Спокойной ночи

«…Пятнадцать тысяч четыреста сорок три, пятнадцать тысяч четыреста сорок два, пятнадцать…» — негромкий шорох в одной из соседних комнат отвлекает внимание всего на миг, но и этого оказывается достаточно. «Сколько там было… Сорок три…сорок два?» — недовольно выдыхает, сбившись со счёта. Ладно, он просто начнёт заново. — «Тридцать тысяч, двадцать девять тысяч девятьсот девяносто девять, двадцать девять…Аргх, плевать» — устало мотает головой, окончательно сдаваясь. Какой теперь в этом смысл? Ещё приблизительно пятнадцать тысяч секунд до утра. Сяо обречённо закрывает глаза и слегка сжимает переносицу двумя пальцами. Ничего страшного, он подождёт. Ему не впервой. Он стоит так некоторое время, прислушиваясь к окружающим звукам ночи и пытаясь выцепить тот, что так не вовремя прервал его мысли. Ветер играется с листьями стоящего под окном клёна, рядом потрескивает пламя догорающей свечи, одна из множества кошек, живущих здесь (серьёзно, у Путешественника какая-то нездоровая привязанность к этим нелюдимым своенравным существам) только что пробежала мимо и запрыгнула на кресло неподалёку. Всё как обычно. Коварный шорох, видимо, всё же испугавшись жестокой кары за своё злодеяние, полностью затих — затаился — и вряд ли посмеет проявить себя до утра. Якса лениво открывает один глаз, затем второй. Больше потворствуя многовековой воинской привычке, чем от реальной нужды, он с надеждой окидывает округу взглядом, ища хоть малейшее отличие в обстановке. Ничего не изменилось. Естественно. В Чайнике никогда ничего не меняется. Здесь всегда спокойно, тихо, безопасно… невыносимо. Он упирается взглядом во входную дверь и в мыслях мгновенно рождается образ огромного митачурла, разрубающего её напополам огненным топором. Идея слишком заманчива, чтобы от неё отказаться. До утра ещё так много времени: неужели он не может позволить себе хоть немного помечтать? Сяо тут же срывается с места, выхватывая из-за спины копьё и спрыгивает через перила на первый этаж. Тем временем, следуя за своим грозным предводителем, в дом вбегают остальные враги: пятеро обычных хиличурлов (двое с арбалетами, остальные — с дубинками) и два шамана: гидро и крио. Приятного мало, но ничего такого, с чем он не смог бы справиться. Сяо первым идет в атаку, лавируя меж старательно расставленных по комнате и, бесспорно, дорогих хозяину предметов мебели, целясь митачурлу прямо в сердце. Арбалетный болт проносится мимо правого уха с пронзительным свистом. Краем глаза Сяо видит, как длинная прядь темных волос падает вниз. Он не задумываясь решает сменить цель и, ловко увернувшись от раскалённого лезвия, летящего прямо на него, совершает рывок вперёд. Невольно отмечает, с каким ужасающе громким хрустом топор вгрызается в доски, где секунду назад стоял он. Удар. Стрелок валится на пол мешком картошки. Ещё удар. Второй стрелок следует за первым, растерянно махнув головой на прощание: он даже не осознал, что сейчас произошло. Якса переносится к гидро-шамачурлу, стоящему у двери. Удар — мимо. Ещё удар. Шамачурл опять успевает увернуться в последний момент и копьё лишь слегка царапает его шею. Или, точнее, то место, где предположительно должна быть шея. Сяо удобнее перехватывает копьё, готовясь вновь атаковать. Громкий скрип половицы за спиной заставляет его крупно вздрогнуть. «Что?! Но…» — Слишком близко. Слишком по-настоящему. Этого не может быть. Он резко распахивает глаза и инстинктивно тянется к древку оружия, стремительно разворачиваясь к противнику лицом, но, заметив, кто стоит перед ним, тут же останавливает себя на полпути. — Итэр? — изумлённый полувздох-полувскрик. Адепт быстро берёт себя в руки, делая вид, что это не он только что чуть не напал на Путешественника из-за своего разыгравшегося воображения, и цепляет на лицо привычную маску безразличия. Тот и не замечает внезапной смены настроения. — Доброе ут…эм. Привет. — Итэр озадаченно осматривается по сторонам, — Что ты тут делаешь? — Охраняю твой дом. Охранять Чайник безмятежности — занятие, по меньшей мере, бесполезное: вряд ли хоть кто-то сможет попасть в него без желания хозяина. — Хм, понятно. — однако, ответ его, похоже, совсем не удивляет. Или, быть может, он просто не слушал. Сяо настороженно осматривает ночного гостя. В общем-то, неожиданная встреча с хозяином в его собственном доме не должна ощущаться настолько… неожиданной, но почему-то даже разъярённый митачурл посреди гостиной кажется ему сейчас чем-то более реальным. Он не может не спросить: — До утра ещё несколько часов. Почему ты не спишь? — Да так, — Итэр растерянно чешет затылок, торопливо отводя взгляд, — Просто кошмар приснился. Сяо понимающе кивает в ответ, ничего не говоря. Чуть поколебавшись, Итэр всё же встаёт рядом, слегка облокотившись на деревянную ограду. Как всегда — слишком близко и Сяо приходится отодвинуться в сторону. Он знает, что карма вроде бы не наносит Путешественнику вреда, однако, всего лишь вроде бы для него недостаточно. Он ни за что на свете не станет рисковать. К его удивлению, Итэр не обращает на это никакого внимания. Раньше — уж точно бы обиженно надул губы в знак протеста. Как минимум. Сегодня с ним явно что-то не так и Сяо это совсем не нравится, но он не из тех, кто будет лезть в чужую душу. Со знакомой сосредоточенностью опытного воина Путешественник методично осматривает помещение. В конечном итоге он цепляется взглядом за пару мирно сопящих на диване котят и решает остановиться на них. «Не самый плохой выбор» — думает Сяо, следуя его примеру. Как бы он ни старался, но довольно скоро становится невозможно игнорировать небрежно заплетённую косу, чересчур задумчивый взгляд и выверенные спокойные движения, всем своим видом стремящиеся сказать «я в порядке». Всё это легко можно списать на плохой сон, но… Где-то на краю сознания плещется мысль: «это не просто кошмар, и ты знаешь это», и Сяо тут же отбрасывает её. Конечно, он знает. Это не просто кошмар. Это тот самый кошмар. Этот вид ему слишком хорошо известен, чтобы с чем-то перепутать, но что с того? Проходит ещё несколько минут, прежде чем Путешественник сам начинает разговор, отвлекаясь от рассматривания животных. — А ты почему не спишь? Сяо едва усмехается себе под нос. Как всегда, заботится о других больше, чем о самом себе. И чем этот мир заслужил себе такого, как Итэр? — Адептам не нужен отдых. — отвечает не глядя. И это правда… отчасти. Адепты действительно не нуждаются в ежедневном сне так, как люди. Но не спит Сяо не поэтому. В ночной тишине слишком быстро приходят на ум все те мысли, которые он столетиями от себя гонит. Сяо делает всё, чтобы не думать о своём прошлом днём, и он уж точно не желает видеть его во снах. Он не собирается объяснять это Путешественнику. Ему и не нужны объяснения. Разговор опять затихает на неопределённое время, впрочем, долго Итэр не выдерживает. — Знаешь… Даже если ты не спишь, тебе не обязательно стоять здесь всю ночь. Помнишь ту комнату? Она всё ещё твоя. — конечно, он помнит. Итэр соорудил в обители уютный уголок для каждого из своих ожидаемо многочисленных друзей, что приходят сюда время от времени. И Сяо не стал исключением — его комната выглядит в точности так, как он бы сам её оформил, если бы у Якса вдруг проснулась страсть к декорированию помещений. Такое внимание и забота к другим не могут не восхищать. — Если она тебе не нравится, я могу переде… — Мне всё нравится. У тебя прекрасный вкус. — кусает себя за язык, но слишком поздно: слова уже успели сорваться с губ. — Правда? — в тоне голоса отчётливо слышится что-то не то и Сяо нехотя поворачивается к собеседнику лишь для того, чтобы встретиться с самой неверяще-счастливой улыбкой, что он когда-либо видел. За всей этой бравадой и важными мироспасительными миссиями очень легко забыть, каким невинным и светлым может быть Путешественник. Сяо замирает на месте. «Он прямо как котёнок» — проносится идиотское и совершенно неуместное сравнение, явно навеянное местным кошачьим приютом. Ладони вдруг колются острым желанием погладить парня по блондинистой макушке, и Сяо моментально сжимает их в кулаки, скрещивая на груди. На всякий случай. «Возможно, это первая искренняя улыбка Итэра за последнее время» — следует за ним ещё одна непрошенная мысль. Сяо непроизвольно улыбается тоже: одним уголком губ, и этого ему хватает, чтобы смутиться и поскорей спрятать её за равнодушным взглядом. Он отворачивается, не желая продолжать и так затянувшийся момент, но перед этим успевает согласно кивнуть в ответ на заданный вопрос. Он не станет отказываться от своих слов. Итэр порывается сказать что-то ещё, но Сяо останавливает его жестом — он ещё не закончил: — Не взваливай на себя слишком много. — упрямо продолжает смотреть на котов, стены, очень увлекательную царапину на полу, но только не на него, — Я рядом и всегда готов помочь… С чем угодно. — добавляет он после секундной паузы. Ответа нет, хотя его явно услышали. Долгое молчание прерывается неожиданно мягким смешком: — Неужели меня так легко прочитать? — Только если знать, куда смотреть. Из движений путешественника разом пропадает всякая отрепетированность, он наседает на перила по-настоящему, и теперь видно, как он устал, измучен, но наконец-то расслаблен. Сегодня он не уснет, но это уже первый шаг. Это хорошо. Значит оно того стоило. Сяо не может сделать для него всё, но он сделает для него всё, что может. Поняв, что больше нет необходимости притворяться, Итэр перестаёт пытаться заполнить пустоту бессмысленными разговорами. От скуки Сяо вновь начинает сверлить взглядом входную дверь, спустя пару минут Итэр безмолвно присоединяется к нему в этой неравной битве. Они стоят так до самого утра.