Не делай зла, добро не обязательно

Роман не выглядел слишком довольным. Не то чтобы Жданов ожидал, что Малиновский будет скакать до потолка, но такое недовольное выражение лица было более чем оскорбительным. В конце концов, его мать так старалась, предоставляя Катерине те сведения… Но, Роман не оценил самоотверженности Маргариты, и теперь сидел хмурнее тучи. Сегодня еще и погода совершенно не радовала - мерзкая морось портила и без того отсутствующее настроение. Андрей разрывался между желанием немного поругаться с Малиновским и пойти подоставать Киру. Это тоже неплохо снимало внутреннее напряжение. Пока Роман оказывался на первом месте. - Ну, вот что ты такой недовольный? - Жданов подбросил в воздух ребристый мяч из твердой, плотной резины, - я не считаю, что мама сделала что-то неправильное или непоправимое. Она пыталась расшатать доверие Катерины к Воропаеву, что не так? - Это ты мне скажи, что в рассказе твоей матери, при всем к ней уважении, так? - Малиновский перехватил мячик, который Андрей пытался поймать, - она просто взяла и огорошила ее информацией о том, что Воропаев якобы встречался с Сокольник, потом изменил ей и разорвал помолвку. Ты понимаешь, что она выдала ей все данные, по которым Пушкарева с легкостью восстановит, КАК это у них было? - Ну, если она восстановит, как ты говоришь, - беззаботно начал Жданов, - это еще не значит, что она воспримет информацию от матери как вранье. Подноготную-то не обязан знать кто-то еще. Но, руку на сердце положа, - он тут же продемонстрировал названный жест, - я не думаю, что она с этими вопросами к Сашеньке пойдет. Ну как ты себе это представляешь? - Просто, - Роман запустил мячиком в Андрея, и он перехватил его буквально чудом, не получив болезненное попадание в лоб, - у Пушкаревой твоей, хоть и тонкая организация душевная, по твоим словам, но в башке тот еще калькулятор. Она все просчитает и подойдет с вопросом, как с проверкой документов. Воропаев молчать не будет, он все ей по полочкам разложит. А потом еще и узнает, КТО надоумил ее такие вопросы задавать. И угадай с одного раза, к кому он придет горло пожать? - Если он решит скандалить со мной, я на ближайшем же совете подниму вопрос о том, что он мешает нам работать, ну и заодно о том, что он до этого палки нам в колеса пихал активно. Пушкарева, к слову, честная, проигнорировать это не сможет, - Жданов был крайне уверен в своих словах. Но Малиновский скривился, словно Андрей сморозил несусветную глупость. Что ему снова не так? Но молчать Роман не собирался. Он уперся руками в стол, чтобы податься немного вперед. - Воропаев голову тебе оторвать захочет ДО совета, ты что, как кот, девять жизней и все такое? - спросил он со скепсисом, но Жданов от него только отмахнулся. - Он не настолько идиот, - Андрей невольно провел рукой вдоль челюсти, - одно дело морды друг другу начистить в порыве гнева, а вот что-то серьезнее… - Ты хочешь сказать, что у Воропаева кишка тонка? - Роман выгнул брови в удивлении, и Жданов тут же покачал головой. - С кишками у него, я просто уверен, все в полном порядке, но пока ему не за что посягать на мою жизнь. Тем более что раньше причин было больше, и он сдерживался, - Андрей пожал плечами. Он искренне не понимал, с чего Малиновскому захотелось поистерить. Даже если идея с рассказом об Ангелине накроется медным тазом, то крохотное зерно сомнений в душу Катюше заронить все равно удастся. - Раньше тебя крайне активно прикрывала Кира, которая, при всей ее любви к брату, выбирала тебя. А сейчас ты на что рассчитываешь? - Малиновский немного нервно потер нижнюю губу, - мне кажется, что ты забыл, что откинув Киру, и еще не завоевав Катю, ты оказываешься в полном одиночестве против неадекватности Воропаева. - Ладно, Господи, хорошо, я понял, ты считаешь, что рассказ о Сокольник был оплошностью, - поднял руки вверх Жданов, - что, по-твоему, мы теперь должны делать, чтобы это, как ты думаешь, не вышло из-под контроля? - Тебе нужно самому рассказать Катерине правду, - Роман ответил моментально, и брови у Андрея непроизвольно подскочили вверх. - Как это я? Я же в идеале совершенно ничего не знаю о разговоре матери и Катерины! Может, мне еще признаться, что это я намылил ее в ту сторону? - Жданов ощутил раздражение, что снова начинало вскипать волнами. - Андрей, Бога ради, не тупи, ты, как угодно мог узнать о том, о чем говорила твоя мать с Катей, вон хоть Клочкову подоил, она же обожает подслушивать, в особенности пытаясь выслужиться перед тобой, чтобы, когда ты вернешься на свое место, она снова была твоей секретаршей, - развел руками Малиновский, - пойми, ты должен показать, что ты не заинтересован в Катином разрыве с Воропаевым. Что ты принял, смирился, ну, просто… как угодно… перестал за ней бегать. У нее и мысли не должно возникнуть о том, что ты хоть кончиком ногтя причастен к их разладу. Если она даже просто усомнится в тебе, а причин и так достаточно, она не только Воропаева пошлет, но и тебя к себе не подпустит. И тогда какой в этом смысл? - черт, Жданов буквально ненавидел Малиновского, когда тот принимался разбирать любую ситуацию на такие мелочи. Роман часто говорил ему, что они идеальный тандем, ведь сам Андрей очень хорошо видел перспективу, мог охватить ситуацию самым широким углом зрения, в то время как Малиновский погружался в мелочи, подноготные, разнюхивал и осязал самые незаметные, практически невидимые детали. Но… это не переставало злить. - Супер, - буркнул он, отворачиваясь от друга, садясь к нему полубоком и принимаясь запускать мячик в стену, подхватывая его на возврате и снова отправляя в полет, - и как ты думаешь, я должен это сделать? Просто прийти к ней в очередной раз и вывалить на нее эту информацию? - Да нет, - Роман потер затылок, словно его начинал мучить приступ головной боли, - нужно что-то такое… сближающее, позволяющее немного посекретничать, раскрыться. - Я смотрю на тебя и вижу, что план уже готов, но ты не уверен в каких-то деталях, есть такое дело? - Андрей склонил голову к плечу, разглядывая задумчивого друга. - Есть, - не стал отпираться тот, набивая себе цену, - но я не знаю, как сделать так, чтобы потом эту информацию не понесло по всей компании, - признался он, глядя на Жданова в упор. Тот ожидал. Роман вздохнул, пожевывая нижнюю губу, - идеально было бы, чтобы вы застряли в лифте. Думаю, пару часов там проведете. Ну, чтобы наверняка. Но меня смущает то, что наш Паша-электрик, даже если ему приплатить, все равно будет слишком много болтать. - Мне что-то идея с лифтом как-то не очень, - поморщился Жданов, невольно думалось о том, что он будет делать, если ему приспичит, например, в туалет. Ну, или если туда приспичит Катерине. Можно же было придумать какой-то вариант покомфортнее! Но Малиновский был неумолим. Впрочем, как и каждый раз, когда перед его глазами складывалась идеальная картинка. - Хочешь, чтобы как можно быстрее сработал мой план, придется и пострадать и послушаться, - хмыкнул Роман, - поэтому, лифт это просто восхитительная идея. Но… - он потер нижнюю губу большим и указательным пальцем, - мне нужно будет решить эту ситуацию с нашим электриком. Ты не знаешь, он часом не запойный? - Я похож на человека, который пьет с электриками? - Жданов широко распахнул глаза, заставляя Малиновского поморщиться. - Ты в последнее время очень тесно общаешься с девушками с производственного этажа, - заметил Роман, - может ты слышал что-то от них. Или просто какие-то такие разговоры завивались вокруг, - он пальцем изобразил некое подобие вихря. Андрей задумался, но ни к чему так и не пришел. Все свои разговоры он сводил либо к чисто рабочим моментам, либо к ничего не значащему флирту. И там точно не было места ни Пашам, ни электрикам, ни возможным или вероятным запоям. Тем более, разве он мог знать, что такие сведения могут быть полезными? - Слушай, правда, ничего такого не слышал, тем более что этому Павлу что-то около сорока, я не думаю, что в таком возрасте… - Запой совершенно никак не ложится на возраст, чтобы ты знал, - хмыкнул Малиновский, - но это ладно, я подумаю, пока у нас время есть, но лифт пока самый оптимальный вариант. Случайность, которая подталкивает к откровенности - лучше и быть не может, - он разве что руки не потирал своим мыслям. - А почему я не могу прийти к Катерине с повинной головой, как я это делал уже, все ведь хорошо получилось, - Андрей вспомнил, как его приняла и выслушала Катя, это должно было сработать и в этот раз, но Малиновский покачал головой. - То, что сработало на ура, меня безмерно радует, - начал он с плюсов, - но мы не можем заходить с одной и той же карты дважды, тем более что мы ее вот только что разыграли. Пушкарева умна как сволочь, - он тут же вскинул руки вверх в жесте поражения, - прости, вырвалось. Я хотел сказать, что у нее слишком хорошо развита и логика, и интуиция, чтобы пропустить два раза подряд один и тот же заход. - Ты, конечно, прав, - не стал отрицать Андрей, совершенно точно не отбрасывая проницательность Катерины, - но я не думаю, что она будет так препарировать каждое мое слово, ну или способ подачи информации как таковой. - А если такая вероятность есть? - чуть склонил голову к левому плечу Роман. Он поймал брошенный Ждановым мячик, принимаясь крутить его в руках, массируя ладони его ребристыми боками. - Если такая вероятность есть, - послушно повторил Андрей за Малиновским, - то мне ее лучше избежать, - он перехватил мячик, когда Роман вернул его легким броском, - ладно, я ничего не буду делать, буду ждать твоей команды, даже на лифт считай что согласен, только я очень тебя прошу, перестань дуться, а. - Перестану, - охотно пообещал ему Малиновский, услышав покладистость в голосе друга, - ты главное от намеченного плана не отходи.

* * *

Воплотить план в жизнь получилось через два дня. Заманить Катерину в лифт, который должен был спустить их на производственный этаж, было проще простого. Он намекнул ей, что несколько швейных машинок начинают постепенно приказывать долго жить. Катя, как и предполагалось, не поверила, ведь их замена была совсем недавно, поэтому, когда Андрей, максимально честно хлопая глазами, предложил ей посмотреть на все это лично, она согласилась. Застряли они практически на производственном этаже. Жданов не знал, как на эту ситуацию может отреагировать Пушкарева, он не помнил за ней клаустрофобии, но мало ли… Катерина была спокойна. Она, конечно, сместилась немного в угол лифта и первым делом извлекла мобильный, чтобы проверить сеть и связь. - Не ловит, - заверила она Андрея, который и так был в курсе, что у них не должны были ловить мобильники, - постучи, - кивнула она на дверь лифта, подсвечивая кабину фонариком на телефоне, - может, нас кто-то услышит. - Ты главное не волнуйся, - попросил ее Жданов, - ты же знаешь, в ЗимаЛетто такое случается крайне редко. Он принялся стучать в дверь, припоминая, что ответит им приведенный Романом электрик не раньше чем через полчаса. - Я больше тебе скажу, - Катя подняла руку с телефоном вверх, словно стараясь поймать связь, - в ЗимаЛетто этого не происходило никогда, просто потому, что вся техника постоянно проходит спецобслуживание, чтобы такого не случалось. А это значит, что либо кто-то все-таки халтурил с проверками, либо… - Катя, ты в курсе, что ты все усложняешь? - Андрей произнес это слишком быстро, понимая, что логические умозаключения могут очень быстро привести Пушкареву к тому, что лифт мог застрять и не просто так, хоть и чисто теоретически, - ты понимаешь, что это техника? Как ее не проверяй, рано или поздно она выкинет какой-то финт ушами. Вот как сейчас, - он продолжал ударять в дверь лифта кулаком, издавая как можно больше шума, - ты просто привыкла, что все должно иметь объяснение и должно контролироваться. Но так не бывает. - Позволю с тобой не согласиться, - Катерина была явно склонна философствовать, - всему можно найти пояснение, у всего есть план или схема, иногда мы не можем это понять или постичь, но даже у сумасшедших есть своя система координат. - Тебя послушать, так мы все живем в заранее рассчитанном мире, как роботы, - Жданов прекратил барабанить в дверь, поворачиваясь к Пушкаревой, - тебе самой вот так жить не страшно? Это же, как задыхаться от безысходности, потому что все уже предрешено, - он и сам не знал, зачем уцепился за эту тему. Их разговор должен был уходить явно в другую сторону. - Я верю в то, что мы способны сами создавать реальность вокруг себя, - пожала плечами Катя, - но любое наше движение уже было когда-то сделано до нас. Это как с темами в литературе, все было давным-давно рассказано еще в той же Древней Греции или Риме, все остальное - это перепевка. - Ты хочешь сказать, что твоя жизнь это перепевка? - Андрей выгнул брови, они никогда не говорили с Катериной ни о чем таком. Сперва потому, что от нее ему нужно было другое. Потом он влюбился, и она стала нужна ему просто так, но вместо того, чтобы взять и принадлежать ему она стала бегать от него, устраивая непонятное сумасшествие. Когда они могли просто вот так пообщаться? - Думаю, сотни женщин видели то, через что я прохожу, задолго до меня, - хмыкнула Катерина, - самая часто повторяющаяся вещь это любовь. - Ты думаешь? - вот в эту тему Жданов был готов вцепиться буквально зубами. Она была ближе всего к тому, что ему и было нужно обсудить с Пушкаревой, - разве любовь не бывает разной? У каждого своей? - Любовь - это любовь, - Катерина облокотилась на стенку лифта и снова посмотрела на экран телефона. Лицо ее осветилось беловато-синим светом от крохотного экрана, разбрасывая по ее лицу некрасивые тени, делая ее старше, - а вот то, как мы это все ощущаем или видим - это личное восприятие, поэтому нам и кажется, что она всегда разная. Все зависит от того, какие восприятия сходятся. - Ты так говоришь, словно у тебя было слишком много возможностей сравнивать, - фыркнул Андрей и тут же прикусил себе язык. Катерина метнула на него явно злой и обиженный взгляд. Она прожигала его глазами несколько секунд, а потом снова взглянула на экран телефона. - У меня есть три разных опыта, для того, чтобы вывести из этого мою личную формулу любви, - все-таки ответила она, даже не прибегая к обвинениям или истерике. Она в принципе так ни разу ни в чем его и не обвинила, не попыталась выцарапать ему глаза, даже по лицу не дала, хотя имела на это полное право, и он был бы не против. Жданов был согласен, что поступил с ней совершенно мразотно, недостойно, но… тогда у него не было выбора! Нет, не так, тогда у него был выбор, но он о нем не знал. Да и сама Катерина должна была понимать, в каком он находился напряжении, и… - Ты простила меня? - Роман ему точно оторвет голову, но то время, которое он отмерил им для обсуждения вопроса о Сокольник, Андрей решил потратить по своему усмотрению. Катя щелкнула телефоном и в лифте наступила темнота. Сам Жданов тоже не торопился включать фонарик, возможно, им двоим, и правда, будет куда легче говорить в темноте. Он старался не шевелиться, чтобы Катерина не решила, что он приближается к ней. Пушкарева молчала. Андрей уже даже отчаялся услышать ответ, и даже принялся подбирать тему, которой можно было бы перекрыть свой вопрос, но Катя прокашлялась. Этот звук в тишине кабины чуть было не довел Жданова до икоты. - Я тебя простила, - она говорила ровно, спокойно. Возможно, в голосе ее можно было услышать некую толику напряжения, но темнота не позволяла видеть ее лица, и отсюда можно было сделать превратный вывод, - я даже Малиновского простила, ведь, в конечном счете… если бы не это все, то я бы никогда не узнала… не важно. Все что происходит, происходит вовремя, имеет свои причины, призвано чему-то научить, что-то изменить. Я приняла это, и простила. Потому что злость, гнев, жажда некой высшей справедливости - вам обоим от этого было не холодно не жарко, страдала в этот момент только я, - Жданов сжал руки в кулаки, он хотел сказать, что и он страдал, и ему было невыносимо тяжело, ему было больно, и он может назвать себя козлом, положив руку на сердце. Но он стиснул зубы, чтобы не перебивать Пушкареву, к этому разговору они могли бы никогда и не вернуться, - как итог, - тем временем продолжала она, - я смогла простить. Далеко не сразу и не так легко как это звучит, но я смогла простить. Но простить, это не значит забыть, Андрей, совершенно не значит отринуть прошлое. Если ты думаешь, что мы могли бы… между нами даже дружба невозможно, - это было больно, но ожидаемо, Жданов кивнул, и только потом спохватился, что Катерина не может увидеть этого жеста, - я готова работать с тобой, готова помочь ЗимаЛетто подняться на тот уровень, который был у компании, когда я переступила ее порог. Я ощущаю за это все ответственность. Но ты и я, все это… Давай, раз уж мы говорим об этом, я буду честной, - она вздохнула, - это было подло, это было низко, какой бы ты… вы не видели меня тогда, это было низко. Вы оба знали, что я к тебе испытывала и то, что вы с этим сделали… Знаешь, я долго стыдилась своего чувства, долго считала, что я не имела права на это… - Катя… - Андрей все-таки не выдержал, ему хотелось сказать, что он просто не успел, не смог подхватить все это в нужный момент, что он ответил ей взаимностью. До сих пор отвечает, но Пушкарева оборвала его резко, жестко, и тон ее был острым и холодным как лезвие. - Нет. Я знаю, что ты мне скажешь, - добавила она уже мягче, - я знаю, что ты скажешь мне, что сперва у тебя не было ко мне чувств, но они появились потом. И что тебе было так же сложно, как и мне. Но беда в том, что меня это больше не волнует. Мне все еще жаль прошлую себя, что едва смогла справиться со всей той болью и унижением, а тебя, прости, Андрей, мне не жаль. Когда я хотела твоей любви, верила в нее, едва ли не умоляя, ты сделал все, чтобы я ощутила себя ничтожной, разыгранной картой на вашем столе, ни больше, ни меньше. Сейчас я не прошу твоей любви, не хочу ее уже давно. Сердце мое занято другим чувством, мозг мой думает об ином мужчине, и мне совершенно плевать, что ты о нем или об этом всем думаешь. Ты не сделал для меня и половины из того, что сделал Саша. И знаешь, что самое страшное? Он никогда мне не врал. Никогда, даже когда я стояла у него костью в горле, камнем, преграждающим его путь к вашему излюбленному трону. Он всегда был честен. Резок. Жесток, но честен. И я должна быть благодарна тебе, потому что если бы не это все, я бы никогда не узнала, каким может быть Александр Воропаев. Только за это я была готова тебя простить. Поэтому, - голос ее понизился еще немного, словно у нее медленно садилась батарейка после этой тирады, - если тебя и правда интересовал вопрос, простила я тебя, или нет, то да, я простила. Но, любые другие вопросы между нами больше неуместны. Он не знал, что ей ответить. Они молчали ровно до того момента, когда электрик пришел, чтобы сообщить, что скоро постарается их вытащить и сетовал на какие-то там вылетевшие пакетники. Все это время Жданов пробовал осознать все то, что услышал. Катерина говорила с такой страстью, что подозревать ее в притворстве было бы странно. Но, если дела обстоят именно так, то стоит ли… Нет, об этом нужно было срочно поговорить с Малиновским. Вот сейчас его стало очень раздражать, что из этого лифта нельзя было выйти по первой же необходимости. Все! Он узнал все, что ему нужно и даже больше! Можно выпускать! Он раздраженно вздохнул. - Андрей, все нормально? - Катерина поинтересовалась вполне искренне, - тебе нехорошо? - она снова включила фонарик, подсвечивая кабину лифта. - Все нормально, - отмахнулся Андрей, стараясь сдержать в узде нарастающее недовольство, - просто надоело сидеть тут, если честно. - Это нам еще повезло, - попыталась успокоить его Пушкарева, - мы тут застряли всего на час с небольшим. - Ты всегда и во всем ищешь позитив, - Жданов решил улыбнуться Катерине, та кивнула, и заправила за ухо короткую прядку. Да, эта стрижка ей шла, буквально украшала. В последнее время Пушкарева хорошела просто на глазах. - Думаю, что нужно себя подбадривать, в особенности, когда все довольно печально, - Катя казалась ему даже излишне спокойной. Возможно, свою роль сыграло то, что она высказалась. Вылила все то, что так долго носила в себе. Наверняка он, конечно, не знал, но предположение казалось разумным. - Кать, - позвал он ее снова, привлекая внимание Пушкаревой. Та повернулась к нему, она все еще не погасила фонарик и он мог видеть ее лицо, - я знаю, что к тебе приходила моя мама… с чем она приходила, - Катерина просто смотрела на него, не возмущаясь и не перебивая, - то что она рассказала… она не знала ситуацию в корне, - Андрей немного нервно потер шею, - вся та ситуация с Сокольник была не… - Я все знаю, - видимо Катерине надоело ждать, когда де Жданов родит самую важную часть информации, - не волнуйся, все хорошо. - Что? - Андрей на самом деле был весьма шокирован и… расстроен, - откуда? - Я знала это еще задолго до возвращения в ЗимаЛетто, - улыбнулась Катерина, - не будем заострять на этом внимания, просто подождем, когда нас вытащат отсюда, хорошо? - Конечно, - кивнул Жданов, снова замолкая, но на этот раз уж точно не от душевного комфорта. И об этом следовало рассказать Малиновскому. Воропаев решил делиться с Пушкаревой подозрительно многим. И что же они тогда могу против него обратить?