Не делай зла, добро не обязательно

Сейчас она вполне искренне сожалела о том, что отказалась от визажиста, к которому Юлиана буквально уговаривала сходить сегодня. Она смотрела на свой нехитрый косметический набор со смесью уныния и ненависти. Нет, за время, проведенное с Виноградовой, она научилась пользоваться этим всем в достаточной мере, и могла изобразить легкий макияж, офисный вариант, и даже создать нечто вечернее, просто взяв помаду потемнее. Но, как говорила сама Юлиана, для той игры, в которую они сейчас играли, она, Катя, должна была выглядеть роскошно, прекрасно, ярко. Соответствуя мужчине, с которым выходила в свет. Тогда Пушкарева решила, что стоит обратиться с этим вопросом к Воропаеву. Она собиралась с силой духа несколько дней, прежде чем поговорить с ним по дороге к ЗимаЛетто, куда он подвозил ее в очередной раз. Сказал бы ей кто-то, что у нее личным водителем будет Александр Воропаев, она не то, что не поверила бы, она в больницу бы шутника определила! - Ты мне так и не сказал, есть ли что-то предпочтительное относительно дресс кода на этот вечер, ну, куда мы приглашены, - он покосился на нее немного удивленно, словно и думать забыл о том самом мероприятии, пригласительный которого он преподнес ей несколько дней назад, - в эту субботу, - осторожно напоминает Катя, все еще не замечая, чтобы Александр проявил понимание или интерес относительно ее слов. - Суббота, вечер ЛавиСант, показ коллекции рубиновых украшений, - произносит он скучающим тоном, - такого понятия как строгий дресс код сейчас в принципе нет. Кто во что горазд, скажем так. Но, если ты спрашиваешь меня о том, что тебе выбрать, - Воропаев чуть поводит плечом, - черный цвет, довольно открытая зона шеи, может быть некий клиновидный вырез, чтобы открыть больше кожи. На этом вечере нет моделей, дамы, как ты, будут носить эту новую коллекцию, становясь живыми экспонатами. Поэтому, чем проще и строже платье, тем ярче будет смотреться украшение. Явойник будет тебе благодарен, я уверен. - Я даже не знала, что такие показы проходят именно так, - это и правда становится для Катерины открытием, и она смотрит на Александра во все глаза, - никогда раньше не слышала о такой практике. - А они и не проходят, - Воропаев паркуется у входа в ЗимаЛетто, разворачиваясь к Катерине, - Алексей просто старается показать всем, что его украшения смотрятся одинаково восхитительно на любой женщине. Модели, в угоду трендам, становятся безликими по своей сути, одинаковые рисованные картинки. А Явойнику нужна живая фактура, реальность, - он протягивает к ней руку, с улыбкой заправляя вьющуюся прядь ей за ухо. Катя распахивает глаза в немом удивлении, обычно Александр не позволял себе касаться ее так, без особой на то необходимости, - отомри, Пушкарева, - он улыбается как можно мягче, но глаза его становятся холодными и серьезными, - на нас сейчас любуется Андрюшенька, - он осторожно берет ее пальцы, поднося их к губам, - изобрази хоть толику радости, а то как-то суховато, - его губы не касаются ее кожи, но Кате все равно становится жарко и неловко. - Я… я радуюсь, - зачем-то произносит она, немного заикаясь, что заставляет Воропаева немного рассмеяться. Он качает головой, а потом спрашивает: - Тебя выпускать? - кивок в сторону ее двери, - или у тебя ко мне еще какие-то организационные вопросы? - Есть, - кивает она совершенно серьезно, - мне нужно делать какой-то особенный макияж? - лицо Александра становится совершенно непередаваемым. Он словно теряется на короткий миг, то приоткрывая, то закрывая рот. А потом все-таки произносит, чуть улыбаясь: - Обратись с этим вопросом к Юлиане, но, - он смотрит на нее пристально, и она ощущает, как невольно покрывается румянцем от такого внимательного, испытывающего взгляда, - ты должна оставаться собой, так что решай, нужен ли тебе для этого макияж. Внутренняя свобода, Пушкарева, все начинается отсюда, - он касается указательным пальцем своей груди, - штукатурка это не изменит. Максимально простое черное платье с длинным рукавом, закрытой спиной, длиной до средины колена, и только клиновидный вырез впереди открывал ее шею и ключицы. Выбор был правильным и логичным, подчеркивал ее достоинства и выгодно показывал фигуру, которая, как оказалось, была у нее просто отменной. А строгость его безмерно нравилась и самой Катерине. Правда, она испытывала неловкость от того, как откровенно, по ее мнению, выглядела зона декольте, но проигнорировать совет Виноградовой у нее не было ни сил, ни желания. Юлиана сказала, что такую красоту грех не показать в правильном ключе, предупредив, что Воропаев обязательно захочет, чтобы на этом вечере она примерила что-то из работ Явойника. Катя не сопротивлялась такой возможности. Она изучила и ЛавиСант, и самого Явойника вдоль и поперек - он был таким себе художником в мире украшений, водил тесную дружбу с Милко и даже однажды проводил совместный с ним показ. Пушкарева решила, что нужно обязательно поговорить с Павлом Олеговичем о возможности такой совместной работы еще раз. Ведь для ЗимаЛетто было крайне важным любое появление в прессе, подъем интереса к компании означал повышенную прибыль. Катерина протянула руку за рубиновой помадой, восхитительный оттенок, как нельзя лучше соответствовал названию коллекции украшений - Узоры Крови. С минуты на минуту должен был приехать Воропаев, и Пушкарева, мучимая сомнениями все-таки нанесла на губы второй слой, насыщая цвет еще больше. Хорошо. Она осторожно поправила высокую прическу - шея должна быть открытой. Мастер в салоне умудрялся закреплять ее копну парой шпилек, у нее ушло, наверное, добрых два десятка, и то она не была уверена, что это не развалится в процессе. Она вздрогнула и резко повернулась, услышав звонок в дверь. Эта новая Воропаевская мода не входить в свою квартиру, отперев ее собственным ключом, а звонить, ожидая снаружи, словно гость, начинала ее раздражать. Катя поднялась со своего места, отправляясь впускать жениха. Ну почему, почему она тогда не промолчала! Все было бы куда проще! Можно было отмечать практически месяц ее работы в ЗимаЛетто на должности директора. Точнее не так, исполняющего обязанности директора, вот так было гораздо ближе к истине, которую Катерина старалась не забывать. Она повернула голову вправо, глядя на электронный будильник, что показывал половину первого. Сон не шел. Ей жутко хотелось отпраздновать свой успех, но ни Юлиана, ни Воропаев не могли присоединиться к ее триумфу над собственными дрожащими коленками. Виноградова, до слез обидно, укатила на четыре дня в Прагу, решать какие-то важные вопросы. Обещалась потом отметить с Катей ее успехи, это было здорово и мило, но, увы, не то. А Александр… В последнее время он был какой-то мрачный и измученный, говорил только по делу, пару раз отругал ее за плохое настроение и грустный вид в конце рабочего дня. Если шутил то так, что не смеяться хотелось, а сбежать от него побыстрее. Уже потом она узнала причину - Воропаев зашивался на работе. В ее сознании образ Александра работающего на износ не вязался никак, и она свято верила в то, что ему просто надоело целый месяц изображать ее рыцаря. Ей бы точно надоело. Она даже решила обсудить с ним этот вопрос, ну… чтобы облегчить ему жизнь хоть как-то. Например, чтобы он подвозил ее не каждый день на работу, а пару раз в неделю? Ей это казалось хорошей идеей. Она встала с постели, направляясь на кухню, даже не удосужившись включить свет. Воропаев соблюдал в доме такой порядок, что расположение всех его вещей можно было запомнить с легкостью. Катя налила себе стакан воды и уставилась на ночной город невидящим взглядом. Ей просто до зуда не хватало компании. Жаль, что Колю нельзя было посвятить в этот безумный план. Таков был договор с Александром. Он молчит перед своими сестрами, играя роль влюбленного в нее мужчину, а она не втягивает в это свою семью и друзей. Идеально, но одиноко. Интересно, а ему было одиноко? Когда в замке стал проворачиваться ключ, Катя испугалась. Ее буквально окатило волной холода, и она с трудом удержала в руках стакан. Дверь поддалась отпирающему ее человеку не с первого раза, и Катерина на всякий случай сменила стакан на деревянную разделочную доску. Самозащита великая вещь, да. Но, оружие кухонного поражения ей не понадобилось. В коридор вошел Воропаев. Брови Пушкаревой подскочили до самой линии роста волос. С того момента, как он заселил ее в собственную квартиру он не ночевал в ней ни разу, НИ РАЗУ. Приходил за вещами, мог принять душ, но не оставался на ночь. Никогда. Пока Катя отходила от шока, Александр повесил пальто в шкаф и, сбросив пиджак, направился в спальню. Отложив разделочную доску в сторону, Катерина последовала за ним. Воропаев точным броском отправил пиджак на стул и рухнул поперек кровати, простонав что-то устало и раздраженно. Катя ждала, пока он осознает, что на самом деле он пришел к ней в спальню и… фактически лег радом. Но Александр не шевелился. Он что, уснул? - Саша, - осторожно позвала его Катерина от дверей, в проеме которых и замерла, - а что ты здесь делаешь? - вопрос был крайне бестактный, но… Воропаев тут же сел на постели. Посидел так секунду другую, а потом выругался так, что Пушкарева, несмотря на темноту, покраснела. Он встал, чуть пошатнувшись, и раздраженно сдернул плед с края постели. - Я по привычке, - все-таки ответил он, а затем вздохнул, добавляя, - я забыл, что ты здесь. В голове ничего не держится, - он направился прочь из спальни, и Катя предусмотрительно сделала шаг в сторону, чтобы пропустить его в зал. Он что, собирается спать на диване? Судя по всему да. Воропаев уже собирался закрыть за собой дверь комнаты, когда заметил, что Катерина так и стоит в коридоре. Он тоже замер, словно в нерешительности прижимая к себе плед. - Сейчас очень поздно, и ехать в другое место мне далеко, - он говорил это спокойным, размеренным тоном, словно ребенку, но ей все равно казалось, что он оправдывается, - спальня запирается изнутри, и я вполне адекватен, не вломлюсь к тебе без стука. Сегодня останусь здесь, но впредь этого не повторится, могу гарантировать. - Конечно, я… - Катя собирается сказать, что это его дом, и он может приходить и быть в любое время, что она его не боится… ну, боится, но не в том смысле, но Александр кивает, произнося что-то похожее на “вот и славно” и запирает дверь. Поговорили. Она максимально быстро разобралась с внутренним замком, впуская довольно скалящегося Воропаева в квартиру. Вид его темно-рубиновой рубашки в сочетании с черным же костюмом навлек ее угрюмые и темные мысли. - У меня такое ощущение, что мы не на вечер к Алексею Сергеевичу собрались, а на похороны, - заявляет Катерина Александру вместо приветствия, но тот только пожимает плечами. Он поворачивается к зеркалу, чтобы проверить идеальность своей прически. Воропаев иногда бывал таким павлином! - А как по мне, все очень гармонично, Алексей будет доволен, - он взглянул на Пушкареву через плечо, - только не смей его величать по имени-отчеству, я тебя умоляю, будешь у него врагом номер один. Он не любит ни официоза, ни вот этих всех расшаркиваний. А дружить я тебе с ним очень советую, - Воропаев поправляет ворот рубашки, - ну что, ты готова? - сегодня он выглядит свежим и отдохнувшим. Напряжение на работе спало, и теперь Катя больше не отмечала в нем той повальной усталости, что была заметна ей еще несколько дней назад. - Готова, - кивает она, тоже приближаясь к зеркалу. До прихода Александр все в ее образе казалось хорошо подобранным, если не сказать идеальным. А сейчас, стоя рядом с ним все выглядело как-то нелепо - и помада слишком яркая, и вырез можно было не такой глубокий, и прическа, которая держалась еще минуту назад, норовила вот-вот рассыпаться. В следующий раз нужно соглашаться на помощь, которую предлагает Юлиана, а не полагаться на собственные кривые руки. - Ты прекрасно выглядишь, - Воропаев смотрел на нее через отражение в зеркале, чуть улыбаясь, - так что можешь не переживать. Главное, улыбайся почаще, в конце концов, ты влюбленная невеста, а не уставшая жена. - Я постараюсь, - уверяет его Катерина, прекрасно понимая важность выглядеть счастливой, - Андрей и Кира тоже будут на этом вечере? Она повернулась к Александру спиной, когда он набросил ей на плечи пальто, нести его в руках до машины могло быть излишне холодно. - Тебе пора привыкать, что на таких вечерах ты будешь пересекаться со Ждановым чаще, чем тебе бы этого хотелось, - назидательно замечает Воропаев, придерживая за руку, пока она обувает классические черные туфли. Еще один утонченный подарок Виноградовой, - да и Кира, как его невеста, будет присутствовать на каждом из них. Это часть нашей игры, поэтому научись игнорировать этот раздражитель. - Я научилась, - Пушкаревой хочется произнести это максимально уверенно, но получается как-то сдавленно и жалко, - в стенах ЗимаЛетто я, по крайней мере, с этим справляюсь, - добавляет она уже более уверенно. Ее личная победа, как-никак. - Ты в ЗимаЛетто справляешься потому, что очень хорошо бегаешь от Жданова и полностью игнорируешь Малиновского, - доброты в Воропаеве было грамм двадцать от общего его веса, и она явно принадлежала не ей, - это детская позиция бессилия. У тебя пока неплохо выходит общаться только с Кирой, и то потому, что моя сестра пытается быть вежливой ради меня, а ты испытываешь вину перед ней. Такая себе победа над внутренними страхами, Пушкарева. За работу над собой ставлю тебе двойку, - он открывает для нее дверь квартиры, и ждет, пока Катерина распутает ручку сумки, что парадоксально закрутилась вокруг ее обычного рабочего портфеля. - Я провела в ЗимаЛетто не так много времени, - пробует защититься Катя от беспочвенных и нечестных обвинений со стороны Воропаева, - полтора месяца это еще не срок, чтобы у меня все получалось идеально. - Ты пробуешь повысить свою оценку? - выгибает бровь Александр, смешно подпирая бедром дверь, запирая квартиру, - даже не надейся. Жизнь, Пушкарева, полумер не терпит, и поблажек делать не будет. Тебе ли не знать? - Жизнь возможно, - сегодня в Катерине просыпается недюжинное желание спорить, тем более заняться по дороге до ресторана все равно нечем, - но разве ты не можешь проявить хоть немного понимания? Знаешь, у некоторых людей есть такое слово в лексиконе как “сочувствие”. Может и ты бы ним обзавелся? Говорят, полезно. - Кто говорит? - Воропаев придержал для нее дверь подъезда, и осторожно поправил на ее плече сползающую ткань пальто, - к сочувствию взывают слабые, глупые или совсем уж немощные, - ты из которых будешь? - Что-то мне ни одна твоя категория не подходит, - Катя опирается на его руку, спускаясь по ступенькам. Хотя она и ощущает себя уверенно на этих каблуках, но лишняя помощь не повредит, ведь ей совершенно не хотелось растянуться до начала вечера. Потом ладно, хоть не так обидно будет. А пока это того не стоило, уж лучше за руку подержаться, - но, разве это плохо, к людям эмпатию проявлять? - Плохо, - кивает Воропаев, сперва помогая ей снять пальто, а потом сесть в машину. И ее, и его верхняя одежда перекочевывают на заднее сидение, и Катерина не сопротивляется, Александру виднее, - особенно для бизнеса плохо, как и любая слабость, - продолжает он, усаживаясь на водительское сиденье, - сочувствие рано или поздно принимается диктовать свои условия. Оно полностью отключает мозг, а на чисто эмоциональном подходе много не наработаешь. - Так то работа, - не отступает Катерина, не без удовольствия следя за тем, как ловко Воропаев управляется с автомобилем, - а как же личностные взаимоотношения? Там тоже все должно исходить от головы? - Ты вон, в личных взаимоотношениях уже головой не думала, - замечает Александр, глядя исключительно на дорогу, - и где ты оказалась? - Это больно, - Катя втягивает воздух сквозь стиснутые зубы, - и низко, - она отворачивается от профиля мужчины, принимаясь изучать проезжающие мимо автомобили. Но, Воропаев молчит, даже не думая оправдываться, - ты специально это делаешь, да? Задеваешь. Напоминаешь. - Я говорю тебе то, что есть на самом деле, - тон Александра не меняется совершенно, - правда всегда болезненная, я в этом не виноват. - Любую правду можно сказать мягче, или не говорить вовсе, - Пушкарева все-таки поворачивается в сторону Воропаева, - то, что делаешь ты, это не правда, это издевательство, тебе что, это удовольствие приносит? - Мне много чего удовольствие приносит, - хмыкает Александр, - но, мучить других людей не в сфере моих интересов. Правда, они все равно мучаются вокруг меня сами. - Ты такой… - Катя трясет головой в раздражении и непонимании, - нет, просто скажи, ты и с сестрами такой же? Да? Они тоже рядом с тобой мучаются? - Конечно, - кивает Воропаев, немного притормаживая на светофоре, получая тем самым возможность посмотреть на Пушкареву, - больно от правды только первые несколько раз. Потом ты с ней свыкаешься, и смотришь ей в лицо с улыбкой, встречаешь самое болезненное напоминание как старого друга. - Философия? - Катерина поднимает брови вверх, качая головой в неверии, - у твоего издевательства над людьми есть целая философия? Какой ужас. - Ужас, не ужас, - Александр возвращается к дороге, снова набирая скорость, - а ты больше не разражаешься слезами при первом же упоминании о Жданове, или его… поступке. Разве тебе не стало от этого проще? - Мы бы стало проще, если бы ты прекратил тыкать меня носом в то, что я идиотка, - Пушкарева огрызается в полном бессилии, что-что, а признавать правоту Воропаева она была не намерена. Это не нормально заставлять кого-то переживать травматический опыт снова и снова, даже если это и простое напоминание. - Я тыкаю тебя носом в то, что он идиот, - ресторан как назло оказывается ближе, чем финал их диалога, - и тебе нужно забыть не только о жалости к себе, но и жалости к Андрею. Мне достаточно Киры, которая позволяет ему вытирать об себя ноги, тебе, пока ты под моим присмотром, я этого делать не позволю, - он паркует автомобиль на забронированном для них месте, - улыбайся, будь веселой, общайся с людьми, - наставляет ее Александр, помогая выбраться из машины. - Сделаем с тобой несколько хороших фото для парочки изданий, подразним воображение людей, а потом я оставлю тебя на попечение Виноградовой. Так что сможешь выдохнуть, я не буду крутиться рядом с тобой весь вечер. - Тебе нужно будет уйти? - волей неволей Катя испытывает смутное беспокойство, еще ни разу за время их совместных выходов он не оставлял ее одну, - если тебе нужно по делам куда-то может, ты меня просто забросишь домой? Чтобы не выглядело, что у нас какая-то размолвка, и… - Я никуда не ухожу, - он заворачивает ее в пальто, поправляя лацканы осторожно, едва касаясь, - просто мне нужно будет поговорить с парой крайне деловых зануд. Я не хочу, чтобы ты простояла рядом со мной, бесцельно улыбаясь весь вечер. Ты постоянно будешь под моим присмотром, не переживай, - Катерина собирается поблагодарить его, вполне искренне, такого рода выходы в свет давались ей даже труднее чем мучительно долгие дни в ЗимаЛетто. Но, Воропаев добавляет, - я всегда очень ответственно подхожу к своим обязанностям. - В этом никто не сомневается, - вместо “спасибо” колко выдает Пушкарева, - теперь, меня не будет покидать ощущение подписанного и свято охраняемого договора. - А что мне сделать, чтобы у тебя появилось ощущение привлекательной и умной женщины? Ну, хотя бы на ближайший час? - он вздергивает одну бровь, скалясь хищно и самодовольно. Катя потирает кончик языка о зубы во рту, чтобы унять жжение от желания, сказать, что он подлец. Она старательно копирует его улыбку, подмечая, как довольно вспыхивают его глаза в этот момент. - Возможно, для этого нужно указать мне на мои достоинства, а не подчеркивать недостатки? - Катерина просто пытается дразниться в ответ, чтобы не молчать, чтобы тоже играть в его игру. Ведь он же этого от нее ожидает? Но, Александр кивает, приподнимая ее пальцы к своим губам, переворачивая ее руки ладонями вверх. Он целует сперва одну из них, а потом вторую, заставляя Катю буквально онеметь от происходящего. Воропаев поднимает на нее глаза, и она сглатывает немного нервно. - Ты сегодня выглядишь просто замечательно, в особенности тебе идет эта помада, - голос его становится словно ниже, он не говорит, он мурлычет, как довольный кот, оборачивая ее бархатом, - сегодня ты станешь настоящим украшением этого вечера, Катя, главное, чтобы ты сама захотела им стать, - Александр какое-то время молчит, удерживая ее взгляд, а потом скалится, словно выиграл в лотерею, - ну что, так нормально? Ощутила ли ты себя прекрасной в достаточной мере? Катерина вздыхает, словно сбрасывая наваждение. Просто интересно, не обладает ли Воропаев гипнозом? Ну, так, для лучшего делового продвижения. - Ну, так, - она улыбается, и даже пробует скопировать тон Александра, - на троечку, - Катя освобождает свои пальцы из его рук, - но, я взбодрилась, так что идем, - она поворачивается в сторону ресторана, направляясь ко входу. Воропаев принимается догонять Катерину, буквально задыхаясь в возмущении от ее наглости. - На троечку? Да ты даже двойки еще в своей жизни не видела! - она слышит смех в его голосе, некое удовольствие от их пикировки. Катя заражается от него тем же беспричинным весельем. Каким бы засранцем ни был Александр, но общение с ним иногда просто окрыляло. Восхитительное чувство.