Не делай зла, добро не обязательно

Подготовка к рауту у Ханхарова оказалась куда более морочной, чем Воропаев мог себе представить. Он все никак не мог добиться от Катерины, в чем же она будет на празднестве, пока она все-таки сказала ему, что красный будет ее основным цветом. Она даже призналась ему, что помогает ей в этом Виноградова, и только из этого уже можно было вывести масштаб возможного бедствия. - Зачем тебе понадобилась Юлиана для столь простого вечера? - он недоумевал совершенно искренне, - мы могли бы просто подобрать тебе какой-то милый наряд с помощью Милко. Он бы не отказал тебе в этом, его платья на тебе были бы лучшей рекламой, - он успел поцеловать ее плечо до того, как Катя поправила на себе блузу. - Я просто решила, что мне немного помощи не помешает, - она повернулась к нему, и Воропаев с удовольствием заметил румянец на ее щеках, который украшал ее особенно сильно. Ему безмерно нравилось смотреть, как она смущалась и краснела. Кто знает, как долго еще продлится такое удовольствие? Ведь любого человека жизнь рано или поздно закаляет, и даже немного ожесточает. Ему бы такой участи для Кати не хотелось совершенно. - И с чем тебе понадобилась помощь? - он склонил голову к правому плечу, изучая ее, но, не качаясь, еще не хватало снова затащить ее в постель. А такая вероятность была очень даже высокой. Ему было крайне сложно оторваться от этой женщины. - Со взглядом со стороны, - произнесла Катерина быстро, и тут же повернулась к шкафу, чтобы выудить оттуда пальто, - мне нужен кто-то непредвзятый, чтобы подобрать правильный наряд. - Значит, ты считаешь меня предвзятым? - Александр провел рукой по ее спине, скрытой под доспехом жакета, а потом скользнул вниз, к бедру, туго обтянутому костюмной тканью брюк. Катерине просто до жути шли брючные костюмы! - Для тебя я лучше всего выгляжу совсем без одежды, - она так хитро улыбнулась ему через плечо, что Воропаев мысленно послал к черту свою жажду пунктуальности. На утро у него не было запланировано ни одной встречи, а значит, его могут и подождать. Он резко развернул ее к себе лицом, принимаясь стаскивать с Катерины пиджак. - Что ты делаешь? - Пушкарева попробовала сопротивляться, но делала она это не слишком активно, вскоре лишившись первого бастиона обороны. - Хочу напомнить себе, почему я так предвзят, - он впился ей в губы жадным поцелуем до того, как Катя успела ему что-либо ответить. Да, в его понимании эта женщина лучше всего выглядела без одежды на его простынях. Ему невольно стало жарко от воспоминаний, и Александр расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, чтобы позволить воздуху добраться к коже еще лучше. Нужно было подумать о чем-то другом, и он задумался о Кире и о том, что ему все-таки придется поговорить с Андреем, который вознамерился сделать последний день перед раутом для Киры особенно невыносимым. Нет, сестра не просила ему помочь или как-то прикрыть, но она жаловалась на назойливость Жданова, и была очень расстроенной, словно своим выбором в пользу Никиты подводила всю компанию. Он успокоил ее, как мог, но с Андреем все-таки решил побеседовать. Теперь дело было за малым, встретиться с младшим Ждановым без лишних ушей и глаз. Он покрутил в руках мобильный телефон. Может позвонить? Вызвать Андрея на разговор за пределы ЗимаЛетто на нейтральной территории? Идея была хороша, но Александр не был уверен, что Жданов не притащит с собой Малиновского. Это была обязательная группа поддержки. А раз так, то не проще ли ему самому было явиться в компанию? Но там его точно перехватила бы Кира или Катерина. Ну и как можно было провести это разговор без потерь? Воропаев пока не знал. И даже вздрогнул, когда телефон в его руках завибрировал. - Да, - звонок Минаева он ожидал как минимум потому, что сам намекнул ему, что Кира обязательно покажется ему перед раутом в платье, а это значит, что Александр мог подсказать Никите цвет ее наряда. Уж такую мелочь он мог позволить себе сдать, ведь Кира явно не собиралась делиться с Минаевым деталями. - Ну что, ты что-то узнал? - Воропаеву казалось, что Никита не на шутку нервничал перед этим самым раутом. Да, знал бы Дмитрий Ханхаров, какие страсти закрутятся вокруг его вечера, может и не стал бы проводить его. - Синий, такой глубокий темный оттенок, который ближе к черному, - отрапортовал он Минаеву, - если у тебя рубашка будет черной, вы все равно будете подходить друг-другу, поэтому расслабься. Разве что, если ты собираешься подарить ей перед раутом цветы, я очень советую тебе обратить внимание на белый цвет, сыграй на контрасте, - он помолчал, слушая дыхание Минаева с той стороны, - что думаешь? - решил поторопить он ответ Никиты. - Подожди,- немного возмущенно заметит тот, - я записываю - не мешай мне, - Александр не расхохотался с огромным трудом, но помолчал, пока Минаев не ответил, - я уже все. Значит, белые цветы? Лилии? - Э нет, - Воропаев хмыкнул, - это ты уже с кем-то другим советуйся, я влезать в этот выбор не буду, - он подумал короткий миг, - но лилии я бы не брал, у них обычно очень активный тяжелый аромат на самом деле, не для места, где будет толпа народу. - Думаешь, у кого-то может быть аллергия? - предположил Минаев, но Воропаев отмел это замечание. - Об этом я даже не думал, тут, скорее всего, о комфорте самой Киры. Ведь ей какое-то время нужно будет с этими цветами пообниматься, понимаешь? - Да, это я понял, выбрать что-то нейтральное, - согласился Никита, - нейтральное и белое, должна быть хорошая идея. - У меня такое ощущение, что ты женат не был, - с сомнением заметил Александр, на что Минаев только фыркнул. - Я смею тебе напомнить, что мой брак в итоге закончился разводом, а это значит, что я конкретно облажался, - ответил он, - может в этот раз мне бы не хотелось совершать ошибки с самого начала? - Значит, ты собираешься делать ошибки потом? - это развеселило Воропаева, он даже представил себе Минаева, который, должно быть, сейчас недовольно нахмурился. Но вместе резкой отповеди Никиты заговорил весьма спокойным, едва ли не философским тоном. - Думаю, совсем уберечь себя от ошибок я не смогу никогда, но сделать идеальным начальный этап я все-таки могу, разве нет? - Думаю, все может быть, - пришлось согласиться Александру, да и подход Минаева к отношениям с Кирой ему нравился. Главное теперь не принять желаемое за действительное, и не начать толкать сестру в объятия Никиты просто потому, что он может казаться “подходящим вариантом”, - хотя, бывают и исключения. - И это исключение ты? - в голосе Никиты послышалась здоровая доля сарказма, - ну да, непогрешимый Воропаев, как я мог забыть. - Я бы на твоем месте говорил обо мне с гораздо большим уважением, если ты собираешься заручиться моей поддержкой, - возможно, следовало рассмеяться в конце, ведь тон вышел слишком серьезным. Минаев замолчал, а потом добавил, немного озадаченно, но спокойно. - Ты как зеленый виноград, ты знаешь? Никогда не понимал, когда ты шутишь, если ты не подавал при этом каких-то знаков. Меня это всегда бесило. - Ты все-таки себе не помогаешь, - заметил Александр, на это раз рассмеявшись, - но ладно, пока моя сестра в тебе заинтересована, я тебя прощаю. - Как великодушно, ты… - Минаев явно собирался сказать ему что-то еще, возможно, резкое или едкое, и это было крайне приятно. Достойный ответ. Воропаеву нравились люди, которые обладали зубами. Но Никита замолчал на миг, а потом извинился, - прости, вынужден отложить наши прения на потом, работа, черт ее дери, - он помолчал короткий миг, а потом добавил, прежде чем отключиться, - спасибо. Воропаев подбросил в воздух потухший мобильный. Нет, Минаев ему был определенно симпатичен, но не слишком ли торопилась Кира вступать в новые отношения? Ему бы не хотелось, чтобы она просто пыталась выбить из своего сердца, да и мозга, образ Жданова. Что греха таить, Александру становилось даже немного жалко Никиту. Возможно потому, что он проводил некие незримые параллели между их ситуациями? Он тряхнул головой. Никакой рефлексии. Не сегодня, не сейчас. Он уже собирался набрать номер Жданова, но телефон вновь принялся зуметь. КИРА - мигал экран, и Воропаев быстро поднял трубку. - Все хорошо? - спросил он до того, как сестра успела заговорить, и когда она рассмеялась, по его телу прошла волна жара. Что-то он слишком много нервничает в последнее время. Ужасно. - Саша, конечно, все хорошо, я просто решила предупредить тебя, что Катя якобы отправила меня в загул по банкам, чтобы я больше не могла пересекаться с Андреем сегодня, - заметила она довольно. - Ты доводишь до меня эту информацию потому, что ожидаешь, что я приеду в ЗимаЛетто говорить со Ждановым? - хмыкнул Воропаев, ощущая, как с его плеч буквально сваливается неподъемный груз. Необходимость говорить с Андреем, конечно, не растворилась в небытие, а просто была отложена на неопределенный срок. Не без участия Катерины, которая, как и Кире, не хотела создавать лишнее напряжение в ЗимаЛетто. Неприятный холодок сжал затылок, мысли о том, что Катя может просто оберегать Андрея, неприятно обожгли, но Александр отбросил их прочь. Нет, в жизни Пушкаревой больше не было место для Жданова. Она сама так сказала, а у Александра не было причин не верить ее словам. - Нет, я просто хочу спросить у тебя, не выкроишь ли ты на меня полчаса на кофе, - она вздохнула, словно готовилась к прыжку в воду, - я хочу поговорить с тобой о Никите. Если ты конечно не против. - Как я могу быть против? - Воропаев внутренне собрался, продолжая говорить все тем же расслабленным тоном, - я надеюсь, он тебя ничем не… - Ты что! Ник просто прекрасен! - выпалила она так горячо, что Александр тут же расслабился, - я просто не знаю… я думаю, что он ожидает от меня того, что после этого вечера мы станем… парой, а я… - Нет, давай все-таки мы встретимся, и поговорим нормально, - Воропаев бросил взгляд на часы, - но давай где-то через час, у меня встреча, а потом, я весь твой. Только, я тебя умоляю, не придумай себе ничего страшного за это время, хорошо? - строго заметил он, стараясь придать голосу грозный тон. - Я не думаю о страшном, - хихикнула Кира, - я думаю о неизбежном, - она помолчала, а потом добавила, прежде чем отключиться, - спасибо. Ну, разве Минаев и Кира не могли подойти друг другу?

* * *

Ехать одному на раут было немного странно, и всю дорогу Воропаев невольно косился на пустующее кресло рядом с собой. Катерина сказала, что приедет к Ханхарову вместе с Юлианой, и попросила его не заходить без нее, а подождать, если они все-таки опоздают. Эта таинственность, с которой Катерина готовилась к вечеру, немного раздражала Александра. Он не любил, когда кто-то что-то от него утаивал, а уж тем более, когда это делала Пушкарева. Но ему пришлось подчиниться. Ведь Катя смотрела на него такими полными любви и надежды глазами, что ему становилось стыдно за свои, немного ребяческие эмоции. Он постукивал пальцами по кожаной оплетке руля, и немного нервно покусывал нижнюю губу. Что, ну что могло заставить Катю буквально скрываться от него все это время? Нет, конечно, он не думал, что под таким благовидным предлогом Пушкарева встречается, например, со Ждановым, но… Он даже Виноградову достать умудрился, но Юлиана вертелась ужом, разбрасывалась невозможными намеками, и, в конечно итоге просто сказала, что “это того стоит”. Воропаев был не согласен. За эти несколько дней он накрутился до состояния пружины, и теперь, как ему казалось, ничто не могло порадовать и успокоить его одновременно. Он старательно дышал - глубокий вдох, медленный выдох. Глубокий вдох. Медленный выдох. На заднем сидении несколько веточек привычных белых пионов. Катерина говорила, что она будет в красном. Александр выбрал для себя total black, так что белые пионы должны сыграть как нельзя лучше. Когда он покупал их у цветочницы, то невольно рассмеялся. Ведь Минаев, скорее всего, тоже приедет с белыми цветами, по его же, Воропаева наущению. А еще если черную рубашку выберет… Ну, хоть повеселиться можно будет. И то хлеб. Он сглотнул густую, горьковатую от сигарет, слюну, до избранного места оставалось буквально десять минут. Совсем немного времени. В итоге он приехал раньше Виноградовой. Он знал, что они должны были прибыть на такси, и ожидали бы его, приедь он позже. А в итоге он облокотился о машину, извлек сигареты и закурил. Холод не заботил его, по крайне мере пока его согревало некое предвкушение и напряжение, которое не просто не отпустило, а только усилилось. Он стряхнул пепел, вскидывая голову и глядя на небо. Нет, здесь и близко нельзя было увидеть звезд. Это были не горные пейзажи, не та восхитительная возможность просто любоваться чистым небом, которое завораживало своим сказочным блеском ночных светил. Жаль. Жаль. Жаль. - Замечтался? - голос Виноградовой оказался неприлично близко, но Александр постарался не подать виду, что она застала его врасплох. - Думаю, что я начинаю уставать от большого города слишком быстро, после отдыха в пустынном, но таком прекрасном месте, - он перевел взгляд на Юлиану, - где моя женщина? - он спросил с ленцой, расслаблено, чуть отклоняя голову в сторону, чтобы взглянуть на машину такси за спиной Виноградовой. - А ты уверен, что она твоя? - решила немного подразнить его Юлиана, он чуть склонился к ней, даже не стараясь удержать нейтральное выражение лица. - Лучше не зли меня, - прошипел он сквозь стиснутые зубы, - у вас было достаточно времени, чтобы поиграть в таинственность. Катя где? - Больной, - покачала головой Виноградова, - совсем помешался, - она сделала шаг назад и в сторону, чтобы пропустить его к такси, - в машине твоя Катерина, все с ней нормально. Можешь забирать. Он сглотнул, но к машине не устремился. Сперва он открыл дверцу своего автомобиля, чтобы извлечь пионы. Юлиана покосилась на них, собираясь откомментировать, но потом передумала. Видно Воропаев все еще выглядел крайне угрожающе. Его это более чем устроило, и он направился к такси, чтобы, наконец, увидеть Катю. Он распахнул дверь пассажирского сидения и протянул руку. Катины пальцы ухватились за его, и она медленно покинула салон, заставляя его онеметь окончательно. Александр знал, что Пушкарева была хорошенькой. После Египта он был уверен, что ее внешность интересна и оригинальна, особенна и неповторима. После отдыха в горах, он знал, что она могла быть одновременно изысканной и домашней. Сегодня Воропаев понял, что она прекрасна. И дело было не в платье, которое идеально подчеркивало каждый изгиб ее тела, и не в новой стрижке, что так выгодно оголила ее длинную шею и подчеркнула скулы, не в макияже, который сделал ее старше, неприступнее, ярче. Все дело было в ее глазах, в лучистом взгляде полном любви и надежды, в улыбке, которая зажглась на ее лице, когда она читала восхищение и поклонение на его. Именно в этот момент он понял, что она совершенно прекрасна. - Я поражен, - выдавил он, и голос его было совершенно невозможно узнать. Звучал он хрипло, загнанно и низко, буквально рокотал и в груди, и в горле, - ты совершенна. - Спасибо, - шепнула Катерина еле слышно, позволяя ему вручить ей цветы, и завернуть ее плечи в пальто. Воропаев сглотнул, и уже собирался поцеловать ее, чему сама Катя не противилась, даже глаза прикрыла, позволяя любоваться хитросплетением теней на ее веках. Но кашель за спиной испортил момент. - Я бы на вашем месте дотерпела до дома, - Юлиану хотелось убить просто сейчас, и это явно можно было бы выдать за состояние аффекта, - Катюшин макияж длился три часа, ты хочешь уничтожить его до того, как его смогут уловить камеры? Это, как минимум жестоко по отношению ко мне. - Да что ты говоришь? - Воропаев подставил локоть так, чтобы Катерине было удобно за него ухватиться, - лично мне эти твои камеры без надобности, - тут Александр кривил душой, ему и самому очень хотелось увидеть фото его обворожительной спутницы в журналах и газетах, которые будут воспевать это празднество. - Так уж и без надобности? - Виноградова не поверила ему на слово, приноравливаясь к их с Катериной шагу, - чтобы ты и не похвастался тем, что принадлежит тебе? Да ты тогда Воропаевым не будешь! - Ты что, правда, собираешься мной хвастаться? - Катя расплылась в довольной улыбке, поглядывая на него снизу вверх. - Конечно, - кивнул Александр, - пусть смотрят на то, что принадлежит мне и пускают слюни, - уверенно произнес он. - Значит, я не зря постаралась, - Юлиана вздернула нос вверх, подбросив зонт в руке несколько раз, - ладно, оставлю вас одних, воркуйте себе на здоровье. До встречи! Она удалилась к группе журналистов, которые толпились на перекуре, явно обсуждая начало раута. Александр покачал головой, нет, она точно собиралась натравить на них эту голодную толпу просто потому, ну так… пока не поздно. - Тебе правда нравится, как я выгляжу? - Воропаев даже остановился, когда Катерина задала этот, вполне невинный вопрос. - Нравится, это слишком мягко сказано, - ответил он ей честно, - ты просто роскошна и великолепна, и никто тебе в подметки не годится, но… я так и не понял - зачем? - он знал, что такого рода вопрос мужчина не мог задать своей женщине, но ему правда было интересно. Катя задумалась. - Ты всегда говорил, что я красивая, - ответила она, едва касаясь волос кончиками пальцев, немного задевая при этом лицо бутонами цветов, - и я решила соответствовать, - улыбка ее была немного неуверенной, и Воропаев нахмурился. - А ты с чего взяла, что ты НЕ красивая? - но Катерина тут же покачала головой. - Нет, теперь я точно знаю, что я красавица, - уверенно ответила она, - благодаря тебе я знаю, сколь я восхитительна, - она рассмеялась, а потом добавила совершенно серьезно, - но я хотела и правда стать такой. - Значит, ты мне не веришь? - дверь перед ними распахнул разодетый в пух и прах дворецкий, Александр покосился на него с легким удивлением, а потом прошептал, - рядом с ним я чувствую себя аскетом. - Ты всегда одеваешься строго и без китча, - пожала плечами Катерина, - но мне нравится именно так. В зале было слишком много света, и она зажмурилась, чуть поворачиваясь к Воропаеву, и он приобнял ее, словно бы защищая. Этот жест ему понравился, и он привлек ее ближе, заставляя Катю удивленно взглянуть на него. Он коснулся ее подбородка, собираясь в очередной раз сообщить о ее великолепии, но их перехватила вспышка фотоаппарата. Воропаев даже не разозлился, ведь кадр должен был получиться отменным. Им пришлось еще немного попозировать для фото, и ему то и дело приходилось опускать Катину руку с пионами чуть ниже, а то она, то и дело норовила спрятаться за пышными бутонами. Пушкарева все никак не могла привыкнуть к такому вниманию, но вела себя хорошо, спокойно и расслабленно. А смущение, ничего, с ним можно было, в конечном итоге, справиться. Когда журналисты снова дали им свободу, переметнувшись к новой паре, Александр повлек Катерину в зал. Здесь, в обилии людей, ей словно стало легче. - Ты же не думаешь, что у тебя получится спрятаться в толпе? - немного поиздевался над ней Воропаев, точно зная причину этого ее вздоха. - Даже не надеюсь, - Катерина мило улыбнулась проходящим мимо мужчинам, заставляя Александра притянуть ее чуть ближе, - ты чего, это же наши поставщики батиста. Роскошная ткань, между прочим, нам еще нужно, - сообщила она ему. - Тогда покупайте ее за деньги, а не за твою улыбку, - проворчал он, и Катя едва сдержала смех. - Ты ревнуешь? - она покачала головой, и так зная ответ на свой вопрос, - в этом нет никакой нужды, - ее рука снова потянулась к волосам. - Непривычно? - Александр проигнорировал ее вопрос о ревности, но, казалось, это не слишком заботило Катерину. Она кивнула. - Я бы не решилась на стрижку на самом деле, - Катя покачала головой, но Юлиана была крайне убедительна, если все - то все. Меня больше линзы беспокоят, - призналась она. - Ты боишься, что у тебя не получится их вынуть? - Нет, - она немного покраснела, - я боюсь, что я потом не захочу снова их ставить. - И Бог с ними, - рассмеялся Воропаев, - тебе очки идут просто восхитительно, часть твоего образа, шарма, об этом тебе нет нужды беспокоиться. - Этот хорошо я… - Катя радостно улыбнулась, но осеклась, и сама прижалась к нему сильнее. Александр перевел взгляд туда, куда смотрела Пушкарева. Ясно. В алькове, немного в тени с бокалом в руке стоял Жданов. Малиновский что-то как раз втолковывал ему, но Андрей больше не слушал, все его внимание было направлено на Катерину.