Не делай зла, добро не обязательно

Мысли, которые должны были кружить вокруг очередного проекта, то и дело утекали к одной восхитительной женщине. Воропаев вздохнул, прикрыв глаза, в руках его переливался локон волос, связанный в тонкую косичку, в которую была вплетена тонкая мятная ленточка, которая украшала и фиксировала прядь. Такой подарок преподнесла ему Юлиана, и Александру это нравилось по-настоящему. Эта прядь кочевала из одного внутреннего кармана пиджака в другой, стала буквально его талисманом. Одна проблема - он все еще не сказал об этой пряди Катерине. Ему казалось, что это слабость, глупость, не выпускать из рук такое напоминание того вечера. Он улыбнулся. Нет, ему не казалось, что страсть вдруг утихла после того дня вспыхнув просто невероятно. Но в тот день… да, в тот день он был практически уверен, что был готов съесть ее живьем. Они едва ли добрались до квартиры, чтобы там отдаться страсти так, словно это у них было впервые. Жаль было только платье Наиза, который бы точно с ума сошел, если бы узнал, что от него осталось буквально несколько клочков. Александр был уверен, что ему бы устроили форменный скандал, но это все равно не остановило его в тот день и, скорее всего, не остановило бы и сейчас. Он немного откинулся на кресле, раздумывая над делами семьи. Официально они с Катериной еще не были женаты, и он действительно хотел, чтобы это случилось как можно скорее. Но подавать заявление он решил только после того, как сумеет поговорить нормально с ее родителями. Катерине эта идея нравилась, но она взяла с него слово: что как бы не прошел разговор, чтобы в итоге они не решили, они не отступят от оговоренного плана. Словно что-то могло заставить его отказаться от нее! Господи! Он снова склонился над документами. В последнее время в работе было затишье, и он получил восхитительную возможность проводить с Катериной гораздо больше времени. Любимым занятием в последнее время были чаны. Ароматные травы, в которых так любила купаться Катерина, напоминали ей о прекрасных днях в горах, и эти мысли согревали и будоражили еще больше. Александр улыбнулся, чуть покачав головой. Он приготовил для Кати очередной сюрприз, чтобы потом, с новыми силами они могли взяться за решение проблем с ее родителями. Время пришло. Стук в дверь вывел его из мыслей. Он повернул голову в сторону звука. - Входите, - Воропаев кивнул секретарше, что внесла в комнату несколько папок с документами и свою улыбку. - Добрый день, Александр Юрьевич, - она тряхнула головой, когда короткая прядь медных волос упала ей на глаза. Его новая секретарша была совершенно юной. Сперва Александру не нравилось их сотрудничество. Рита была старательной, умной, но немного растерянной. Вот и сейчас она едва смогла собрать нужные документы, припозднившись на работу на целый час. - Добрый, Рита, - он кивнул на стол, - давайте вы оставите документы здесь и приготовите мне чашечку… чая, - вот еще один минус, который было сложно простить Рите. Она совершенно не могла варить кофе. У нее получались какие-то странные горелые помои. Он поморщился от одних только воспоминаний об их вкусе. - Я учусь, - вдруг сказала она, опуская папки на край стола, - у меня скоро получится, я вам обещаю. Катерина говорила, что ему следует быть терпимее к этой девочке, быть мягче, относиться с пониманием, но ему очень хотелось, огрызаться и строить холодные стены дистанции. Медленно выдохнув, Воропаев улыбнулся. - Я все понимаю, - это давалось ему не то чтобы с трудом, но усилия приложить пришлось, - я не требую от вас слишком многого сейчас, и кофе это не основная ваша задача, но я буду очень рад, если вы немного поднажмете, и скорость вашей работы увеличиться. Наецкая опустила глаза в пол, и Воропаев ощутил себя козлом. Все с чего-то начинают, все должны учиться на своих ошибках и готовиться к новым этапам. Но тихий недовольный голос ворчал, что учиться на нем было не обязательно. Рита оказалась в его приемной по настоянию Катерины, которая, изучая все резюме, утверждала, что именно Рита окажется чрезвычайно полезной. Пока от нее было не слишком много пользы. Но… - Рита, - позвал ее Воропаев, чтобы Наецкая обратила на него внимание, - я доволен вашей работой как стажера, но вы же хотите, чтобы ваша зарплата выросла, правда ведь? - он чуть склонил голову к правому плечу. Девушка медленно кивнула. - Да, мне бы… я буду стараться, - она сжала руки впереди себя в замок, глядя большими зелеными преданными глазами, - я очень хочу быть полезной. - Вы уже очень полезны, Рита, от вас требуется только немного поднять свой профессионализм, - он улыбнулся ей снова, решая про себя, что за один день уже и так растратил все свои “улыбки” для чужих, - можете идти, - он чуть махнул рукой, отпуская ее окончательно, - но, про чай не забудьте. - Конечно, Александр Юрьевич, - Рита скрылась за дверью, а Воропаев невольно задумался, почему же Катя так жарко ему советовала именно ее. Уж не потому ли, что в этой девчонке она видела себя? Возможно, очень даже возможно. Он поднес прядь волос к губам, нежно касаясь их в мягком поцелуе, вдыхая их аромат. Сейчас казалось, что они все еще сохранили запах ее парфюма, хотя этого не могло быть и в помине, ведь он носил это прядь с собой уже несколько дней. Но стоило ему закрыть глаза, и все его рецепторы создавали самый реальный образ Катерины, на который только могли быть способны. Это было просто магией. Одержимостью. Да, Александр мог признаться себе в том, что он одержим Катериной, и ему совершенно не было стыдно. Ни капельки. Он еще раз поцеловал прядь и спрятал ее в карман. Работа, Воропаев, сперва работа, а уже потом восхитительный десерт. Он прижал ее спиной к входной двери, покрывая поцелуями ее шею. Она тихо стонала, когда кожа ее горла оказалась под его зубами. Катерина вцепилась в его волосы, оттягивая их немного назад, буквально заставляя его оторваться от ее тела. - Где ключи? - ее жаркий шепот не с первого раза оформился в эти слова, которые смог разобрать его возбужденный мозг. Да. Точно. Им нужно было войти в квартиру. Они все еще в подъезде. Это непорядок. - Вот! - он вытащил их из кармана, и прижался к ней всем телом сильнее, позволяя ей ощутить его возбуждение, - сейчас откроем, - он знал свой замок настолько хорошо, что был способен отворить его не глядя. - Открывай, - губы Катерины принялись путешествовать по его линии челюсти, и он уже второй раз промахнулся мимо замка. - Катя, я не могу попасть… - выдохнул, чтобы намекнуть на то, что ей стоило прекратить свои прикосновения. Она оторвалась от поцелуев только для того, чтобы жарко заметить: - С попаданиями у тебя полный порядок, - а потом ее зубы сомкнулись на углу его челюсти. Эрекция, и без того болезненная, стала буквально каменной. Он бросил тщетные попытки открыть дверь и снова впился в ее губы поцелуем. Только после того, как дышать стало жизненно необходимо, и легкие горели от нехватки кислорода, он оторвался от Кати, и, воспользовавшись тем, что она переводила дыхание, он все-таки отпер дверь. Они ввалились в квартиру, теряя верхнюю одежду и обувь в коридоре как попало. Ему было очень нужно добраться до ее кожи как можно быстрее. Хотелось ласкать ее всю, пробовать и наслаждаться. Но когда сама Катя опустила руки на его рубашку, он буквально рыкнул: - Нет! Не трогай! - она вздрогнула всем телом, удивленная и возмущенная его отказом одновременно. Воропаев впился в ее губы очередным поцелуем, вымаливая прощение за резкость. Но не мог же он признаться ей, что если она прикоснется к нему сейчас, то он просто кончит, так и не дождавшись самого сладкого? Он доводил себя до исступления весь вечер, и сейчас ему следовало расплачиваться за такое необдуманное свое поведение. - Я хочу тебя трогать, что это значит “нет”, - все-таки произнесла она, когда они прервались отдышаться, - ты мой, - руки ее впились в ворот его рубашки, и рванули в стороны с такой силой, что пуговицы брызнули во все стороны. Последних несколько штук он все-таки расстегнул сам, сделав перед этим два шага назад. Катерина смотрела на него не менее голодными глазами, буквально зеркально отражая его чувства. Она облизнула пересохшие губы, и пальцы ее правой руки скомкали ткань ее платья в нетерпеливом движении. - Я твой, - согласился он с ней, все еще удерживая дистанцию, медленно извлекая ремень из петель брюк, - но я хочу сделать по-своему на этот раз. Она покосилась на ремень в его руках, и он тут же отбросил его в сторону, чтобы у Катерины не возникло каких-то странных неправильных мыслей на этот счет. - Замок в иллюзии, - Катерина развернулась к нему спиной, продолжая наблюдать за ним через плечо. Александр сделал несколько шагов к Пушкаревой, сжимая ее плечи двумя руками, касаясь губами ее шеи. Она простонала, откидывая голову сильнее, призывая его идти дальше. Он нащупал тот несчастный замок, который отделял его от неземного удовольствия, но… он не поддался. Александр дернул раз, второй, третий, но ничего так и не произошло. Он в раздражении смял тонкую сетчатую ткань. Треск разрываемых швов наполнил комнату одновременно со стоном Катерины. - Я так хочу тебя, - зубы его скользнули по ее плечу, но он изо всех сил старался их не сжимать, чтобы ненароком не сделать ей больно, - так сильно хочу тебя. - Саша! - она выкрикнула его имя, когда треск ткани снова наполнил комнату. На этот раз пострадала юбка когда-то роскошного платья. Воропаеву казалось, что он сошел с ума. Он успокоился только тогда, когда на Катерине осталось буквально несколько ошметков алой ткани. Александр развернул ее к себе лицом, чтобы насладиться видом ее обнаженной груди, но она впилась ему в губы жадно, резко, чуть прикусывая сперва верхнюю, а затем нижнюю. Он простонал ей в рот, роняя ее на постель, прижимая ее всем телом, пытаясь одновременно с этим расстегнуть свои брюки… Когда Александр вошел в нее, Катерина выгнулась со стоном, переходящий в самое настоящее рычание. Он двигался в ней быстро, резко, глубоко, запоздало понимая, что так можно причинить боль. Воропаев даже попытался приостановить движение, но Катерина словно ощутила его настроение. - Еще, Саша, еще, еще… Воропаев снова возобновил скорость проникновений, ощущая, как уши закладывает от нарастающего шума удовольствия. Сквозь затуманенное сознание он слышал, как вскрикивает под ним Катерина, как выгибается в его руках. Он излился в нее, заваливаясь сверху, едва успевая немного сместить свой вес на правую сторону, чтобы не придавить ее полностью. Они переводили дыхание. Воропаев ощущал, как каждая клеточка его тела дрожит, он едва смог приподняться на локте, чтобы взглянуть на Катю. Она тоже дышала тяжело и загнанно. Глаза ее были закрыты, а ресницы дрожали. Макияж размазался, а волосы находились в полном беспорядке. Совершенство. Он склонился над ней, ощущая, что ее запах смешался с его, и от этого ему хотелось урчать довольной огромной кошкой. Его. Все его. - Юлиана меня прикончит, - слабо заметила она, стягивая оторванный рукав, что застрял в районе локтя, - какое платье было красивое… - Не прикончит, - Воропаев поцеловал ее плечом, - я заплачу за это платье Наизу тройную цену. Скажу, что мне оно так понравилось, что расставаться с ним мы не планируем, - он снова коснулся поцелуем ее плеча, - я люблю тебя, Пушкарева. - Я это ощутила, - она рассмеялась, легко и счастливо, а потом добавила, - пошли в душ. Вместе. Ночь только начиналась. Кате почему-то совершенно не нравилось в парилке. Он проводил ее с легкой улыбкой на губах, она заявила, что буквально плавится. Воропаев не стал ее удерживать, посоветовав окунуться в прохладный бассейн и выпить травяного чая, целый чайник которого заварили специально для этих целей. Сам Александр просто обожал проводить время в клубах пара, да еще и чем горячее, тем лучше. Он обожал вдыхать его полной грудью, добавляя в воду немного ароматных эфирных масел. Восхитительно. Кира сдалась сразу после Катерины. Она поправила простыню на груди, и заявила: - Все, я аут, - она осторожно спустилась с лежанки, - во-первых, дышать мне тут просто нечем, а во-вторых, не хочу оставлять Катерину одну, как-то это неприлично. - А меня одного оставлять прилично? - Минаев собирался было перехватить ее за руку, но младшая Воропаева оказалась куда проворнее. Она увернулась от захвата, показала ухажеру язык и скрылась за дверью. - Слабачки, - проворчала Кристина с самой верхней полки. Голос ее был ленивый, расслабленный, словно медовый. - Да что ты говоришь, - Александр старался глаза вверх не поднимать, точно так же как и Минаев он смотрел либо вперед, на деревянную стену, либо на разгоряченные камни, либо друг на друга. Потому что старшая Воропаева бесстыдно откинула простыню и лежала обнаженной. Учитывая то, что находилась она вне досягаемости глаз, пока никто не делал ей никаких замечаний. Но Никита все равно забрался под ее полку так, чтобы даже случайно на нее не покоситься. Александр считал это… милым. Минаев всем своим видом старался показать, что кроме Киры его не интересует никто. - Говорю, - вальяжно заметила старшая сестра, - самый кайф в парилке только начинается, а они уже сбежали. И какой в этом толк? - Им просто не подходит такой способ отдыха, - заметил Никита, - думаю, Кире и Кате больше подойдут чаны, но мы до них доберемся только завтра. - Какая жалость, - тянула свое Кристина, - только завтра ты сможешь потискать Киру в ароматной водице, да? - Крис, вымою тебе рот с мылом, - Воропаев поднял в воздух коробочку с бельди. Марокканское мыло пахло густо и пряно даже через завинченную крышку. Александр уговорил Катерину попробовать, и она осталась довольна. Они с Кирой и Кристиной уже проверили его действие на себе в исключительно женской компании, и теперь Воропаев ожидал шанса ощутить этот аромат с ее кожи. - Какие мы нежные, - отрезала Кристина, она чуть приподнялась на локте, но предупредительно прикрылась углом своей простыни, чтобы не смущать мужчин окончательно, - словно ты сам не мечтаешь с Катериной наедине остаться. - Мечтаю, - не стал отказываться Александр, - я всегда об этом мечтаю, и именно поэтому я выбрал такой вид отдыха со всеми вами, чтобы тренировать свою силу воли, - он отбросил назад влажные волосы, решив, что нужно пойти и подстричься, хотя Катерине очень нравилось, когда он зарастал, и можно было вплетать пальцы в его волосы. Ему тоже это нравилось. - Это какая-то очень хромая идея, - заметил Никита, - если бы у меня была возможность проводить с Кирой все свое свободное время, я бы делал это именно так. - Фу, - Кристина скривилась, словно в парилке витал не ярких хвойный дух, чуть смешанный с запахом бельди и пота, а что-то более неприятное, - розовые сопли, - она изобразила приступ тошноты. - Давай-давай, - улыбнулся Александр, - тебе легко говорить, пока у тебя голова не забита новыми отношениями… - У меня даже когда голова забита новыми отношениями, то я думаю головой, а не членом, - заметила Кристина, снова откидываясь на своей полке. - Это потому, что члена у тебя нет, - Воропаев повел плечами, ощущая как напряжение с шейной мышцы буквально тает. Хорошо, просто идеально. Потом он обязательно попросит Катерину сделать ему массаж. Конечно, это не то же самое, что получить профессионально размятые мышцы, но гораздо приятнее было отдаваться ее рукам, позволяя ей больше ласкать его, а заодно спрашивать, не больно ли ему, все ли хорошо. Забота. В ее заботе он готов был купаться вечно. - Поддай-ка лучше пару, - Кристина решила, что не желает больше продолжать спор, и Воропаев послушно зачерпнул ковшом воду, чтобы выплеснуть ее на камни. - Слушаюсь и повинуюсь, - парилку заволокло новой порцией пара и все трое удовлетворенно вздохнули. Когда видимость снова стала приемлемой, Минаев поднес к лицу коробочку с бельди. - Жмых оливы и винограда, кофейные молотые зерна и морская соль, масло персиковой косточки, масло ши и аргановое масло… да тут просто огромный список. Откуда ты знаешь о таких изысках? - он чуть удивленно выгнул брови глядя на Александра. Воропаев пожал одним плечом. - Я люблю готовиться с расстановкой, - чуть улыбнулся он, - я не знал что это, понятия не имел, как это называлось, но я однажды услышал это на Катиной коже, и мне захотелось повторить. Виноградова любезно помогла мне с названием. - Фетишист, - протянула Кристина, и Александр лениво постучал кулаком по ее полке. - Я, по крайней мере, не храню у себя рубашки своих бывших, - на это замечание Никита отреагировал широко распахнутыми глазами. Воропаев кивнул, словно подтверждая свои слова. - У всех есть свои маленькие слабости, я же тебя не осуждаю, - Кристину совершенно не беспокоил выпад брата. Она потянулась, выгибаясь на полке, - пойти к нашим барышням что ли, а то вдруг они перепьются там. - Чем они могут там перепиться, - рассмеялся Никита, - чаем? - Каким чаем, святая ты простота, - Кристина завернулась в простыню, спрыгивая со своей полки, - а для кого я, по-твоему, принесла мандариновую настойку, а? - Кристина! - простонал Александр, закрывая правой рукой глаза, - мы же договорились без алкоголя! - Какой алкоголь? Так градусов двадцать пять от силы… Ну и что ей на это можно сказать? Он прикрыл глаза и втянул носом воздух, наполняя легкие странным неведомым доселе влекущим сладким ароматом. И тут же получил тычок под ребра. Он резко выдохнул и повернулся к источнику боли. - Ты чего? - он поднял одну бровь, глядя на возмущенную Виноградову. - Перестань нюхать Катю, - ответила она громким шепотом, когда Пушкарева все-таки встала, чтобы взять себе тот несчастный апельсин, на который так долго косилась. Воропаев мог бы и сам поухаживать за дамой, но его колени были завалены кипой документов и он не мог встать чисто физически. Обсуждение относительно положения ЗимаЛетто было в самом разгаре. - Не могу, - покачал он головой, - чем она таким пахнет? Это же невозможно, - он взглянул на Катерину, что мило беседовала с официантом, который рисуясь чистил для нее фрукт, рассказывая, как она прекрасна. Позер. Александр свел брови к переносице, но потом расслабился. Нет, все хорошо, этой девчонке нужно побольше слышать такие слова в свой адрес, ей нужно осознать, как она необыкновенна. Необыкновенна? Воропаев, ау, отвернись, перестань на нее смотреть. Пропадешь, Воропаев, ой, пропадешь. - Тем же чем и я, - пожала плечами Виноградова, - мы просто были в хамаме, и чем нас там только не мазали, - уверенно заявила она, - и вообще… - Александр склонился к Юлиане, уткнувшись носом ей в шею. Та отпрянула от него, возмущаясь в недовольстве, - ты с головой поссорился? - Ты пахнешь не так, - отрезал он, совершенно не смущаясь своего выпада, - она, - он указал на Катерину, что как раз собиралась возвращаться к ним за столик, - пахнет тоньше, слаще, как-то… - слов было просто не подобрать для того, чтобы можно было описать то, что творилось у него внутри, когда он обонял этот аромат рядом с собой. - Взрослый же мальчик, - хмыкнула Юлиана, - конечно, мы пахнем по-разному, кожа ведь у нас разная. Просто… перестань ее нюхать! Это выглядит слишком странно. - Кого нюхать? - Катерина села на свое место, поставив на столик очищенный даже от пленок апельсин. - Никого, - отрезала Виноградова, строго глядя на Воропаева, - наш Александр Юрьевич просто с ума сходит. Давайте уже работать. - Сладкий? - тем временем уточнил Воропаев, кивая на аппетитно поблескивающую мякоть фрукта. - Да, - кивнула Катерина, отправляя в рот дольку, - хотите? - Боюсь, что я могу потом трогать документы, тут ведь и оригиналы есть, - Александру улыбнулся одними уголками губ, - но вы наслаждайтесь. - А если… а если так? - Катя покраснела, малиновыми стали даже ушки, но она протянула дольку апельсина к губам Воропаева, - так вы ничего не испачкаете. - Так не испачкаю, - согласился он, осторожно забирая угощение из ее руки. - Тааак, - Виноградова поднялась со своего места, - пойду ка я, пожалуй, займусь нашей завтрашней встречей. Катя, - произнесла она строго, - домой не позже десяти. - Хорошо, мамочка, - медово проворковал Воропаев. Юлиана улыбнулась и показала ему средний палец.