***
— И кто же согласится работать на такой должности и к тому же в нашем коллективе, интересно мне знать! — Это уже решено. — Ах так! Может вы мне тогда расскажете, кого же вы готовы принять на работу в мой тренерский штаб. — женщина сделала акцент на последние три слова, показывая своё недовольство. — Не переживайте, вы сработаетесь. — Назовите мне имя, имя этого человека. Ответа не последовало, на том конце вызов уже сбросили. — Вот же сволочи! Остается надеяться на то, что в ближайшие несколько дней мне позвонят и скажут, кого пришлют на замену. — Не нервничай так, Этери. Все мы взрослые люди — сработаемся. — Этери Георгиевна, Сергей прав. Гору проблем вместо хорошего тренера нам точно не пришлют. — Меня больше всего злит анонимность нашего нового «коллеги». — Скорее всего, есть причины не раскрывать личность до определенного момента. В какой-то степени так даже интереснее. — Ага, одуреть можно как интересно, Дань.***
29 мая 2020. Пятница. Утреннюю тишину разорвал звонок. Входящий. С неизвестного номера. — Что за? Кого там несет с утра пораньше? … Да, я слушаю. — Евгения Булатова? — Да, это я. — У меня для вас есть интересное предложение, от которого вы вряд ли откажетесь. Любому дипломированному специалисту нужна работа, а я хочу предложить её вам. — Работу? Мне? — Да. Это разве вызывает у вас вопросы? — Вы правы, вызывает. И очень много. — Запишите адрес. Поговорим при личной встрече. — Хорошо. — Лужнецкая набережная, восемь, строение один. — Угу, все. Во сколько подъезжать? — Двух часов вам хватит? — Да, я буду. До встречи. На листке для заметок красовался адрес, который девушка и так прекрасно знала.Надев простые черные джинсы и белую рубашку, она взяла с полки ключи от машины и покинула квартиру. Через двадцать минут машина въехала на просторную парковку, а еще через пятнадцать минут девушка вошла в кабинет вслед за лысым мужчиной невысокого роста.***
1 июня. Понедельник. Стук в дверь оторвал Глейха от составления плана тренировок на всю предстоящую неделю. Он крикнул «Войдите» и поднял голову в ожидании посетителя. Дверь привычно скрипнула, и в тренерскую вошла высокая, атлетично сложенная девушка с «пацанской» стрижкой. Волосы огненно-рыжие, на плече спортивная сумка, одета в простые черные джинсы и футболку. — Добрый день, Вы к кому? — Здравствуйте, Даниил Маркович. Я — новый тренер. — А, так это Вас прислали на замену Розанову. Тренировка у старшей группы начнётся через сорок минут, у Вас как раз есть время переодеться и поговорить с Этери Георгиевной. — Спасибо за вводную — девушка улыбнулась уголком губ и нырнула в примыкающую к тренерской раздевалку. Эта особа кого-то напоминала. Он уже видел когда-то эти тёмно-карие цепкие глаза, этот острый подбородок, эти тонкие губы, эту полуулыбку, голос этот уже где-то слышал, только никак не мог вспомнить — где. Через пять минут девушка вышла из раздевалки в черных спортивных штанах и серой толстовке. — Жилетка в шкафу у двери. — Спустя пару секунд Глейхенгауз задал вопрос — Как Вас зовут? — Не помните меня, Даниил Маркович? — девушка снова усмехнулась. — Мне кажется, мы уже где-то встречались. Но… — он замялся, пытаясь подобрать слова. — Да, мы встречались. Помните, здесь в «Хрустальном», тренировалась одна девочка, которая всегда отказывалась от платьев, катая исключительно в комбинезонах и костюмах. Маленького роста, угловатая такая, стеснительная. — Черт тебя задери. Женя? Боже, это правда ты?! — Глейх наконец вспомнил, когда он видел эти глаза, слышал этот голос. Четыре года назад одна юная девушка завершила спортивную карьеру, так и не успев её начать. Разрыв подколенного сухожилия сильно ударил по четырнадцатилетней девочке, врачи окончательно добили одной фразой: «Если ходить, не прихрамывая сможет — уже хорошо, о коньках можете забыть». — Именно я. Вернулась на родной лёд, чтобы воспитывать новых хрусталят. — Глазам не верю. А Этери в курсе? — Не-а. Я как раз собираюсь идти к ней. — Я пойду с тобой. Хочу видеть удивленное лицо Этери, когда ты назовешь своё имя. — Даниил негромко рассмеялся. — Сергей Викторович здесь? — Он ОФП проводит у мелких. — Ладно, тогда найду его позже. Вы со мной, к Тутберидзе? — Ага. И, кстати, вне тренировок попрошу перейти на «ты». Мы — коллеги. — Глейх легонько пихнул девушку в бок. Она ответила тем же. Вот так, смеясь и толкаясь, они вышли из тренерской и направились к кабинету Этери. — Сказали бы мне, что я буду работать тренером в неполные девятнадцать лет — я бы не поверила.***
— Какие бы травмы ты не получала, тебя все равно тянет в «Хрусталь.» Так что это судьба. Так, теперь тихо. — Даниил приоткрыл дверь и, просунув голову в образовавшуюся щель, спросил — Этери Георгиевна, вы не заняты? Я бы хотел представить вам нашего нового тренера. — Тебе звонили из Федерации? Почему ты снова в курсе всего и почему я снова в неведении? Что за бред происходит в последнее время? Заходи и рассказывай. — Тутберидзе кивнула в сторону небольшого диванчика, приглашая сесть. Глейх вошёл в кабинет, затянув за собой девушку, и спокойно прошёл к бежевой софе. «Новоиспеченный тренер» осталась стоять, лишь слегка прислонившись плечом к стене. Этери Георгиевна не изменилась, словно не было этих пяти лет, словно Женя и не покидала «Хрустальный» как в американских боевиках — не оборачиваясь. На секунду девушке даже показалось, что она вновь стоит перед тренерами и доказывает, что не наденет платье, какой бы не была программа. Но это было только воспоминание. — Меня зовут Этери Георгиевна, моя фамилия Тутберидзе. — сейчас Евгения чувствовала на себе прожигающий взгляд главного тренера. — Мне известно Ваше имя, но спасибо. — А мне Ваше не известно. — Этери Георгиевна была явно не в настроении шутить, а тут еще эта дерзость и наглость. — Ошибаетесь, Этери Георгиевна… Евгения Александровна Булатова. Прожигающий взгляд сменился на не верящий и заинтересованный. — Это правда я. — предполагая, каким будет следующий вопрос, сказала девушка. — Я рада тебя видеть. — по лицу Этери скользнула улыбка — открытая, искренняя. Встав из-за стола, женщина прошла к Жене и обняла, крепко по-настоящему. — Простите, что не сказала. Мне позвонили только в пятницу утром, предложили работу и назвали адрес. — Что за адрес? — ФФККР, главное здание. — Эх, а я рассчитывал на удивление и восторг. Ну как так-то… —произнес Даниил, состроив разочарованную мину. — Будут тебе и удивление, и восторг, и на шее у меня еще успеет кто-нибудь повисеть. Не переживай. Меня еще Сергей Викторович не видел. И Аня, кстати, тоже. Аня… Анна Щербакова, которая когда-то не дотягивалась до бортика, полгода назад влюбила в себя весь мир своими пронзительно-нежными движениями в «Парфюмере» и заставила восхищаться сменой платья в «Жар-птице». И Булатова восхищалась. Искренне восхищалась пятнадцатилетней Аней, способной откатать программу с тяжелой историей. А самой Жене восемнадцать. И Женя пересмотрела «парфюмера» до дыр, с каждым разом залипая на Аню всё больше и больше. Конечно, Евгения внимательно следила за фигурным катанием после своего ухода, но фаворитка у неё всегда была одна — подруга детства, Аня Щербакова. И только сейчас, когда сердце готово было выпрыгнуть из груди, а руки немного тряслись, рыжая поняла, что это всё не от возвращения в родные стены, а от предстоящей встречи с фигуристкой, которая нагло забрала всё внимание ещё на чемпионате России предыдущего сезона. Признавать, что влюблена оказалось страшно. Но сердце заходилось в бешеном ритме, подтверждая собственные мысли. — Да ну бред! Не могла ведь я влюбиться в девушку просто наблюдая за её прокатами и успехами в спорте. — отрицала рыжая, споря с собственными чувствами. Булатова осталась одна в коридоре ледовой арены буквально на несколько минут и решила воспользоваться случаем. В галерее её телефона существовала специальная папка с фотографиями Ани. Кадры с соревнований, с фотосессий, с интервью. Их совместные старые фото вызывали умиление и ностальгию, но новые заставляли испытывать трепет и глупо улыбаться. Аня стала действительно красивой девушкой. Ей всего шестнадцать, но она уже очаровала миллионы людей. И Женю в том числе.***
Щербакова вошла в холл спорткомплекса за пятнадцать минут до начала тренировки. Этого как раз хватит, чтобы быстро переодеться. Аня спокойно прошла турникеты и двинулась к раздевалке, как тут. — Ань. Щербакова!.. Да чтоб тебя! — Косторная перемахнула через турникет и чуть было не врезалась в Анюту. — Чего шумишь? — Всё. Догнала. Теперь можем вместе идти. — Боже, Алён. Ради этого надо было перескакивать через турникет, могла ведь спокойно пройти. — Не-а. Так не интересно. Аня открыла дверь в раздевалку, Косторная вошла за неё следом. Девушки болтали о всякой ерунде и не обращали внимания на остальных. — Какие сплетни собрались за выходные? — блондинка решила всё-таки затянуть в диалог всех присутствующих. — Алён, пять минут до начала льда, ты уверена, что сейчас время обсуждать новости? — Хромых была как никогда серьёзна. — Воу, полегче. Я же просто так спросила. Чего ты так завелась сразу? Косторная многих подбешивала своей болтовнёй, но никто не жаловался. Алёнка умела разрядить обстановку, за то и была любима. Нравилась она всем своей лёгкостью. Майя вышла из раздевалки, громко хлопнув дверью. — Да что с ней сегодня такое? — Может, поссорилась с кем-то — Даша Усачёва встала со скамьи и вышла следом за Хромых. Затем на лёд ушла Валиева. Последними «хранилище сплетен» покинули Аня и Алёна. На льду не было никого из тренеров, так что девочки не особенно спешили. Только Майя летала по кругу, как ужаленная. Камила и Даша уже перебрали все варианты событий, который смогли пошатнуть всегда спокойную и позитивную девушку. — Хромых, сбавь обороты. Зубцом зацепишься и не дай бог разобьешь себе что-нибудь. — Глейх пошел к столу, на котором стоял ноутбук. — Я подобрал немного музыки для произвольных программ, на каждую из вас по два-три трека. Но сначала будем возвращать форму, вспоминать прыжки и вращения. Всем всё ясно? — Да. — в один голос отозвалась группа. — Ну и отлично, раскатывайтесь. Этери Георгиевна подойдет через пару минут и начнём. И действительно, спустя пару минут к калитке уже подходила Тутберидзе. А за ней шла неизвестная для фигуристок девушка. — Интересно, кто это? — девочки, усиленно занимавшиеся раскаткой, сейчас сбросили скорость и проезжали вдоль бортов удивительно медленно. — Так, отлично. Все здесь и даже никто не опоздал. Удивительно. Да, Алён? — обычно Косторная обижалась на такие заявления, но сейчас улыбка тренера дала понять — это просто шутка, никак не высмеивание. — Сама в шоке, Этери Георгиевна. Девочки рядом тихо захихикали. А неизвестная все также молчала, изучая каждую фигуристку. Анализ прекратился, когда карие глаза остановились на таких же карих. Женя отлично знала эту очаровательную девушку с удивительно сильным характером и милой внешностью. Знала как саму себя. Щербакова нахмурилась, когда встретилась со взглядом тренера. В голове проскочила одна догадка. Уж больно её лицо напоминало подругу детства. Да, это определённо её Женька. Такая хитрая улыбка была только у нее. Аня кинулась на Булатову с объятьями, совершенно не обращая внимания на Тутберидзе. Для шатенки сейчас существовала только Евгения, которая без особого труда оторвала её от льда и закружила, только её руки, в которых Аня была уверена на сто процентов, только её духи, которые окутали фигуристку запахом бергамота, лаванды и базилика. — Как ты?.. Почему?.. Когда ты успела?.. — слова никак не хотели складываться в связные предложения. — Эй, тихо-тихо. Спокойно, дыши. — оказалось чертовски приятно обнимать фигуристку за талию и чувствовать её сбитое дыхание на своей шее. — Я скучала. Очень сильно. — единственная связная мысль, появившаяся в голове Щербаковой. — Я тоже, медвежонок. — ответила рыжая, зарываясь носом в тёмные волосы и вдыхая аромат шоколадного шампуня. — Ты похорошела. Стала взрослее и красивее. А личико так и осталось донельзя милым. — Ты меня смущаешь. Перестань, пожалуйста. — просила фигуристка, радуясь, что её пунцовых щек и ушей никто не видит. Она действительно смущена поведением старшей подруги, но слышать от неё комплименты оказалось приятнее чем от остальных. Да и руки Жени так приятно обнимают за талию… Интересно, это из-за долгой разлуки или причины куда глубже и сложнее? — Жень, Ань, я всё понимаю, но не могли бы вы отлипнуть друг от друга? — спросила Тутберидзе, стараясь быть более грозной. Получалось не очень, ведь она сама соскучилась по Женьке. Да и смотреть на воссоединение старых подруг было приятно. Невольно в голове вспоминались моменты, когда приходилось жёстко пресекать все расспросы Щербаковой о Евгении, потому что объяснять всё за старшую не хотелось а думать про то, что продолжение карьеры возможно — больно. — Извините, Этери Георгиевна. — тренер нехотя поставила Аню на лёд и подмигнула ей. Щербакова залилась краской, понимая как двусмысленно они выглядят со стороны. — Прошу любить и жаловать, новый тренер — Евгения Александровна Булатова. С этого дня работает в нашей группе. Хоть она и юна, прошу соблюдать субординацию и обращаться к ней по имени и отчеству. Аня, ты меня услышала? — Да. — Морис, к тебе это тоже относится. — Да я понял. — Хорошо, тогда продолжайте раскатку. Вам, Евгения Александровна тоже не мешало бы разогреть мышцы, так что вперёд.***
— Евгения Александровна, а сколько вам лет? — Валиеву прям распирало от любопытства. Хотелось конечно узнать, почему Щербакова бросила раскатку и кинулась на шею новому тренеру, но спрашивать это у самой Булатовой было отчего-то страшно. — Восемнадцать. — И вы уже закончили институт физкультуры? — удивленно спросила она. — Да, экстерном отучилась и досрочно защитила диплом. Так что я дипломированный специалист. — Камил, задавать вопросы о возрасте — бестактно. — сделала замечание проезжающая мимо Усачёва. — Но мне же интересно. — попыталась возразить Валиева, но Даша уже не слушала её. — Камил, не заморачивайся. Всё нормально.***
Было приятно ощущать, как лезвия разрезают лёд. Это уже давно забытое ощущение чуть было не отправило девушку на прогулку по воспоминаниям о соревнованиях. От такой участи её спасла Аня — Блин, если бы мы встретились на улице — не узнала бы ни за что. — Что? Я так сильно изменилась? — Да. Очень. Ушла та стеснительность, зажатость, угловатость ушла. От тебя так и прёт уверенностью и любовью к себе самой. И у тебя шикарная причёска. Мне нравится. — шатенка потрепала Женю по голове, а фантазия вырвалась из-под контроля. Аня представила, как перебирает пряди или запускает пальцы в мягкие волосы, притягивает ближе к себе, заставляя наклониться… Так, стоп! Это слишком. Слишком приятно об этом думать и слишком странно рассчитывать на то, что это может стать реальностью.***
— Майя, иди сюда. Будем музыку выбирать. Все остальные пока идут отрабатывать вращения. Евгения Александровна! — Глейх махнул рукой, подзывая к себе. — На ваш взгляд, какую музыку лучше взять в первую часть: вот эту… — мужчина указал на первый отрывок — …или эту? — курсор метнулся к третьей композиции. — В первой скрипка, во второй рояль. Мы вот с Этери Георгиевной никак определиться не можем, а Майе вообще ни один вариант не нравится. — Да потому что они все какие-то одинаковые, пессимистичные. И так плохо всё, а тут еще программу под это ставить. — Девушка выскочила со льда и чуть не сорвалась на бег, направляясь в раздевалку. Тутберидзе проводила её удивленным взглядом и повернулась к Даниилу. — Не поняла юмора. Так, ладно. Даш, иди сюда. Для тебя музыку пока будем выбирать. Евгения Александровна, Вы куда? — Попробую поговорить с Майей. Не сбивать же тренировочный процесс, вы двое явно заняты постановкой, а девочки восстанавливают форму. Если я пропаду со льда минут на десять, ничего не случится, а ей… — Женя кивком указала на раздевалку, куда пару минут назад ушла Хромых — …явно нужно поговорить хоть с кем-нибудь. — С вами она разговаривать не станет. Наша Пчелка — человек довольно закрытый, и проблемами не делится даже с нами. — Усачёва говорила довольно уверенно, явно рассчитывая на то, что сможет сбить настрой нового тренера. — Пчёлка, значит. Расслабься, я просто попробую поговорить. — девушка спокойно улыбнулась и, открыв калитку, вышла со льда, быстро надев чехлы. Дверь в раздевалку захлопнулась, как только рыжая вошла туда. Даше оставалось только гадать, о чём будет говорить Евгения Александровна с Майей. — Даш, вернись к нам на землю. Музыку надо выбирать. — Глейхенгауз выдернул её размышлений.