***
Аня стояла перед шкафом. В голове только одна мысль. Зачем согласилась? Увидеть Женю вне рабочей обстановки безумно хотелось, но то, что она сказала в последнюю их встречу не даёт Щербаковой покоя. К чему Евгения устроила эти эмоциональные качели? Сначала так долго сводила юную Анечку с ума прикосновениями, а потом указала шатенке на непозволительно долгие взгляды, которые заметила почти вся группа. Получается Булатова сама вывела Аню из равновесия, давая какую-то призрачную надежду (именно так фигуристка восприняла сбивающееся дыхание и двусмысленные взгляды рыжей), а чуть позже высмеяла отзывчивость молодого тела и разума. Да, Женя не могла даже догадываться о том, какая неразбериха твориться в голове Щербаковой, вот только это не может быть оправданием. Хотя излишняя эмоциональность Ани тоже играет во всей этой истории огромную роль и порядком мешает самой фигуристке. Щербакова глубоко вдохнула, отгоняя мысли о Евгении, и вытащила из шкафа бумажный пакет. — Сегодня ты будешь пялиться на меня. — произнесла Аня, раскрывая упаковку. Давно же она не одевалась так женственно. Собиралась ли Анечка сразить тренера своей красотой? Определённо, да. Девушка почти вприпрыжку сбежала по лестнице и быстро обулась. — Мам, я гулять. — шатенка крикнула прямо с порога и, не дожидаясь ответа, вышла на улицу. — Хорошо, с кем хоть? — Юлия задала вопрос одновременно с закрытием входной двери. — Понятно. — Мам, а ты Аню не видела? — Яна вышла из своей комнаты с учебником английского языка. — Только что ушла гулять. — А с кем? — Не знаю, дверь закрылась как раз тогда, когда я задала вопрос. — Ясно. — Яна поджала губы. — Ты чего с учебником по дому ходишь? — Да я хотела попросить Аню помочь мне с домашкой. Текст по английскому нужно перевести. — Пошли, посмотрим, что там за текст такой. — Юлия вернула книгу, которую читала, на полку и отправилась за дочерью в комнату.***
— Ой, какой милый. А можно погладить? — маленькая девочка смотрела на Тео уже довольно долгое время и, наконец, решилась подойти. — Можно, конечно. Тео, ребенок. — рыжик закрыл пасть и сел, стараясь даже не дышать, чтобы не напугать. Девочка аккуратно погладила пса между ушами. — Он добрый. И красивый. — корги завилял хвостиком. — Ты ему нравишься. — Женя улыбнулась. Где-то за спиной девочки раздалось «Маша, нам пора». — До свидания! — она попрощалась и, подойдя к маме. взяла её за руку, показывая пальцем в сторону Евгении.***
Щербакова зашла в кафе раньше назначенного времени и осмотрела зал. Женя ещё не пришла. Фигуристка заняла столик у окна и стала ждать. Ровно к назначенному времени Булатова вошла в кафе и оглядела зал. Супружеская пара с ребенком, паренёк с ноутбуком, девушка с книгой в руках, компания подростков, Аня. Она сидела за дальним столиком и выглядела непростительно хорошо. Одета в летнее голубое платье с мелкими цветочками. Для полноты картины не хватало только букета ромашек и Женя даже пожалела, что не зашла в цветочный. Щербакова смотрела в окно, подпирая подбородок рукой, и выглядела так просто и красиво, что с неё хотелось писать картины. Взгляд тренера спустился ниже к открытым плечам и ярко-выраженным ключицам. Рыжая просто потеряла дар речи, замерев в той же позе в какой стояла. Фигуристка обернулась к входу и сразу же увидела Булатову. Женя глупо улыбнулась и пошла к Щербаковой, а рядом с ней семенил симпатичный корги. — Что будете заказывать? — спросила официантка, подошедшая к столику. — Два капучино с корицей. — официантка кивнула и удалилась, а Женя наконец обратилась к Ане. — Привет. — Здравствуйте, Евгения Александровна. — шатенка говорила холодно и сухо, хотя внутри хозяйничали противоречия. Булатова сидит в нескольких десятках сантиметров и растапливает сердце взглядом, но её поведение на вчерашней тренировке все ещё вызывает вопросы и злит. Ладно, злится Аня на себя. — Ну я же просила. На «вы» только на тренировках. — Женя нахмурилась, пытаясь совладать с собой, взгляд то все ещё цеплялся за ключицы. — О чём вы хотели поговорить? — Я должна извиниться. — Женя на секунду опустила взгляд, но глаза почти сразу же вернулись к суровому взору Ани. — Прости, за то, что ушла молча, ничего не сказав. Это было ошибкой — не объяснить тебе ничего. Я не хотела говорить «прощай», но не была уверена, что ещё вернусь, так что сказать «до встречи» тоже не могла. — Почему ты ушла? — Это было очень глупое и обидное стечение обстоятельств. Не более. Пожалуйста, не думай, что я сбегала от тебя или тренеров. Ты ведь не думала об этом? — в глазах Жени плескалось сожаление вперемешку с надеждой. — У меня было достаточно времени, чтобы обо всем подумать. Хотя первые несколько дней дались тяжело. Я не хотела принимать, что Женька, которую я считала одной из самых близких подруг, могла просто развернуться и уйти. И Этери Георгиевна, как на зло, избегала этой темы, сколько не спрашивай. А потом… Я засунула все поглубже, чтоб не попадалось на глаза. Мне даже показалось, что я отпустила. — Аня улыбнулась, но как-то вымученно. — И тут вернулась ты… — девушка хотела сказать что-то ещё, но не стала. — Объясни, почему ты ушла. Много же Щербакова думала о возможных причинах. Перебрала всё, начиная разногласиями с Тутберидзе и заканчивая недостатком мотивации. — Порвала подколенное сухожилие. Восстановиться после такой травмы очень тяжело. Вернуться в большой спорт ещё сложнее. Ты лучше меня знаешь, что это такое — заново учиться стоять на коньках. Я не смогла. Не хватило сил. Шатенка облегчённо выдохнула. Про травму она почему-то совсем не думала, а все остальные варианты обижали. — Ты наверняка надумала множество разных причин, по которым я могла уйти. — А ты поставь себя на моё место. Близкая подруга, почти что старшая сестра, которая поддерживала и помогала вдруг ушла, не сказала ни слова, не попрощалась, сменила номер, удалила соцсети, просто испарилась. — Прости меня, я поступила глупо. — Я тоже. Неправильно было обижаться на то, что ты решила не говорить. Это не моё дело, и ты не обязана отчитываться и оправдывать мои ожидания. — Ань, я сейчас извиняюсь за вчерашнее. Давай забудем и попробуем возродить старую дружбу? Щербакова кивнула, улыбаясь все также натянуто, но на душе кошки заскребли. Фигуристка непроизвольно сжала кулаки так, что на ладони появились розовые следы от ногтей. Булатова опустила взгляд на руки Ани. — Ты чего? — А что если я не хочу с тобой дружить? — спросила Щербакова и покинула кафе спешным шагом. Солнце пекло нещадно, но по спине пробежали мурашки. Что она только что ляпнула? Аня медленно брела по тротуару, обнимая себя за предплечья и стараясь привести сбившееся дыхание в норму. С Женей не хотелось дружить, но сводить их отношения до сугубо рабочих тоже не хотелось.***
На улице было слишком жарко. Похоже желание взять все в свои руки повлекло за собой последствия в виде мучений под палящим летним солнцем. Долгожданное такси наконец подъехало, и девушка быстро села в машину, назвав адрес. Водитель кивнул и выехал из двора. Удивительно, но пробок по городу почти не было, так что уже через сорок минут девушка вышла из машины. Она видела этот подъезд уже сотни раз и код к домофону знала наизусть. Кнопки всё-так же заедают и дверь скрипит как и раньше. На минуту показалось что не было этих двух лет игнорирования, не было Олимпиады, и они все ещё хорошо общаются. Брюнетка поднялась на нужный этаж и остановилась напротив двери со значком «133». Вся решительность куда-то улетучилась, девушка задумалась. «Или сейчас, или никогда» — такие мысли промелькнули в голове брюнетки, когда она нажала на кнопку звонка. Две минуты спустя дверь открылась. — Что ты здесь делаешь? — Алина была очень удивлена. — Ты так и не научилась смотреть в глазок? — Медведева, что ты здесь делаешь? — Поговорить приехала. Младшая молча пропустила девушку в квартиру и закрыла входную дверь. Женя оставила кроссовки у двери и прошла на кухню. — Нравится тренироваться у Орсера? — Да, с Брайаном комфортно. Алин, я ведь не тренировки обсуждать приехала. — А что? От всех остальных тем ты упорно бегаешь, как маленькая. — Прости… — Женя виновато поджала губы. — За что? За что ты сейчас извиняешься, Медведева? — Я не имела права хамить тебе. Это твоя медаль. — эти слова дались тяжело, но Женя чувствовала, что должна была это озвучить. Загитова сверлила ее взглядом, пыталась расколоть и понять, где подвох, хотя сама кое-как сдерживала эмоции. — На осознание этого факта тебе понадобилось два года? — Загитова решила, что выплеснуть все эмоции и чувства через насмешки — лучшее решение. — Да, два года и одна девушка, терпения которой хватило на то, чтобы объяснить мне, где я накосячила. — Ты иногда бываешь удивительно тупой. — Алина снова насмехалась, стараясь взглядом зацепиться хоть за что-нибудь, лишь бы не смотреть в глаза Жене. — Признавать, что ты больше не первый очень тяжело. Я очень много думала над всем произошедшим. — И, что надумала? — Загитова думала о громкой ссоре, а получался более или менее конструктивный диалог — то, о чем девушка уже и не мечтала. Слишком напряжённые у них были отношения последние два года. — Алин, я… Да, я виновата. Я наговорила тебе слишком много, обвинила тебя во всем. Мне очень стыдно. — Серьезно? — младшая смотрела на Женю с вызовом. — Послушай, я… — Нет, теперь ты меня послушай. — Алина решила выплеснуть все, о чем думала. — Поставь себя на мое место. Мне пятнадцать лет, и я выиграла главный старт жизни. Получила золотую медаль, ради которой чуть ли не жила в «Хрустальном». А порадоваться у меня не получилось, как будто я украла эту медаль. Как будто я не достойна. Как будто я ничего не сделала ради этого, и мне просто повезло. И даже сейчас, два года спустя, мне говорят, что сколько бы я не брала медалей, любимицей и чемпионкой будешь ты. А мне просто повезло. — в уголках глаз стали скапливаться слезы, но девушка продолжала — После победы на Олимпиаде на меня свалилась гора критики. И ты, ты со своей обидой на весь мир, не способная смириться с обстоятельствами и результатом. Так ты ещё и обвинила во всем меня. За что? Что я сделала не так? Победила? — Да, в тот момент твоя победа казалась мне несправедливой. Я думала, Этери Георгиевна специально вытащила тебя из юниоров на взрослый уровень, чтобы у меня была соперница. Я два года тащила всю сборную, ставила рекорды, была единственной фавориткой. А тут из ниоткуда появилась ты. И техничная, и музыкальная, и вся такая идеальная что аж тошно — именно такой, ты мне казалась. — И я в этом виновата? — Нет, но я поняла это уже после того, как мы поссорились. — Вот именно, Жень. Мы поссорились. Какого черта тебя опять принесло сюда? Какого черта ты снова выясняешь со мной отношения? Почему ты снова маячишь перед глазами и причиняешь столько боли одним своим существованием? — Алина уже давно перестала думать, она просто говорила то, что чувствовала. — Я пришла поговорить. Я должна была извиниться. — Извинилась? — Да. — Вон из моей квартиры. Уходи. Не делай ещё больнее. Я думала ты не сможешь ранить меня сильнее чем тогда, но я ошиблась. Уходи. Видеть тебя не хочу. — Загитова отвернулась к окну, не желая показывать своих слез. Женя встала с диванчика, но уходить не собиралась. Девушка подошла к подоконнику и оперлась на него, подбирая слова. — Уйди, Жень. — Алин, прости. Я уехала в Канаду не только из-за конфликта с Тутберидзе. Я сбегала от самой себя. Подумала, что, если останусь здесь — добью тебя, мы окончательно рассоримся. Не сможем не то что дружить, тренировать в одной группе будет невозможно. Я бы просто не смогла. Ты, думаю, тоже. Ну-ка посмотри на меня. — старшая аккуратно коснулась подбородка Загитовой пальчиками и приподняла, чтобы взглянуть в лицо юной девушки. — Это было худшее твое решение. Мы могли поговорить после того, как ты успокоишься. Обсудить все, я бы выслушала тебя. Может смогла бы что-то объяснить. Этот разговор мог состояться раньше. Чего ты испугалась? — Саму себя. Я не разбиралась в своих чувствах. Не понимала, что делаю и что говорю. — Я могла бы выслушать, попыталась бы понять. Почему ты не дала мне шанс? — Я не знаю. Слишком много всего тогда навалилось. А я упорно шла к медали, не замечая ничего. Наверное, моя упрямость сыграла со мной злую шутку. «Сейчас или никогда» подумала старшая. — Жень, я тебя… — последнее слово утонуло в поцелуе. Медведева нагло заткнула Алину, не желая слушать ничего. Слишком долго Женя ждала этой возможности, а другого шанса могло и не быть. И эта «самоволка» лучшее решение к данному моменту.