18 жизней

— Блин, — прошептала Рина, забыв о том, что ей по статусу не полагается говорить такие фразы, которые используют простые жители. Хотя вообще-то она бы с радостью стала обычной имперкой. С другой стороны, а что бы с ней тогда было? Она могла бы быть служанкой максимум. А вообще ее сначала и выгнать хотели... — Меня здесь быть не должно. Что скажет император... Вик один из последних заметил Рика и остальных. И увидев императора он сначала испугался, но тут же успокоился. Раз он все-таки решил быть смелее и увереннее, значит так оно теперь и будет. Он столько времени пытался вырасти над собой. Еще более жестокие обстоятельства должны этому помочь. Война уносит тысячи жизней, но его, Вика, она должна только заставить, наконец, взять себя в руки. Видимо, с ним только так и получится... Подумав об этом, Вик горько усмехнулся. Сейчас ему нужно было собрать всю свою решительность, наверняка она есть, он же имперец как-никак! Да, всего лишь жалкая ошибка генератора, но все же... Он должен вырасти над собой. Высказать императору пару вещей и продолжить сражаться, чтобы защитить те тысячи невинных жителей других государств, которых пока не трогают, но в любой момент могут неожиданно напасть, пока все воины сосредоточены в Пиковой империи. И ведь у него уже начинает получаться... ... Рик, наконец, увидев вдалеке "своих", как он для краткости мысленно называл объединившихся жителей Зонтопии, Курограда, Варуленда и Пиковой империи, возликовал, но виду не подал. Он всю дорогу был совсем не уверен в том, что сможет дойти, но все получилось. Причем удалось пройти по относительно безопасному пути. — Безобразие, — ворчал по пути Пик, возмущаясь поведением джокерских. — Если уж напали, то пусть нормально сражаются! А то будто жалеют нас. — Знаешь, нам это только в плюс, так что не сглазь, — тихо одернула его Клео. Рик бесшумно облегченно выдохнул. С ворчанием императора у него давно возникли пренеприятнейшие ассоциации. И вот, они подошли. Навстречу вышел Курон, приготовившись к тому, что его отчитает Куромаку. — Здравия желаю, — отчеканил он, обращаясь к правителям и избегая встречи со взглядом Куромаку. — Курон, товарищ Куромаку хотел что-то обсудить с теми... — Рик на секунду замялся и, едва заметно подмигнув ему, продолжил: — солдатами, расшифровавшими вражескую записку. — Хорошо, — Курон, воспользовавшись случаем, отвернулся и пошел к зонтопийцам. Ведь это они расшифровали записку. Он понятия не имел, как отреагирует трефовый король на "солдат", совершенно не похожих на обычных и поэтому, уже не стараясь сохранять спокойствие и оставаясь уверенным только внешне, мысленно проклинал день, когда сбежал из Курограда. Хотя понимал, что виноват в этом никто иной, как он сам. Курон напряженно ждал, что Куромаку спросит, почему он не в Курограде, ведь думал, что правитель не видел его, встретив Курокайхо и Курохико. Куромаку действительно не заметил его, Курохонки и Куромаджи, но был почти уверен, что и они сбежали. — Знаете, я предлагаю пока что ненадолго здесь остановиться, — тем временем заявила Эмма. — Итак много шли. — Думаю, можно, — согласилась Клео и посмотрела на Риккардо и Пика. — Поддерживаю только потому, что мне тоже нужно кое с чем разобраться, — заметив Вика и Рину, ответил Пик. — Подчиняюсь мнению большинства, — вздохнул Риккардо. — Да ладно, ты подчиняешься! — изумилась Эмма. Рик выдохнул. Его задача выполнена. Он осмотрел это мирное место... и вдруг увидел тех, кого совсем не хотел бы увидеть за свою жизнь. Веронки. Эти странные, легкомысленные и беспомощные девушки. У Рика, имевшего доступ ко всей информации, добытой шпионами, сложилось самое неприятное о них представление. "Что они здесь забыли?" — раздраженно подумал советник императора Пика, смотря на трех розоволосых девушек, о чем-то разговаривающих между собой. Он подошел к ним. — Здравствуйте. Позвольте спросить, что вы здесь делаете? Веронки переглянулись, прыснули, и девушка с насыщенно-розовыми волосами, собранными в пучок, встала и подошла к Рику. — Позволь узнать, что ты здесь делаешь? — То же, что и они, — раздраженно вздохнул Рик, кивнув куда-то в сторону Курохонки и Куромаджи. — Ясненько, — веронка подошла к нему еще ближе. — Теперь ответь, пожалуйста, на мой вопрос, — сделал шаг назад Рик. — Ну, моя подруга была ранена, и мы пришли за помощью, — а веронка снова шагнула к нему. — Во-первых, попрошу отойти от меня чуть подальше. Во-вторых, что случилось с твоей подругой? И в-третьих, причем здесь ты и... еще одна... подруга? — полувопросительно закончил Рик. Девушка, неохотно отойдя на полшага назад, ответила: — Ее ранили мечом... — Это серьезно? — Ну, честно, — явно нехотя признала веронка, — ваши говорят, что нет. — Тогда что вы здесь делаете?! — немного повысил голос Рик. — Успокойся, что ты так нервничаешь? — Да кто ты такая, чтобы со мной так разговаривать?! — Хм, дай-ка подумать, что бы мне тебе обо мне сказать для начала, а то обо мне много говорить... Марта, одна из первых красавиц Вероны, приближенная принца Ромео. — Хм, Рик, генерал Пиковой империи и главный советник императора Пика. Неприятно познакомиться. — Невзаимно, — усмехнулась Марта. — Твои проблемы, — разозлившись и окончательно наплевав на формальности, грубо бросил Рик и отошел. — А проблем-то и нет, — сдерживаясь, чтобы не засмеяться, с улыбкой пробормотала одна из первых красавиц Вероны и вернулась к подругам. Эта девушка быстро могла подстроится под складывающиеся обстоятельства, хотя они ее не всегда устраивали, и поэтому грубое обращение ее никак не задевало уже спустя некоторое время с того момента, как в Вероне побывал Ару. И хотя она могла сохранять хорошее расположение духа даже в отчаянных ситуациях, изменить их она могла очень редко. Но она предпочитала не обращать на это внимания. Рик, отойдя от веронок, задумался: "В империи девушки все же лучше. Могут думать не только о романтике, пустой болтовне и прочей чуши, а делом заниматься... Хотя, нет, в империи не лучше..." Рик тут же вспомнил одну жительницу Пиковой империи. Викки, имеющая номер сто и выполняющая все на сто процентов. Она... местный идеал, и по стечению обстоятельств лишь один Рик знает, что скрывается за маской ответственной, умной, решительной, смелой и готовой ко всему девушки. Совсем другая она на самом деле... О черт! Как это бывает, когда не отпустишь ситуацию, приходящие воспоминания начали настойчиво всплывать и заставлять прочувствовать все, что почувствовал тогда. "Как я вообще влюбился в нее? — проскользнула мысль у Рика, пытающегося мысленно раздраженно перекричать воспоминания: — Хватит! Как же теперь об этом забыть?.." Его отвлек громкий и уверенный голос... Вика, которого вновь за что-то отчитывал Пик. Рик тут же обернулся в их сторону. — Господин император... Не сочтите за дерзость... Но я ведь всегда буду для Вас ничтожным, — Вик поднял голову и пристально посмотрел в глаза Пику. — Что бы я ни делал. Вам вообще невозможно угодить. Я делаю все, что могу. Причем, не получаю в ответ ничего хорошего. Да вообще никто не может сделать так, как Вам нужно. Рик и Рина никогда не дадут Вам совета, который хотите услышать от них Вы! — услышав свои имена, уже подошедший Рик и Рина переглянулись. И действительно. В большинстве случаев, когда они, как советники, давали Пику советы, он говорил, что это не подойдет. В итоге же он делал все по-своему, но его решения были подозрительно похожи на советы. — А сколько имперцев Вы уже выгнали! Почти что ни за что! Я видел их всех, я знаю, что каждый из них мог бы быть полезным! Кроме того, они были хорошими и без любых способностей! Но Вам ведь невозможно угодить! — Им не было бы дела до империи! — перебил Пик. Его зрачки яростно залились красным цветом, он поднял вверх свой ключ. — Они бы делали все и для империи, и для Вас! — Вик обеими руками перехватил ключ (и откуда сила взялась?!), чтобы Пик его не ударил. — Они бы старались даже больше, как вы говорите, "полезных", по себе знаю! Я делаю все, что в моих силах, да каждый из имперцев делает все, что в его силах! Но Вы в ответ только портите наши жизни!!! Из-за Вас у империи остается все меньше шансов на существование!!! Мара слушала, невидяще смотря в их сторону, и с ужасом узнавала в Вике себя. Случай в четырнадцать лет, которого она стыдится до сих пор. — Похоже на сумасшествие, — изумленно констатировала Лару. — Ты и про меня так говорила, — холодно заметила Мара. В это время уже давно вернувшийся Курон подошел к Рику и Рине и тихо сказал: — Рина, Рик, уведите императора Пика, а мы попробуем разобраться с Виком. — Хорошо, Курон, — кивнула Рина. И оба советника подбежали к императору. — Господин император! — Господин император, пожалуйста, не воспринимайте его всерьез, — сказал Рик, пока Рина отобрала у Вика ключ и вернула его Пику. Они с обеих сторон под руки повели императора подальше. — Ну чего можно ожидать от ошибки генератора, он ведь всегда проявлял слабость, показывая все свои эмоции, ну зато мы теперь знаем, что он еще и злиться умеет... — тут только Рик одумался и сразу же мысленно одернул себя. — Кхем... Положение поспешила спасти Рина: — Мы разберемся с Виком. А вы не думайте об этом, захотелось ему выделиться, чтобы пожалели его. Мы же все его знаем... — Рина отвернулась и опустила голову. — Впрочем... Не нам что-то Вам объяснять, — закончил Рик. Рина лишь для виду кивнула, как бы соглашаясь. И хоть Рик и Рина говорили в пользу императора и в осуждение Вика, они были согласны с последним и теперь совершенно не думали о нем так, как говорили. На самом деле Вик озвучил мысли, давно неоднократно посещающие каждого из жителей империи... И где-то в глубине сознания у Рины промелькнула мысль, что она прошлая себе ее такие слова ни за что бы не простила. И вдруг она начала злиться на себя и Рика. Пиковая империя была одним из самых честных государств, и многие ее жители ненавидели и презирали беспринципность и ложь. А в данной ситуации брат с сестрой были очень неискренними. — Но будьте уверенны, мы разберемся с ним, — испытывая к себе от этих лживых слов отвращение, но желая закрепить успех, пообещал Рик. — Можете об этом и не переживать. — Интересный ты человек, братик, — совсем разозлилась Рина, когда Рик почти что точь в точь повторил ее недавнюю фразу. Он часто поступал похожим образом — когда их обоих для совета звал к себе Пик, Рина, первая озвучившая идею, была не услышана императором, и за ней повторял Рик. Пик хвалил Рика за совет, так никогда и не узнавая автора этой идеи. — Со мной обращаешься, ну, так себе, Вика вообще не воспринимаешь, зато императора боишься! — Клевета, — отрезал Рик, но его сестру теперь, когда она была на эмоциях, не так-то просто было сбить с пути. — Ну-ну. Как что-то плохое случилось, так ко мне идешь изливать душу, а как мне от тебя что-то нужно, так ты то занят, то еще что. Однако всегда в своем плотном графике находишь время на то, чтобы прийти ко мне и на что-нибудь пожаловаться. С Виком ты и сам чувствуешь себя императором. А я все детство пыталась балансировать между вами. И в итоге, сделав максимально рациональный выбор в вашу пользу, все время чувствовала себя перед Виком виноватой! А то, что ты императора боишься, вообще очевидно! Ты... — Что еще в таком духе ты можешь рассказать о Рике? — насторожился Пик. — О, господин император, много всего! — Рина тысячи раз ужаснулась от своих слов, но уже совершенно потеряла над собой контроль. — Это он только с виду холодный, уверенный в себе, строгий, серьезный и так далее, а на самом деле он сломлен... — Рина! Прекрати! — прикрикнул Рик. — Сломленный и жалк... Рик ударил ее ладонью по затылку и тут же в ужасе отдернул свою руку и схватил себя за запястье. С контролем над злостью и страхом у него всегда были большие проблемы. Он как мог их скрывал внешне, но решить не мог. И когда не сдерживал своих эмоций, часто чувствовал вину. — Генерал-советник! — строго крикнул на него Пик. — Требую объяснений! — Дожила... — прошептала вмиг переставшая злиться Рина, сначала оцепеневшая от подзатыльника. Она могла ожидать этого от кого угодно, но не от самого дорогого человека. Собственного брата. Ей хотелось плакать. Но в империи было правило: имперцы не плачут. Поэтому она прикусила губу, и это, как всегда, ей помогло. И поняла, что с другой стороны, это она виновата. "Я виновата гораздо больше, — подумала Рина, теперь полностью осознавая, что наговорила. — Я выдала тайны брата. Тому, от кого их нужно было скрывать тщательнее всех, — императору. Я получила самое меньшее наказание, которое только могла." — Генерал-советник, требую объяснений, — повторил Пик. — Рина во всем права, — тихо, но как можно тверже начал Рик. — А я испугался, что Вы все узнаете. Рина с плохо скрываемым ужасом посмотрела на Рика. Для имперца признание императору в своей трусости и слабости почти что равно приговору к смерти. — Разберемся с тобой после, — многообещающе и очень угрожающе пообещал Пик. — Господин император, я не лучше! — в страхе за брата заметила Рина и как на тот момент могла спокойно объяснила: — Я ведь только что его предала. И в чем-то немного преувеличила. — Ох, мне вот что интересно, — вздохнул Пик. — Вы ничего не придумываете в свое оправдание, а признаетесь в своей вине, потому что понимаете, что если скроете, а я все же обо всем узнаю, будет только хуже, так что вы не рискуете. Или вы действительно чувствуете вину и желание исправиться? — Мы... Действительно понимаем, что виноваты, — с таким видом, будто совершила ужаснейшее преступление, ответила Рина. Ее целью было не унизить родного брата, а оправдать названного, Вика. Но все пошло совершенно не по плану. А все из-за того, что она не сдержала своей злости. Высказала накопившееся за долгое время возмущение в самый неподходящий момент. И вот, результат не заставил себя долго ждать. — А теперь посмотри мне в глаза и повтори то же самое! Имперка подняла голову и, смотря правителю в глаза, слово в слово повторила то, что сказала. И решила для себя — пусть эта ситуация будет для нее уроком. — Рик! — прикрикнул император. Генерал, как его сестра, посмотрел Пику в глаза и отчеканил: — Виноват и действительно это понимаю. "День эмоций", — подумала Рина, даже не подозревая, насколько права. — Слвсем уже ослабели. Все трое, — закатил глаза Пик. Тем временем Вик замер, смотря им вслед. Его нерешительная часть снова начала одерживать верх. — И все-таки, что же с ним произошло? — недоуменно спросила Лару, давно сделавшая для себя вывод о том, что Вик — нерешительный и трусливый. Теперь ей казалось, что она все же поторопилась с выводами. Куроградцы задумались и начали обсуждать, что предпринять в сложившейся ситуации. Обострение отношений с правителями Курограда и Пиковой империи, пожалуй, никому не будет играть на руку, и они это понимали. А Мара, все смотревшая на Вика, оглянулась и, недолго думая, подбежала к нему. — Что же я натворил?.. — Вик сокрушенно упал на колени. — В кого я превращаюсь?.. — он опустил голову. — В какого-то монстра... Я становлюсь только хуже, чем был до этого... Он прикрыл глаза и тут же сильно зажмурился. Вдруг он почувствовал на плече чью-то ладонь и услышал тихое: — Ты не становишься хуже. Вик удивился и, открыв глаза и обернувшись, заметил Мару. — Я становлюсь более жестоким, — объяснил Вик. — Ты становишься увереннее, — возразила Мара. — Ты еще не знаешь, что я сделал. Одного джокерского чуть до истерики от страха не довел, кого-то из них вообще убил... — Так они наши враги! Как бы страшно это ни звучало, в данном случае ты правильно поступил. — Это довольно спорная тема, потому что они тоже живые люди, и я более чем уверен, что многие сражаются с нами против воли, — протараторил Вик. — Так зачем они это делают, если не хотят? Неужели они могут опуститься до такого против воли? Это что тогда нужно было с ними сделать?! Мара снова вспомнила себя четырнадцатилетнюю. Совсем не умевшую отказывать, но потом благодаря подруге Лару понявшую, что ни к чему хорошему такое поведение не приведет. — Вот я и говорю, это спорная тема. Спорить можно бесконечно, но каждый останется при своем мнении, — и вдруг вернулся к изначальной теме: — А вообще, я и сам уже разобраться не могу. Будто не могу определиться, каким я больше хочу быть — жалким, неуверенным в себе слугой-почти-изгоем, к чему я, вообще-то, уже привык и что не противоречит моим взглядам, или таким, как все они, — он кивнул на удаляющихся Пика, Рика и Рину, — решительным, умеющим постоять за себя и за других, но вместе с тем равнодушным и жестоким. В жизни все настолько двояко, и каждая тема настолько спорная, что хочется просто забиться куда-то в угол и переждать проблемы. Дожидаться, что все решения придут сами собой... Вопиющий пример слабости человека, — очень самокритично добавил он. — Кто-то хочет забиться в угол, а кто-то еще хуже, — вспомнив еще что-то, задумчиво заметила Мара. — А насчет этого случая... Знаешь, у меня было похожее. Я долго терпела, много раз разочаровывалась, плакала по ночам, а в один момент так же не сдержалась... Нужно искать какую-то золотую середину. Быть не слишком мягким человеком, и в то же время не грубым и жестоким. — Да, ты права, — прерывисто вздохнул Вик. — Спасибо тебе. Куроградцы посмотрели на них и решили, что Мара, кажется, все уже решила сама. — Слушайте, — вдруг вспомнила Лару, неожиданно даже для самой себя, — а кто сейчас стоит на охране нашего места? Делегаты напряглись, поняв, что никто сейчас их место не охраняет и никто не на разведке. Но тут же Курохонки заметил: — Никто, но мне кажется, что в этом уже нет особого смысла. Мы далеко от сражений. — Солидарна, — мигом успокоилась Куромаджи, — враги не появлялись рядом уже много времени. — Действительно, — согласилась Лару. — И все же мне кажется, что лучше не терять бдительность, — все еще сомневался Курон. — Какой же ты зануда, — вздохнула Лару и закатила глаза. Курон, прищурившись, посмотрел на нее и заметил, что даже не возмущен таким "простожительским" обращением. Оно скорее вызывало добрую усмешку. — Иногда бывает такое, — соглашаясь с Лару, прошептала Куромаджи так, что услышал только стоящий рядом Курохонки. Окончательно успокоившись, все четверо хотели было разойтись, как вдруг варулендка, видимо, увидевшая что-то плохое, сорвалась с места. Делегаты обернулись и увидели джокерских. — Внимание! Враги! — крикнул Курон, и все трое бросились за оружием. В этот момент вернулись Пик, Рик и Рина. После оповещения Курона и правители, и жители заметили небольшую толпу солдат Джокера. И каждый, бросив свои дела, кинулся сражаться. Все старались, как могли. Лару стреляла из лука, что у нее уже не так уж и плохо получалось. Клео читала мысли джокерских и подсказывала, откуда ждать опасность. Эмма и Пик командовали и думали друг на друга одно и то же: "выключи начальника!". Вик пытался что-то делать, но больше защищал своих, чем атаковал чужих. Рик же, чей звездный час настал, проявил свои многочисленные боевые навыки. Да даже веронки, на удивление генерала Пиковой империи, для своего уровня подготовки сражались... ну, в принципе, сносно. В стороне стояла только Мара. Она с подступающими слезами смотрела за битвой, желая отвести взгляд, но этого сделать никак не удавалось, и с каждой секундой ей все больше казалось, что вот-вот сейчас она упадет в обморок. Ей было больно на все это смотреть, она бы уж точно не могла бы принять в этой битве участие. Так что ей бы следовало убежать, но она и пошевелиться не могла... ... Все произошло быстро, никто ничего не понял и оглянуться они не успели, как джокерские убежали. Сначала правители и жители подумали, что это было спасение бегством, но как-то странно было со стороны джокерских в этом случае спасаться. Внимательно всех оглядев, Клео начала догадываться, в чем дело. — По-моему, кого-то среди нас не хватает. — О ужас, — заметив отсутствие двух человек, едва слышно сказала Рина и одновременно с этим Курон объявил: — Отсутствуют солдат Пиковой империи Вик и жит... — он оборвал себя на полуслове, ведь простых жителей, в том числе всех жительниц Варуленда, на войне быть не должно. Но Лару все уже заметили, так что смысла скрывать что-то от правителей не было. — Жительница Варуленда Мара. — Блин, это совсем страшно, — дернулась Лару. — За них действительно тревожно, — согласился Корслет. Все жители были с ним согласны. Они слишком хорошо успели узнать Вика и Мару, самых скромных и пугливых среди всех, если не считать министра просвещения, который тоже был на них чем-то похож. К этим троим остальные уже как-то машинально относились как к младшим, хотя Вик, как первый житель империи, был почти старше всех. И вот, Мара и Вик пропали. Это не министры Зонтопии и не делегаты Курограда, за этих двоих страшнее. Они считались слабыми, и, хотя некоторых это иногда раздражало, сейчас хотя бы совсем немного боязно стало всем. — Это нападение толпы на нас всех могло быть отвлечением внимания, — соображала Клео. — И когда эти двое были похищены, им больше не было смысла нас отвлекать, и они убежали, — понял ход ее мыслей Риккардо. — Но зачем они им? — озвучила немой вопрос всех присутствующих жителей Куромаджи. — Думаю, пока что мы этого никак не узнаем, — вздохнула Лару, запереживавшая за подругу, но старавшаяся этого не показать. — А зачем вам это знать? — заговорил Пик. — А мы с вами, правители, сильно отвлеклись. Пора идти к Джокеру. — Я остаюсь здесь, чтобы еще кое-что обсудить, — предупредил Куромаку. Пик кивнул. — Рик, веди. — Мне кажется, с этой задачей лучше справится кто-нибудь другой, — избегая взглядом императора, признал генерал-советник. — Что-то ты сегодня все время с плохих сторон себя проявляешь. — Если бы я ничего не сказал и повел вас туда, куда не нужно, и в итоге мы бы все в лучшем случае не смогли бы туда попасть, то было бы хуже. — В этом есть доля правды, — вынужден был признать Пик. — Я могу вас отвести, — вызвался Курон и взглянул на Куромаку. Тот подумал и отпустил его. Курон повел Пика, Риккардо, Клео и Эмму вперед. Когда джокерский взял его в плен, по пути он отмечал взглядом хоть какие-то ориентиры, поэтому мог сориентироваться... ... Кто-то грубо толкнул жителя Пиковой империи и девушку из Варуленда в темную комнату и запер дверь. Там не было ни одного источника света или воздуха, но было ощущение, будто стены пропускают воздух. Хотя материал, напоминавший смесь дерева и металла, выглядел слишком плотным для этого. "Не думал, что когда-нибудь снова здесь окажусь", — промелькнуло в голове имперца Вика, прежде чем он услышал справа всхлип. Он инстинктивно повернулся на звук, но из-за полной темноты ничего не увидел. А всхлип раздался снова. — Неужели это конец? — прошептала Мара сквозь слезы. Вик отвернулся обратно и устремил взгляд в темноту. Его охватили явно не веселые мысли. — Я просто не могу поверить в это! — повысила дрожащий голос Мара. Она обхватила колени рукой и положила на нее голову. Она больше не могла сдерживать слез. Свою такую недолгую жизнь она прожила, как ей казалось, совершенно зря. Она почти никому не была нужна, случалось так мало радостных моментов. Когда ей было четырнадцать, она думала и вовсе свести с жизнью счеты, (как глупо теперь ей это казалось), а сейчас, будучи семнадцатилетней, она поняла, как хорошо, что в тот момент у нее появилась Лару — подруга, ради которой она жила это недолгое время, понимая, что хоть одному человеку она нужна. — Неужели моя жизнь закончится так? А я ведь так ничего и не успела сделать! Как же я бездарно прожила эти годы... Слушая ее, Вик невольно думал о своей жизни. М-да, тоже не очень-то завидная биография — первый житель, видевший всех чаще всего с позором изгнанных из империи и сам чуть не ставший таким. Жалкий слуга, не уважаемый совершенно никем. Действительно, почти что изгой. Хотя лет до двенадцати он все же был не так одинок. Рина, сестра генерала-советника и скорее всего даже будущего императора Рика, до последнего от Вика не отворачивалась, хотя даже сам ее брат ненавидел его. И кто знает, может, Рине балансировать между братом и другом, к которому относилась, как ко второму брату, было гораздо тяжелее, чем Вику — покорно терпеть бесконечные задания и унижения, а за каждую, даже самую небольшую провинность нести наказание. А Мара через какое-то время немного успокоилась. По крайней мере уже могла восстановить прерывистое дыхание. — Прости, — тихо извинилась она перед Виком. — Я очень испугалась, но ты не должен был это выслушивать... Вик по большей части неосознанно нашел на ощупь ладонь Мары и осторожно прикоснулся к ней в знак поддержки. — Ничего, все в порядке... Наверное, он хотел сказать что-то еще, но оборвал себя. Мара крепко сжала его ладонь, и Вик решил, что пусть дальше говорит она, если ей есть, что сказать. Но на пару секунд воцарилось молчание. — Спасибо, — больше чтобы разрушить угнетающую ее тишину, тихо поблагодарила Мара. — Странно, зачем мы им понадобились? — через какое-то время заговорил Вик. — Действительно странно, — согласилась Мара. — Нет, это совершенно не логично, — совсем успокаивался Вик. — Им от нас вообще никакой пользы быть не может. А просто так никто никого похищать не будет. Значит ли это, что они, к примеру, ошиблись? И нам тогда все равно ничего не сделают? — А если все-таки... им именно от нас что-то нужно? Я не знаю, что им может быть нужно... но это возможно. Вик задумался и вздохнул: — Действительно, нельзя утверждать, что они ошиблись. Но я совершенно не понимаю, что они от нас хотят... — И от этого только страшнее, — одновременно заключили оба. И снова молчание. В голову настойчиво пробивались страшные мысли, и чтобы от них спастись, Мара начала срочно придумывать, что еще можно сказать. "А Вик? Ты о нем хоть подумала? Ему, может, наоборот как раз, тишина нужна?" — промелькнула у нее укоряющая мысль, и она украдкой вздохнула. Но ладонь Вика все равно не отпустила. А он хотел что-то сказать, поддержать эту, хоть и с совсем недавних пор знакомую, но уже ставшую ему дорогой варулендскую девушку хоть как-то, ведь к нему самому так же, как она, по-доброму уже давно никто не относился, но каждая новая фраза казалась ему не той. Ох уж эта гадкая неуверенность в себе, которую очень сложно побороть, что ты ни делай. — Если ты не против... Можно мы о чем-нибудь поговорим? — попросила Мара. — Молчать страшно... — Конечно, — не раздумывая, согласился Вик. — О чем? — О чем угодно. Но лучше о чем-то... обыденном. Но главное — не молчать. Вот например... расскажи что-нибудь о себе, если, конечно, ты не против. — Ну, обо мне мало рассказывать. Все основное ты уже знаешь. Вик тут же невольно задумался о сказанном. "Все основное ты уже знаешь". Сказал так, будто они знакомы много-много лет. Хотя, так и ощущалось, вопреки тому, что с их знакомства и месяца не прошло... — Если хочешь, в таком случае и ты можешь рассказать что-нибудь о себе, — предложил Вик, и Мара ухватилась за эту возможность прекратить тишину, как утопающий за соломинку. Она рассказала почти все. Много прерывалась, чтобы объяснить что-то — например, что она еще в свои четырнадцать лет делала на заводе — работала! Оказалось, в Варуленде каждый воспитывает себя сам, как может, но уже к четырнадцати годам должен быть готов работать "во благо "великого" государства и во имя не менее "великого" Вару". А еще там очень строгие законы и суровые наказания, поэтому люди элементарно боятся совершать преступления. Большинство преступников таковыми считались из-за случайного и очень плачевного стечения обстоятельств. Все это понимали, и поэтому лишь немногие боялись столкнуться с преступником. Гораздо больше людей боялось властей. Но в этом был и плюс — минимум настоящих преступников. И отчасти благодаря этому так вовремя у Мары появилась первая и единственная подруга. Тринадцатилетняя тогда Лару до знакомства с Марой, в отличие от нее, жила не одна и, более того, не у себя дома. Фактически, ее можно было назвать бездомной. Так уж сложились обстоятельства, о которых она то ли не помнила, то ли на которые предпочитала не обращать внимания, что было больше на нее похоже. Хозяйка квартиры, ее старшая знакомая, согласилась приютить у себя Лару с условием, что та будет ей помогать с домашними делами, пока она будет на работе. Однако Лару все выполняла наоборот, и от нее были одни проблемы. Она не понимала, что делает не так, но знакомая ее выгнала. Лару на нее пообижалась, думая, что та могла бы и объяснить, что ей не нравится, а потом поняла, что больше ей идти некуда. Недолго думая, она решила стучаться в каждую квартиру, пока не найдет человека, который ее приютит. Когда прошло время, и самой Лару казалось это странным и глупым, но тогда от безысходности ей больше ничего и не приходило на ум. Как раз в тот момент Мара лежала на холодном полу в своей маленькой квартире и смотрела в потолок. Она не думала ни о чем конкретном и не следила за потоком своих мыслей. Она не знала, сколько времени лежит, ночь сейчас или день и не должна ли, кстати, она сейчас быть на работе, куда ей по случаю четырнадцатилетия недавно пришлось устроиться. Где ей приходилось трудиться больше остальных из-за безотказности, но не получать ничего за то, что перевыполняла свою работу в несколько раз. Да наоборот, она получала лишь упреки, неодобрение, насмешки, замечания. Из-за многочисленных косяков, будто преследующих ее. Ну не могла она не накосячить, это было как проклятие! Как же это было обидно... Она поначалу каждый вечер, а иногда и ночами плакала, а потом ей вдруг стало все безразлично... И вот, когда Мара лежала на полу в своей квартире, она услышала стук в дверь. "Здесь-то кому я нужна? Или меня на работе хватились? Некому их работу делать", — подумала Мара и осталась лежать, назло пришедшим, как она была уверена, коллегам. Не прошло и половины минуты, как в дверь вновь постучали. Громко, долго, настойчиво. Еще, еще. Мару это начало раздражать, она поднялась и подошла к двери. Открыла и увидела на пороге девочку чуть младше нее. Простая одежда, как и у нее, Мары, волосы собраны в два хвостика и, конечно же, глаза скрывают зеленые очки. — Здравствуй, — сказала она. — Слушай, тут такое дело... Короче, по стечению обстоятельств я осталась без дома, и... можно я хотя бы какое-то время у тебя поживу? Мара прямо перед ее носом захлопнула дверь. — Эй, ну что же никто не может войти в мое положение! Мне же больше некуда идти! Мара задумалась. Не далее как вчера она думала о несправедливости и жестокости жизни и людей. Но и сама она сейчас поступила довольно жестоко. Хотя, возможно, поступила она правильнее с точки зрения безопасности, но, как она решила, у нее случай особый. "Ладно, — решила она. — Пусть у меня поживет. Даже если она преступница, что, впрочем, маловероятно, мне уже нечего терять." Мара снова открыла дверь и пропустила неизвестную: — Проходи, расскажешь об этом подробнее. Девочка, уже отошедшая от двери, снова к ней подбежала и, сказав "спасибо ", прошла в квартиру. — Ну, так-то я уже все рассказала. Меня, кстати, Лару зовут, — представилась пришедшая, когда Мара закрывала дверь. — Мара, — представилась хозяйка квартиры, села на кровать и устремила свой взгляд в окно. Воцарилось недолгое молчание. Лару, осмотревшись, села на стул возле стола у стены напротив кровати и, когда ей надоело смотреть в окно, за которым не происходило ничего интересного, спросила: — А что ты такая грустная? — Какая есть, — отозвалась Мара. — Ну, хорошо... — на пару секунд задумалась Лару. — А почему ты такая есть? — Ну я что ли знаю?! — повернулась к ней Мара. — Ну, а вдруг. — Не вдруг, — и она снова отвернулась к окну. — И все-таки, ты какая-то слишком мрачная. У тебя что-то плохое случилось? — Даже если и так, тебя это абсолютно не касается, — отрезала Мара. — А мне кажется, что так или иначе касается. Раз уж мы теперь живем вместе. — Лару, оставь меня в покое. — Да почему? — Мы едва знакомы. Почему я должна посвящать тебя в свои проблемы? — Ладно, — с досадой вздохнула Лару и подумала: — "Ну и скучная же мне досталась соседка." ... С тех пор прошло время. После одного случая Лару и Мара все же нашли общий язык и подружились. Лару помогла Маре справиться с ее состоянием, а Мара научила подругу думать не только о себе, но и о других. Они положительно друг на друга влияли... За разговорами Вик и Мара не заметили, как пролетело время и как оба смогли забыть о том, где находятся. Обоим им всегда было сложно найти подходящего собеседника, но когда такой находился, то они могли разговаривать часами. Их напрягали долгие разговоры, но не в таких случаях, когда они могли говорить о том, о чем им хочется говорить и слушать то, о чем им интересно послушать. От рассказов о себе они перешли к разным рассуждениям, а рассуждать оба могли сколько угодно, пока их не остановят. Только обоих часто останавливали. Не было много времени для размышлений, не было людей, с которыми ими можно было поделиться. Но теперь они нашли друг друга. И в моменте им было удивительно хорошо во время, когда все было плохо. Но тут дверь открылась, впустив немного света, и вошли двое джокерских. Когда глаза привыкли к свету, одного из них Вик узнал и снова почувствовал себя виноватым. Это был тот самый, которого Вик тогда напугал, чтобы освободить куроградцев и зонтопийцев. Тот джокерский держал в руках коробок спичек. Второй что-то говорил на своем языке. Замолчав, он толкнул локтем первого и что-то коротко сказал. Тот тихо обратился к Вику и Маре: — Он вам говорил, что вы здесь не просто так. И что завтра вернется наш предводитель и будет допрашивать вас. А, и чтобы не было слишком темно... В этот момент второй вырвал у него из рук коробок спичек и кинул их Вику и Маре. — Вам от нас ничего не добиться, потому что мы сами ничего не знаем, — набрался смелости Вик. Первый джокерский нахмурился и сообщил это второму. Тот зло засмеялся и что-то проговорил. Первый перевел: — Дословно: не надо врать. И не думайте, что мы ошиблись. Не прикидывайтесь. Просто решайте: говорите правду или мучительно умираете, — последние слова ему дались с трудом. Второй ухмыльнулся и вышел. Первый грустно посмотрел на Вика и тоже покинул комнату.