* * *
Катерина нахмурилась и сделала шаг назад, чтобы между ею и Александром оказался стол. Прекрасно. Воропаев выдохнул и, отбросив назад полы пиджака, опустил руки в карманы брюк. Теперь ему предстояло войти с ней в конфронтацию. Старые добрые времена. Воропаев vs Пушкарева. Вот только сейчас она была не просто с острыми зубками, но еще и ядовитыми. Научил? Радовался? Хлебай. - Я не думаю, что ты вправе отчитывать меня за то, какие способы я выбираю, чтобы спасти компанию, - она хмурится, сплетая руки на груди. Жест защитный, хоть и выглядит она угрожающе. - Я не влезаю ни в какие авантюры, все легально. - Марсаевский не торгаш, он проворачивает аферы почище, чем вы со Ждановым с НикаМодой хотели провернуть. Он и правда может доставить для ЗимаЛетто ткани гораздо быстрее и покуда более приятной цене, чем кто-либо еще, но, если кто-то узнает, КАК и ОТКУДА приедут ткани… - Александр выдерживает паузу, пристально глядя в глаза Катерине, - репутацию будет не вернуть и не отмыть. Понимаешь? - он выгибает бровь, следя за тем, как вскидывает подбородок Пушкарева. Красивая. Воинственная. Чудо, как хороша. Это было практически болезненно говорить с ней сейчас резко. Болезненно, но необходимо. - Я все уточняла, не нужно считать меня глупее, чем я есть, - Катя буквально стреляет в него словами, - перед тем как говорить с Николаем Кирилловичем, я максимально навела о нем справки. Тех комиссионных, которые ему полагались, было бы достаточно для того, чтобы он хранил молчание. - А ты случайно не узнала, что потом его клиенты попадают от него в зависимость? - Воропаев ухмыляется, криво и резко, - за его молчание люди платят очень, просто непомерно большие деньги. Потому, что в нашем мире репутация это все. И то, что ты сможешь вытащить ЗимаЛетто из долговой ямы благодаря высококлассным тканям по низкой цене, еще не значит, что в итоге не задолжаешь другому. - Я… - Катерина выглядит растерянной. Да, такая информация ей в руки точно не приходила. Пушкарева, зная ее натуру, скорее всего, решила не беспокоить ни Виноградову, ни его самого. А Кира, если конечно Катерина с ней и советовалась, просто не обладала такого рода информацией. Попросту без надобности, - о таком я не слышала, - она присаживается за стол, чтобы собраться с мыслями. Уверенность слетает с нее в мгновение ока, буквально растворяется. Черты лица ее смягчаются, и становится видна растерянность, если не легкий налет паники, - я даже представить себе не могла… я думала, что все зависит от комиссионных, которые он получает, думала, что этого вполне достаточно. - Думала… - Воропаев собирался жестко поддать сомнениям ее интеллектуальные способности. Возможно, высмеять ее наивность, приписать несуществующую глупость, но… Катя взглянула на него с болью, испугом, отчаянно. Точно так, как она смотрела на него в Египте, и слова утратили свой смысл, вес и остроту. Хотелось просто подойти и коснуться ее волос, погладить, приласкать, успокоить. Нельзя, - думала… - на этот раз он выдыхает гораздо мягче, присаживаясь напротив, чтобы сравнять с ней игровое поле. Пусть смотрит на него глаза в глаза, пусть видит, что он не враг ей, пусть чувствует это, - а нужно знать, Кать, понимаешь? Я не буду тебе рассказывать о том, что тот, кто владеет информацией, тот владеет миром, ты это знаешь и без меня. Я просто хочу напомнить тебе, - он подался вперед, укладывая на стол сплетенные в замок руки, - что эту самую информацию нужно доставать всеми возможными способами. Пользоваться любыми связями, - она отводит глаза, понимая, на что он намекает. - Я не хочу пользоваться тобой, - заявляет Пушкарева, все еще не глядя на Воропаева. - Катя, - он разве что не воет, закидывая голову назад. Просто как ребенок, ну честное слово… - ты же понимаешь, о чем я говорю. Ты могла позвонить мне, спросить у меня, когда мы встречаемся, могла попросить совета у Виноградовой. Это не значит, что ты проявляешь слабость. Это дальновидность, правильный просчет, логичное распределение сил. Это даже не просьба о помощи, это сбор информации. - Ты пробуешь убедить меня в том, что бегать к тебе каждый раз, когда мне нужно навести о ком-то справки - нормально? - Катерина склоняет голову к правому плечу, пристально глядя на него. Она старается выглядеть серьезной и задумчивой, хотя растерянность все еще сквозит в ее позе, жесте, взгляде. - Ну, Кира бегала ко мне постоянно, когда нужно было то тут, то там выручать Андрея, и ничего, - Воропаев произносит это не задумываясь, и чуть было не прикусывает себе язык. Почему в их общении всегда должен всплывать Жданов? Но, как это не странно не задевает Катерину совершенно, она цепляется за другое. - Кира твоя сестра, да еще и младшая, - звучит это так, словно она укоряет его в наличии родственных связей, а возможно и в любви к сестре, - это совершенно другое. Там ты бескорыстно помогаешь родному человеку. - Тебе я помогаю не бескорыстно, - напоминает Александр об их сделке, - так что тебе мешает прийти ко мне за помощью. - Ты делаешь достаточно, почему я должна требовать от тебя сверх меры? - Катерина снова вздергивает подбородок и Воропаеву кажется, что она провоцирует его, но вот на что… Он изгибает губы в немного едкой улыбке. - Возможно, потому, что я хочу тебе помочь? - Пушкарева набирает побольше воздуха, а потом резко выдыхает. Она явно ожидала от него другого ответа. - Почему? - Катя хмурится, тоже сжимая пальцы в замок, они даже белеют от усилия, - нет, я понимаю, почему ты помогаешь, тут у меня вопросов нет. Но то, что ты предлагаешь… сверх меры, почему? - она напирает, настаивает, и буквально готовится услышать что-то неприятное. Александр откидывается немного назад на своем кресле. Он молчит, просто смотрит на нее спокойно, даже ласково. Глупая девчонка. Такая умная, буквально гениальная, и в то же самое время такая глупая. - Тебе не понравится мой ответ, Пушкарева, давай мы закроем эту тему, - Воропаев чувствует себя сегодня крайне великодушным. В любой другой день он бы не позволил ей пойти на попятную. Но, сегодня у нее был такой шанс, - ты просто возьмешь во внимание мой совет относительно информации, а я отправлюсь восвояси, и мы сделаем вид, что не было ни этого разговора, ни твоей ошибки, идет? - Нет, - она даже качает головой так, что прическа ее сильнее рассыпается, падая на плечи чуть волнистыми прядями, - я хочу знать, я хочу понять… - Что ты хочешь понять, Пушкарева? - ему хочется смеяться, если не высмеивать, спугнуть ее, чтобы… он не знает чтобы что. Глупое, дурацкое желание. Скажи ей, скажи, идиот, скажи! Такой шанс! Его больше не будет, она потом не позволит. Скажи ей, кретин, скажи ей, скажи ей… - Тебя, - простой ответ, на грани боли, - себя, - Катерина снова качает головой, - я хочу знать. Я просто хочу знать, что движет Александром Воропаевым. Хочу понять, ради чего ты так стараешься и чем я смогу с тобой расплатиться. Скажи мне. - Я хочу тебя, - он смотрит ей в глаза и каждое слово зависает в воздухе ножом, - хочу тебя для себя. Чтобы ты думала обо мне, смотрела на меня так, словно никого другого не видишь. Хочу беречь тебя, зная, что ты моя. Ну что, это ты хотела услышать? - Саша… - она буквально шепчет его имя, так нежно, так ласково, глаза ее, огромные, ясные… Она собирается сказать что-то еще, когда в кабинет без стука вваливается Пончева, грохоча дверью и собственным возмущением. - Катя, там, на производственном этаже, черт-те что происходит! Выходить на работу полным составом распорядились, а рабочие места подготовить забыли, и… - Татьяна, наконец, замечает Воропаева. Она тут же теряется, блея, - простите…, - принимаясь отходить назад, - я, наверное, не вовремя, я потом… думаю, там потерпит… - Ничего, - Александр поднимается, заставляя Катерину подхватиться следом, - я же собирался уходить, - он коротко улыбается Пушкаревой, - но, культуре вам, - он зыркает на Пончеву, заставляя ее задрожать, - поучиться все-таки стоит. Как-никак не в хлев ломитесь, в кабинет директора. Воропаев и впрямь направляется на выход, но замирает у двери, когда Катерина окликает его. Он слышит, как дрожит ее голос, и как она старается, чтобы он звучал ровно и привычно. Александр поворачивается к ней. - Саш, забери меня сегодня после работы, - просит она, и это не имеет никакого отношения к игре на публику. В ней столько решительности, столько… уверенности. Он знает, что Пушкарева хочет поговорить, что ж… Желание женщины - закон. - Конечно, - Воропаев кивает, - в семь тридцать буду здесь, - и, наконец, уходит.* * *
- Наверное, это было не самой лучшей идеей выдергивать тебя с работы, - Никита выглядит немного смущенным и это удивляет Воропаева. - С чего бы? - отвечает Александр вполне искренне, - я, действительно, не против немного отвлечься, сегодня выдался просто крайне безумный день, - он делает глоток чая, немного разочаровываясь во вкусе. Такое хорошее заведение, а чай похож больше на пыль дорог, чем на действительно приятный напиток. - Да? - кажется, что Минаев очень удивлен, - не думал, что у тебя бывают безумные дни, - он поводит плечами, улыбаясь немного заговорщически, - всегда считал, что у тебя все схвачено и просчитано на сто лет вперед, - Никита качает головой, - вот что значит, когда ты создаешь себе кумира. - Я был твоим кумиром? - Воропаев поднимает бровь. Никита быть младше него на полтора года, и этого разрыва была явно недостаточно, чтобы Минаев и правда мог видеть в нем кого-то, на кого хотелось равняться. Попытка задобрить лестью? Но зачем? Александр всегда относился к Никите спокойно, даже благосклонно. Конечно, он не позволял себе влезать в отношения Киры слишком тесно, но, если бы она позволила, он бы сказал ей, что Минаев хорошая партия. - Я неправильно выразился, - отмахивается Никита, - мне просто всегда казалось, что для тебя не существует никаких проблем, да и слухи… - Ты не похож на человека, который верит слухам, - замечает Воропаев, пристально вглядываясь в лицо Минаева, тот понимающе ухмыляется. -Я не похож на человека, который боится поговорить с братом женщины, которая ему нравится, но, - он разводит руки в стороны, - факт остается фактом. - И с чего у тебя такой страх? - Александр немного подбирается, словно ожидая, что Минаев принесет ей какой-то плохую весть. Мысли о Кире сразу стали буквально навязчивыми, он даже подался немного вперед. Но, все оказалось куда проще… - Потому, что ни один мужчина никогда не будет достоин твоей сестры, ведь так? - Никита улыбается, хитро и дерзко. Воропаев чуть было не позволяет себе вольность. Ему так хочется сказать, что любой ухажер Киры куда лучше, чем Жданов, но, он вовремя останавливает себя. Еще не хватало, чтобы безобидная с виду шутка выставила Киру в неприглядном свете. - Сейчас тебя должно волновать не то, что я о тебе подумаю, а то, что Кира обручена, - Воропаев понимает, куда пытается склонить разговор Минаев. - В который раз, ты не напомнишь? - они оба замолкают на миг, и Александр чувствует странную близость с этим человеком. Он ведь и правда любит Киру, мог бы сделать ее счастливой. Глупышка, почему она так упорно цеплялась за Жданова? А Катя? Мысли снова развернулись в сторону Пушкаревой, и он поторопился отбросить их прочь. Ему еще следовало ответить сегодня вечером за свои слова, не нужно было подгонять неизбежно. Чай был еще более отвратительным в остывшем виде. - Это их дела, Ник, - отрезает Воропаев, злясь на то, что Пушкарева засела раскаленной иглой и в мозгу, и в сердце, - как бы это мне не нравилось, это их дело. - Да десять раз, - не отрицает Минаев, - я к тебе с другим вопросом. Ты настроен на этот брак? - Александр немного теряется. - На брак Андрея и Киры? - Воропаев даже хмурится, когда Никита кивает, - это зависит от желания моей сестры. Если это сделает ее счастливой, конечно я приму этот выбор. Она знает, что без энтузиазма… - Значит, - перебивает его Минаев, - для тебя не принципиально, чтобы этот брак состоялся? - в голосе звучит слишком много надежды. Александр торопится остудить этот пыл, ведь, его отношение к Жданову, не равно отношение Киры. - Ник, ты заблуждаешься, если думаешь, что этот брак договорной и строится на слиянии нашего состояния с деньгами Ждановых, - Воропаев извлекает из кармана пачку сигарет, подзывая официанта, чтобы тот подал пепельницу, - все, что ты видишь исключительно желание Киры и ее стремление реально быть с Андреем. Конечно, в свое время наши родители очень радели за сближение их двоих, но насильно никто никого ни к кому не толкал. По крайней мере, я этого не видел. Да и сейчас и я, и Кристина ее разве что не отвариваем, ведь Жданов, это… Жданов. Только глухой и слепой не знает всех тех слухов, что заворачиваются вокруг него вихрями. - Я не думаю, что брак договорной, - на этот раз Александр ухмыляется, ведь врет Минаев хорошо, но не слишком, - я просто должен был знать, что для тебя он не важен, и ты не попытаешься остановить Киру, если она решит бросить Андрея. - А она попытается его бросить? - наступает черед Воропаева замирать в неверии, неужели Кира все-таки решила сойтись с Никитой? - Пока нет, - немного уклончиво отвечает Минаев, - но, я над этим усиленно работаю, так что, прощупываю сейчас почву, чтобы не пришлось потом придумывать план на ходу. Я люблю играть тогда, когда знаю все переменные. - Знай относительно меня две вещи, - зажигалка щелкает, и воздух наполняется густым табачным дымом, - Кира мне нужна счастливой, довольной и в безопасности. Ошибки как со Ждановым больше я не допущу. - Принимается, - кивает Минаев, жестом прося поделиться сигареткой, - в этом у тебя сомнений может не быть.