Что гложет Генри Крила

Неистовой, рвущейся изнутри злобы хватает только до первого надреза лезвием опасной бритвы, украденной из кабинета Мартина Бреннера. Кровь проступает сквозь пальцы; несмотря на все старания Генри не запачкаться, тонкой струйкой стекает под воротник белой рубашки. Сжатое в руке лезвие вмиг становится липким и скользким, а боль лишь нарастает, пробегая по телу сонмом неприятных ощущений. Расширившиеся в полумраке уборной зрачки со смесью испуга и отвращения наблюдают за тем, как первая капля крови капает на белизну раковины. Не задерживаясь на эмалированной поверхности, алая субстанция лениво, будто нехотя, стекает в слив, оставляя после себя розоватый кровоподтек. За ней следует другая, третья. Покалывание в подушечках пальцев, беспощадно сжимающих лезвие, выводит Крила из состояния оцепенения: Нельзя сдаваться. Не сейчас Генри мечтал убраться из лаборатории уже давно. Насколько, он сам не помнил: исчезнуть из этого места хотелось, как он думал, всегда. Однако мысли о побеге закрались в его разум относительно недавно – всего каких-то шесть месяцев назад. Как никто другой, Генри Крил понимал, что такого рода вещи лучше планировать на холодную голову. Поэтому, когда первичный восторг от рожденной в относительной тишине радужной комнаты идеи прошел, молодой человек озаботился тем, чтобы составить график пересменок коллег-санитаров, раздобыть бритву и обезболивающие, а также просчитать возможные риски. Крил прекрасно осознавал, что у него есть всего один шанс, поэтому ошибка в самой, казалось бы, незначительной детали плана могла оказаться фатальной. За последние три недели тревожность не только усилилась, но и возросла в несколько раз: засыпая с завернутой в салфетку опасной бритвой и тремя таблетками тайленола¹⁾ под подушкой, Генри привык вскакивать от любого шороха со стороны коридора. После бессонных ночей, проведенных в ожидании разоблачения от кражи препаратов, все сложнее было давить из себя улыбку чертовым детям в радужной комнате. Все эти мелкие создатели проблем воспринимали свои способности как данность, наверняка, каждый из них в глубине души считал себя лучше, сильнее, многограннее простых смертных. Воспитание, которое за глаза Крил всегда называл дрессировкой, не позволяло мелочи смотреть свысока на тех, кто был лишен дара – на персонал лаборатории, на ученых, в особенности на доктора Бреннера. Как никто другой, молодой человек знал, что происходит с подопытными, позволившими себе в разговоре или поведении поставить себя на ступень выше отца. Второй порез оказался еще болезненнее предыдущего. Генри, стараясь не издавать ни звука, сделал несколько глубоких вдохов-выдохов подряд. Он никогда не умел переносить боль, но отступать было поздно: кровавое пятно под воротником рубашки явственно проступало, с каждой секундой промедления увеличиваясь в размерах. Крил успел пожалеть, что, опасаясь передозировки, смыл две из трех капсул тайленола в унитаз во время обеденного перерыва. Никакие побочные действия не смогли бы оказать того дискомфорта, через который молодому человеку приходилось проходить сейчас, согнувшись над раковиной в попытках еще обильнее не забрызгать одежду кровью. Нащупав чип под кожей, Крил принял решение действовать наверняка: времени почти не оставалось, а риск быть замеченным кем-то из коллег с каждой секундой лишь возрастал. Надавив лезвием на перекатывающийся под тонкой кожей бугорок, Генри до хруста сжал зубы. Скользкие от крови пальцы не могли как следует надавить и зафиксировать металлическую капсулу чипа, лишь беспорядочно прихватывали истерзанный участок шеи. План побега, продуманный, как казалось ранее, до мелочей, не подразумевал подобных эксцессов. Времени до сдачи вечерней смены не оставалось; по завершении трудового будня кто-нибудь обязательно посчитает своим священным долгом посетить уборную – не нужно быть гением, чтобы предугадать ход последующих событий. Почувствовав резкий прилив адреналина и невзирая на хаотичный танец красных вспышек перед глазами, блондин впился ногтями в бугорок на шее: трезвый расчет победила животная ярость. Свалить отсюда к чертовой матери. Любой ценой, – билось где-то на грани сознания. Легкий металлический лязг заставил молодого человека вынырнуть из оцепенения. Окровавленные руки все еще судорожно сжимали кожу на шее, однако виновник его страданий – небольшой металлический чип, по форме напоминающий капсулу – теперь лишь угрожающе поблескивал на дне раковины. Дрожащими пальцами Генри легонько подтолкнул его, небрежным движением отправляя в увлекательное путешествие по лабиринту канализации. Крил поднял затуманенный взгляд на зеркало напротив и усмехнулся. Из отражения на него смотрел человек с растрепанными волосами, окровавленными кистями рук и подрагивающими от перенапряжения уголками рта. Про себя Генри с неудовольствием подметил, что на некогда белоснежной рубашке остались заметные пятна крови: конечно, он спешил, и подобное было ожидаемо, но восторга не вызывало, напротив, изначально молодой человек не хотел привлекать к себе лишнего внимания неряшливым внешним видом. Свет в помещении замигал, обрамляя зеркального двойника мерцающим сиянием – внезапные проблемы с проводкой стали для Крила хорошим знаком. Так, замерев напротив своего отражения, Генри простоял еще около минуты: либо сказывалось общее перенапряжение, либо страх быть пойманным ушел вместе с вырванным из-под кожи чипом контроля. Хлопок двери заставил блондина вскинуть голову. Движение получилось резким, отчего реальность в глазах Генри на секунду подернулась серой дымкой. – Эй, у тебя все в порядке? – услышал Крил встревоженный голос у себя за спиной. Не оборачиваясь, он уставился в обращенное к двери зеркало, где в нерешительности замер мужской силуэт. Вошедшим был темнокожий санитар, пару раз они дежурили вместе в радужной комнате, однажды – в зале испытаний и, возможно, время от времени пересекались в столовой. Кажется, его звали Калебом. – Мне стоит позвать медсестру? Это кровь?.. Хотя какая теперь разница. Зеркало пошло паутиной трещин, осколки, не торопясь рассыпаться по полу, зависли в воздухе, словно ожидая команды. Все случилось за долю секунды – мелодичный звон бьющегося стекла смешался с предсмертным криком мужчины, когда кисть блондина поднялась. Пальцы свело судорогой, на лбу проступили капельки пота, верхней губы коснулось что-то тягуче-влажное. Санитар, окровавленный и теперь напоминающий пухлую подушечку для иголок, мешком повалился на пол. Крил вынужденно оперся рукой о раковину – он не ожидал, что несложный трюк с зеркалом заберет столько сил. При желании Генри мог бы назвать кучу причин, с которыми можно было связать его нынешнюю уязвимость: недавний выброс адреналина, действие обезболивающих, потерю крови, откат после собственноручного удаления чипа… Но теперь промедление уже точно могло стоить ему жизни. Наученный горьким опытом недавнего головокружения, Крил медленно поднялся. Стараясь не делать резких движений, блондин прошел к двери, из которой минуту назад появился санитар. Окровавленная кисть, взявшаяся за дверную ручку, воспринималась, как чужая, а к горлу несвоевременно подступала тошнота. Возвращаться к раковине, чтобы привести себя в относительный порядок, времени не оставалось – на счету была каждая секунда. Услышав в коридоре приближающийся топот ног, Крил с ноткой иронии похвалил доктора Бреннера за оперативность и рывком открыл дверь. Придется бежать, – для уставшего тела мысль прозвучала, как приговор. В несколько скачков Генри удалось оказаться за поворотом коридора, по удачному стечению обстоятельств разминувшись с охраной. Что хорошо – пока не было слышно сирены, а значит, имелся шанс выскользнуть через служебный выход. Наверняка, большая часть сотрудников еще не знала о том, что Первый собственноручно избавился от чипа за дверью уборной, а значит, стоило поспешить. Не только плохо, но и ожидаемо с самого момента планирования побега было то, что доктор Бреннер всегда излишне трепетно относился к своим подопечным – отслеживание единственного «чипированного» питомца ученый курировал лично. Самоуверенность отца, однако, не знала границ: Мартин вовсе не был идиотом, но не спешил включать сигнализацию и вызванивать подкрепление. Причин могло быть две – либо доктор Бреннер безоговорочно доверял серьезным парням из охраны, либо не хотел жертвовать репутацией научной лаборатории Хоукинса, как исключительно безопасного места, где даже в теории не может быть подопытных. Когда перед Генри будто из воздуха материализовалось четверо рослых мужчин в форме охраны научной лаборатории, каждый из которых был крупнее его раза в полтора, Крил привычным движением выкинул руку вперед. Двоих ударной волной сразу откинуло в сторону, с силой приложив о стену так, что посыпалась штукатурка. Без раздумий переступив через обмякшие тела товарищей, оставшаяся пара охранников бросилась на беглеца: они совсем не колебались, а значит, приказ был бить на поражение. То, что люди в служебной форме были вооружены только резиновыми дубинками, казалось редкой удачей: уйдя в сторону от готового опуститься на его голову удара, Генри с силой отшвырнул нападавшего вглубь коридора. Удар получился настолько сильным, что молодому человеку послышался хруст дробящихся о бетонную стену костей. Хищная улыбка на мгновение исказила лицо подопытного, но тут же сменилась гримасой боли: второй охранник, воспользовавшись тем, что его товарищ отвлек цель на себя, резко опустил дубинку на левое плечо Крила. Шокированный отчаянным сопротивлением подопытного охранник бил, не целясь – удар получился смазанным, но ощутимым. Генри отшатнулся, чтобы в следующее мгновение сделать последний – и решающий – рывок в сторону. Вжавшись в плоскость стены лопатками, он вскинул правую руку, без раздумий отправив человека в форме под потолок. Генри не понял, замигал ли свет во всем коридоре или только перед его глазами. На стенах и потолке растекались кровавые пятна; ни одно из тел, лежавших под крошевом штукатурки на полу, не подавало признаков жизни. Однако времени даже на небольшую передышку для созерцания последствий недавно развернувшегося на этом месте побоища не было: несмотря на навалившуюся усталость, Крил чувствовал, как люди доктора Бреннера уже дышат ему в спину. Сдаться сейчас было бы просто кощунством. С трудом оттолкнувшись от стены, молодой человек зашипел сквозь зубы: левое плечо дало о себе знать тупой болью, мир перед глазами поплыл. Наверное, адреналин в крови все-таки смягчил боль и придал сил, потому что до служебного выхода беглец добрался быстрым шагом, по пути разобравшись еще с двумя охранниками. Блондин на автомате приложил снятый с тела одного из сотрудников научной лаборатории пропуск к валидатору, и, дождавшись звукового сигнала и зеленого света, налег плечом на оказавшуюся неожиданно тяжелой дверь. От ударившего в лицо влажного вечернего воздуха по телу пробежали мурашки, но это не стало проблемой, напротив, Генри воспрял духом. Во время дождя служебные собаки не нападут на след, а значит, шансы сбежать из лаборатории возрастали в разы. После хорошо освещенных коридоров главного корпуса глазам потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к темноте. Спрятавшись в нише за мусорными контейнерами, Крил выжидал удобного момента, чтобы пересечь пустынный участок и приблизиться к ограждению. Проблемы в том, чтобы пробить бетонную стену, бросив в нее, к примеру, контейнер для отходов весом в несколько тонн, не было. Однако подопытного беспокоило количество военных, присутствующих на территории. В отличие от охранников самой лаборатории, эти блюстители порядка имели при себе серьезное оружие и, вне всяких сомнений, в случае необходимости готовы были его применить. Внезапно сплошную пелену дождя прорезал рев сирены. Медлить было нельзя. Мусорный контейнер со скрежетом поднялся в воздух, обратив на себя множество удивленных взглядов. Со стороны это выглядело так, будто махина оторвалась от земли самостоятельно, без посторонней помощи – до времени скрываясь за металлическим каркасом, Крил собирался с силами. Обильно пропитанная дождевой водой земля хлюпала под ногами, отчего занять устойчивую позицию, необходимую для броска контейнера в ограждение, было практически невозможно. Плоские подошвы ботинок скользили, мокрые волосы спадали на глаза, закрывая обзор, а пульсация в висках к каждой секундой напряжения становилась все более яростной. Сейчас Что было силы метнув контейнер в ограждение, Генри рванул следом. Его белая униформа была слишком заметной целью для военных, но не это сейчас заботило беглеца: металлический ящик пробил значительную по размерам дыру в бетонной стене, теперь дело оставалось за малым – добежать, по пути не поймав пулю. Совсем рядом автоматная очередь взрыла землю. Не удержав равновесия, Генри поскользнулся и почти завалился на бок, однако за пару сантиметров до, казалось, неминуемого падения блондин успел подставить левую руку: очень некстати плечо обожгло болью, но это было меньшей из проблем. Сбоку Крила ослепила вспышка прожектора; дезориентированно метнувшись вбок, на секунду он потерял из виду спасительный выход. До прорехи в ограждении оставалось не более десятка метров, когда над головой просвистела пуля. Генри почувствовал ее кожей: ощущение было таким, будто у самого затылка пролетела небольшая, но стремительно преследующая добычу птица. Блондин упал на живот в попытке уйти из-под обстрела. Скорее всего, стрелял снайпер – между подобными выстрелами выдерживался интервал по времени, это могло означать, что стрелок наводит прицел. Перевернувшись на спину и сделав резкий пасс рукой в сторону ближайшей вышки, где мог базироваться предполагаемый снайпер, беглец услышал вскрик. Если и не убил, то точно обезвредил стрелявшего. Но радоваться было рано – очередью из автомата едва не изрешетило лодыжки, и Генри, ни секунды не раздумывая, рванул к ограждению на четвереньках. Он бежал по хлюпающей слякоти, то и дело помогая себе удержать равновесие руками и уже совершенно не заботясь о внешнем виде: на коленях, локтях и животе расползались бурые пятна от грязи, под проливным дождем они лишь увеличивались в размерах, превращая некогда белые рубашку и брюки в своеобразное подобие камуфляжа. Последний рубеж – прореху в бетонном ограждении на каркасе из металлических прутьев – он преодолел одним махом, на вылете зацепившись за остатки металлической сетки ногой. Рванув конечность на себя, Генри машинально заметил, что в спешке оставил у ограждения один из своих ботинок. Теперь оставалось одно – бежать. Настолько быстро, насколько позволяла физическая подготовка и настолько долго, насколько хватило бы сил. Навряд ли Бреннер решится организовать полноценный розыск скрывшегося в лесу подопытного под проливным дождем. А это означало, что у Генри была в запасе, как минимум, пара часов. То, что отец мог подключить к поискам не только военных и собак, тревожило Крила, но не настолько сильно, чтобы озаботиться этим заранее. Да и как можно было подготовиться к тому, что среди сотрудников лаборатории в шутку называлось “мозговым штурмом”? Молодому человеку было прекрасно известно, что ради достижения собственных целей Мартин Бреннер не гнушается использовать способности своих подопечных, однако об этом следовало задуматься позже. Ливень не успокаивался ни на секунду. Если сначала Генри, игнорируя препятствия и время от времени судорожно напрягая слух, несся вперед, опьяненный ощущением долгожданной свободы, то вскоре усталость начала брать верх над изможденным телом. Мокрая насквозь одежда прилипала к коже, заставляя морщиться от каждого движения: сейчас Крил был готов отдать что угодно в обмен на плащ или зонт, хотя идти по густому лесу с зонтом, наверняка, было бы тем еще приключением. Местами лес начинал редеть и беглец был уверен, что скоро выйдет к проезжей части или пригороду, но заросли вновь сгущались, хороня под слоем прошлогодней листвы всякую надежду. Кустарник царапал ноги даже через брюки, а ветви деревьев, порой растущих слишком близко друг к другу, беспощадно хлестали по спине от особенно неистовых порывов ливня. Единственный ботинок совершенно не помогал: под ногами хлюпало и чавкало, а вездесущие корни стремились зацепиться за без сил бредущего в темноте леса одинокого путника. После всплеска адреналина начала проявляться усталость, а боль в плече и шее не только дала о себе знать, но и усилилась в разы. Тело, не привыкшее к столь изнуряющим физическим нагрузкам, ломило, а голова, казалось, была набита мокрой ватой. Едва передвигая ноги и уже не глядя по сторонам, Крил медленно шел вперед, на автомате отодвигая отяжелевшими от усталости руками преграждающие путь ветки деревьев.

***

Глухой и ровный звук дождя у полузаброшенной ночной трассы нарушил рев двигателя. Вишневый BMW, сбавив скорость до минимума, остановился на обочине у самой кромки леса, однако глушить двигатель и выходить из машины никто не торопился. Водитель и пассажир о чем-то горячо спорили, и, судя по рывком открытой двери со стороны пассажирского сиденья, к единому мнению так и не пришли. Выбравшись из машины, девушка в сиреневом дождевике, до этого занимавшая пассажирское кресло, прошла вперед и зло постучала фонариком о ладонь. Как назло, техника подводила в самый ответственный момент. – Эй, Нэнс, постой, – донеслось со стороны водителя. Заглушив двигатель, молодой парень вышел под проливной дождь и тут же попытался убрать под капюшон плаща объемную прическу. Фары он гасить не решился на случай, если дорогу назад из леса найти будет сложнее ожидаемого. Боевого духа у хрупкой на вид Уилер хватало на двоих, однако остановиться и подумать о путях возможного отступления временами не было бы лишним. Девушка даже не обернулась, продолжая рассерженно хлопать по фонарю ладонью. Догнав свою спутницу, парень в попытке к примирению протянул ей рабочий фонарик. – Не напомнишь мне еще раз, зачем мы уехали в эту глушь, отделившись от основной поисковой группы? – несмотря на то, что в словах молодого человека сквозила легкая ирония, его голос звучал почти виновато. – Затем, что там не протолкнуться, Стивен. Я объясняла тебе это всю дорогу. Там по три человека на квадратный метр, какой смысл торчать с основной группой и впустую тратить время? – взяв у собеседника фонарик, девушка включила и выключила его несколько раз, освещая темноту леса. Стив сглотнул. Нэнси называла его полным именем только тогда, когда была сильно рассержена и ждала извинений. Однако он не собирался просить у девушки прощения не потому, что боялся прослыть «каблуком»: дело было в том, что в данной ситуации Стив совсем не чувствовал себя виноватым. Это в голову Уилер пришла безумная идея оторваться от основной группы и ночью пойти прочесывать лес к востоку от дома Байерсов, рискуя самолично пополнить список пропавших без вести. А Харрингтон лишь здраво усомнился в адекватности этого решения, благоразумно предложив отвезти Нэнси домой, за что и получил клеймо «безучастного к чужим бедам эгоиста». В конце концов, он все же согласился отвезти Уилер к этой жуткой трассе, как она того просила, и где простая человеческая благодарность? Да, я знаю, что Уилл – близкий друг твоего брата. Да, ты права, меня не так сильно волнуют чужие проблемы, как ты бы того желала. А теперь садись в машину и позволь отвезти тебя домой, – больше всего хотелось сказать Нэнси в лицо. Альтруизм и правда не вызывал у Стивена восторга, но ради Уилер он был готов попробовать. – Ну что, давай найдем этого пропавшего пацана, – нарочито небрежно покрутив в руке ключи от машины, Харрингтон двинулся вперед. Спрятав улыбку под воротником сиреневого дождевика, Нэнси последовала за парнем, подсвечивая фонарем дорогу к лесу. Стив мог быть воодушевляющим, если хотел. Сейчас, со всей возможной осторожностью подбираясь к густым зарослям кустарника и придерживая норовящий съехать с прически капюшон плаща, Харрингтон даже не представлял, насколько Уилер была ему благодарна. Не только за то, что, несмотря на откровенно скептическое отношение к ее идее все же согласился подвезти в указанное место, но и за предпринятую попытку сгладить острые углы в пылу ссоры. Несмотря на время от времени появляющиеся разногласия, Стивен был хорошим бойфрендом: он прислушивался к мнению Нэнси и, насколько получалось, старался соблюдать ее личные границы. Если снаружи салона седана ливень и был сильным, то в лесу вода, казалось, занимала все существующее пространство: дождь сплошным потоком стекал с ветвей деревьев, образуя под ногами молодых людей миниатюрную версию заболоченных низменностей Пантанала²⁾. Единственный фонарик освещал густые заросли вокруг, не находя ничего примечательного. Мысли о том, чтобы бросить эту пустую затею и малодушно свалить в теплый салон BMW настойчиво преследовали Стива, но оставлять Уилер одну в ночном лесу близ Хоукинса король старшей школы тоже не собирался. Оглянувшись назад, он увидел лишь едва заметное свечение фар автомобиля, оставленного у обочины. – Послушай, Нэнс, нам стоит повернуть назад, – в другой ситуации сдаваться раньше девушки было бы позорно, но сейчас Харрингтону слишком хотелось покинуть утопающий в ливне лес и поскорее вернуться домой, – если пройдем еще немного, то придется вызывать поисковой отряд уже по наши души. Девушка внезапно остановилась, направив луч фонаря в одну точку. Стиву подумалось, что таким образом Уилер приняла его слова к сведению, но, так как ответа не последовало, предпочла проигнорировать его предложение. – Нэнс, серьезно… – Я что-то слышала, – прервав Харрингтона на полуслове, девушка указала свободной рукой в сторону зарослей, на которые падал свет фонаря. Молодые люди встревоженно переглянулись. Если бы Нэнси спросили, что она планировала найти в столь отдаленном от Хоукинса месте, она бы абсолютно честно ответила, что искала улики – сумку Уилла, пустую упаковку от жевательной резинки, возможно, что-то из верхней одежды пропавшего. Но что, если им посчастливилось найти самого Байерса? Поравнявшись с Нэнси, Стивен многозначительно перевел взгляд с девушки на кустарник, подсвеченный фонарем: – Думаешь, зверь?.. Уилер с сомнением посмотрела на бойфренда. Да, наверное, наличие дикого животного в ночном лесу было более вероятно, чем встреча с потерявшимся ребенком, но надежда, уже поселившаяся в сердце Нэнси, не спешила его оставлять. – Уилл? – робко позвала девушка, прислушавшись к шуму ливня. В полной уверенности, что сейчас из кустов выскочит напуганный барсук или лиса, Стивен начал медленно подкрадываться к месту, на которое указывала Нэнси. Рука на автомате потянулась к карману плаща: как назло, кроме расчески и ключей от машины в кармане не оказалось ничего, что можно было бы применить для самообороны. Перцовый баллончик, купленный в прошлом году и еще ни разу не использованный, к превеликому сожалению парня, остался в бардачке автомобиля. Харрингтон не знал, чем бы данное средство самообороны могло помочь против дикого животного, однако с перцовкой под рукой он бы однозначно чувствовал себя увереннее. То, что произошло дальше, не вписывалось ни в ожидания Нэнси, ни в ожидания Стива. Отодвинув загораживающие обзор ветки кустарника, парень замер. Когда Уилер направила фонарик вглубь зарослей, то сразу поняла, что заставило ее бойфренда застыть на месте. Первым луч света выцепил из темноты изможденное лицо с прилипшими ко лбу прядями мокрых волос и смотрящими исподлобья глазами, с непривычки избегающими света фонаря. Вне всяких сомнений, перед Нэнси и Стивеном находился человек. Тяжело и глубоко дыша, незнакомец опирался на дерево; было заметно, что держать голову прямо стоит ему титанических усилий. Молча переводя затравленный взгляд с Харрингтона на Уилер и обратно, он не спешил предпринимать каких-либо действий. Угадать изначальный цвет его одежды было невозможно из-за многочисленных пятен и разводов, а на правой ноге не доставало ботинка. Промокшего насквозь незнакомца била крупная дрожь, но он не двигался с места, продолжая бессмысленно сверлить молодых людей недобрым взглядом. – Сдается мне, это не Уилл, – первым подал голос Стив. В другой ситуации это могло бы прозвучать забавно, но то ли из-за пелены дождя, то ли из-за сильного потрясения слова вышли глухими и невнятными. Оправившись от шока, Нэнси, желая подойти к таинственному человеку поближе, сделала пару шагов навстречу неизвестному. Но Харрингтон, выставив перед девушкой руку, остановил ее. Определенно, у незнакомца были проблемы, но без вопросов протягивать руку помощи тому, кого встречаешь посреди ночного леса – очевидное сочетание наивности и альтруизма. Придав голосу твердости, Стивен обратился к стоящему перед ним человеку: – Кто ты такой и что делаешь в лесу в такое время? Незнакомец молчал. – Стив, ему нужна помощь, – пальчики Нэнс нервно вцепились в рукав плаща Харрингтона, – стоит отвести его к машине. – Это может быть небезопасно, – парень продолжал ждать ответа, закрывая собой Уилер. Они стояли с незнакомцем лицом к лицу, но недостаточно близко для того, чтобы последний мог дотянуться до Стивена рукой. Слова короля старшей школы не вызвали у незнакомца никакой реакции. Его блуждающий взгляд лишь на короткий миг задержался на встревоженном лице Нэнси, чтобы в следующую секунду потухнуть. Силы покинули его, и молодой человек осел на землю, все еще держась рукой за ствол дерева. Незнакомец, вероятно, был близок к беспамятству и сохранял оставшиеся крупицы сознания из последних сил. – Стивен, что-то не так. Кажется, он сейчас упадет в обморок, – испуганный голос Нэнси донесся немного сзади. Поняв, что добиться от неизвестного внятных ответов не получится, Харрингтон сел перед ним на корточки. Заглянув молодому человеку в лицо, Стив удостоверился, что тот еще не отключился, а затем вкрадчиво проговорил: – Послушай, у нас тут недалеко стоит машина, – для большей наглядности он махнул рукой в сторону, откуда они с Нэнс недавно вышли, – чтобы доехать до Хоукинса, нужно выйти из леса. Ты сможешь идти? Я помогу тебе, но тащить на себе всю дорогу не собираюсь. Незнакомец вздрогнул, когда ладонь Стива легко сжала его предплечье. Спустя несколько секунд он, наконец, слабо кивнул, задержав пустой взгляд на переминающейся с ноги на ногу Уилер. С момента, как Харрингтон закинул руку неизвестного себе на плечо, помогая ему подняться, прошло не более десяти минут, но у Стива появилось стойкое ощущение, что прошла, по меньшей мере, пара долгих часов. Даже если незнакомец и старался идти, получалось у него откровенно плохо: измученное тело не слушалось, ноги то и дело цеплялись за выступающие из земли корни деревьев. Смотреть по сторонам он даже не пытался, то и дело рискуя свалиться на Харрингтона, в очередной раз потеряв равновесие. Одежда незнакомца промокла настолько, что Стив чувствовал пробирающую до костей влагу через плащ из водостойкого нейлона. Нэнси шла впереди, подсвечивая дорогу фонариком и время от времени страхуя Стива или предупреждая об особенно тяжелых участках дороги. В теории, конечно, они с Уилер могли бы дотащить парня до машины вместе, но растущие порой слишком близко друг к другу деревья в лучшем случае предполагали прогулки «по двое». – Нэнс, в кармане моего плаща ключи. Достань их и открой нам салон, будь добра. Стивен поморщился. Капюшон сполз еще в начале обратной дороги, а дождь превратил волосы в мокрую паклю. Еще начинала поднывать спина – неожиданно неприятный сюрприз перед завтрашней тренировкой по баскетболу. Выгрузив незнакомца в салон седана и по-быстрому размяв затекшую спину, Харрингтон издал вздох облегчения. – Стив, у тебя в багажнике, кажется, был плед? – видимо, стесняясь спросить напрямую, Нэнси перебирала в руках ключи. Без слов протянув руку и тут же получив связку ключей, Стивен за пару секунд нашел нужный. Плед, который они взяли на случай, если Байерс все-таки найдется, был шерстяным, но невероятно мягким на ощупь. Самое то, чтобы, вернувшись в прогретый автомобиль, закутаться с ног до головы под равномерный бубнеж какой-нибудь вечерней передачи по радио. Не спеша передавать девушке плед, Харрингтон с сомнением проговорил: – Его одежда вся промокла, я даже через плащ почувствовал. Наверное, стоит попросить его раздеться, а то никакого эффекта от пледа не будет, – даже чувствуя смущение, Стив старался звучать максимально буднично. – Да, я тоже так подумала, – вопреки опасениям Харрингтона, девушка отнеслась к его словам максимально серьезно, – ты справишься? Конечно, Уилер могла бы ответственно предложить свою помощь, однако почувствовала, что неловкость, до этого явственно читавшаяся во взгляде Стива, от этого бы только усилилась. Наверняка то, что твоя девушка в твоем же присутствии раздевает другого парня, смотрелось бы очень и очень странно, поэтому Нэнс лишь понимающе шагнула назад, уступая Харрингтону место у двери BMW. Незнакомец на заднем сиденьи седана никак не отреагировал, когда Стивен подошел к автомобилю. Его поза, несмотря на то, что он больше не находился в опасности ночного леса, оставалась зажатой: плечи были опущены, а напряженные и исцарапанные кисти рук лежали на коленях. Про себя Стив сравнил его с провинившимся учеником начальной школы, с тем лишь исключением, что незнакомец выглядел грязным и потрепанным. Все его тело мелко тряслось от холода, а взгляд, пусть и не был четким, внимательно следил за происходящим снаружи автомобиля. Словно чувствуя скрытую угрозу, молодой человек не позволял себе ни на секунду расслабиться и откинуться на спинку кожаного сиденья, опустив напряженные веки. – Привет, эй… – неловко наклонившись к дверному проему седана, парень придержал рукой прическу (а точнее то, что от нее осталось после продолжительного времяпрепровождения под проливным дождем), – послушай, я принес тебе плед, но… В общем, твоя одежда мокрая и ее было бы неплохо снять. Если нужна помощь с пуговицами рубашки – я помогу, все окей. А потом мы с Нэнс отвернемся, идет? Словно не понимая, чего от него хотят, незнакомец перевел утомленный взгляд на Стива. – Я не причиню вреда, только сниму твою рубашку, хорошо? Когда чужая рука потянулась к его воротнику, незнакомец заметно напрягся. Вероятно, его сознание сейчас было далеко от салона автомобиля и тот мог истолковать действия Стива двусмысленно. Однако, не почувствовав даже намека на угрозу со стороны парня, незнакомец откинулся на сиденьи, несмотря на крайнюю степень усталости продолжая сверлить Харрингтона тяжелым и внимательным взглядом. Раздевать молодого человека в тесном салоне машины было неуютно, поэтому Стивен решил разбавить щекотливую ситуацию беседой, а заодно и узнать хоть какую-то информацию о неизвестном: – Ты не местный? Как ты оказался так далеко от города? – заметив на левом плече незнакомца колоссальных размеров синяк, Стив присвистнул, – паршиво выглядишь, приятель. Конечно, никаким приятелем Харрингтон этого странного парня не считал. Более того, при виде порезов на шее и многочисленных синяков и царапин, которыми было буквально усыпано бледное тело, в голову Стивена закралась малодушная мысль о том, что незнакомец может стать для них с Нэнси источником серьезных неприятностей. Стоило немедленно избавиться от него, и чем скорее, тем лучше. Стив не считал подобные умозаключения проявлением трусости, напротив, в подобных мыслях определенно присутствовало рациональное зерно. Если на минуту предположить, что парень перешел дорогу не тем ребятам, то одно его спасение из ночного леса могло закончиться для них с Нэнс катастрофой. Как поступить в данной ситуации, король старшей школы не знал: возможно, им стоило отвезти незнакомца в полицейский участок, чтобы дальше ворох проблем разгребали обученные и вооруженные копы. В настоящий момент времени у полиции Хоукинса, вне всяких сомнений, хватало и своих забот, но быть матерью Терезой, предлагая свою помощь направо и налево, Стив не собирался. Однако добропорядочная Уилер, как оказалось, придерживалась другого мнения. Как только все приготовления к обратному пути были завершены и молодые люди заняли места в теплом и уютном салоне автомобиля, девушка обратилась к Харрингтону: – Ему, наверняка, негде остановиться, – начала Нэнси неуверенно, – к тому же, уже поздно. Давай отвезем его сегодня ко мне, а завтра со всем разберемся. К Нэнси… Домой? Завтра разберемся? Что за чушь она несет? Стив почти раздраженно повернулся к Уилер, а затем посмотрел назад, бросив взгляд на задремавшего на заднем сиденьи незнакомца. Даже во сне молодой человек выглядел так, будто был готов подскочить из-за любого тревожного звука. Пусть его лицо и было частично скрыто под шерстяным пледом, брови молодого человека, казалось, едва заметно подрагивали в такт стуку дождя по крыше автомобиля. – Выйдем на минуту, Нэнс? – попытавшись придать голосу максимум невозмутимости, проговорил Харрингтон. Девушка непонимающе подняла брови. Ситуация только начала предпринимать благоприятный оборот, как Стивену понадобилось что-то выяснить. И, судя по напряженным уголкам рта парня, разговор предстоял весьма серьезный для обоих. Нехотя поднявшись с насиженного места вслед за Стивом, Уилер нехотя открыла дверцу, через секунду оказавшись под проливным дождем. С явным неудовольствием вновь накинув на голову капюшон дождевика, девушка поплелась вслед за бойфрендом. Харингтон прошел метров двадцать, прежде чем остановиться. – Стив, какого черта происходит? – разозленная непониманием ситуации девушка уже не стеснялась в выражениях, – объясни мне немедленно. Стивен не хотел, чтобы Нэнси нервничала, но игнорировать происходящее, делая вид, что все в норме, становилось невозможно. Ее предложение отвезти незнакомца в дом Уилеров – в дом ее семьи – выглядело и вовсе как полный абсурд. Она не знала этого человека, не имела понятия, почему он в такой поздний час находился в лесу, и тем более не могла точно предполагать, что произошло. А то, что могло с ним случиться, наверняка тянуло на целую историю для какого-нибудь фильма ужасов. В лучшем случае незнакомец мог оказаться жертвой преступления, в худшем – особо опасным преступником. То, что Нэнси не видела определенной связи между исчезновением Уилла и внезапным появлением недалеко от города загадочного чужака, Стивена, мягко говоря, удивляло. Хоукинс – не то место, где будут теряться туристы или пропадать невнимательные грибники. Да и незнакомец совершенно не был похож ни на туриста, ни на грибника тем более, и дело было не только в неподходящей для блужданий в дикой природе одежде – поведение молодого человека будто кричало о том, что с ним стоит быть настороже. Он не выразил радости или облегчения от того, что его нашли, будто знал: его не должны были искать. По крайней мере, не в лесу близ Хоукинса, и не такие люди, как Нэнс и Стив. Определенно, незнакомец чего-то или кого-то опасался, но не просил помощи напрямую, не умолял немедленно отвезти его в полицию. Мысль об организованной преступности пришла в голову Харрингтона одной из первых, однако он сразу же отмел ее, как не выдерживающую критики: во-первых, какая речь могла идти о мафии в их маленьком провинциальном городке, а во-вторых, на преступника, состоявшего в банде, незнакомец походил еще меньше, чем на заблудившегося в ночном лесу любителя кемпинга. На кого чужак был похож, так это на пациента психлечебницы – и, как помнил Стивен, неподалеку от Хоукинса находилось одно такое заведение. – Не вижу смысла оттягивать момент, поэтому скажу сразу: к тебе домой этот странный парень не поедет, – уперев руки в бока, Харрингтон встал в уверенную позу, будто говоря: «со мной бесполезно спорить, Нэнс. Моя воля крепка, как кремень», – есть куча причин, почему отвозить его к тебе – небезопасно, – чуть переждав, он уже без прежней горячности проговорил, – когда я помогал снять ему рубашку, я увидел, что он весь в синяках, а на шее у него пара порезов. Не знаю, что произошло, но нам в это лезть явно не стоит. Позиция Харрингтона была, по меньшей мере, убедительной. К тому же Уилер сама прекрасно понимала насколько история, разворачивающаяся у них на глазах, абсурдна. Но также она осознавала, что человек, найденный ими в лесу – напуганный и замерзший – нуждался в помощи, как никто другой. Нэнси Уилер была не из тех людей, кто, спихнув свою ответственность на ближнего, продолжит спокойно засыпать по ночам. – Хорошо, Стивен. И что ты предлагаешь? – Нэнси скрестила руки на груди, будто защищаясь от готовых сорваться с языка бойфренда аргументов. – О, все проще некуда: мы отвезем его в полицию и он перестанет быть нашей проблемой. Не хочу выглядеть эгоистом, но находиться рядом с этим парнем может быть опасно: мало ли, он окажется сбежавшим из психлечебницы пациентом? На первый взгляд выглядит безобидным, а в свободное время нападает на девушек в темных переулках. Нэнси фыркнула. Определенно, в словах Харрингтона угадывалась и часть ее собственных опасений, но признавать поражение, оставляя чужака на произвол судьбы в полицейском участке Хоукинса в ее планы не входило. – Ему нужна помощь, Стивен, – Нэнси, неопределенно взмахнув руками, развернулась и сделала несколько шагов назад, – ты сам сказал, что он ранен. Все полицейские Хоукинса сейчас занимаются поисками Уилла Байерса, им не будет до его травм никакого дела. Я не… – Ты меня не слушаешь, Нэнси! – чувствуя, что к единому мнению они не придут, Стив в отчаянии повысил голос, – мы не знаем, кто он. Не знаем, чем он занимался до того, как оказался в этом лесу. Я… Я видел татуировку на его руке, – Харрингтон задрал рукав плаща, указывая место, на котором был замечен символ, – там цифры – 001. Возможно, он – сбежавший из лечебницы псих. – Никто не нумерует больных в психлечебницах, это же просто глупо… – Может, особо опасных как раз нумеруют? Откуда тебе знать, Нэнс, – чувствуя свое превосходство в словесной перепалке, Стив распалялся все больше, – так может он не просто рядовой псих, а самый жестокий и кровожадный убийца – поэтому и помечен «‎первым»‎? – Он не похож на психически нестабильного преступника, уверена, у него просто шок, – девушка чувствовала, что заметно уступает Стивену в аргументах, – судя по его виду, он пережил сущий ад. – Нэнс, такое ощущение, что ты отказываешься замечать, насколько он жуткий! Да, ты права, я ничего о нем не знаю, но ты находишься в таком же положении, – Харрингтон видел, что его аргументы становятся бесполезными, разбиваясь о стену, выстроенную его девушкой из отрицания очевидных фактов. Стивен чувствовал, что сам переходит с высказывания рациональных предположений на эмоции, но ничего не мог с этим сделать. Сейчас они будто стояли по разные стороны баррикады, не понимая друг друга и не предпринимая попыток посмотреть на ситуацию со стороны оппонента. Это пугало парня посильнее странного незнакомца, сидящего в его машине. – Отвезем его домой. Когда он почувствует себя в тепле и безопасности, уверена, он сам все расскажет, – не желая, чтобы ссора перетекла в настоящий скандал, Уилер мягко взяла короля старшей школы за руку, – Стив, я понимаю, что ты беспокоишься обо мне. На твоем месте я бы тоже сомневалась, но разве от мысли, что человек рядом отчаянно нуждается в помощи, у тебя по телу не бегут мурашки? Не хочется сделать хоть что-нибудь, что тебе по силам, чтобы исправить положение и помочь другому человеку выбраться из паршивой ситуации, в которую он попал? И Стивен сдался. Не потому, что принял аргументы Уилер и совсем не потому, что устал стоять под проливным дождем. Он уступил по той лишь причине, что больше всего боялся потерять ту тонкую нить взаимопонимания, что даже в пылу ссор намертво связывала их воедино. Даже злясь, упираясь, до конца не одобряя позицию оппонента каждый из них, насколько это было возможно, стремился сгладить острые углы, желая если не победы в споре, то хотя бы компромисса. Однако Харрингтон не был бы собой, если бы хоть на час вышел из образа весельчака и души компании, поэтому на слова девушки он предпочел ответить шуткой: – По моему телу бегут мурашки только тогда, когда ты вот так держишь меня за руку, Нэнс. Заметив, что на лице девушки появился румянец, Стив мысленно похвалил себя за неожиданный экспромт. Ради такой Нэнс он готов был сколько угодно раз отступить, передумать, поступиться со своими принципами. Харрингтон не размышлял о том, плохо это или же хорошо, но он точно знал, что многое готов отдать за ее улыбку. – И если этот странный парень останется у тебя на ночь, я тоже не смогу быть в стороне, – Стивен самодовольно улыбнулся, – кресло, диван и любые другие креативные места для сна не приветствуются. Сказать «я переживаю за тебя, поэтому хочу быть рядом» было бы слишком просто, однако, судя по потеплевшему взгляду, девушка поняла все и без клишированных фраз. Нэнси чувствовала, что Стив не оставит ее, будь она хоть тысячу раз неправа. Когда они вернулись в машину, незнакомец тихо посапывал под пледом, не подавая признаков бодрствования. События прошедшего дня забрали все силы, поэтому даже звук заводящейся машины не вырвал его из царства Морфея. Для Нэнси все складывалось относительно удачно, однако стоило поспешить, чтобы оказаться дома до получночи. Родители и Майк, оставив младшую сестру на попечение пожилой семейной пары, навряд ли задержались бы допоздна, увлекшись поисками Уилла. Объясняться перед матерью и отцом, где они со Стивеном шлялись полночи – неблагодарное дело, особенно когда на заднем сиденьи машины Стива спит неизвестный, по совершенной случайности найденный в лесу.