способность, объединяющая души умертвленных, закрепила в его сознании одну теплую мысль:       Это место, индивидуальность и носители совмещают в себе идеал дома. То место, которого ему не хватало при жизни — кроме брата и последних лет в подвале, разрушений в городе, старых комиксов и двух его героев, его ничего и не окружало.       Со всеми заварушками, посиделками и в компании людей, существующих ради достижения одной неизменной цели — остановить его брата, Все За Одного, запереть в этой сверхсиле раз и навсегда и больше никогда не вспоминать этого злодея.       Шигараки-младший не спорит с другими носителями, но плечи накрывает холодком, когда он представляет сию картину.       Этих людей по-настоящему жаль. Они посвятили половину своей жизни, защищая этот сосуд, мир и способность, в надежде, что она не достанется его хитрому Нии-сану.       При этом носители стремятся к упокоению души, а его втайне или хотят оставить с ним наедине, уничтожив индивидуальность, или желают убить Все За Одного, и тогда, по их думам, их души переродятся. Втайне — потому что не проговаривают вслух, но Йоичи-то слышит их размышления, да вздыхает тяжело. Он и при жизни не любил спорить, а во внетелесной оболочке так и подавно.       Он не хочет убить брата или причинить ему вред. Не хочет, чтобы носители оставляли на нем новые шрамы, боится, что последний — Девятый — погибнет на поле боя сейчас, и волнуется за состояние Нии-сана.       Он ведь не всегда был таким. Не всегда желал поглощать чужие силы, наслаждался командованием людьми и полной властью в хаосе Японии.       Кэзуки заботился о нем, по-своему, конечно.       Он находил нужные лекарства, читал с ним его любимый комикс, помогал с домашкой, обеспечивал всем необходимым, в моменты конфликтов успокаивал его и утешал, обнимал во время кошмаров и заверял, что защитит от всех проблем. Целовал его макушку, сжимал в тисках и дарил братскую любовь, совмещая в себе и фигуру брата, и родителей, которых младшему не хватало.       Просто… Аники переборщил в своей заботе.        Запер его в бункере, подальше от цивилизации, обращался с ним, как с любимым зверьком, не воспринимал его слова всерьез и, в конце концов, стал одержим им.       Весьма нездоровым способом. Воспринимал его дальше, сильнее и глубже, чем брата.       Единственный родной человек. Любимый. Друг. Заложник. Мой. Игрушка. Собственная кружка. Вещь. Любовник. Его собственность.       Кто угодно, только не брат, хотя «Ото-то» говорил слишком часто.       Теперь от этого ласкового «братец» все внутри скручивается в тугой узел, а носители, в том числе Второй и Третий, успокаивали его легкими касаниями по спине.       Йоичи любит своего брата, и не старается этого скрыть. Он сам поддавался на его ласки, сам подставлял лицо и собственноручно признался ему первому в симпатии. Просто теперь опасается его не только чрезмерной опеки, но и всепоглощающей любви.       Тем более, что Шигараки-младший за столько лет изучил особенность их связи, начитался книг и теперь закусывает губу, замолкая всякий раз.       Истинный Злодей в обличие его старшего брата с дальнего расстояния слышит его голос всякий раз, как младший что-то бормочет. Без исключений. Из-за голоса «глупого милого Ото-то» Нии-сан его из-под земли способен достать, и в этом Йоичи нисколько не сомневается.       Его брата даже Всемогущий не остановил. Даже Нана, Эн и Банджо. Даже Шиномори Хикагэ. Про первых он не упоминает по причине, что погиб рядом с ними.       Из-за несчастного случая и отказа смириться с внезапной смертью младшего, — борьба с группой Второго и Третьего: луч проник во всех присутствующих, унося с собой три жизни, — поскольку его душа блуждает по геройским, Все За Одного гонится за своей собственной то ли погибелью, то ли самой дорогой ему внетелесной оболочкой.       Носители скрывали его так долго, сто лет, и с одной стороны, конечно, Йоичи соскучился по его объятиям, но с другой…       Ему казалось, что если он попадется сейчас и раскроется перед Нии-саном, то всем стараниям прежних носителей наступит конец. Шигараки не пожалеет и уничтожит прежних в щепки, не даст им упокоения, оставив на десерт своего младшего брата.       Томительное ожидание, длиною в целый век, превратило его брата из просто Страшного Человека, с которым лучше не сталкиваться, в Одержимого одной конкретной персоной Короля Демонов.       За Изуку сейчас Первый опасался сильнее всего. Он же еще подросток, ребенок, ему нельзя попадаться его брату, ему еще рано погибать.       Йоичи молится всем богам, чтобы его брат не разорвал героев в клочья, а его не задушил объятиями от «долгожданной встречи».       Все японские боги, к сожалению, разбежались в отпуска и не слышали просьб Одного За Всех.       Никто в здравом уме не станет перечить или как-то противиться Все За Одного.       Такого демона не одолеть смертным, а боги и вовсе пожимали плечами и убегали со всех ног.       Все прекрасно знали: связываться с Одержимым бесполезно, опасно, а, главное — самоубийство чистой воды.       Сейчас его брат восстановил свое лицо, а через какое-то время и могущество вернется к нему в руки.       Все, кроме самого главного — Его Йоичи.       До сих пор Первый кое-как держал себя в руках от их прошлого контакта. Его брат в открытую перед всеми признал, что желает заполучить его, Йоичи, и от данного факта отходить пришлось долго.       Больше возмущения его сознание в то время поглощала неловкость. Второй и Третий лишь сочувствующе хлопали Первого по плечам.       И последний лишь мог гадать, как скоро его настигнет старший и стоит ли перед этим еще раз помолиться. Вдруг поможет, чем черт не шутит.       Шигараки-младший не стремится скрываться от брата, но мысленно умоляет его остановиться, не забирать чужие жизни, не отнимать возможность у детей наслаждаться юностью.        «— Они и так погибнут, их привели на бой, глупенький ты мой братец. Ты же видишь, как низко пали бравые твои защитники, раз и детей приводят сюда», — судя по рокоту и властному тембру, Кэзуки теперь общался с ним не только телепатически.       Он чертыхнулся. Надо было догадаться о его новом вместилище, собственном теле и двойном разуме.       Четыре голоса, как Всадники Апокалипсиса, окружили Йоичи со всех сторон. Он судорожно ловит воздух ртом, озирается и старается успокоить себя мыслью, что еще не все потеряно.       Шигараки-младший соглашается неохотно с братом кивком головы. Его трясет от всей этой обстановки, пусть и внушал Деку, что больше ему точно ничего не грозит, с помощью-то других носителей.       Оставалась лишь одна возможность спасти других Про-героев, школьников и Девятого.       — Мне нужно с ним поговорить. Нам… Нам нужно сдаться, — прошелестел Йоичи, опуская голову и скрывая потерянный взор. — Мне нужно, чтобы он оказался в Сфере, или я должен быть в его поле зрения. Я могу и сам, без Деку-куна, это сделать.       Носители с шоком взирают на Первого. Даже Банджо замолкает и переваривает сказанное с возмущенным видом.       — Тогда мы проиграем! — Изуку хмурится: он не готов сдасться так запросто, не после стольких событий.       — Он прав, Йоичи: нам надо поднапрячь силы, мы его почти взяли, — Нана понуро глядит и с беспокойством осознает причину, но ей нужно попытаться спасти Шимуру Тенко, застрявшего в Томуре.       — Если погибнет Девятый, мы обречены, — парирует холодно Первый. — Я знаю: вам хочется поскорее это закончить. Я знаю: вы готовы уничтожить способность вместе с ним. Но вы забываете, что… Я должен сам его остановить, — четко проговаривает Шигараки-младший, нервно сглатывая. — Он все-таки мой брат. И как бы тяжело нам с вами ни было, именно мне нужно убедить его остановиться. Только… Только меня он послушает.       Все потерянно кивают. Третий интересуется осторожно:       — А если не послушает, как тогда? — напоминание о смерти отдает болью в голове, и Йоичи притупляет взор на миг.       — Тогда мы поступим, как предложил Второй, — отвечает кратко и тихо Шигараки-младший. — И остановим его уже окончательно.       — Ты точно справишься? — уточняет сипло Эн. — Мы можем подстраховать.       — Я… Я буду надеяться, что справлюсь, — неуверенно бубнит Первый. — Выбора все равно нет.       Носители не без сопротивления отпускают его, и бестелесная оболочка направляется прямо к истинному телу его брата. Первый научился перемещаться в пространстве и без Сферного окружения. Поскольку они соулмейты, хоть он и не мог далеко отойти от нынешнего носителя, на небольшие расстояния летать способен, и вот он уже стоит на пыльном поле битвы, где должен быть его Нии-сан, и лицезреет его молодое тело.       Уже без шрамов, с чистым кровавым взором и почему-то нагим предстал он перед ним.       Последнее слегка смущает Йоичи, но он старается не подавать виду.       «— Давай прекратим это все. Всю эту вековую охоту на Один За Всех. Всю эту погоню, жертвы, распри и изъятие у невинных и не только людей способностей. Чего ты хочешь?» — Шигараки-младший поправляет спадающие на лицо волосы за уши и мысленно просит не трогать больше никого: ни героев, ни гражданских, ни злодеев.       Все За Одного замер. Его лицо приобретает более умиротворенные черты, улыбка смягчается, а лукавый взор неверяще смотрит на призрак родного ему человека.       «— Тебя. Я хочу тебя, вернуть тебя к себе, чтобы ты был только моим и ничьим больше», — Кэзуки радостно выдыхает, замечая, как его Ото-то подходит ближе, как касается его рук мягко и заглядывает своими изумрудами в его искалеченную веком душу. — «Будь моим, Ото-то. Иди ко мне. Мне не нужен этот мир в хаосе без тебя».       Наверное, сей факт шокирует всех присутствующих, кто не видит его младшего. И пусть — Все За Одного лицезреет своего брата спустя целую вечность и наконец не отрывает от него взгляда.       «— И тогда ты все признаешь? Признаешь, что я мертв и смиришься с моей потерей? Отпустишь все то, что накопилось в тебе за все время? Перестанешь бороться с героями и пойдешь со мной далеко отсюда?»       Как для Все За Одного — это слишком дорогая расплата, и он не готов просто отступить. Столько лет потратить на террор своей территории, чтобы в одночасье отказаться от власти было слишком даже для него.       Как для Шигараки Кэзуки — он слишком долго ждал этого момента и все никак не мог поймать своего истинного. Он любит его до сих пор, им двигало все это время лишь стремление сделать брата своим в руинах Японии. Как тогда — почти век назад — когда старший запер младшего в бункере и холил и лелеял его. Когда никто и ничто не мешало им любить друг друга. Когда опьяняющая власть вскружила голову, а его соулмейт ждал в бункере и был еще жив. Когда они были единым целым.       Хотел бы он воплотить это вновь, но раз его братец так настойчив, а шанс приобрел воплощение и мог скрасить его дни…       Он — рядом. Его милый глупый братец наконец стоит рядом с ним, почти бок о бок, предлагая вместо кучки героев себя.       — Ты правда этого хочешь, мой Ото-то? — Кэзуки неумолимо приближается, целует чужие запястья и впитывает это мгновение, как самое лучшее, что случалось с ним за последние сто лет.       — Правда, Нии-сан. Я… Я согласен быть твоим и с тобой, — инстинкты и носители где-то позади кричали сматываться, но решение принял Йоичи быстро, и не намерен отказываться от своих слов. Все-таки любит он этого Одержимого Короля Демонов Глупца.       — В горе и в радости? В бедстве и хаосе, в богатстве и здравии? Всегда и во веки веков? — у Кэзуки горят глаза от совокупности вожделения и нежности. Шигараки-младший приподымает тяжелую кисть брата и приподносит к губам, тянется к щеке и оставляет мимолетный обжигающий холодком поцелуй.       — Всегда и во веки веков, — вторит Йоичи, побаиваясь, что только что не просто позволил украсть себя и способность своей наивностью, но еще и скрепил брачные узы с Демоном Во Плоти. — Ты обещал, Нии-сан.       — Я… Я принимаю то, что тогда произошел несчастный случай и это было не по моей вине, — шепчет Шигараки-старший, — хотя, это все же из-за моей необдуманности и злости случилось…       Все За Одного замолкает, когда Один За Всех крепко, насколько способен, обнимает его. Он не был готов к столь теплому ответу от младшего, как и признать очевидное.       — Твоей вины в этом нет. А если и есть… Я прощаю тебя, Нии-сан.       Крепкие руки сомкнулись на чужой бестелесной спине, не желая не только отпускать, но и предпринять попытку сбежать. Все же, его Ото-то любил в такие моменты прятаться или убегать далеко-далеко от смущения.       — Спасибо, что доверился мне, Ото-то, — с этими словами, пусть и неохотно, Кэзуки телепортировался с поля битвы, оставив за собой не только удивленных героев и Девятого носителя в живых, но и забрав часть себя от Шигараки, и вернув одного мальца, чье сердце сам же и остановил, к жизни.       Не от доброты душевной. Дети действительно не должны умирать на поле боя и его брат, в свое время, пусть уже и был на тот момент старше двадцати — в душе буйный подросток, оказался прямым тому подтверждением больше века назад, когда погиб во время сражения со Вторым и Третьим, пытаясь их защитить от гнева старшего.