***
Берт шел медленно, жалея о собственной безграничной доброте. Он решил сделать крюк, чтобы раздобыть Робу и себе кофе в автомате. Теперь мало того, что эта бодрящая жижа нещадно жгла ладони сквозь тонкие бумажные стенки, так еще с каждым шагом норовила перемахнуть за край и познакомиться с чувствительной кожей поближе. Объемная папка под мышкой тоже не добавляла маневренности. Путь до кабинета показался Берту бесконечным. Шел медленно — пекло, шел быстро — обжигало. Но скорая встреча со Штицхеном заметно поднимала настроение и придавала сил. В голове один за другим возникали планы по удержанию Роба в кабинете. Ведь тот точно помог бы развеять ночную скуку… «А если использовать эластичные бинты…» Представив связанного Роба, Берт рвано выдохнул и снова ускорился. Горячие капли моментально ошпарили руку. Тихо описав ситуацию одним емким словом, он снова замедлил шаг. Стоя у кабинета, Берт осознал проблему. Обе руки были заняты, так что дверь так просто не открыть. Разве что получится постучаться… Чуть не выронив папку, носком ботинка он стукнул по двери. Вышло не очень, но в стерильной тишине больницы должно было хватить и этого. Прислушался. Уловил характерный скрип искусственной кожи дивана. Значит, Роб не уснул. Хорошо. Ожидание тянулось. Стаканы жгли все сильнее. Шумы внутри не утихали — шаги сменялись копошением, копошение — шагами. Раздосадованный невозможностью попасть в собственный кабинет, Берт взмолился: — Роб, это я. Пусти уже. — Сейчас, — пришел моментально ответ, но кабинет оставался заперт. Поняв, что больше уже не выдержит, Берт поставил стаканы на пол и подул на обожженные пальцы. А затем отворил дверь и… замер на пороге. Папка с документами, выскользнув, грохнулась на пол. Посреди кабинета стоял озадаченный Роб. Вновь в его облике было что-то не то. Вопиюще не то. Ведь последнее наставление Берта тот выполнил с присущей ему дотошностью… Он разделся. Его вещи уже сушились на спинке дивана. Идеально сложенные. А еще Роб нашел сухую одежду. Видимо, этим он и занимался в спешке, пока Берт мучался снаружи… И то ли полицейская честность не позволила рыться в чужом шкафу без ордера, то ли он решил, что и такого будет достаточно, но наготу Роба едва прикрывал докторский халат Берта. Который к тому же оказался Штицхену мал. Накаченные мышцы растягивали белую ткань до предела. А грань между эротикой и пошлостью из последних сил держала на себе единственная застегнутая пуговица на выдающейся груди. Еле сдерживая порыв достать телефон, чтобы сделать фото на память, Берт спешно закрыл за собой дверь на замок и прервал затянувшуюся немую сцену: — Что же ты раньше не говорил, что любишь ролевые игры? — Не люблю, — отрезал Роб. — Ничего другого не нашел. — А ты искал?.. Роб промолчал, тратя все силы на попытки застегнуться, но края халата упорно расходились. Зарычав, он бросил эту затею и выпрямился. Резким движением расправил плечи, что оказалось большой ошибкой… Решив, что с нее схватит, пуговица со звоном отскочила на пол и затерялась где-то под столом. Халат, больше ничем не сдерживаемый, медленно распахнулся и открыл новую истину — детектив ответственно снял даже белье. Не привыкший краснеть Берт почувствовал, что жар приливает к щекам… — Глаза выше, — заметил Роб хмуро. — Ага, — кивнул Берт, даже не думая переводить взгляд. Ему хотелось узнать — зачем? Специально ли Роб подготовил ему сюрприз или просто так «неудачно» сложилось? Но Берт молчал. В конце концов, зачем лишний раз испытывать судьбу, которая и так подарила ему идеальное лекарство от ночного одиночества. Вид оголенного тела Роба бодрил эффективнее, чем самый крепкий кофе. Кстати о нем… Берт вспомнил, что стаканчики, которые так сильно попортили ему жизнь, остались в коридоре. Вспомнил, что они с Робом в больнице. Вспомнил и то, что он должен бы сейчас дежурить… А затем скомкал все эти разумные мысли в один бесформенный ком и сжег его в огне одной, совершенно неразумной: Роба он не отпустит. Не в эту ночь. Потребность ощущать его рядом затмевала разум и мурашками рассыпалась по коже. И не просто рядом, а на себе. В себе, черт возьми. Дав волю хищной улыбке, Берт медленно приблизился к желанной цели. Роб пытался отстраниться, но его судьба уже была решена. Несколько шагов, и Берт толкнул Роба на диван. В следующее мгновение черная искусственная кожа и старые пружины заскрипели в унисон под весом уже двух тел — Берт оседлал колени Роба. Губами коснулся колючей скулы. Глубоко вдохнул, позволяя терпкой смеси табака, одеколона и пота завладеть его телом. Разогнать кровь. Свести с ума. — Знаешь, Штицхен, тебе, оказывается, идет любая форма… — Берт, — пытался возразить Роб. Звучало абсолютно неубедительно. Особенно учитывая, что его неприкрытое желание уже упиралось Берту в живот. — К черту твои бумаги, — шепнул Берт, прежде чем прикусить кожу на смуглой шее. Роб дернулся и резко выдохнул сквозь зажатые зубы. Наклонил голову вбок, позволяя Берту большее. Его дыхание утяжелялось с каждым легким прикосновением. — Берт… — позвал он снова, когда пальцы, скользнув под ткань халата, прошлись по талии и огладили напряженную спину. — Мм? — Берт, не теряя времени, опустил ладони на бедра и сжал. Выдох Роба опалил щеку, а его ответ — тело: — Ты прав. К черту бумаги. Вместо точки — резкий поцелуй, не давший Берту и шанса закончить диалог очередной шуткой. Впрочем, какие уж тут шутки… Порывисто, горячо, глубоко. Пока только язык, но Берт уже горел в предвкушении неминуемого большего. От затылка вниз, обводя позвонки, бежал ток, заставляя все плотнее прижиматься пахом к желанному члену и тихо стонать в поцелуй. Пока Роб расправлялся с пуговицами на кардигане, Берт гладил его тело. Наслаждаясь упругостью мышц, обводил рельефы рук, торса. Легкими касаниями спустился по кубикам пресса, медленно проследовал по темной дорожке волос. Свернув с пути, обошел вниманием член и с силой провел ладонями по внутренней части бедер… Роб зарычал и разорвал поцелуй. — Сожми его, — потребовал он севшим голосом. — Не торопитесь, доктор Штицхен. Наша смена только началась. Берт с упоением продолжал игру. Щекотал чувствительную кожу вокруг, но не касался главного. — Хочешь, чтобы я заночевал здесь? — Уснуть я тебе точно не дам. — А просто дашь? — Роб ухмыльнулся. — Посмотрим… Берт привстал и раздвинул ладонью ноги Роба. Его пальцы заходили все дальше, прошлись по шву на мошонке, массируя, задержались на гладкой коже под ней и, наконец, подобрались к запретной точке. — Может, лучше ты?.. — Даже не думай, — рявкнул раскрасневшийся Роб, резко перехватил ладонь и положил ее себе на член. Бесстыдно прикрыл веки, когда Берт, наконец, сжал его. Берт улыбался упертости Штицхена. Ему было не принципиально. В любой близости он находил удовольствие. Ведь главное не роль, а тот, с кем ты ее играешь. Но реакции Роба не переставали радовать. Когда-нибудь… Роб тем временем, не церемонясь, стягивал с Берта лишнюю одежду — с кардиганом вместе куда-то в сторону улетел голубой блузон. Несмотря на холод в кабинете Берту стало только жарче. Сухие ладони грубо сминали его кожу. Горячие губы на шее, на плечах, на груди не давали шанса опомниться. Едва оставаясь на границе сознания, Берт заметил одежду Штицхена рядом на диване. Потянулся к карманам, в надежде найти необходимое. Смог нащупать заветный квадратик и тут же попытался вскрыть его зубами. Не вышло — тот оказался слишком крепким. Зато Роб внезапно громко засмеялся. Затуманенным взором Берт посмотрел на то, что достал. — Роберт Штицхен. Детектив, — прочитал вслух озадаченно и рассмеялся сам. Чертов бейдж вряд ли смог бы обеспечить им безопасность. Не в этом деле. — У меня с собой ничего нет. Я же просто хотел взять… — напомнил Роб. — Документы. Я помню. Но в итоге получил что-то поинтереснее. Сейчас. У меня есть… Чмокнув Роба в нос, Берт соскочил с его колен. К внезапным появлениям детектива он был готов. Даже организовал потайное отделение в верхнем ящике своего стола. Потянувшись к тайнику, он низко склонился над столешницей. Отчасти не желая лишний раз оказываться с «рабочей стороны» своего кабинета, но, скорее, чтобы подразнить Роба заманчивым видом и не дать ему остыть. Быстро нашел презерватив и смазку, но не успел выпрямиться, как с двух сторон от него на столешницу легли ладони. «Доигрался…» — промелькнуло в голове Берта, когда в холодную поверхность стола его вжало крепкое тело. — Диван неудобный, — с жаром прошептал Роб ему в шею и перехватил добытое. Берт не возражал. Он наслаждался пробудившейся решительностью Штицхена. Позволил тому рывком снять с него форменные штаны вместе с боксерами. Закусил собственную ладонь, когда пальцы, охлажденные смазкой, скользнули внутрь. Упивался усиливающимся давлением внутри и импульсами, что проносились по телу, когда Роб задевал нужную точку. Больше терпеть не было сил. Заведя руку назад, Берт поймал влажный от смазки член и подтянул его к себе. Пальцы выскользнули из него, и не успел Берт почувствовать опустошение, как Роб с глухим стоном вошел. Мягкие, медленные толчки приятно разводили стенки входа, но Роб не спешил проникать глубже. Берт, изнывая от неспешности, пытался двигаться сам, но его крепко держали за бедра, не давая насадиться до конца. — Роб, — выдохнул Берт, когда тот снова почти вышел и замер на грани. — Не дразни. — Смена же только началась, — напомнил Роб, проводя кончиками пальцев по позвоночнику. — Зато сейчас я кончусь, — дрожа всем телом, прошептал Берт. Аргумент помог. Роб резко двинул бедрами вперед, в этот раз входя до предела. Берт задохнулся от долгожданной наполненности. Стол достойно выдерживал быстрый ритм и вес двух разгоряченных тел. Колени дрожали. Пальцы ног поджимались. Изнывающий член терся и прижимался к столешнице, заставляя едва ли не вскрикивать от усиливающегося удовольствия. Берт выгибался, наслаждался жаром поцелуев на плечах и шее. Тихо повторял короткое имя, поражаясь тому, как привычно и правильно оно звучало с растянутой в стоне единственной гласной. Желая прямо сейчас утонуть в растаявших ледниках глаз, Берт перевернулся и сел на стол. Подтянул Роба к себе и обхватил ногами, позволяя телам слиться вновь. Приник к раскрасневшимся губам в поцелуе. Тягучем и чувственном, замедляющем ритм. Каждое движение стало осмысленным. Роб входил так, что тело раз за разом пронзали импульсы. Они заставляли то сжиматься от напряжения, то расслабляться, отдавая контроль. В бесконечно приятном единении Берт был готов забыть обо всем… Но уставшие тела слишком быстро дошли до предела. Спустя несколько глубоких толчков, Роб, закусив губу, задрожал, сжал Берта в объятиях и замер. Берт зажмурился, впитывая ощущения. Распирающая пульсация Роба внутри. Собственный член, зажатый между их мокрыми животами. Хриплый стон Роба в изгиб шеи. Мышцы напряглись, Берт выгнулся в безумном желании оказаться еще ближе к Робу. Не только телом. Душой. Удовольствие хлынуло через край с едва сдерживаемым криком. А после Берта накрыло согревающим предчувствием счастья… Роб свалился на него и обмяк. Берт, не сдержав порыва, слишком нежно прижался губами к мокрому лбу. Осознав это, опешил и попытался столкнуть с себя перетруженное тело. — Штицхен, уснул? Обниматься после секса я предпочитаю в теплой постели, а не на работе. — Я бы тоже не отказался сейчас от теплой постели, чтобы насладиться жалким остатком восьмичасового сна-а-а, — зевнул Роб и слез. Берт бросил в Роба бумажные салфетки. Поднялся и размял затекшие мышцы. Спина уже ныла, ноги почти не держали. Завтра он явно помянет эту ночь недобрым словом, но сейчас он точно ни о чем не жалел. Роб отдал ему халат с оторванной пуговицей и быстро оделся в уже почти высохшую одежду. — Пойду я. Может, хотя бы переодеться успею. — Боишься, что коллеги заметят, что ты пришел во вчерашней рубашке? Можешь взять мою форму. Тебе идет. В участке, я уверен, тоже оценят. — Спасибо, обойдусь. Кстати, а где… Берт уже успел найти упавшие на пол документы и протянул их Робу. Вернувшись к роли образцового коллеги, крепко пожал ему руку на прощание.***
Дверь за Штицхеном закрылась. Не успел Берт дойти до своего стола, как из коридора послышался грозный поток неприличной брани. — Какой гений додумался поставить на пол этот кофе?! — кричал Роб. А… Ой. — Это тебе, милый! — улыбнувшись, крикнул Берт в ответ.