Не делай зла, добро не обязательно

Собирать вещи было даже немного грустно. Возможно, даже не немного, но признаваться себе в этом не хотелось. Сбором чемоданов они занимались вдвоем, и Катерина с завидным упорством пыталась повторить способ сворачивания вещей, который ей показывал Воропаев. - Я просто не представляю, как можно жить в постоянных разъездах, - Катя пыталась сложить очередной свитер так, чтобы он стал похож на небольшой валик, - тебя это не утомляет? - она снова вздохнула и разложила вещь на кровати. Александр не торопился ей помогать, ведь Кате очень хотелось попробовать самой. - Как тебе сказать, - он пожал плечами, - я никогда над этим не задумывался, просто есть работа, есть то, от чего не отвертеться и то, что нужно выполнять. А раз я делаю это хорошо, то было бы глупо отказываться от этого, - Александр все-таки протянул руку к свитеру, - может, я тебе помогу? - Да! Боже, у меня руки не из того места, - Катерина вздохнула, и улыбнулась, когда Воропаев ласково коснулся ее виска в поцелуе. - Все у тебя из того, это дело привычки, - он старался сворачивать вещь медленно, чтобы у Пушкаревой был шанс запомнить каждое движение, - у меня тренировки раньше были каждый месяц, а то и по несколько раз. - Сейчас ты никуда не разъезжаешь из-за меня? - Катя присела на край постели, продолжая наблюдать за его руками. Александр взял сперва свои, а потом и Катины джинсы, укладывая их рядом. - Да, - врать нет смысла, и Воропаев решает ответить честно, - Юлиана мне весь мозг изрыла переживаниями, что если я куда-то денусь слишком надолго, то тебе будет сложно, и вообще тебя обязательно обидят и запугают. - Я даже не думала, что она такого… невысокого обо мне мнения, - Катерина явно растерялась, выглядела она, по крайней мере, удивленной, - мне казалось, она считает меня довольно сильной и независимой личностью. - Успокойся, - джинсы были свернуты и упакованы в чемоданы, - она и считает тебя самодостаточной, сильной и независимой. Но, это как скалолазание, ты можешь долго и упорно тренироваться, быть просто отменной в этом деле, но, на первый раз тебе все равно нужен качественный страховой трос, - он захлопнул свой чемодан, и на автомате принялся упаковывать оставшиеся Катины вещи. - Значит, ты был моим страховочным тросом? - Пушкарева не противилась его помощи, но перебралась ближе по кровати, немного отодвигая его чемодан. - Я был всем понемногу, - кивнул Александр, - и страховочным тросом, и прикрытием, я бы даже сказал, алиби. Мы ведь так с Виноградовой договаривались изначально. - Изначально, - она накрыла его руку своей, когда он, наконец, застегнул ее чемодан, - а что было потом? - пальцы ее ласкали его тыльную сторону ладони, - что изменилось? - Много чего изменилось, - он перевернул свою руку под ее, чтобы можно было перехватить ее ладонь и поцеловать, - сложно устоять перед такой женщиной, - Катерина сверкнула глазами, заливаясь предательским румянцем. - Я тебя спрашиваю совершенно серьезно, - она немного нахмурилась, словно ожидала, что сейчас Воропаев рассмеется, переводя все это в шутку. - Так я тебе совершенно серьезно и отвечаю, - он пожал плечами, улыбаясь одними уголками губ, - ты всегда была интересным игроком. Опасная. Строгая. Умная. Рассказывать тебе, что я влюбился в тебя уже тогда я, конечно, не буду, но… ты цепляла. Мое воображение было тобой буквально заполнено. А потом, - Воропаев ощущал себя глупо, поддавая анализу все произошедшее, - я никогда не играл в такие игры. Конечно, притворство - это неотъемлемая часть моего амплуа, но, оказалось практически невозможно быть рядом с такой женщиной, и не протянуть руки. - Ты и не протягивал, - это прозвучало как обвинение, и Александру стоило трудов, чтобы не расхохотаться, - я и подумать не могла, что я тебе настолько интересна. - Я очень старался держать дистанцию, - он тоже отодвинул чемодан в сторону, чтобы сесть рядом, глядя Катерине в глаза, - но, увы, проиграл собственным чувствам. Мне всегда казалось, что я куда более стойкий человек, - Воропаев ласково провел пальцами вдоль Катиной щеки, и сердце его застучало быстрее, когда она подалась вперед, отдаваясь этой нехитрой ласке, - а оказалось, что силы воли недостаточно. - Я рада, что ее оказалось недостаточно, - Катя распахивает глаза, пристально глядя на Александра, - а то, сколько времени мы могли потерять, я даже думать об этом не хочу, - она подается вперед, чтобы накрыть его губы поцелуем. Что-либо говорить после, не имело смысла. Дверь перед Юлианой он распахнул буквально автоматически. Виноградова покосилась на него с ехидной улыбкой, но в ресторан вошла, постукивая в такт шагам своим вездесущим зонтом. Столик был заказан. Сервирован. Все так, как нравилось и ему, и Юлиане. Четко, просто и без ненужного китча, выделываться ни перед кем было не нужно. Виноградова позволила ему поухаживать за собой, помогая присесть. Воропаев налил ей стакан воды и Юлиана, наконец, не выдержала. - Ты меня сейчас к чему-то подготовить собираешься? - она буквально рассмеялась, когда Александр выгнул бровь немного недовольно. - Ты меня пригласила, а я к чему-то тебя готовлю? Ты встречи не перепутала часом, Виноградова? - его немного напрягала настойчивость Юлианы, с которой она зазывала его на эту встречу. И вдруг, оказалось, что это он был инициатором чего-то? Нет, он, бесспорно, как мужчина организовал эту самую встречу, даже за Виноградовой заехал, но… нет, она точно что-то перепутала, или не ту отметку в своем ежедневнике на него поставила. Александр вздохнул, еще не хватало, чтобы и правда забыла, для чего его сюда позвала. Вот это был бы самый настоящий цирк. - Ну, все, все, даже не начинай, - Виноградова отмахнулась от его хмурости, словно от назойливой мухи, - с тобой и пошутить уже грех. Ты переработался. - Не переживай, вот, отдохну, - Воропаев сплел руки в замок, не прикасаясь к закускам, - так что же заставило тебя меня так добиваться? - Катя, - его всегда радовало, что как бы Юлиана не вертелась с другими, с ним она старалась быть максимально откровенной. - Так она со мной едет, - пожал Александр плечами, - я понимаю, что тебя напрягает присутствие Жданова, но не могу же я приказать Кире не брать своего собственного жениха, - он все-таки наполнил свой стакан водой. - Меня на этот раз Жданов совершенно не беспокоит, - Юлиана сделала глотков воды, не сколько мучаясь жаждой, сколько подбирая слова, и Воропаев нахмурился. Виноградова крайне редко бывала неуверенной. Крайне редко - это практически никогда. То, что ее мучило, обещало создать просто колоссальные проблемы. - Тогда выкладывай, что тебя беспокоит, и не ходи вокруг да около, а то когда я уеду, помочь уже не смогу, а если дело касается Кати и не терпит отлагательств… - он тоже сделал глоток, замечая, что Юлиана старательно скрывает нервозность. - Не то чтобы не терпело… - Виноградова отвернулась, выискивая официанта, чтобы сделать заказ. Скорее всего, она бредила чем-то кофейным, с каплей алкоголя. Сам Воропаев тоже от такого бы не отказался, но за рулем он таких фокусов избегал. - Мне Катерина по секрету поделилась, что у нее к тебе амурный интерес, - все-таки сформулировала свой запрос Юлиана, - и у меня к тебе назрел весьма логичный вопрос, - она помолчала, пристально глядя на мужчину, словно надеясь, что он неким мистическим образом поймет, о чем именно она собиралась его спросить. Но, чуда не случилось, и Виноградова продолжила, - что ты творишь? - Я? - Воропаев выгнул бровь в немом удивлении, - пока еще ничего, но, собираюсь, начать, - на этот раз он улыбается, наблюдая за совершенной растерянностью Юлианы, - что ты так на меня смотришь? М? - он выбирает на тарелке кусочек сыра с ароматом лаванды. Боже, какая гадость! Но выплюнуть кажется не солидным и приходится проглотить это недоразумение, по случайности названное сыром. Во рту остается вкус мыла. Не то, чтобы Воропаев частенько его грыз… но, у кого не было детства? То-то же! - Саша, я думаю, что ты совершаешь ошибку, - Виноградова вздохнула, а Александр хмыкнул. Неужели он должен был ожидать чего-то иного? - Я всегда их совершаю, жизнь без них не мила, - на этот раз он выбрал сыр со вкусом… сыра. Легкий привкус топленого молока, солоноватость, что растворяется на языке покалыванием, и ореховая пряность как послевкусие, это уже было похоже на наслаждение, - но я с удовольствием послушаю, почему же я не должен ее совершать. - Ты и сам прекрасно знаешь, - Юлиана склоняет голову к плечу, но, как ни странно, Александр не читает в этом взгляде ни агрессии или критики, она смотрит словно в напряженном ожидании. Это немного расслабляет мужчину. Он понимает, что в первую очередь она правда беспокоится о Катерине, - Саша, - снова начинает она, - Катя еще не готова, я боюсь, что этот ее слишком стремительный прыжок в новые отношения может не принести ей того… - Стремительный? Да она год уже без каких-либо отношений, - Александр покачал головой в неверии, что Юлиана могла даже произнести что-то такое, хотя… - я не буду ее торопить, я прослежу, чтобы она была готова к новому этапу и сделаю все, для ее комфорта. Я не несу для Катерины опасности, в этом можешь быть спокойна. - Значит, планов отступиться у тебя нет? - Виноградова смотрит пристально, словно с надеждой, и Воропаев запутывается еще больше. - Я и отступиться? - Александр покачал головой, - ты хоть сама понимаешь, как безумно и невозможно это звучит? - Зачем? - только сейчас Воропаев начинал понимать, что делает Виноградова. Он улыбается ей куда искреннее, снова забрасывая в рот очередной кусочек сыра. - Все тебе расскажи, - хмыкает он, желая помучить ту, которая решила играть в кошки-мышки с тем, кто практически эту игру и придумал. Наивная. - Саша, мне сейчас не до игр совершенно, если ты просто хочешь получить то, что Жданову больше не светит… - Юлиана хороша, он мог бы даже поверить в этот выпад. Правда, мог бы и его никто бы не обвинил в глупости или наивности, так хорошо она играла. Но… Воропаев отмахивается. - На четыре с плюсом, - он делает глоток воды, заставляя ее оборвать тираду буквально на полуслове, - я практически поверил, - Александр кивает медленно, стараясь держать зрительный контакт, - я тебе душу изливать не буду, сразу говорю, не в тех мы с тобой отношениях. Но, так и быть, ситуацию тебе обрисую так, чтобы у тебя инсульта не случилось, пока мы на отдых съездим, - он улыбается, следя за тем, с каким жаром на него смотрит Виноградова, - Пушкарева мне нужна на постоянной основе, как моя женщина, реально, без всех наших игр. Я знаю, что я получу ее, и я знаю, что я должен быть с ней осторожен. Она, конечно, не фарфор и не хрусталь, но сейчас она крайне ломкая, и я буду бережен с ней так, как никто другой. - Это ты так говоришь, что любишь ее? - Виноградовой просто до зубной боли нужно услышать именно это слово, и Воропаев решает сжалиться над ней. - Не говорю, но это и не требуется, - Александр скалит зубы, когда Юлиана напряженно выдыхает, - теперь тебе легче? Виноградова заказывает виски. В аэропорту их подстерег крайне неприятный сюрприз. Рейс задержали на добрых пять часов, и это оказалось странно раздражающим, но, впервые на памяти Воропаева, не таким смертельным. Спокойнее всех оказалась Кира, которая обычно ненавидела все эти задержки. Она извинилась и просто удалилась в отдельный угол, усевшись там как можно удобнее, в окружении совершенно чужих людей, и зависла на телефоне не меньше чем на два часа. Александр даже собирался вернуть сестру к их компании, но от этого опрометчивого шага его удержала Катерина. - Я не думаю, что Киру нужно сейчас трогать, - она взглянула в сторону, куда удалилась младшая Воропаева, - ей там точно не одиноко и явно не скучно. Александр тоже покосился на сестру, она улыбалась, внимательно слушая собеседника, или собеседницу, время от времени кивая, словно тот, кто говорил с ней, мог видеть ее движение. - Мне бы просто хотелось, чтобы она не возвращалась в работу прямо сейчас, - Воропаев нахмурился, - пусть наше возвращение и выглядит как шутка, дурацкая шутка, но все же… - Я не думаю, что она работает, - Катерина потерлась лбом о его плечо, заставляя Александра отвлечься на девичью ласку, - Кира никогда не улыбается так, когда работает. Вне зависимости, видят ее или нет. Звонок сугубо личный. - Да? - Воропаев снова обратил внимание на сестру. Да, Катя была права, Кира выглядела вполне себе расслабленной, уставшей, как и они все, с дороги, но… довольной? - И что ты об этом всем знаешь? - он притянул Катерину в объятия так, чтобы заглянуть в глаза Пушкаревой. - Ничего, - она пожала плечами, отвечая на его взгляд, - просто наблюдение. - И с каких пор ты так внимательно следишь за моей сестрой? - Воропаев надеялся, что это звучит как простой интерес, а не претензия, и, судя по реакции Кати, так она это и ощутила. Улыбка ее была мягкой, понимающей и даже немного игривой. - Всегда, - Катя говорила правду, и Александр невольно выгнул брови в удивлении, - я очень долго работала в ЗимаЛетто практически в виде невидимки. У меня был шанс наблюдать так, чтобы меня не замечали, а если и замечали, то не считали меня угрозой или причиной что-то скрывать или менять. Удобная мышь из каморки хозяина жизни, - она покосилась на Жданова, что сидел у своих вещей, забросив скрещенные ноги на высокий чемодан. Он увлеченно читал газету, недовольно кривя губы время от времени. Воропаев с Пушкаревой стояли от него достаточно далеко, чтобы Андрей ничего не слышал. Александр прижал Катерину к себе сильнее. - Ты вспоминаешь об этом времени с грустью? - ему показалось, что именно это он слышал в ее голосе. Катя снова взглянула ему в глаза и покачала головой. - Даже если и с грустью, то от того, что тогда все было так просто и понятно… до определенного момента, - уголки ее губ дрогнули в улыбке. - А сейчас, тебе кажется, что мы все усложняем? - Воропаев невольно сжал руки вокруг нее сильнее, но Пушкарева не попыталась высвободиться из его объятий. - Нет, - на этот раз улыбка ее была радостная, - как раз сейчас у нас с тобой все стало на свои места, а то я уже постепенно начинала сходить с ума, - она уткнулась лбом ему в грудь, и прижалась так сильно, что Александр невольно выдохнул. Он даже не ожидал, что у Катерины в руках столько силы. Так не ей, а ему будет следовать просить пощады. Но Катя сама осторожно отпустила его, позволяя снова вздохнуть. - Ты мне главное пообещай, что когда мы вернемся обратно, ты не попытаешься от меня сбежать, - она смотрит на него пристально и строго, - а то, если ты планируешь что-то такое, то я отсюда просто никуда не поеду. - Я козел, которых мало, - Александр склонился к Кате, упираясь лбом в ее лоб, - но я никогда не позволю себе играть твоими чувствами. И своими жонглировать не буду. Я никуда от тебя не денусь, - он делает паузу, не до конца уверенный, что следует продолжать то, что так и хочет сорваться с его языка, - по крайней мере, пока ты сама не скажешь мне об этом. - Не дождешься, - она трется своим носом о его, и Воропаеву становится очень сложно удержаться, чтобы не украсть короткий поцелуй, - Саша, я тебя… - Чшшшш, - как бы ему ни хотелось слышать от нее эти заветные слова, но сейчас было не место и не время. Он все еще не мог держать себя в руках рядом с этой женщиной. Словно они все это время не друг другом наслаждались, а в самом настоящем целибате провели. - Дома, - он произносит это как мантру, как обещание, как клятву, - а то, я тебя еще утащу куда-то в укромное место, и мы пропустим наш рейс, а этого допустить никак нельзя. Александр замечает, что Катерина соглашается с ним довольно неохотно, но, пристает на его заманчивое предложение. Стоять им все-таки надоедает, даже обнявшись. И Воропаев усаживается в кресло, позволяя Кате свернуться у себя на руках компактным клубочком. Он поглаживает ее волосы, время от времени забираясь пальцами к коже головы, принимаясь массировать. Александр размышлял о том, что теперь и правда придется перебираться из квартиры родителей обратно в свою, ведь Катя уж точно не позволит ему жить отдельно, да и он сам… как можно было отказаться от возможности просыпаться с этой женщиной рядом? Его могли считать безумцем, но дураком никогда. Да и отказывать себе в удовольствиях Воропаев не умел, в особенности, если эти самые удовольствия буквально оказывались в его руках. Он понял, что Катерина уснула, когда она в очередной раз завозилась на его коленях, уткнулась носом в шею и… всхрапнула. Он прижал ее к себе еще сильнее, сожалея о том, что их куртки лежали слишком далеко, чтобы можно было дополнительно укрыть ее теплой тканью, чтобы ей спалось лучше. Воропаев принялся осторожно раскачивать Катерину в своих руках, мурлыкая мелодию колыбельной, которую когда-то напевала им мама. Сейчас эта мелодия, которая прорывалась чистой лаской, больше не причиняла вреда. Катя вздохнула, прижалась сильнее, а потом произнесла, буквально на грани слышимости: - Сашенька, хороший мой, люблю тебя… - она буквально обожгла его шею своим дыханием. Сердце сжалось в груди от дикого чувства нежности к этому восхитительному созданию. Воропаев, какой же ты первостатейный идиот. Он принюхался к волосам Пушкаревой, улавливая знакомые травянистые нотки. А ведь шанс потерять такое счастье был и впрямь слишком велик! Если бы он не оказался в Египте… Если бы не согласился на предложение Виноградовой… Если бы не признался… Слишком много “если”. Он покосился на Жданова, что тоже умудрился уснуть с газетой в руках. Да, он практически мог понять страдания Андрея, мог, но не хотел. Ведь, если бы он испытал к нему жалость, хоть малую ее толику, в сердце могло бы проснуться еще и сострадание, а сострадать своему прямому конкуренту он не мог. Не сейчас, когда Пушкарева все еще не принадлежала ему полностью. Он прижал Катерину к себе, целуя ее в макушку. Возможно, не следовало бы с этим торопиться, но в голову закрадывались неправильные и настойчивые мысли… позвать Катерину замуж официально. Если брать теоретическую сторону вопроса, то Катя уже сказала ему “да”. Он снова провел по ее волосам, вздыхая, это было совершенно нечестно, но… так можно было привязать ее к себе официально. Сейчас, на этой страстной эйфории сделать это можно было без проблем, разве что Виноградова на этот раз и правда захочет открутить ему голову, но, это были такие мелочи. Воропаев покосился на Жданова, что вздрогнул, когда подошедшая Кира коснулась его локтя. Он выглядел сонным и не особо довольным, но, выражение его лица сменилось на удивленное, а потом на обеспокоенное. Александр напрягся. Если бы Катя не прижималась к нему в своем доверчивом сне, он бы уже оказался рядом с сестрой, ведь такое выражение лица Андрея не просто не сулило ничего хорошего, но и означало что-то действительно серьезное. Воропаев мог считать Жданова кем угодно, но, в пустую панику тот не вдавался никогда. Будить Катерину не пришлось, она сама ощутила, как напряглось тело Александра, мышцы буквально одеревенели под ее руками, и спать стало не так удобно. Она потерлась носом о его щеку. - Тебе тяжело? - неправильно расценила Пушкарева его состояние, едва касаясь губами его щеки. Воропаев повернул голову так, чтобы встретиться с ней губами. - Нет, все… - желание произнести хорошо застряло где-то в горле, - по-моему, у нас не слишком хорошие новости, - Александр кивнул в сторону Киры с Андреем. Катерина повернулась на его руках, направляя взор на вторую часть их компании. - Похоже на то, - Катерина знала Жданова не хуже Воропаева, если не сказать лучше, - надеюсь, не окажется, что наш рейс отменили совсем, - ему нравилось, как Катя умела собрать себя даже в таком сонном состоянии. Она осторожно слезла с его коленей, и переплела свои пальцы с ним, когда Александр встал, чтобы подойти к сестре с Андреем. - Все нормально? - вопрос Воропаев постарался задать нейтральный, и Жданов пожал плечами, выглядя при этом немного растерянным. - Отец попал в небольшую… аварию, - Андрею крайне тяжело давалось это слово, и Александр ощутил, как холод прокатывается вниз по позвоночнику. Он невольно сжал руку Катерины сильнее, но та, казалось, этого даже не заметила. Она во все глаза смотрела на Жданова, прикрыв рот рукой. - Все хорошо, - единственный человек, который сохранял подобие полного спокойствия, была Кира, - Маргарита сказала, что ничего серьезного, пару синяков и обошлось. Без паники, просто неприятный инцидент. - Они? - Катя, наконец, обрела дар речи, осознавая, что все не так страшно, как можно было подумать, - неужели Маргарита Рудольфовна… - Нет, - Кира подняла обе руки вверх, словно предупреждая их всех о глупых мыслях. - Все гораздо веселее, - Андрей скривился так, что сразу стало очень заметно, что сказанное, это не что иное, как сарказм. - Веселее? - Катерина удивленно выгнула брови, а Воропаев раздраженно выдохнул. - Я так понимаю, Кристина в городе?