Кутеж за кутежом

17:29 Бро, так ты придешь? — Ну что, Котаро, ты идешь? Бокуто выдыхает и откладывает телефон. Голова кипит. Он прикладывает указательные пальцы к вискам и смотрит на Акааши, который распутывает свои наушники. — Что? Ты пытаешься убить меня силой мысли? — Ничего не получается! — раздосадовано выдыхает Бокуто и падает на постель. Вообще сегодня в кампусе намечается ничего такая тусовка, и Бокуто хотел на неё попасть. Но свои посиделки собрал Дайчи в доме родителей. Там будут чисто свои, много еды, алкоголя, мороженого и, возможно, фондю. Бокуто приглашен потому, что приглашен Акааши, потому что Акааши контачит со Цукишимой. Там же будет Куроо, ничего удивительного. И всё в теории звучит тоже весело, замечательно и всё такое прочее. Но Бокуто немного всё равно в непорядках. Да, там будет Куроо и другие его друзья, да и в целом будут все, кого он знает. Но он раньше не тусил на тусовках Дайчи. Да и тот его не звал. Да и тусить там, где есть Акааши и Куроо… И всё это как-то. Напряжно. Бокуто правда силится каждый день поговорить с Акааши, но всё ещё ничего не сказал ему. — Тебе что ли отдельное приглашение нужно? Действительно, ему что, отдельное приглашение нужно? Вроде нет. Он сам нихера не понимает. И не знает, как объяснить тот факт, что он просто… чувствует, что ему там не место. Вслух он, конечно же, такие вопиюще-капризные вещи говорить не будет. — Не нужно, — бурчит Бокуто, обнимая свою подушку. — Поверить не могу, что будучи таким невероятно обаятельным и харизматичным, ты умудряешься также быть закрытым и сомневающимся. Куроо задавался этим же вопросом. Бокуто сам задается им. — Смотри не влюбись, — смеется он. — Очень стараюсь, поверь, — отвечает на шутку Акааши и кидает в Бокуто его же футболку, которую тот бросил на его стуле. Ладно, всё-таки вечер обещает быть довольно приятным. Так что можно попробовать. Тем более, никогда не стоит упускать возможность увидеть Куроо. Ответить ему, кстати, нужно. Дом Дайчи… ну, офигенный в общем-то. И, как ни странно, в нем довольно уютно. Тут, в большой комнате. Они приехали всей кучей с Широфуку и Конохой. На месте уже был Креветка — Хината! Хината Шоё его звали, — Черничка, чувак с родинкой, чувак, который друг Дайчи. Его зовут Ивайзуми. Он не учится в их универе, но Бокуто с первого взгляда и приветственного рукопожатия понял, что он четкий. С ним был пижонский дружок. Когда они приходят и начинают шумно возиться, из кухни вылетает Куроо, будто его оттуда выпинывают. Однако он смеется, смотрит туда, откуда его выпинали, а потом переводит взгляд на их небольшую компанию. Бокуто не может сдержать улыбки, не может сдержать даже тупого подвисания, отчего Широфуку пихает его под рёбра. Они все по сотому кругу здороваются… — А что случилось? — спрашивает Акааши. — Где Кей? — Его не устроил мой способ приготовления соуса, они там с Дайчи, — хохотнул Куроо, подходя к Бокуто и целуя его звонко в щеку. — Ну, всё понятно, я подменю Савамуру, — как-то сдержанно улыбается Акааши и идёт на кухню. Бокуто справляется с прострацией. — Тецу, ты уже пьян что ли? — спрашивает Бокуто, впрочем, не собираясь жаловаться на то, как тепло его встретил Куроо. — Немного. Я раньше приехал. Ну да, у них с Цукишимой проекты, все дела, ничего удивительного… — Немного? — Правда немного, — хихикает Куроо, пожимая плечами, — пойдём, я тебя устрою, расслабься, будь как дома… — Я вообще-то рас… — черт, вот как он понял, он даже не трезв! Куроо усаживает его в кресло-мешок, сам садится туда же, отчего они очень тесно прижаты друг к другу, никого это не смущает. Рядом, в другое кресло, тут же свалилась Широфуку, перед этим затеяв потасовку с Конохой за место под солнцем. Из кухни выходит Дайчи, сильно озабоченный и с полотенцем на плече. Так он даже выглядит гостеприимно. — Привет новоприбывшим, кто хочет пахнуть специями и апельсинами — подходите, я вас полапаю… — Вам помочь может? — спрашивает Широфуку. — Один уже пытался. — Я же хотел как лучше! — восклицает Куроо под ухом и снова смеётся. — Чтобы я тебя больше не видел на своей кухне, — наигранно серьёзно говорит Дайчи, а потом отмахивается, — нам ещё нужно минут двадцать, бар знаете где, Бокуто, следи за этим юрким. Бокуто улыбается и кивает. Дайчи сказал это так, будто он правда сто лет знает Бокуто, и будто тот факт, что Бокуто должен приглядывать за Куроо — это понятная для всех истина. Именно в этот момент Бокуто понимает, что рад, что приехал. Дайчи вообще ровный тип, несмотря на то, что они с Бокуто особо не общались, он понял довольно давно, что с ним можно сварить кашу. Куроо организует ему бутылку пива. Все сидят, болтают, на фоне играет энергичная музычка. Бокуто вполне комфортно сидит с Куроо, и общения с ним ему хватает. Ивайзуми и Коноха сцепились языками, Широфуку болтает с пижонским парнем. Имя Креветки он уже запомнил, но псевдоним, который он сам и придумал, ему нравится больше. — Кто-нибудь ещё придёт? — спрашивает Бокуто у Дайчи. — Должны Хитока и Танака прийти, вроде как… — О боже, — выдыхает Бокуто. — Может ещё кто-то, я не знаю, это всё очень непредсказуемые течения… Куроо иногда поглядывает в сторону кухни, как встревоженный звуком кот, и Бокуто не понимает, ему кажется это или нет. — Хэй, всё хорошо, — спрашивает Бокуто. — Да, — улыбается тут же Куроо, и его лицо так близко, что со стороны может показаться, что они — та самая парочка, которая не может оторваться друг от друга. — Ладно, — кивает Бокуто и слегка улыбается, делая глоток пива. Всё это как-то и неловко и тупо, потому что… Бокуто не знает. Он хотел, чтобы всё, что было или могло бы быть между ним и Куроо, было только между ними или… обрело какое-то понимание или название. Название типа «да, мы встречаемся, поэтому можем смотреть друг на друга не отрываясь два дня». И об этом все знают, и никто не шутит шутки на заднем плане из оперы «хватит ворковать, голубки». Сука. Это же всё неправда. Акааши всё ещё ничего не знает. Сам Куроо ничего не знает, хотя Бокуто сам понимает, что нельзя игнорировать то непонятное и нелепое, что уже между ними есть. Может, Куроо со всем дружит так тактильно? А Бокуто просто привык к своему кокону, в котором тепло и хорошо, и всё близкое кажется гораздо более значимым, чем оно есть на самом деле. Бокуто пьёт, потому что хочет дойти до той веселящей кондиции, когда он не в говно, но при этом уже не думает всякий бред, который ему в трезвом состоянии уже надоел. Приходят девушки, Бокуто даже встаёт, чтобы поздороваться. Ячи как обычно миленькая и сладкая, они даже целуют друг друга в щеки, и это кажется Бокуто таким правильным. Саеко хищно улыбается, спрашивает, чё как у Бокуто, и он даже умудряется сохранить лицо. — Ты покраснел? — хитренько спрашивает Куроо потом, когда они снова валяются в кресле, во всеобщей приятной суете. — Нет, — отрицает очевидное Бокуто, демонстративно рассматривая потолок. — Да-а-а, — тянет как говнюк Куроо, — но я понимаю. Я бы тоже затупил. Поэтому даже не подходил к ней. Их немного, но им всем весело. Акааши с Цукишимой наконец вываливаются из кухни, и Цукишима напоминает, что они все живут в цивилизованном обществе и бросаться на еду вовсе не обязательно. Ну да, они все здоровые и вечно голодные студенты, какая ещё цивильность? В действительности оказалось хорошо. Всё… хорошо? Бокуто доволен жизнью в целом. Было забавно наблюдать… да за всеми. Как Коноха неумело, но уверенно подкатывает к Ячи. Вообще упоительно. Интересно, будь тут Шимизу, Коноха бы решился? Вообще, будь тут Шимизу, тусовка протекала бы совсем в другом русле. Бокуто становится немного грустно из-за неё. Она не пришла потому, что её не звали? Или звали, но она знает, что никто не будет собой, если она будет рядом? Или она сама не сможет быть собой рядом со всеми? Может, Бокуто это всё себе напридумывал, а в действительности он сам тут в первый раз и ничего не знает. — Вообще-то это был мой кусок пиццы! — В смысле? Это был мой кусок. Вот твоя тарелка, вот моя. — Это не моя, вот моя и мой кусок пиццы. — Ну, хочешь — откуси от моего куска, если это нанесло тебе такую травму. — Ещё какую, давай свой кусок. Бокуто смеется и пододвигает свою тарелку Куроо, пока не возникает Коноха с тем, что вообще-то это его тарелка… ну, понеслась… Пижонсикй парень и Цукишима пытаются друг друга переостроумить, и, о Господи, Бокуто готов поставить памятник этому чуваку, потому что у него отлично получается. Кажется, его зовут Ойкава, и это всё — повод запомнить его имя. Даже Акааши чутка выпил и разомлел. Бокуто находил его крайне спокойным и довольным, прямо таким, как он сам. Было в этом что-то странное, однако Бокуто предпочел бы сейчас закрыть на это глаза. Куроо выпил ещё, и на месте ему уже не сиделось. Он тёрся вокруг всех, и Бокуто только и оставалось переключаться на других. Креветка и Коноха затеяли танцевальный баттл, Ячи много улыбается и выглядит слишком уютно для этого мира, Танака собирается судить баттл, Широфуку подначивает обоих, а Бокуто против своей воли втягивается в какой-то бесполезный спор между ним, Акааши и Цукишимой. Вот же затеял это всё на свою голову. Куроо где-то откопал стаканчик с мороженым и снова уселся рядом с Бокуто. — Хочешь? — спрашивает он, поднося ложечку к губам Бокуто. — Где раздают? — Сам взял. — Тебе, как обычно, не терпится? — как-то раздраженно, но и тепло говорит Цукишима Куроо, подмечая у него мороженое. — Кажется, да, Цукки, — Куроо хлопает глазами, и Цукишима закатывает глаза, но потом едва заметно улыбается. Бокуто не знает, что за вкус у мороженого, но с рук Куроо это самое вкусное мороженое, которое он ел в своей жизни. В голову некстати врывается воспоминание о том, как они целовались на последней тусовке. Бокуто думает об этом, потому что они сейчас снова пьяные и снова на заднем плане играет музыка. Но он знает, что сегодня ему ничего не светит. Не в этом доме, не на этой тусовке. И Куроо снова пьян. Позже Бокуто сталкивается с Ячи на кухне. Бокуто понимает, что он достаточно пьян, чтобы спросить то, что трезвым бы не решился спросить, да и в целом спрашивать, наверное, не стоит. — Я думал, ты придешь с Шимизу. — Я тоже так думала, — говорит она просто, как будто они обсуждают погоду, Бокуто легче от этого тона, — знаешь, она не очень любит шумные компании. — Правда не любит? Ячи выдыхает, как бы сдаваясь под вопросом Бокуто, прекрасно понимая, к чему он клонит. — И да и нет. Бокуто сначала хотел сказать, что он был бы рад видеть тут и Шимизу, потому что он хочет говорить за других, но осознает, что сам тут в первый раз и… что он может теперь сказать? — Я… мы правда были бы рады ей, — говорит Бокуто, всё же обобщая. Да, Шимизу выглядит иногда так, будто до всех снисходит. Но в самом деле… это не так. На самом деле её бы приняли тепло и без всяких. Бокуто понимает, что вот они. Он, Куроо, Акааши, Цукишима… и другие в комнате, они вроде как почти семья, и они знают, какая хорошая сама Ячи, несмотря на то, что в универе она такая же иконическая фигура. — Я знаю, Кота-чи, — она кладёт ладошку на его плечо, — спасибо. Она улыбается и уходит, но на её место тут же становится Акааши, который тихо подкрался со спины. — А ты не хотел идти, — Акааши такой теплый и довольный. — Даже не начинай, — отмахивается Бокуто. — Вы с Куроо хорошо проводите время, — говорит Акааши, и Бокуто не хочет, но видит в этих словах что-то больше. Акааши не такой, Акааши не вкладывает больше в простые слова. Он говорит прямо, особенно Бокуто. Он пытается убедить себя в этом, но поганый язык работает быстрее него. — Как ты с Цукишимой, — он правда не хотел этого говорить. Выяснять что-то такое прямо тут и прямо сейчас — это затея ноль из десяти. У Акааши ещё делается такое грустно-виноватое лицо, что Бокуто дважды жалеет. — Вы хорошо постарались над ужином, — переводит он тему, и Акааши вроде как отмирает и улыбается. — Я рад, — как-то невпопад отвечает Акааши, и пока Бокуто думает, что на это ответить, сам кивает в сторону выхода из кухни, — идём, там ребятки собираются в твистер играть. Твистер — это хорошо, хотя на самом деле плохо. Бокуто совершенно точно не собирается в него играть. Куроо падает первый, потому что он самый пьяный. Он валит и всех остальных. Бокуто в бешенстве, но он всё равно смеётся и упраздняет право Куроо дальше играть. Все его поддерживают. Вечер набирает обороты. В отличие от общажных тусовок, тут нет водки, которая берётся из ниоткуда и вливается в тебя. Хотя Бокуто ещё на берегу для себя решил, что не будет сильно пить. А он обычно в таких вопросах твёрд. Если он хочет нажраться до беспамятства, то он с полной ответственностью это делает, если он хочет немного выпить и приятно провести время с друзьями, то он именно так и поступит. И он точно знает, когда остановиться. Сейчас он на голову трезвее, чем некоторые ребята, включая Куроо, его это не напрягает, просто иногда даже интересно оказаться за бортом пьяного угара. Акааши в некотором пограничном состоянии, судя по всему, но Бокуто знает его. И может сказать, что Акааши достаточно вменяем, чтобы быть вдумчивым, и недостаточно пьян, чтобы бурно реагировать в случае, если ему не понравятся новости. Какие? Бокуто почему-то решает, что сейчас самое время рассказать ему всё. Господи, вот о чем говорят полупьяные подростки, оставаясь в уединении на кухне или балконе — о самом, в общем-то, важном. И Бокуто не думал, что подумает о таком, но теперь нужно, чтобы от него отлип Куроо, а от Акааши — Цукишима, потому что нужно как-то скооперироваться. О плане знал только Бокуто — пока. Прилипший Куроо отчасти и был причиной, почему Бокуто решил всё сказать сейчас. С ним было так хорошо, и Бокуто всё сдерживал себя, чтобы не поправлять ему волосы, чтобы не трогать за пальцы, чтобы не касаться губами его висков и всё такое прочее, в общем, Куроо был нетрезв и был слишком близко. Бокуто всё спрашивал себя, почему так не может быть всегда. Чуть позже Куроо пропадает на кухне — наверное, пошел за очередной порцией мороженого, — и Бокуто решает, что это лучший момент украсть Акааши. Он жестом показывает ему на выход, чтобы они поболтали на улице. Под домом — красивый садик, свежий воздух и, конечно же, никого нет. — Всё хорошо? — спрашивает Акааши немного настороженно. — Да, то есть, вообще да, но я бы хотел… — Бокуто мнётся, и его начинает потряхивать, вот что значит недостаточно выпить, всё равно очень страшно. Это всё так сильно подрывает их доверительные отношения с Акааши. — В общем, я хотел кое-что сказать. Но это стоило раньше сказать гораздо раньше. Акааши едва заметно меняется в лице, а потом потупляет взгляд. — Я тоже, — говорит он, — хотел тебе сказать кое-что. В какой-то момент кажется, что начало всего этого их разговора похоже на то, будто бы они собираются признаться друг другу в любви. Бокуто надеется, что Акааши не это хочет сказать, вообще это какой-то невероятный концепт. — Может, тогда ты первый? — Бокуто даже сейчас находит лазейку, чтобы оттянуть время своих откровений. И он с ужасом натыкается на взгляд Акааши, который говорит «я так не думаю, Бокуто Котаро», так Акааши смотрит, когда собирается Бокуто втащить. — Ладно-ладно, — Бокуто делает вдох, — во-первых, я хочу сказать, что давно хотел тебе это сказать, и что… у нас же нет тайн друг от друга и… ты имеешь право даже врезать мне… — Черт! — их прерывает Куроо, который вышел на улицу. Бокуто, конечно же, оборачивается на него и понимает, что вот прямо сейчас с Куроо происходит какая-то херня. — Вы здесь, — говорит он как-то очень зло. Даже нет, Бокуто уже достаточно хорошо узнал Куроо и может считывать любую его эмоцию, как свою, считывать его настроение и состояние, да он даже пульс его сосчитать может, если постарается! И вот сейчас Куроо выглядит не столько зло, сколько совершенно разбито и трезво. Ни следа той лёгкости и весёлости, которая была с ним ещё минут двадцать назад. Какого хрена вообще происходит. Куроо проходит мимо них и как будто бы собирается уходить! — Куроо! — зовет Бокуто и собирается рвануть за ним, но на секунду останавливается. — Акааши, прости, я сейчас… Куроо, стой! Акааши уходит, когда Бокуто догоняет Куроо и берёт его прямо за руку! Куроо останавливается и вырывает руку, чтобы провести ею по волосам. — Тецу, что случилось? — Извини, что отвлёк вас, прости, бро. Я наверное пойду домой, что-то мне нехорошо. Он снова разворачивается и уходит. — Хочешь, я тебя провожу? — упрямо идёт за ним Бокуто. — Нет, не нужно, — Бокуто кажется, что Куроо как будто бы на грани срыва и пытается это скрыть, он никогда его таким не видел. — Тецу, скажи, что случилось! На этот раз Куроо останавливается и поворачивается к Бокуто, он поднимает руки, будто бы хочет взять его за голову и растерзать, но в последний момент сжимает ладони и медленно выдыхает, справляясь с приступом злости. Что же такое случилось, неужели сам Бокуто виноват? — Отвали от меня, Бокуто, — почти спокойно говорит Куроо, — стой тут и не ходи за мной, понял? Он делает шаг назад, а Бокуто и правда стоит, ничего не понимая. Ещё пару шагов Бокуто смотрит на красивое и любимое лицо, пока Куроо не разворачивается и не убегает. На тусовку Бокуто возвращаться не хочет. Он тоже идёт домой. По дороге ему звонит Акааши и спрашивает, в чём дело. — Я решил пойти домой, — говорит Бокуто, — потом поговорим, хорошо? — Хорошо. Где Куроо? — Тоже домой пошел, сказал, что ему нехорошо. — И всё? — Ну да. — Ладно, давай, до завтра, мы все наверное тут останемся. — Веселитесь. Бокуто кладёт трубку и снова звонит Куроо. Тот не поднимает и конечно же не отвечает на сообщения. Что. За. Хрень? Бокуто решает, что завтра во что бы то ни стало будет искать Куроо в универе, пока не откопает и не поговорит с ним, если нужно, даже к нему домой поедет. Ночью Бокуто толком и не спал, поэтому с утра пораньше подорвался и пошел собираться в универ. Он посмотрел первым делом расписание группы Куроо, но самого его не нашел. Еле отсидев свои пары, Бокуто ещё раз проштурмовал его группу, а потом пошел смотреть другие места. С Акааши они почти не говорили, Бокуто было не до этого, да и сам Акааши не особо стремился. Бокуто сходил и в кофейню и спрашивал у знакомых, не видели ли они Куроо, пока не осознал, что можно посмотреть в библиотеке. Там он и нашел его. Куроо его заметил и уже хотел было что-то сказать, но Бокуто его сразу прервал жестом. — Нет! — безапелляционно заявил он и сел за стол напротив. — Я никуда не сдвинусь и стану твоей второй тенью, пока ты не объяснишь мне, какого хрена с тобой происходит. — Вообще-то я хотел извинится, — горько усмехается Куроо, — я немного истерично себя повел и не хотел тебя задеть. — Принято, балбес, — кивает Бокуто, — но это всё ещё не объяснение. Куроо опускает голову и снова выглядит очень разбито. Как вчера. — Цукки встречается с твоим другом. С Акааши. — Что?! — выпаливает Бокуто и понимает, что вот таких новостей он ожидал в последнюю очередь. Куроо ничего не говорит какое-то время, пока сам Бокуто справляется с новостями. — Он тебе не говорил… — делает вывод Куроо, а Бокуто всё ещё не находит слов, только глазами хлопает. — А он знает? Отличный вопрос, Бокуто ничего не понимает. — Кто? — Акааши. — Знает что? — Боже, ты издеваешься? Что ты влюблен в него. — Что??? — Бокуто переходит на ультразвук, спасибо, что рядом с ними никого. — Ты с ума сошел? — он всё же говорит тише, хотя такую концентрацию ереси выдержать довольно сложно. — Нет? — Куроо будто бы искренне удивляется. — Нет, мать твою! С чего ты взял? — Бокуто снова переходит на ультразвук. — Ну ты… ты там Акааши то, Акааши сё и всякое такое… и вот это «не зови меня так, меня так зовёт он». — Я не люблю Акааши! Ты думал, что я люблю Акааши, всё это время? Боже… боже… — Бокуто начал понимать, но был в таком шоке, что даже не мог трезво мыслить, — конечно, это пиздец, что он мне не сказал, я думал, что… Боже… — Зря я сказал, я думал, что ты знаешь, — Куроо качает головой, Бокуто смотрит ему в глаза и начинает хмуриться. — Постой, а тогда почему ты… постой, — начинает доходить до него, — о нет… нет, стой, скажи тогда, почему ты вчера психанул? — Я… я хотел поговорить с Кеем. — О чем? — одними губами спрашивает Бокуто. — Ну, мы с ним долго работали вместе и общались, и я, кажется, запал на него. Решил сказать ему об этом. Вот. И он мне сказал. Бокуто глотает воздух, как рыба на суше. Самая страшная догадка подтвердилась. На долю секунды стало понятно поведение Куроо. И все его «детки» в сторону Цукишимы, вся его неприязнь к Акааши, да, это была ревность, только не к Бокуто. Какой же он дебил. Бокуто кажется, что он прямо сейчас начнёт плакать. — Нужно было, конечно, тебе с Акааши об этом поговорить, если бы я знал, что ты так отреагируешь, я бы не стал говорить, — Куроо даже усмехается, — прости, я и правда подумал, что ты в него влюблен. — Да я в тебя влюблен, придурок! — выдыхает Бокуто. — Можно потише! — слышится откуда-то из-за стеллажей, ни один из них на это не реагирует. Они оба замолкают, и Бокуто осознает, что сказал это. Даже не сказал, а наехал, как будто сам жалеет об этом, как будто винит в этом Куроо, как будто ненавидит это всё, сказал, будто это оправдание, а не правда, которая рвёт его уже несколько месяцев. Не смотрел в глаза, не держал за руку, и пейзажа красивого рядом с ними не было. — Твою мать, — выдыхает Куроо, прикрывая глаза, тоже явно не подготовленный к этому. Если честно, то никто из них вообще не ожидал и не был готов к таким открытиям. Они молчат, Куроо переваривает, Бокуто тоже, хотя говорить вообще наверное больше ничего и не стоит. Куроо любит Цукки. Цукки встречается с Акааши. Бокуто любит Акааши, вообще что? Бокуто любит Куроо! Плюс ко всему, Бокуто всё ещё бесится от того, что не понимает, с чего из вышеизложенного ему беситься больше. Бокуто не думал, что станет тем самым главным героем, который будет вплетен в клубок мелких интриг и секретов. Черт. А самого Бокуто, кажется, никто и не любит. — Я пойду, — говорит Бокуто. Куроо так ничего и не сказал, что делает Бокуто ещё больнее. Какой же он идиот. — Ко, стой, — говорит Куроо и даже хочет взять его за руку. — Всё нормально, — вымученно улыбается Бокуто, они словно местами поменялись, — если не хочешь сказать, что любишь меня, то тебе лучше ничего не говорить. Куроо поджимает губы, смотрит с такой тоской и жалостью, что в первый раз за всё время Бокуто рядом с ним чувствует себя неуютно. — Я пойду, — повторяет он, — мне нужно… поговорить с Акааши. Которого я не люблю, на секундочку, — он всё же вымученно улыбается, мол, ну забавно же вышло, он и Акааши, ой ну Тецу… На самом деле Бокуто уверен, что ни на какие диалоги его больше не хватит, точно не сегодня. Пары у всех закончились, и Бокуто стоит под дверью в их с Акааши комнату. Он думает свалить к Конохе или Широфуку, переждать, непонятно только чего. Может, Акааши вообще сейчас там нет, может он там со своим парнем пошел заниматься своими отношенческими делами. Бокуто всё же вваливается в комнату и понимает, что Акааши тут. Тот медленно поворачивается и смотрит, как обычно, спокойно и немного отрешенно. Бокуто проходит мимо и кулем падает на койку. Ладно, если да, то да, если нет, то нет, вот такая вот философия. — Котаро, — зовет Акааши, и ему самую малость хочется втащить, потому что Акааши думает, что разговоры нужно начинать с начала, а Бокуто-то уже всё знает, и это вот, вот всё. — Я всё знаю, — говорит Бокуто в подушку, — вы встречаетесь с Цукишимой. Бокуто всё же садится на постели, согнувшить в три погибели, и смотрит на Акааши. — Да, встречаемся. Я хотел тебе сказать. — Да, я так и понял, — отмахиватется Бокуто, — а в Цукишиму влюблен Куроо, а в Куроо влюблён я. Вот такая вот Санта-Барбара. — Я догадывался, — говорит Акааши и встаёт со стула, но только для того, чтобы сесть на кровать рядом с Бокуто. — Тогда мы квиты, — говорит Бокуто и почему-то не чувствует себя паршиво на этот счет, может, потому что есть пара других моментиков? — Ты не злишься на меня? — спрашивает Акааши. Бокуто качает головой, хотя он мог бы и сказать другу, что у него там любовь-морковь, что вообще за нелепые тайны? И вообще! — И вообще! Ты мог бы и сказать мне сразу! — говорит Бокуто вслух, чтобы снова в голове не воображать невесть что, а узнать всё из первых уст. — Только недавно стало всё… понятно, — пожимает плечами Акааши. — А у меня нихера и не было всё понятно, поэтому я не говорил, вернее я всё собирался, и даже вот собрался, — Бокуто неопределённо кивает, мол, ну вот вчера и хотел сказать. — Акааши, — выдыхает Бокуто устало, — я его люблю… Как-то становится совсем невыносимо, Бокуто закрывает глаза и жмурится, да, они знают друг друга с Акааши примерно вечность, да, Акааши уже всякого успел увидеть, но прямо сейчас Бокуто хочется проделать все свои сопливые делишки в одиночестве. Акааши садится на кровати так, чтобы Бокуто оказался у него за спиной, а сам Бокуто утыкается в подушку, не в силах больше сдерживать слёзы. Акааши сидит рядом до тех пор, пока Бокуто просто не засыпает. Несколько дней проходят как обычно. Пары, общага, снова пары. Бокуто имеет способность перезагружаться, в универе он весел и обаятелен, как всегда, даже когда видит лохматую макушку в коридоре, но вечерами накатывает. Нет, он не рыдает в подушуку, просто в своей комнате делать вид, что всё прекрасно, не нужно. Когда Акааши уходит, приходят либо Широфуку, либо Коноха, ссылаясь на то, что им скучно и можно они у него позависают. А у Бокуто тут будто бы вечеринки каждый день. Бокуто понимает, почему они тут, но ему всё равно, он равнодушно жмёт плечами, делайте, что хотите. Ещё через пару дней, когда Акааши заходит в комнату, Бокуто видит у него в руках волейбольный мяч. Он не успевает даже открыть рта, чтобы спросить, по какому случаю, Акааши размахивается и со всей дури кидает мяч в Бокуто. — Эй, какого хрена? — визжит Бокуто, потирая своё плечо. — Такого, — говорит Акааши и проносится в комнату, подбирает мяч, который отскочил к шкафу, и снова кидает его в Бокуто, тот настолько охренел и от первого раза, что не думал, что как дурак попадётся и во второй. — Кейджи! — Бокуто аж встаёт, пораженный такой вот необоснованной агрессией. — Тебе чё, втащить? — Давай, втащи, — говорит Акааши и приподнимает бровь, мол, рискнёшь? — Не хочу я тебе втаскивать! — Ну тогда на, получай, — о нет, он снова с мячиком в руках. На этот раз Бокуто ставит блок руками, а то сколько можно позориться. Сколько можно… Бокуто замирает, как вкопанный. — Хватит! — говорит он твёрдо. — Вот именно, Котаро, хватит, — кивает Акааши и выдыхает, поправляя рукав своей рубашки. — Ну, может ещё немного, — улыбается Бокуто и наваливается на Акааши. Они валятся на пол, и их потасовка, даже скорее возня, продолжается некоторое время, пока Акааши не начинает смеяться и не признает поражение. — Воооот, — тянет Бокуто и плюхается на пол, опираясь спиной на койку Акааши. — Бля! Стало легче. Акааши, слегка румяный и потрёпанный, поднимается с пола на локтях и смотрит на Бокуто с полуулыбкой. — Не за что. Тем же вечером Бокуто берёт этот самый мяч и уходит в спортзал при общаге. Спортзал оказывается пустым, что редкость, хотя сейчас уже и довольно поздно. Сетка всё ещё висит, одному особо не разгуляться, но Бокуто больше хочется просто скинуть лишнюю энергию и подумать. Он просто пинает мячи из корзины рядом, отправляя их в зону фола один за одним. С Куроо они не общались, но конечно же Бокуто думал про него каждую грёбаную секунду. А ещё жалел себя и убивался, потому что его никто не любит. Может, реально пора завязать со всем этим? Пора завязывать. Бокуто в очередной раз слишком сильно бьёт по мячу, и тот улетает на противоположную сторону в угол до линий фола. Идеально. — Неплохо, — слышит он от входа. Он поворачивается и конечно же знает, кого там увидит. — Играл в школе. Даже капитаном команды был, — говорит Бокуто и берёт новый мячик. — Я тоже, — говорит Куроо и проходит в зал. — Мы всё ещё бро? — А ты хочешь? — спрашивает Бокуто и смотрит на Куроо, какой же он красивый, ну что за черт? — Да, конечно. — Нет, Тецу… — выдыхает Бокуто и запускает мяч к противоположной стене, — знаешь, почему я не хотел, чтобы ты называл меня, как зовет Акааши? Потому что я хотел, чтобы между нами было что-то особенное, что есть только у нас. Двоих. Признаюсь, я много чего хотел. — Может, нужно было сказать мне? — Может и нужно было, — соглашается Бокуто. Он смотрит на Куроо, тот немного прибитый. Лохматый больше, чем обычно, хотя казалось бы. Сонный и унылый. Совсем не его Куроо, он бы такому Куроо тоже втащил, как это сделал Акааши. Бокуто берёт мяч и кидает им в Куроо. Тот тоже подставляет плечо. — Ошалел что ли? — Я люблю тебя, Куроо Тецуро! — кричит Бокуто. — Выкупаешь? Люблю тебя! Я же, бля, я же… тогда, на тусовке, второй или какой там, я уже сбился со счёту, ты же не захотел со мной говорить о том, что мы целовались. Не говори, что не помнишь. Ты говоришь, что нужно было тебе признаться, а сам? У тебя была девушка, у тебя был Цукишима, у тебя был я! Какого хрена ты вообще тут делаешь? Бокуто берёт мячик и снова кидает им в Куроо, потом ещё один и ещё! — На нахрен! Ты и правда, видимо, так себе человек! Не заслуживаешь ни Алису, ни Цукки, ни даже меня! Вот так вот! Понял? Это не ты меня не любишь, это я слишком хорош для тебя! — Ко! — очередной раз зовет Куроо, от мячиков пытается уворачивается, но атаковать попыток не принимает, страдалец. — Бокуто, перестань, твою… мать, — кряхтит он, пока Бокуто метает в него мячи. Бокуто становится его жалко в какой-то момент, и он перестаёт, Куроо выпрямляется и смотрит очень непонимающе и побито. Бокуто усмехается и задирает голову к высокому потолку спортзала. — Знаешь, я думал, нам нужно быть вместе. Потому что я крутой и обалденный, ты сам мне про это говорил. Потому что ты тоже крутой и обалденный, я бы на тебя не запал в противном случае. А крутым парням нужно держаться вместе, Тецу, вот так-то. Может, я был слишком хорошего о тебе мнения? — Ну уж нет, Бокуто, ты не можешь вот так просто нести эту чушь! — повышает голос Куроо, и Бокуто кажется, что вот сейчас Куроо выскажет всё, и Бокуто просто расплачется от облегчения. — Я просто… — о нет, снова оправдания, — я запутался! Да, я не идеальный, никто не идеальный, может ты? — Может и я, Тецу. Может и я. — Ко, я дорожу отношениями с тобой, я… я не хочу, чтобы всё было так, и ты прав во всем, но сейчас я просто устал. Я хочу вернуть друга, вернуть бро и не думать обо всём, что навыдумывал себе с Цукки. Бокуто подходит к Куроо слишком близко, Куроо не двигается, он чуть выше, поэтому Бокуто видит, как опускаются его веки, когда Куроо смотрит куда-то в район губ напротив. Бокуто смотрит в красивое и усталое лицо Куроо и понимает, что это не он отчаянно нуждался в любви, а сам Куроо. Придурок, ну. Бокуто берёт его за руку, сжимает и отпускает. Куроо - ссыкло, сам Бокуто уже устал страдать из-за него. Страдать вообще из-за чего угодно. — Захочешь врезать мне - заходи, — говорит Бокуто и уходит, хлопнув Куроо по плечу. А ещё через пару недель начались летние каникулы. Бокуто улетел с сёстрами на Окинаву, а Куроо - к бабуле в пригород. Акааши и Цукишима укатили в тур по Европе, но не на всё лето, естественно. Бокуто ужасно скучал по Куроо, и, несмотря на то, что они общались почти каждый день, ему не хватало его. Бокуто больше не признавался ему в любви, об этом они не говорили, но говорили обо всем на свете. Куроо рассказывал про свою семью, про Кенму, про школьные годы, про его специальность в универе, про заумные книжки, которые он читал, про свои планы на жизнь, про Нобелевскую, которую он собирался получить, про их совместный проект с Цукишимой, даже про свои дурацкие волосы. За три летних месяца Бокуто узнал его лучше, чем за полгода в универе. Он ещё не знает, что Куроо решил для себя, возможно он и не узнает, а возможно узнает, но Бокуто в его планах не будет места. Бокуто решил, что справится со всем, что ему готовит жизнь, в любом случае он всё ещё до одури любит Куроо. Новый семестр начинается как обычно, каждый год одно и то же! Но странно было бы нарушать добрую традицию на последнем курсе. — Акааши! Нас опять не вместе поселили, — канючит Бокуто. — Они там все совсем глупые? — Я разберусь, — как обычно говорит Акааши, забирает у Бокуто бумажку с расселением и уходит к коменданту. Они наконец заселяются в комнату, не ту, которая была в прошлом году, но такую же с виду, только этажом выше. Бокуто делает себе заметку пойти чекнуть, куда заселили Коноху, Широфуку и, наверное, Цукишиму, чтобы, если что, искать там Акааши. Акааши как будто бы и не изменился в своих счастливых отношениях. Хотя Акааши в принципе никогда особо не проявлял чудеса эмоциональности. Почти неразличимые изменения в нём всё-таки проглядывались. Бокуто был просто рад за него. В общаге было крутое время, когда все только приезжают, ходят туда-сюда, двери у всех открыты, и всеобщие шатания только приветствуются. У Бокуто и Акааши так же, они раскладывались даже не закрыв дверь в комнату, пока не услышали быстрый стук. Бокуто поворачивается и видит довольную физиономию Куроо, который за лето загорел и в свей черной футболке и потертых джинсах выглядел как Бог. — Можно к вам? — спрашивает он, улыбаясь, и без приглашения входит. — Бро! — кричит Бокуто и подскакивает с пола, чтобы дать звонкую пять. — А ты чего тут забыл? — Да я так… привет, Акааши, — машет ему Куроо, и тот только кивает. — Хотел тебе кое-что вернуть, в прошлом семестре забыл отдать. — Чт… — Бокуто не успевает задать вопрос, как до него доходит не только осознание, но и хук справа, — ааай! Будь ты проклят, Куроо! — шипит Бокуто, придерживая рукой свою челюсть. — Ау, — шипит Куроо и трясёт рукой, — ты из чего вообще сделан? Больно… — Серьёзно? Бокуто краем глаза видит, как Акааши сидит с круглыми глазами, но, видимо, не собирается вмешиваться. — Он заслужил, отпинал меня волейбольными мячами в мае, — объясняет Куроо ситуацию для Акааши. — А, — кивает Акааши, — понятно, я пойду поищу одногруппников, если вы не возражаете, — говорит он и уходит. Дверь всё ещё открыта. — Зачем же так больно, — всё ещё кряхтит Бокуто, хорошо хоть крови нет, да и вообще никаких смещений. — Ну, это один раз за все мячики, — дипломатично объясняет Куроо, — ты и правда заслужил. Вот и поговорили. Бокуто наконец выпрямляется и ещё раз окидывает Куроо взглядом. — Господи, как ты хорош, — говорит он и подходит ещё на крошечный шаг, которого достаточно, чтобы сократить между ними расстояние. Куроо улыбается и ничего не говорит. Бокуто сначала кладёт руки ему на пояс, как бы наблюдая за реакцией, но Куроо вроде как не против, и Бокуто поднимает руки выше, ведёт по плечам, по шее, запрокидывает голову Куроо и прижимается лицом к его теплой коже на шее, целует её, вдыхает летний запах, запах шампуня, запах самого Куроо, и сходит с ума. — Я скучал по тебе, — говорит Куроо. — Ты всё ещё думаешь, что таким крутым парням, как мы, нужно держатся вместе? Бокуто отрывается от его шеи и осоловело смотрит на него. — А что, непонятно? — или Куроо думает, он всех друзей так приветствует, дурак что ли? Куроо смеется, а потом они целуются. Нормально целуются. Трезвые, при свете дня, при всех, кто бы там ни был, без страха и адреналина. Просто целуются, будто бы очень скучали друг по другу. Когда они отрываются друг от друга, Бокуто конечно же мало. Конечно же мало! — Эй, Акааши! Я его люблю! — громко говорит Куроо, всё ещё озорно улыбаясь. Бокуто непонимающе хмурится, а Куроо пару раз кивает, мол, да, кое-кто всё ещё тут. — Понял, — слышит Бокуто от Кейжи, мда, так был увлечен, что даже не понял, что Акааши всё ещё там стоит. Вот же маленький засранец, ничего теперь без его ведома не будет происходить. — Давай может закроем дверь, — предлагает Бокуто, — а то мало ли кто там ещё столпился. — Давай, — кивает Куроо и отходит, чтобы самому и закрыть её. — Не говори, что ты тоже теперь общажный, — говорит Бокуто. — Нет, — качает головой Куроо, господи, зачем вообще Бокуто говорит, когда можно целоваться? — Узнал, когда заселение, и пришел тебя искать. — Значит, ты меня теперь любишь? — на всякий случай уточняет Бокуто. — Нет, просто для Акааши сказал. — Ах ты… — Бокуто налетает на Куроо, и они валятся на кровать, — подраться хочешь? Хочешь подраться? Ну так вот я тебя сделаю, Тецуро! Куроо смеется, и пытается словить руки Бокуто, которые норовят его то ли побить, то ли просто непристойно полапать. В какой-то момент они замирают, когда Бокуто оказывается сверху, а Куроо удерживает его за запястья. Они какие-то секунды смотрят друг на друга, а потом снова целуются. И снова целуются. И снова.