Не делай зла, добро не обязательно

Солнце снова щекотало ее лицо, и Катя недовольно поморщилась, отползая в сторону спокойно спящего рядом мужчины. Она попробовала спрятать лицо в изгибе его шеи, получая просто колоссальную дозу его аромата в легкие при первом же вдохе. Она невольно простонала, прижимаясь к Александру сильнее, забрасывая на него ногу. Она провела ею вдоль его ноги, ощущая его привычную утреннюю заинтересованность в своей близости. Воропаев что-то прошептал, а потом едва слышно ругнулся, заставляя Катю хихикнуть ему в шею. - Это называется “доброе утро”? - голос у него со сна был хриплый, и ей захотелось прижаться ухом к его груди, чтобы услышать, как он отдается в нем, заставляя ее дрожать. Катерина провела носом вдоль его шеи, заставляя мужчину задохнуться. Она ласково прикусила его кожу за ухом, - Катя, - ей безумно нравилось, как он стонал ее имя, так жарко, жадно, она буквально плавилась от этого звука. - С тобой каждое утро доброе, - она шепнула ему на ухо, обводя его ушную раковину носом. Ласково касаясь губами его скулы, спускаясь поцелуями к его губам. Он отдается ее ласкам и когда она вовлекает его в поцелуй, он позволяет ей вести, подстраиваясь под ее темп, ее осторожность и нежность. Не торопится завладеть ее ртом так, как обычно это нравится ему. Катерина посасывает то его верхнюю, то нижнюю губу, исследует его рот, упиваясь поцелуем и тем, как можно не только таять самой, но и плавить ласками кого-то. Она осторожно прикусывает его нижнюю губу, едва сжимая зубы, но он стонет так, словно она впивается в него с огромной силой. Этот звук заставляет ее буквально впиться в его губы, нависая над ним, буквально усаживаясь сверху, чтобы поцелуй стал жарче. И сонная нега уступает место страсти. - Тебе обязательно спать в футболке? - недовольно вздыхает она, когда приходится стаскивать с Александра этот глупый предмет одежды. - А тебе, - он со смехом дергает пижамную куртку слишком сильно, и Кате приходится накрыть его руки своими, чтобы он ненароком не оторвал пару пуговиц. - Осторожно! Это моя любимая пижама, - она торопливо расстегивает пуговицы, наслаждаясь тем, с какой жадностью Воропаев смотрит на ее обнаженную грудь. Она никогда и подумать не могла, что кто-то будет смотреть на нее, словно на произведение искусства. И от этого взгляда она ощущала себя не просто желанной, буквально всесильной, уникальной, богоподобной. - Это моя пижама, - напоминает ей Александр, принимаясь медленно ласкать ее тело, все еще не касаясь груди, словно мучая себя. Она ощущает, как пальцы его дрожат на ее теле, но он терпит. Своим бедром, Катерина чувствует, как нарастает его желание, и покачивается на нем, чтобы создать трение, и услышать восхитительный горловой стон, - какие… какие еще мои вещи ты… воровала… у меня за спиной? - Твой халат, - Катя поднимает руку мужчины к своей груди, чтобы, наконец, ощутить его ласку, прикосновение, и крепко сжимает губы, чтобы не застонать слишком громко, - твои рубашки, твой гель для душа и твой шампунь, - она ощущает, как рука его сжимается вокруг ее полушария сильнее. Уделяя особое внимание ее соску. - Сколько всего, - хрипло смеется Воропаев, - я даже не представлял, в каком огромном количестве вещей ты нуждалась. Зачем тебе нужен был мой гель для душа? Второй рукой он сжимает ее ягодицу, стараясь прижать ее к себе сильнее. Катерина раскачивается вперед-назад, тяжело дыша. Интересно, как долго они еще смогут мучить друг друга? - Мне нравилось, как ты пахнешь, - она буквально шепчет, не владея собственным голосом, - мне хотелось пахнуть тобой. Ах… Простая, честная фраза буквально сводит мужчину с ума. Катя даже не понимает, как она, с позы наездницы вдруг оказывается вжата в матрас. Она заглядывает в глаза мужчины, что нависает над ней. Они голодные, жаркие, жадные. - Хотелось пахнуть мной? - он становится похож на хищника, которому жертва по собственной воле призналась, что желает быть съеденной прямо сейчас. - Считаешь, что это глупо? - Катерина сглатывает, ощущая, как Воропаев принимается стягивать с нее пижамные штаны. Господи, какой глупостью было вообще надевать на себя что-либо в постель! Она старается помочь ему, параллельно стягивая и с него не менее глупую преграду. И Александр буквально рычит, когда ее пальцы сжимаются вокруг его члена. Он толкается ей в руку несколько раз, стараясь немного усмирить дыхание. Катерина наслаждается его безумным, шальным, разгоряченным видом, облизывая губы. Все тело ее дрожит от желания, но… ожидание, оно становится невыносимым и от этого еще более прекрасным. - Если бы я знал, что тебе так хочется мной пахнуть, - он склоняется ниже, устраиваясь вокруг ее разведенных бедер, - я бы давно постарался это устроить, - он входит в нее медленно, заставляя задыхаться от нежности и желания. - Я всегда хочу… - шепчет она, когда Александр принимается двигаться в ней сильными, резкими толчками, - хочу… Саша… - Моя, - она разбирает его стон, когда он склоняет голову ниже при очередном толчке, - моя, - произносит он, и Катерина ощущает, что он сжимает ее руками сильнее, словно и правда боится, что она вот-вот растает. Катя закрывает глаза, обнимая его ногами, подаваясь на каждое его движение ответным толчком. Чтобы еще глубже, чтобы еще ближе… Внизу живота становится горячо, а в груди нарастает восторг и желания кричать о своем счастье, удовольствии, радости. Она буквально задыхается, когда ощущает, как Александр принимается двигаться еще быстрее. Толчки буквально становятся судорожными, резкими и Катя ощущает, что еще немного и… Рука его снова опускается к ее груди, сжимая, массируя, заставляя ее буквально теряться в ощущениях. Волна удовольствия накрывает ее практически одновременно с ним. Катя ощущает, как он изливается в нее, вздрагивая всем телом. Силы оставляют его на короткий миг и он валится сверху, прижимая ее к постели всем своим весом. - Прости, - от тут же пробует откатиться в сторону, чтобы позволить ей вздохнуть, но Катерина обвивает его руками, прижимая его к себе сильнее, - Катюш, хорошая моя, тебе же тяжело, - голос его ласкающий и мягкий. - Нет, - она даже не знает, на что отвечает, но только вжимает его в себя еще больше, - мне так хорошо. Мне нравится. Так у меня утро действительно доброе. - Сумасшедшая, - он все-таки переворачивается, укладывая ее на себя, - ох, - он смеется, - вот это я понимаю “доброе утро”, - он потягивается, стараясь удержать Катерину на себе, - лучший мой подарок, - Александр пробует поцеловать ее, но Катю прошивает осознанием. Она вздрагивает всем телом. - Боже! Я идиотка! - она пробует выбраться из его объятий, - я с тобой теряю счет времени. Совершенно, - Катерина склоняется над ним, быстро целуя в губы, - у меня же для тебя есть подарок! - А разве ты меня только что не поздравила, - Воропаев выглядит по настоящему растерянным, и от этого кажется еще более милым и желанным. - Нет, это… прелюдия к подарку, - Катя соскакивает с кровати, прерывая собственные вещи, чтобы извлечь коробку с галстуком, - вот! - она потрясает ею в воздухе, забираясь обратно на кровать. - Ты покупала мне подарок? - шок у Александра так и не проходит, он смотрит на нее удивленно, и, принимая подарок в свои руки, радуется как ребенок. Катерина не может удержаться и гладит его по взъерошенным волосам. Нежность затапливает ее волной, подбираясь высоко к горлу, перехватывая дыхание и не позволяя говорить. Воропаев открывает коробочку, чтобы заглянуть внутрь. Галстук, он поглаживает нежную ткань и вздыхает. Катя понимает, что и этого милого знака внимания было бы вполне достаточно, он и правда не ожидал, что она озаботиться подарком для него. Пушкарева не понимает, как Воропаев в принципе мог так подумать, но, тем лучше. - Спасибо, - он довольно улыбается, поворачиваясь к ней, чтобы притянуть ее в поцелуй, - мне очень приятно, будет мне талисманом, - но, Катерина касается его губ указательным пальцем. - Ты не торопись, - она тоже улыбается ему, - это еще не все, ты в саму коробку загляни, пожалуйста, - Александр широко открывает глаза, снова возвращаясь к коробке. А в ней, под аккуратно свернутым галстуком притаился пин с самолетными крыльями и приглашение на курсы пилотирования. Воропаев замирает. Лицо его ничего не выражает, а глаза словно становятся стеклянными. Катерина сжимает руки в кулаки, ожидая его реакции. Юлиана рассказала ей, что эти курсы собирался подарить Александру отец, но не успел. У самого Воропаева все рука не поднималась приобрести эти самые курсы, даже в память об отце. Он все откладывал, словно не знал, как к этому подступиться, и вот… - Откуда? - вопрос тихий и растроганный, голос немного дрожащий, сейчас он совершенно не был похож на того железного Алекса которым старался казаться для всех. Катя сглотнула и коснулась его руки, немного несмело, боясь, что он может оттолкнуть, ведь, возможно, подарок был ошибкой. Но, он хватает ее за руку так, что пальцы могут просто сломаться. Сейчас он действительно не ощущает своей силы, но Катерина готова потерпеть, это шок. Но, это ведь хороший шок, правда? - Я не знала, что тебе подарить, я не знала, что может сделать тебя по настоящему счастливым, и я… Юлиана дала мне парочку советов, и я остановилась на этом, я… я просто подумала, что это было бы правильно, тем более что… ты не рад? - она спрашивает осторожно, готовясь к любому ответу, ведь этот подарок… да, этот подарок мог причинить боль. - Я рад, я просто не ожидал, - Александр выдыхает, и даже хватка его становится мягче, хотя Катя все еще ощущает напряжение и его нежелание отпустить ее руку, - ни подарка, ни тем более такого подарка, - он переводит взгляд на пин, - спасибо. Знаешь, я бы не решился никогда… трусил. - Летать? - Пушкарева немного хмурится, ведь Юлиана сказала, что в свое время Воропаев буквально бредил небом. Может, подарок все-таки мимо? - Что? - он поворачивается к ней и качает головой, улыбаясь, - нет, не летать. Летать я всегда хотел, мечтал, но, я думаю, Виноградовa и так сдала меня с потрохами, - он смеется, и в этом смехе нет напряжения или притворства, - нет, мне казалось, что если я все-таки решусь на это, то, словно потеряю некую связь с отцом, - он снова качает головой, - я знаю, это звучит глупо, но, мне казалось, что я словно отниму у него что-то. А оказалось, - он поднимает пин вверх, - все это время я отнимал что-то у себя. Спасибо, - на этот раз Катерина не останавливает его, когда он склоняется за поцелуем, - ну что, душ и будем собираться? Олли и Мая нас сегодня ждут в гости. - Собираемся, - довольно кивает Катя, все еще ощущая, как бешено колотится ее сердце, - но, может, мы в душ вместе пойдем? Идея имениннику очень даже нравится.

* * *

Выехать вовремя не получилось. Кира набросилась на брата с объятиями и поздравлениями, буквально удушая его, повисая на нем, довольно расписывая ему его светлое будущего вот просто сразу после сегодняшнего дня. Андрей тоже решил поздравить Александра, но вышло это как-то криво и скомкано. Они даже друг другу руки пожимали так, словно могли обжечься. Кате почему-то не понравился хмурый вид Жданова, но… ей в принципе сейчас его вид не нравился, было не сложно догадаться, почему, но, такое неприятия… Юлиана сказала бы, что таким образом Катерина пыталась защититься, но ее мозг все равно пытался идентифицировать Андрея как возможную опасность. - Что мы будем делать теперь? - Андрей уселся на один из стульев на кухне, пододвигая к себе чашку с ароматным кофе, которую ему подала Кира, - отправимся к этим вашим Вайсегеррам? - Ну, нам нужно позвонить и заказать машину, чтобы спуститься, - Александр тоже решил присесть за стол, притягивая Катерину к себе на колени, - Олли и Мая просили к ним заехать, и я не вижу причин им отказывать. Тем более что нужно выбрать активность, в которой были бы задействованы все. - Эта активность - жор? - Андрей приподнимает брови в легком удивлении, - я не думаю, что в доме у Майи мы будем заниматься чем-то другим. - Зря ты так, - Кира уселась за стол между братом и женихом, пододвигая чашку чая Катерине, - нам обещали культурную программу. Так что, это не обязательно еда. - Ты прости, но это хоть и городок но… - Андрей скривился, - это же, как большая деревня, наполненная исключительно отелями, рассчитанными на разную степень загруженности, где здесь может быть культурная программа? - Органный концерт, - Катерина и Кира произнесли это одновременно и удивленно переглянулись. Воропаев отошла от небольшого шока первой. - Мне про органный концерт говорили Олли и Мая, а ты откуда знаешь? - она склонила голову к правому плечу, пристально глядя на Пушкареву. - Когда мы с Сашей покупали бисквиты, - Катя кивнула на ароматные ломтики торта, - там стояла программка, я ее утащила, чтобы дома поизучать, и там оказалась информация об органном концерте. Как раз три дня на этой неделе, и мы можем попасть, - она пожала плечами, сильнее откидываясь назад, упираясь спиной в Александра, - тебе нравится такая музыка? - она немного повернулась, чтобы взглянуть в глаза своему мужчине. - Мне? Очень, - он кивает и целует ее в нос, а Катя понимает, что Воропаев точно не слышал, что она ему сказала. Она вздыхает. Он сам признался ей, что иногда немного забывался рядом с ней, просто терялся от мыслей, которым было совершенно не место “здесь и сейчас”. - И когда ты в последний раз слушал орган? - она прикусывает губу, замечая, что Александр задумывается, сводя брови к переносице. - Кира? - “звонок другу” происходит сразу после того, как собственная память не преподносит ему никаких конкретных дат, - когда мы в последний раз были на таком концерте? - теперь наступает очередь младшей Воропаевой призадуматься. - У! Наверное, где-то год, нет, - она качает головой, - больше года назад. - Вот, видишь, - Александр прижимает Катю к себе сильнее, - больше года назад, и тогда я получил море эстетического удовольствия. - Ты? - брови Киры так резко подскакивают вверх, что она на миг становится похожа на мультяшку с гиперболизированной мимикой, - ты целый час ерзал по лавке, теребил свой телефон и несколько раз порывался сбежать, - замечает она обличительно, и Катерине снова приходится извернуться, чтобы взглянуть своему любимому мужчине в лицо. За маской напускного спокойствия Катя не без труда замечает секундную неловкость. Воропаев чуть приподнимает подбородок вверх, явно собираясь спорить. - Тогда у меня было очень много дел, и ты сама прекрасно знаешь, что я был загружен буквально до коренных зубов, - он сужает глаза, - будешь отрицать? - Скорее, я не буду подтверждать то, что ты проникся музыкой органа больше, чем своим мобильным телефоном, - Кира поднимает руки вверх, - не более. - По-моему, тебя сдали мне с потрохами, - Катерина скалится как довольная акула, заставляя Воропаева удрученно вздохнуть. - Вы хоть понимаете, что вы сейчас так активно издеваетесь над именинником? - Александр старается звучать обиженно, но, получается это у него крайне слабо, - может, ты меня хоть поддержишь? Солидарность? Нет? - Могу разве что позвонить и заказать машину, - Андрей подпирает щеку рукой, наблюдая за всем происходящим не без удовольствия, - а так, меня все вполне устраивает. Так что, доброта моя, исключительно ради твоих именин. - А это, к слову, хорошая идея, - щелкает в воздухе пальцами Кира, - звони, - она хлопает Жданова по плечу, и тут же хватает Катерину за запястье, - пошли, у меня есть для тебя кое-что более подходящее для органного концерта, чем те спортивные вещи, что ты с собой притащила. - Я просто точно не собиралась на концерт, - Катерине не особо хотелось куда-то идти, и тем более переодеваться в вещи Киры, но, она была крайне упорной. - Иногда, хорошо быть готовым ко всему, - подмигнула ей Воропаева. Пушкарева сдалась, спорить с Кирой попросту не хотелось, и она пошла за ней, тихо радуясь, что местом для переодевания она выбрала комнату Александра, - подожди меня здесь, - Кира закрыла за собой дверь, оставив Катерину сидеть на постели в гордом одиночестве. Пушкарева вздохнула. Она погладила пальцами пушистое покрывало, на котором еще недавно они так сладко целовались с Александром. Просто восхитительные ощущения. Стоило просто закрыть глаза, и сладкая нега разливалась по венам, буквально горячим потоком. - Видишь, я быстро, - Кира и правда вернулась буквально через минуту. Катерина взглянула на вещи, которые были переброшены через ее руку. Вздох облегчения невольно вырвался из ее груди, заставляя Воропаеву счастливо расхохотаться, - ну, ты же не думала, что я принесу тебе что-то фэшн в такую холодину? - она бросила на постель шерстяную клетчатую юбку в пол. Синий, черный и серый причудливо переплетались ровным строгим узором. Сама юбка была сшита весьма объемно, создавая эффект каркаса под ней, хотя, на самом деле она была простой и мягкой. Поверх юбки лег свитер с высоким горлом, жемчужно серого цвета. Укороченный оверсайз должен был мило сочетаться с юбкой, не перегружая образ, и все еще поддерживая ощущение уюта и расслабления. Катя погладила материал. Мягкий и приятный. Скорее всего, невероятно теплый, интересно, это кашемир? - А в чем будешь ты? - Катерине меньше всего хотелось забрать то, в чем собиралась пойти Кира, но та только отмахнулась. - Я не настолько щедрая, чтобы отдать тебе свои вещи, - она улыбнулась, тоже погладив юбку, - это не мои вещи, если что. Юбка Кристины, она ее вообще привезла из Индии. Таких лекал у нас не найти нигде, она специально туда заказывала шерсть, чтобы ей пошили это чудо. - А свитер? - Катя положила себе на колени понравившийся предмет одежды, - твой? - Нет, - на этот раз улыбка Киры стала грустной, - это мамин, ты посмотри, на нем еще бирка на месте, там, внутри, - бирка и правда обнаружилась там, где подсказала Воропаева. Милан. Даже не удивительно. Но, как-то очень грустно. - Я не могу, - Катерина уже собиралась отдать вещь обратно, но Кира только головой покачала, сделав шаг назад. - Все хорошо, - она пожала плечами, - как ты понимаешь, мама этот свитер никогда и не надевала. А Саша… я не думаю, что он помнит, кто, что и когда носил, да и… поверь, он никогда не будет против, - она улыбается, на этот раз широко и радостно, - ты делаешь его счастливым, по настоящему, без его обычного притворства и игр в Железного Алекса. Мне практически физически больно от того, что нам нужно так скоро ехать обратно, - Кира качает головой, - ему здесь так хорошо… - Это была прекрасная идея приехать сюда, спасибо, - если бы кто-то сказал Катерине, что она будет произносить эти слова в самом начале поездки, то она бы просто покрутила пальцем у виска, не поверив ни на секунду. - Не за что, - Кира кивнула, - я рада, что это не стало катастрофой, - губы ее дрогнули в легкой неуверенной улыбке, словно шутка была не совсем удачна. - А это не стало? - Катя не решалась поговорить с Воропаевой о том, что они со Ждановым сейчас спали в разных комнатах. Во всем остальном эти двое взаимодействовали друг с другом весьма адекватно, и поэтому Пушкарева не знала, стоит ли… но сейчас, когда разговор и сам свернул в это русло, она коснулась темы максимально легко, чтобы в случае чего не услышать слишком резкого отказа. - Я не знаю, - Кира хохотнула. Этот звук заставил их обеих вздрогнуть, и Воропаева тут же прикрыла рот рукой - уж больно истерично это прозвучало. Она смотрит на Катю широко распахнутыми глазами, - Саше не говори, - просит она, все еще прикрывая рот рукой, - я не хочу… ни сегодня, ни в принципе, - она вздыхает, и снова становится привычной Кирой. Ну, почти привычной, теперь Катерина видит трещину в ее маске слишком четко. И что дальше? Помочь склеить ее обратно? Пожелать, чтобы она развалилась на части, позволяя ей выбраться из плена? - Конечно, - это единственное, что сейчас может сказать Пушкарева, и Воропаева одаривает ее таким благодарным взглядом, что ей даже становится весьма неловко. - Одевайся, - Кира явно торопится покинуть комнату, - я тоже себя в порядок приведу, - она ускользает за дверь, но, снова выглядывает, добавляя на этот раз весело, - ты только успей переодеться, пока Сашка придет, а то мы из дома не выйдем никогда. Катя моментально краснеет.