Не делай зла, добро не обязательно

Пальцы болели от того, с какой силой она заламывала их и растирала. Неловкость и страх - как она могла отказать Кире в этой поездке, особенно если она так просила? - Я знаю, что эта идея тебе не слишком нравится, - Воропаева вздохнула и улыбнулась грустно и понимающе, Катерина снова отвела взгляд. Лучше бы она вообще не улыбалась! Если она все прекрасно понимает, зачем предлагает тогда? - я просто подумала, что это было бы неплохо, - продолжает Кира мягким примирительным тоном, - Саша, точно так же как и я, порог этого дома со дня смерти родителей не переступал, очень болезненно было. Неправильно. Но, я знаю, что с тобой он точно согласится туда поехать. И воспоминания у него останутся только самые теплые. Сперва о родителях, потом о тебе. Да и день рождения в таких красотах провести не грех, - Воропаева смотрит выжидательно, и Пушкарева вскидывает на нее удивленный взгляд. Кира не выглядит как человек, который решил пошутить. - День рождения? - Катя видела личное дело Воропаевой, знала, когда день рождения у Жданова, да и свой она уж точно помнила хорошо. Значит выходит… - Ну, да, мне казалось, это может стать замечательным подарком, - Кира чуть пожимает плечами, а потом становится гораздо серьезнее, - разве что у вас сейчас какие-то планы на этот день. Тогда я, конечно, не буду в них влезать, я в состоянии уважать границы. Но, предложения своего не отменяю. Катя кивает на автомате, все еще чувствуя себя просто ужасно. Как она могла забыть, что у Саши может быть день рождения! Ей иногда казалось, что Воропаев был не совсем человеком, каким-то странным, неземным созданием, лишенным большинства человеческих слабостей. И в ее дурной башке даже не проскакивала мысль, что имея родителей и сестер, он, как и любой другой имел свой особый день. Как можно было упустить это из виду? Она же даже никогда этим не интересовалась! Сейчас это будет так глупо, если она спросит у Киры, когда же день рождения у ее брата. Какой позор! Единственным человеком, кто мог реально помочь ей в этом, была Юлиана, вся надежда была теперь на Виноградову, что всегда очень хорошо запоминала даты. - Нет, мы еще ничего не планировали на Сашин день рождения, - все-таки выдавливает из себя Катя, даже стараясь улыбнуться, - ты сама предложишь ему эту поездку, или ты хочешь, чтобы это был сюрприз? - в голове билась мысль, что Александр может отказаться от этой поездки. Ей этого очень хотелось. Да, это было малодушие с ее стороны, но, ей так этого хотелось! - Думаю, что это плохой сюрприз, - Кира поправляет и без того идеальную стрижку, и Катя невольно любуется грацией этого жеста. Интересно, а ей самой пошло бы что-то столь резкое и строгое? Юлиана не раз говорила, что отрезая волосы, ты сбрасываешь накопившийся в теле негатив, может, и ей стоит попробовать? - Саша не оценит такую поездку вслепую, но говорить с ним должна я. Ты не волнуйся, - Воропаева накрывает руку Пушкаревой своей, но тут же ее отдергивает, - я не буду на него напирать. Если ему покажется эта идея слишком… просто слишком, то я отступлюсь. Но, - она переводит дыхание, - я решила сперва обратиться к тебе, ведь там, где у Саши есть болезненные воспоминания о родителях, у тебя… - Андрей, - Катерина кивает, прикусывая нижнюю губу, - да, это… для меня это не пик комфорта, признаюсь тебе честно, - теперь наступает очередь Пушкаревой поправлять волосы немного нервным жестом, просто чтобы чем-то занять руки, - но, я… я не испытываю к нему никаких чувств, дело не… - она замолкает, ощущая, что ее, и правда, отпускает. Нет, это совершенно не значит, что теперь она готова терпеть Жданова возле себя, словно ничего не случилось. Но, Катя осознает, что она, и правда, к нему больше ничего не чувствует. Неприятный осадок, грязными разводами все еще пятнает ее самоуважение, уверенность и даже кожу, к которой он прикасался, но той боли от утерянной, попранной и болезненной любви больше нет. В животе все словно завязывается тугим узлом, а сердце начинает биться быстрее. Есть ли у этого иная причина? Мозг, словно в воспаленной горячке подсовывает ей образ улыбающегося Воропаева. Катя, не сейчас. - Я знаю, что дело не в том… не в том, что у тебя осталось что-то от того, что было между вами, - Кире этот разговор дается ничуть не легче. Как жаль, что они никогда не смогут поговорить о своей боли друг с другом откровенно, ведь они друг для друга и есть косвенные причины этой самой боли, - скорее в том, что и как… Я пойму, если ты откажешь. Поэтому я и пришла к тебе первой. Чтобы Саша был счастлив, должна быть счастлива ты, - она произносит это с такой уверенностью, что в груди у Кати все сжимается. Пушкарева осторожно переводит дыхание - Воропаев такой хороший актер, или он и правда… ведь он же говорил ей не один раз, что он будет беспокоиться о ней. Она доверяла… доверяла и боялась, хотела и не могла… Верила и… - Правда? - этот вопрос глупый, странный, она не должна задавать его, и даже думать об этом не должна, и правильного ответа ожидать тоже не стоило, но, она все равно ждала, ведь от этого ей становилось тепло уютно и правильно. Настолько правильно, что становилось страшно. - Конечно, правда, - Кира кивает и улыбается, - ты спрашиваешь так, словно ты не уверена в том, что Саша к тебе чувствует, - она качает головой и смотрит на нее как-то странно, словно на совершенно глупого, несмышленого ребенка. Но, от этого взгляда Пушкарева не ощущает неловкости, совсем, - я знаю, что он довольно закрытый, и что нежности у него иногда нужно добиваться с боем, я бы даже сказала, выгрызать зубами, но, ты же знаешь, как легко он сам оттаивает на ласку. Просто для этого нужно правильное место и время. Нужно сделать так, чтобы он не чувствовал, что кто-то может подглядеть за его слабостью. А его главная слабость сейчас ты. - Я не думаю… - Кате почему-то хочется пояснить Кире, что все это немного не так как представляет себе Воропаева, что все немного проще и не так глубоко, но… - А ты и не думай, ты знай, - Кира вздыхает, и улыбка на этот раз у нее получается грустной, - в случае с Сашкой ты не ошибешься. Он может говорить болезненные, жестокие, но правдивые вещи. У него слова никогда не расходятся с делом. Они обе понимают, о чем разговор, и у Катерины недостает слов, чтобы как-то поддержать, ведь в свое время ее никто поддержать не сумел. Спасти - да. Вытащить - конечно. Но, не поддержать. Юлиана старалась не касаться этой темы, а Александр жестко запретил ей проваливаться в рефлексию. - Мне жаль, - выдавливает из себя Пушкарева, но, оказывается, простой искренности иногда бывает более чем довольно. Кира словно приободряется, примеряя на себя привычный образ деловой и строгой леди. - Спасибо, мне тоже, но мы ведь выше этого, разве не так? Катерина кивает, вспоминая, как примерно такую же фразу говорил ей Александр. В том теплом, чужом и спокойном Египте. - Я не понимаю, зачем мне учиться танцевать, - Катерина раздраженно сделала шаг в сторону, позволяя Воропаеву вытереть носки черных лакированных туфель. - Затем, что на вечерах бывают танцы, и даже если ты ни с кем другим кроме Александра не будешь этого делать, с ним придется, иначе от тебя так просто не отстанут, - Юлиана вздыхает, потирая лоб, - если хочешь, то мы можем сделать перерыв, ты немного отдохнешь и… - А у меня ты спросить не хочешь? - Воропаев явно дразнится, заставляя Виноградову бросить в его сторону недовольный взгляд, - она, - он совершенно неприлично указывает на Катю пальцем, - мне все ноги отдавила. Ты ведь знаешь, сколько стоят эти туфли, не так ли? - Александр выгибает бровь, и Катерина замечает, как Юлиана делает несколько вдохов выдохов, чтобы не выругаться хорошенько. - Можешь. Танцевать. Босиком, - чеканит она каждое словно, снова разворачиваясь к Пушкаревой, - он таскается по куче раутов, вечеров и встреч, и тебе придется таскаться с ним, ведь ты будешь его невестой. Продолжим или отдых? - Нет, давайте продолжим, - Катя обреченно разворачивается к Воропаеву, чуть поднимая подбородок вверх, у нее должно получиться, в конце концов, она всегда была хороша с цифрами, а здесь крайне важен именно счет. - Хватит, - Александр забирает пиджак со спинки стула, явно собираясь покинуть пустой обеденный зал, который им выделили для тренировок, - она устала, - говорит он Юлиане, - ей нужно отдохнуть от меня, поесть и просто посмотреть на воду, а мне нужно на встречу, не хочу опоздать. Когда назначишь следующий урок - оповестишь. Катя, - он кивает ей и уходит, а Пушкарева понимает, что задержала дыхание. - Засранец, - пораженно качает головой Юлиана, а потом очень ласково обнимает Катю за плечи, - а и правда, пошли, поедим, а то я тебя так загоняю еще, благими намерениями знаешь куда дорога выстлана? Катя знала, даже слишком хорошо, она так активно набила себе этими самыми благими намерениями лоб, что это до сих пор отдавало ей головной болью. Она с удовольствием поела, поработала вместе с Юлианой, позанималась французским с преподавателем, нанятым для нее Виноградовой, и все время не могла отделаться от мысли, что она недостаточно старалась на “уроке” танцев. Вечером она оставила Юлиану в номере с книгой и тарелкой с виноградом и отправилась к Воропаеву. Дверь на стук распахнулась буквально сразу. - Просто поразительная скорость доставки, - произнес он на английском языке, распахивая дверь во всю ширь. Катя замерла, не зная смотреть ли, отводит ли взгляд, или делать вид, что ничего не произошло, - твою мать, Пушкарева, - Воропаев тут же закрыл дверь, оставив маленькую щель, - что ты от меня хочешь в такое время? - Катерина сглотнула, пытаясь стереть из памяти вид Александра в одном полотенце, этого она точно не ожидала. - Я хочу, чтобы ты научил меня танцевать, - сейчас эта просьба казалось невероятно глупой, практически за гранью. О чем она вообще думала, когда приперлась к нему в такое время? Идиотка. Как есть идиотка. - Ты сегодня не падала? - он отворил ей дверь снова, на этот раз на нем были мягкие льняные брюки, свободная рубашка, целомудренно застегнутая практически под горло, и… шлепанцы. Наверняка какие-то дизайнерские и жутко дорогие, решила Катерина, все еще пялясь на это недоразумение, - головой не ударялась? - он совершенно беспардонно коснулся тыльной стороной ладони ее лба. - Нет, - Пушкарева нахмурилась и смахнула его руку, - если нет времени, я понимаю, - она повернулась, чтобы уйти, - я просто подумала, что чем быстрее я научусь, тем меньше Юлиана будет тебя мучить. - Куда? - Александр перехватывает ее за локоть, но тут же отпускает, чтобы Катя не ощущала давления, - пошли, я жажду к знаниям уважаю, - он запирает дверь и обгоняет ее, направляясь по коридору к лестнице, полностью игнорируя лифт, - но, в следующий раз предупреждай меня о своем визите, - бросает он через плечо, - для этого в номерах есть телефоны. Удобно, знаешь ли. - Я не хотела, чтобы Юлиана знала, - Катерина догоняет его, чтобы идти вровень с Воропаевым, - она и так очень много для меня делает, и эти уроки… я вижу, что тебе тоже надоело, - говорить к Александру на "ты" было все еще непривычно, но она справлялась. Воропаев только хмыкнул на такую ее доброту. - Не думай обо мне, просто я считаю, что тебе не обязательно танцевать, без этого можно обойтись, поверь, - он на автомате подает ей руку, когда они принимаются спускаться по ступенькам, - но, Виноградова желает добиться идеальной картинки. - Ты всегда танцуешь, ну, когда это часть вечера? - интересуется Катерина осторожно, чуть сильнее сжимая свои пальцы вокруг его. - Всегда, - кивает Александр, отпуская ее руку внизу лестницы, - я в этом довольно хорош, - немного самодовольства в голосе, привычно надменный взгляд. Катя улыбается этому его виду. Теперь она знает, что все это наносное, маска уставшего, измученного постоянной работой и волнением о сестрах, человека, - но, я могу обойтись без этого с легкостью. - Такое ощущение, что ты отказываешься от этого ради меня, - Катерина хмурится, а Воропаев на нее косится с осуждающим удивлением. - Ради твоего комфорта, а то Юлиана все продумала, а про то, что ты не робот немного позабыла, - он пожимает плечами, - поверь, я не отказываюсь от чего-то действительно для меня важного. Это умеренные жертвы ради успеха. - А когда будут мои жертвы ради успеха? - Пушкарева чуть не падает, когда Воропаев останавливается у небольшого магазинчика. На территории отеля хватало таких лавок с пряностями, маслами, духами и всевозможными платками. - Ты уже пожертвовала достаточно, - он подцепляет пальцами аквамариновый шарф, не слишком броский, но приятный цвет, явно настоящий шелк, судя по цене, его ткали шелкопряды-девственники, - но, если тебе хочется размышлять о страданиях, то подумай о том, что тебе придется проводить со мной львиную долю своего времени, - Александр подмигивает ей, ухмыляясь, - этого достаточно? - но, ответа он не ожидает, - заверните нам это, - обращается он к продавцу на английском. Тот услужливо улыбается и опускает аккуратно свернутый шарф в бумажный пакет. Воропаев расплачивается картой и вручает пакет Катерине, - держи, пригодится. - Зачем? - она берет его на автомате, глупо заглядывая внутрь, хотя сама прекрасно видела, что туда положил продавец, - я такое яркое не ношу… - Не носи, - охотно соглашается Александр, подталкивая Пушкареву в сторону пляжа, - это нам для тренировки, потом делай с этим что хочешь. Можешь даже выбросить. - Если мы будет тренироваться, зачем мы идем на пляж? - Катерина поворачивается в сторону здания, где они могли снова оккупировать обеденный зал, - разве не удобнее бы было, если бы мы… - Нет, не удобнее, шевелись, - Воропаев и сам ускоряет шаг, заставляя Катю буквально бежать следом. Что за дурацкая привычка передвигаться на такой скорости? Пляж встречает их прохладой и влагой, и Пушкаревой кажется, что волосы ее принимаются шевелиться в слабом узле, завиваясь. - Красиво, - она смотрит на мерно раскачивающиеся волны, прислушивается к их шелесту, следит за дорожкой, которую оставляет на воде уже давно не полная луна, - но как мы будет тут… - Катя поворачивается к Александру, чтобы уточнить, как они собираются танцевать по песку, и замечает, что Воропаев стоит уже босиком, - мне тоже разуваться? - Из солидарности, - кивает Александр, приближаясь, - тебе не танцевать нужно учиться, а доверять партнеру. А пока я для тебя зона опасности, ты не сможешь ни расслабиться, ни поддаться в движении, ни довериться. - Танец это счет, - немного упрямо отвечает Катерина, совершенно не желая говорить ни о своих страхах, ни о своих проблемах с доверием, - мне просто нужно научиться считать с тобой в унисон, этого достаточно. - Танец это не только цифры, такт в музыке, это, конечно, прекрасно, но, если в моих руках ты будешь напряженной и деревянной, у нас ничего не получиться, - Воропаев опускает руки ей на плечи, медленно проводя вниз, и Катя совершенно глупо жалеет, что сегодня так расторопно набросила на плечи тонкий кардиган. Александр забирает из ее рук пакет, чтобы извлечь на свободу шарф, - снимай свои сандалии, будет куда удобнее, я обещаю, - он обходит ее по кругу, оказываясь за спиной, - ты стараешься все контролировать, держать руку на пульсе, не поддаваться лишний раз эмоциям. Такая собранность похвальна в бизнесе, но, практически преступна в танце, - шарф, свернутый несколько раз, ложится ей на глаза, закрывая обзор. Катерина вскидывает руки к лицу, ощущая дрожь во всем теле. - Это глупо, - она пробует поддеть пальцами повязку, - мне не комфортно, я же не буду видеть куда ступаю, - но Александр отводит ее руки в стороны. - Ты и так не будешь видеть, куда ступаешь, здесь темно, песок будет мешать и скрывать твои шаги, - он поглаживает ее пальцы ласково и успокаивающе. Сейчас, не глядя на него в упор Катерине не верится, что Воропаев может быть таким нежным, - тебе нужно просто довериться, мне можно, сейчас можно. Я обещал тебе, что тебе никто не навредит, так и будет. Если нужно я уберегу тебя даже от самого себя. Ты можешь на меня положиться, - он оставляет поцелуй на ее пальцах, - готова попробовать? - этот голос, ей кажется невозможным отказать ему, но… - Мне страшно и мне стыдно, - признается она, ей кажется, что он сейчас сделает шаг в сторону и будет хохотать над ней, такой слепой и беззащитной. И страх этот буквально сковывает ее движения, - у меня ничего не получится. - У тебя все получиться, вообще все, - голос у него уверенный, немного резкий, - твой страх растет из одной нам известной задницы. Так просто забыть и отбросить ты это не сможешь, но это не значит, что ты не должна с этим бороться, Пушкарева. Ты выше этого, лучше этого, он еще не осознает, что теряет, но у тебя есть шанс показать и ему, и себе, но для этого нужно решиться. Ты готова? На следующий день Юлиана была поражена тем, как у Катерины хорошо получался вальс. - А я считаю это просто идеально! - серьезная и степенная Виноградова разве что до потолка не прыгала, когда узнала о предложении Киры. Катерина ее радость не разделяла, - у тебя будет просто идеальная возможность показать Жданову где его место, - она потерла руки, словно бы предвкушая, - куда вы там ехать собираетесь? Я бы тоже хотела отдохнуть. - Нет, - Пушкарева ожидала уж точно не такой поддержки со стороны Юлианы. Та удивленно выгнула брови, и Катерине пришлось уточнить свой отказ, - во-первых я не знаю нашего точного места дислокации, а во-вторых, если мы все-таки поедем, мне нужно будет справиться с этим самой, а не бегать к тебе за советом каждый раз, - она вздыхает, принимаясь разглядывать свои руки, - как вот сейчас например. - Ну, это похвально, - Виноградова выглядела гордой и довольной, словно у нее только что прошел крайне выгодный и очень долго подготавливаемый показ, - да и, на самый крайний случай, с тобой будет Воропаев. Советчик он на двойку, конечно, но в глаз Андрею зарядить может вполне себе реально. - Ой, не нужно чтобы кто-то кому-то куда-то заряжал, - Катя покачала головой, чем заслужила угрюмый и немного недовольный взгляд Юлианы. - Я думала, что у тебя уже перегорело к Жданову, столько времени прошло, чтобы осознать, что он козел, - в голосе Виноградовой слышится разочарование, - или, - брови ее вдруг стремительно поднимаются вверх, а тон меняется на более игривый, - у тебя волнения сейчас о совершенно другом человеке? - Да какая разница о ком, - Пушкарева немного злится на подругу, нервно принимаясь растирать пальцы, - просто если эта поездка будет, то все должно пройти спокойно. Я просто не хочу никаких конфликтов, а у Андрея, в последнее время, словно идея фикс, чтобы оказаться со мной наедине, - движения ее стали более рваными, и Виноградова накрыла своей рукой ее пальцы. - Я так понимаю, он хочет поговорить с тобой? - она выгибает брови, выглядит она так, словно речь сейчас заходит о чем-то сродни сороконожки, - и как давно он стремиться к уединению? - Ты лучше спроси, когда он к этому не стремился, - Катя отмахивается, она совершенно не собиралась обсуждать ситуацию с Андреем. Ее сейчас больше интересовал совершенно другой человек, а времени становилось все меньше, - это просто глупости, я не собираюсь разговаривать с ним о чем-то ином кроме работы, так что, - она взмахивает рукой, - это просто немного напрягает и все. - Если хочешь, я скажу Воропаеву, пусть он… - мирно предлагает Юлиана, но Катерина вздрагивает, словно от удара током. - Не нужно ничего говорить Саше, он делает и так более чем достаточно, ничего страшного не происходит, - произносит она уверенно, а потом еще раз добавляет, замечая, что Виноградова ей не верит от слова совсем, - ничего страшного не происходит. Если будет что-то за гранью, я сама попрошу Сашу вмешаться, пока в этом нет никакой необходимости. Просто это крайне раздражающий момент, и я волнуюсь, что он будет перенесен и в этот “отдых”. Не хочу портить время для Киры и Александра, для них это очень важно. - Это, конечно, очень мило, - Виноградова не выглядит полностью убежденной, но, тем не менее, видимо успокаивается, - что ты беспокоишься о Воропаевых, но, давай, ты все-таки в первую очередь будешь думать о себе. Хорошо? - Я думаю, - кивает Катерина, - ни ты, ни Саша не позволяете мне об этом забыть ни на минуту. У Воропаева любовь к себе это практически мантра, поэтому я, правда, в порядке, - она умалчивает, что порядок этот весьма относительный, но продолжать эту беседу ей не хочется совершенно, - у меня тут к тебе другой вопрос. - Слушаю тебя очень внимательно, - Юлиана не отказывает ей в возможности сменить тему, и Катя ощущает теплый прилив благодарности. - Как оказалось, - Пушкарева ощущает, что краснеет, - у Саши как раз в эту нашу поездку должен быть день рождения, и… - Я так понимаю, этот момент выпал из твоего внимания? - Катерина вздыхает, не понимая, чему так радуется Виноградова. Вот был бы позор, если бы она в итоге не поздравила Сашу с праздником! - Теперь не ускользнет, - Катя избегает обвинений в сторону Юлианы, в конце концов, откуда Виноградовой было знать то, чего не знает Пушкарева, ведь так? - но, мне нужна твоя консультация относительно того, что я могу ему подарить. Всякие мелочи вроде запонок и галстуков это, конечно, логично, но мне бы хотелось, чтобы подарок был особенным. Чтобы соотносился с Сашей в полной мере. - Ты ищешь подарок, который может поразить Киру и Андрея, когда ты его преподнесешь? - хитро прищуривается Виноградова, явно с нетерпением ожидая ответа. Катя качает головой, внутренне поражаясь тому, что любовь к провокациям никогда не покидает Юлиану. - Нет, я хочу сделать Саше приятно, кто и что подумает, меня не волнует, - она задумывается на миг и добавляет, - больше не волнует, не сейчас.