Не делай зла, добро не обязательно

Видимо он встал слишком резко, и от этого его немного накренило в сторону. Сегодня целый день он был на ногах, и организм, который тратил львиную долю энергии на свое восстановление, видимо решил взбунтоваться. - Э, Саша, ты куда?! - вопль Костышева над самым ухом немного взбодрил, а его рука, которая вцепилась в локоть Александра, позволила устоять, - слушай, может, мы встречу эту перенесем? А то слухами земля полнится, все знают, что в тебя стреляли - поймут. В особенности Анруевский, у которого и выхода-то другого нет. - Знать все могут что угодно, - Воропаев выровнялся, немного поморщившись, когда бок обожгло болью, - но насколько серьезно это было, не знает никто, - он поправил пиджак и провел рукой по волосам, стараясь как можно незаметнее смахнуть пот со лба, - так что пусть любуются и знают, что до меня дотянуться - руки коротки. - Ты знаешь, по-моему ты идиот, - заметил Василий, поправляя шейный платок, чуть склонившись к окну машины, - тебя твоя невеста казнит, и меня заодно, если узнает, что это я тебя сюда поволок. А я жить хочу. - Катя мягкая и добрая девушка, что ты начинаешь? - он поморщился, косясь на Костушка. Но тот только бровь выгнул, всем своим видом показывая, что такая характеристика пока Пушкаревой действительности не соответствует. - Катя твоя, с позволения сказать, чуть Радовски голову не откусила. РАДОВСКИ, - он воздел руки к небу, - я ей так, на один зубок! - Боги, - покачал головой Александр, - она просто высказала ему свое недовольство, при этом она очень старалась облечь свое возмущение в максимально учтивую форму. - И что, не преуспела? - спросил Костышев, на всякий случай сделав несколько шагов в сторону, чтобы Воропаев не дотянулся. - Вася, - Александр только головой покачал, - вот вы как сговорились с Орияном, создаете для Кати образ… - Отличный, между прочим, образ, - перебил его Костушок, - к ней тут же все преисполнились священного ужаса. Правда люди, как водится, делятся на два гарнизона - одни считают, что она чуть ли не божество, раз такое себе позволяет, вторые бают, что не в меру везучая, но идиотка. Но, поверь, при любом раскладе она выигрывает для ЗимаЛетто куда больше, чем раньше. - Ничего она не выигрывает, - Воропаев немного сбавил шаг, потому что бок начал пульсировать, намекая, что он-таки перетрудился, - еще пара дней и Совет, где она благополучно станет на место зама, вернув бразды правления Андрею. - Быть серым кардиналом иногда еще выгоднее, - не успокаивался Костышев, который явно пророчил Катерине яркое будущее в мире бизнеса, - такая себе укротительница тигров - Екатерина Воропаева, как ее там по батюшке? - Валерьевна, - хмыкнул Александр, и повернулся к Василию, - а ну-ка скажи еще раз. - Екатерина Валерьевна Воропаева, - послушно повторил Костышев, - что, красиво, да? - он понимающе улыбнулся, - не одному тебе нравится, - он оскалил зубы, - хорошая партия, хорошая, все об этом говорят. - Я и без всех это знаю, - Воропаев покосился на вход в ресторан, - что по Макару скажешь? Он готов? - Ой, да он не просто тепленький, он уже горяченький, - осклабился Костушок, - я постарался до него донести информацию, что ты думаешь, что это он на тебя покушение организовал. Так наш Макарка теперь едва ли не в предынсультном состоянии. Но, - он посерьезнел, - он мог бы и подождать. Ты что-то бледный какой-то. Еще не хватало, чтобы ты за столом свалился. - Слушай, - возмутился Воропаев, - а когда я на твоей памяти румяным был? Повторяю для тебя еще раз, вынь голову из бронепоезда и внемли - этот вопрос нужно закрыть уже сейчас, проблем и без этого более чем хватает, понимаешь? - Я все понимаю, - прижал руку к груди Василий, - но, если что, меня с тобой тут не было, не я тебя сюда тащил, и вообще, я тебя не знаю, - он поправил на шее платок так, словно шелковая ткань вознамерилась его задушить здесь и сейчас. - Паяц, - закатил глаза Александр, толкая дверь в ресторан, - с кем только работать приходится, Господи. - К Богу ты дома обращаться будешь, когда тебя невеста дома к стенке прижмет, - продолжал вещать за спиной Костышев, - а со мной ты ладно договаривайся. Кто тебе поможет, если меня казнят? - Попрошу Радовски мне выписать кого-то в помощники, - и глазом не моргнув заметил Воропаев. Василий возмущенно задохнулся. - Вот она, благодарность Воропаевская! - но как только завидел Макара, тут же прекратил этот цирк по заявкам и словно весь подобрался, - тот мужчина, рядом с Анруевским, Радко, Дмитрий Радко, это его юрист. Фигура такая себе… семь восьмых, если что, но… - Радко я знаю по своим делам, - решил облегчить жизнь Костушку Воропаев, - так что все его фокусы я тоже знаю, и очень хорошо, выдыхай. - Так я и не вдыхал, - отшутился Василий, хотя тон его и оставался холодным. Костышев умел очень хорошо собираться, чем и заслуживал уважение Александра, который всегда ценил в людях такой талант переключаться. Стоило ли говорить, что таким талантом обладала и Пушкарева, еще будучи той Катенькой с глупыми косичками? Иногда Воропаев искренне задумывался, а не положил ли он на нее глаз уже тогда, просто никак не мог признаться сам себе в этом? Господин Анруевский встал, как только они приблизились к их столу. Радко попытался было удержать своего клиента от такого необдуманного шага, но тот только вырвал руку и что-то чуть слышно зашипел. Явно ругательное. Александр едва смог удержаться от улыбки. Боже, какими совершенно предсказуемыми бывали люди! - Добрый день, господа, - голос у Макара не дрожал, был ровным и спокойным, но бегающий взгляд и чуть подрагивающие пальцы стали идеальным свидетельством его нервозности, - присаживайтесь, - он гостеприимно указал на стулья напротив. Радко просто кивнул в знак приветствия, сверля Воропаева внимательным взглядом. Костышев не удостоился даже взглядом, но Василия это особенно и не волновало. Он отыгрывал здесь роль папки с документами и информацией. На самом деле Александр мог его с собой и не тащить, но Костушок увязался за ним едва ли не силком, было видно, что он ну очень хотел помочь Виктории, ну, или на крайний случай, произвести на нее впечатление. - Насколько он добрый мы будем судить по итогам нашей беседы, - заметил Воропаев, присаживаясь. Он мог бы обойтись и без этой высокопарности, но так он позволил себе не просто напрячь собеседника еще сильнее, но и изобразить на лице недовольство, маскируя гримасу боли. Все-таки Костышев был прав, Катя дома оторвет ему голову! - Александр Юрьевич, мне кажется, что вы зря… - начал было Дмитрий, но Александр тут же встретился с ним взглядом. Радко был неплохим юристом, но совершенно никудышным дельцом. Проблема его заключалась в том, что он искренне верил, что буква закона способна остановить даже шальную пулю. - В том-то и дело, что вам КАЖЕТСЯ, Дмитрий, - отчеканил он, заставляя Радко немного сжаться на своем месте. Костышев покосился на Воропаева с уважением, и Александру пришлось сдержаться, чтобы не закатить глаза. Василий вел себя так, словно никогда прежде не слышал этого тона Воропаева, как маленький, ну честное слово, - а мы сейчас говорим о вещах довольно реальных. Или вы хотите сказать, что вы пригласили меня сюда просто праздности ради? - он чуть склонил голову к плечу, но внимание его привлек Анруевский. - Ни в коей мере, Александр Юрьевич, - покачал он головой, - я прекрасно осведомлен о причине нашей встречи, - он покосился на Костышева и сглотнул, - но я хотел бы сперва сказать вам, что я совершенно не причастен… - Меня сейчас это мало интересует, - отмел разговор о стрельбе в сторону Воропаев, он и так прекрасно знал, кто был виновником его ранения, и не хотел тратить свое время попусту, выслушивая сбивчивые оправдания Макара относительно этого, - давайте мы вернемся к причине того, что компания ЗимаЛетто была вынуждена терпеть убытки. - Александр Юрьевич, - Макар вздохнул, словно собираясь с мыслями, но его перебил Дмитрий, который явно решил отработать уплаченные ему деньги. - Александр Юрьевич, ваши претензии беспочвенны, - Радко даже немного задрал подбородок вверх, - вы же понимаете, какой бы успешной не была компания ВитаНокви, у нас не настолько длинные руки, чтобы совершить то, в чем вы нас обвиняете. Вы строите предположения… - Сколько вы ему заплатили? - Воропаев перевел взгляд на Макара, который уже было начал поглядывать на Радко с надеждой, - я готов вернуть вам его гонорар, чтобы сэкономить время и себе, и вам. То, что я владею информацией, о том, что остановка судна была вашим заказом, вы знаете, и то, что с этими документами мы не пойдем в суд, вы тоже знаете. Но ведь судом вас никто и не пугал, ведь так? - Александр Юрьевич, - снова попробовал обратиться к нему Дмитрий, но Костушок, горестно вздохнув, щелкнул пальцами, привлекая к себе внимание Радко. - Помолчи, а, не делай хуже, дай серьезным людям поговорить друг с другом. Считай, что тебя взяли, чтобы в одиночестве не скучать в ожидании, как даму-наперсницу - ясненько? - Да как вы… - нет, видимо Дмитрий серьезно решил, что Воропаев пришел пугать Анруевского судом. Александр выжидательно посмотрел на Макара, и тот отвесил тычок Радко вбок, чтобы тот, наконец, замолчал. - Александр Юрьевич, поверьте, у меня и в мыслях не было переходить вам дорогу, - Анруевский отмахнулся от официанта как от назойливой мухи, так что минимальный заказ пришлось делать Кастышеву, - вы прекрасно знаете мой интерес в этом деле. Я просто не учел… - Вы не учли слишком многое, и теперь ваш личный интерес меня не волнует совершенно. С сегодняшнего дня я даю вам ровно неделю, чтобы вернуть ЗимаЛетто ткани, и заплатить компании неустойку за потерянные деньги и сорванный контракт, - Воропаев сверлил Анруевского холодным и жестким взглядом. - Заметьте, я довольно великодушен, Макар Сергеевич, недели вам будет более чем достаточно, ведь и вы, и я - оба знаем, где находится задержанный корабль. - Конечно, Александр Юрьевич, - Макар кивнул, - я и сам собирался предложить вам… я хотел исправить досадную ситуацию, и… - И, - перебил Анруевского Воропаев, - вы примете к сведению, что теперь ваша бывшая супруга, и ее компания ЭйлсЛоус теперь под моей защитой. И не просто под защитой, - он подался немного вперед, - теперь я акционер ее детища, один из основных, если можно так сказать. Поэтому, продумывая в следующий раз “нападение” на ЭйлсЛоус подумайте дважды, - он вернулся в исходное положение, стараясь дышать медленно и расслабленно, чтобы скрыть спазм в боку, - а теперь, раз уж мы обрисовали основные линии нашего общения, давайте наполним все это деталями. Встреча, которая должна была закончиться через час, растянулась практически на три с половиной.

* * *

- Я не пойду за тебя замуж, - отрезала Катерина, помогая ему принять горизонтальное положение на постели, - я не собираюсь связывать свою жизнь с человеком, который халатно относится к собственной жизни и здоровью, - она с силой рванула на нем рубашку. В других обстоятельствах Воропаев бы порадовался такому Катиному рвению, но сейчас он только вздохнул, помогая ей избавить себя от испорченного предмета одежды. - Я, Саша, не хочу думать, как долго ты проживешь в таком темпе, - она принялась расстегивать на нем ремень брюк, вознамерившись раздеть его полностью, - так что, никакой свадьбы, никакой смены фамилии, и… Она замерла, замолчала, когда он накрыл ее руку своей. Словно завороженная Катя следила за его пальцами, которыми он поглаживал ее тыльную сторону ладони. - Катюш, хорошая моя, не злись на меня, - постарался он произнести как можно бодрее. Боль в боку разливалась волной, и теперь ему казалось, что болело буквально все - куда не прикоснись, - зато ЗимаЛетто на этой непроданной коллекции наварилась раза в три больше чем могла. Да еще и Япония… Разве это не… - Ты дурак? - Пушкарева нависла над ним, в глазах ее была злость и отчаяние, а еще слезы, а ему так не хотелось, чтобы она плакала! - Саша, ты дурак! - на это раз она не спрашивала, а утверждала. Нет, он знал, что она не бросит его. Знал, что все эти разговоры продиктованы ее страхом, ее любовью. Для него это было непривычно. До сих пор странно и ново, словно это может и не повториться. - ЗимаЛетто? Я должна радоваться деньгам и коллекции, и махнуть рукой на то, что домой ты буквально приполз? Саша! - она дернулась, чтобы отойти прочь, но Воропаев ухватил ее за руку, притягивая ближе. - Катенька, пожалуйста, - но Катя все равно постаралась вырваться, правда, не преуспела, она стукнулась коленями о край постели и упала на Александра сверху. Он застонал, и стон этот не имел ничего общего с удовольствием. Пушкарева тут же вскочила, пытаясь осмотреть бок Александра. - Саша, Боже, прости, я не хотела, я… - Все хорошо, - на этот раз он перехватил ее руки, и она не вырвалась, - Катя, со мной все хорошо, слышишь. Хорошо. Она прижалась к нему, позволила себя обнять, стараясь быть максимально осторожной, чтобы не сделать ему больнее. Спрятала нос в изгибе его шеи. - Воропаев, я тебя просто задушу, ты слышишь? Задушу, Саша! - она коснулась зубами его горла, просто скользя, даже не сжимая. И боль, которая туманила разум, стала смешиваться с томным тягучим удовольствием. Черт! А если бы он поберегся сегодня, то ему не пришлось бы лежать пластом. Он смог бы сейчас быть со своей женщиной по-настоящему, доставить ей удовольствие. Все-таки Катя была права, он дурак. - Не нужно меня душить, - прохрипел он, и Катерина вскинулась, чтобы заглянуть ему в глаза, - я… хочешь, я пообещаю тебе, что завтра я никуда не пойду? Проведу целый день дома, помогу тебе подготовиться к Совету. Хочешь? - Что, - Катя нахмурилась, поглаживая его щеку кончиками пальцев, - совсем плохо, да? Все сегодня из себя выжал? - Хорошая моя, - он повернулся к ласкающим пальцам, пытаясь поймать их губами, - ну что за глупости, я хочу провести завтра время со своей невестой. Ты же сама этого хотела, разве нет? - Воропаев, я всей кожей ощущаю, что ты мне врешь, - она повернула его лицо к себе, чтобы заглянуть ему в глаза. Она подождала немного, словно давая ему возможность сказать правду, но не получив ответа на свое замечание, добавила, - Саша, если сам не признаешься мне в том, что на самом деле подталкивает тебя завтра остаться дома, я Арсена Валентиновича прям сюда привезу. И сделаю все, чтобы он забрал тебя в стационар. - И ты готова остаться без моей поддержки на совете? - Воропаев оскалился, ощущая, как Катя проводит указательным пальцем сперва по его верхней губе, а потом по нижней, - я в этом очень сомневаюсь. - Если ставить на кон мое душевное состояние и твое здоровье, - она склонилась к нему низко-низко, - я готова пожертвовать всем… - Мне не нравится, когда ты так говоришь, - он прижался указательным пальцем к ее губам, - тебе не нужно ничем жертвовать, ни ради меня, ни в принципе, - Александр не знал, как он может донести Катерине, что это его прерогатива - жертвовать всем ради нее. Но ему почему-то казалось, что такое заявление ей обязательно не понравится. - А тебе, значит, ради меня можно? - возмущенно спросила Пушкарева, отстраняя его руку, - ты до чего себя доводишь, ты хоть понимаешь? - Понимаю, - согласно кивнул он, пробуя поглаживать невесту, где дотягивался, - Катя, я понимаю, но это нужно было закончить. Ты как никто другой понимаешь, насколько иногда бывает важна работа. - Впервые в жизни я понимаю, насколько работа не важна, - покачала головой Катерина, - ничто неважно кроме твоего здоровья и состояния, - она поджала губы, словно сдерживаясь, - я боюсь за тебя, Саша. - Ну прости, - он вздохнул, понимая, что страх это чувство, которое труднее всего искоренить из собственного тела, - могу тебе пообещать, что в ближайшее время никаких безрассудств. - Почему я не верю тебе? - Катя покачала головой, но с места не сдвинулась. В голосе ее больше не было злости, скорее там было слышно толику отчаяния и смирение. Воропаев улыбнулся, стараясь вдохнуть как можно глубже. По-хорошему, нужно было попросить Катю подать ему обезболивающее. - Потому, что я всегда выкручиваюсь, даже если я говорю тебе правду, - Александр позволил себе привычную улыбку, а потом принялся перебирать Катины пальцы, медленно поглаживая их своими. Пушкарева вздохнула. - Сильно болит? - вопрос звучал скорее как утверждение, и Воропаев не торопился с ответом, - сколько ты выпил за сегодня? - она принялась слезать с постели, и Александр отпустил ее руку. - Всего три, потому что больше с собой не было, - Воропаев не врал, он забыл вторую полную пластинку дома, и поэтому растягивал прием лекарства как мог. За сутки ему можно было пить этот препарат до пяти раз, так что три на сегодня был едва ли не мизер. Катерина кивнула. - Подожди немного, - она склонилась и быстро коснулась своими губами его губ, - иногда я не хочу тебя любить, Воропаев, но это просто невозможно. Она вышла из спальни, и Александр еще какое-то время переваривал ее слова. Да, он напугал за это время Катю бессчетное количество раз, и то, что ее посетила такая безрадостная мысль, было тоже вполне логично. Но он все равно улыбался как идиот, ведь она сама сказала, что, не смотря ни на что, разлюбить у нее не получится. Воропаев понимал, что это махровый эгоизм, но ничего поделать с этим не мог. Медленно поднявшись с постели Александр решил, что нужно переодеться. Он не без труда добрался до шкафа, и как раз поправлял на себе пижамные штаны, когда Катерина вернулась в спальню. - Саша? - она поставила стакан с водой и блистер с таблетками на тумбочку и бросилась к нему, - ну вот что ты за человек такой, а? - Катя, все хорошо, - хорошего было мало, но он мог стоять, пусть и не без боли, - не заставляй меня снова тебе тех волшебных капель накапать. - Угрожаешь? - Катерина все равно оказалась под его рукой, чтобы провести его до постели. Воропаев на Пушкареву сильно наваливаться не планировал, но забота, что греха таить, ему была приятна. - Угрожаю, - согласился он, когда они оба сели на край постели, - не хочу чтобы ты переживала, - он погладил ее щеку кончиками пальцев и с благодарностью взял из ее рук воду и таблетку. - Чтобы я меньше переживала… - начала было Катерина, но Александр торопливо допил воду, возвращая ей стакан. - Я понял, понял, понял, но ты же понимаешь, что пока это не более чем несбыточные мечты, - он повернул лицо Катерины к себе, чтобы заглянуть ей в глаза, - еще немного. Мы с Радовски закроем эту тему, отбудем Совет, ты выйдешь за меня замуж и… - И? - Катя облизнула губы, глядя на него выжидательно. - И будем жить хорошо, долго, вместе, - он улыбнулся, замечая, что Пушкарева тоже улыбается, - родим детей, если ты хочешь. - Конечно, хочу, - кивнула Катя, а потом, подумав немного, добавила, - троих. - Сколько? - Воропаев ощутил, как брови его подпрыгнули вверх. Катерина рассмеялась, довольная его реакцией. - Ты что, против? - она хитро взглянула на него, и Александр только головой покачал. - Не то чтобы, я просто не ожидал, что ты на такое количество согласишься, - признался он, - но мне все нравится. А если еще и Кира решит размножаться, то я буду очень рад, - он покачал головой. - Тебе должно быть стыдно, что ты еще не поговорил с Минаевым, - пожурила его Катерина, подталкивая в плечо, чтобы он вытянулся на постели так, как положено, - он разве еще не осаждает твою совесть. - Осаждает, - признался Александр, - и я даже готов встретиться с ним завтра, все равно буду свободен. Но условности этой я не понимаю, я же сразу ему сказал, что “за”, - он прикрыл глаза, расслабляясь под поглаживаниями Катерины. - Никита хочет сделать приятное Кире, и ты должен стремиться к тому же, - Пушкарева вытянулась рядом с ним, прижимаясь к нему осторожно, стараясь не потревожить излишне резким движением. - Я стремлюсь, но работа… - Вот не знала бы тебя, решила, что ты Киру не хочешь замуж отдавать, - хмыкнула Катерина ему в шею, а потом добавила, - тебе повязку сменить нужно. - Лежи, - он прижал ее к себе чуть теснее, - пусть таблетка начнет действовать, а то я скоро на стенку лезть начну. - Саша! - Катя возмущенно дернулась, но Воропаев снова прижал ее к себе. - Саша, я, Саша, не переживай, дай мне и себе пятнадцать минут, а потом делай со мной все что хочешь, слова дурного тебе не скажу. Но итогом оказался вполне себе здоровый сон до самого утра.