Поверь, у нас все хорошо Под ногтями иголки, забей, ну и что, а? Я под ребра тебе вкручу штопор Твоё тело немеет от шока Наложи пару швов на свои запястья Ты знаешь, бывало и хуже Петелька на шее совсем разболталась Давай-ка потуже / Deep — ex — Sense / Нейротоксин /
Броситься за борт. Примерно такое было желание у Дракулы, при виде Эрики Ван Хельсинг. Вы думаете причиной был «Дзынь» или еë красота? Наоборот, от одного еë вида, Драка тянуло на дно, а этот чертов «Дзынь» он списывал на прекрасный фейерверк, что отразился в его глазах, а Ван Хельсинг он вообще не видел. В последний день круиза, граф был слишком дерганный, при малейшей упоминании Капитанши он одарял собеседника прожигающим взглядом, а потом мило беседовал обещая утопить в море. В это время Ван Хельсинг в своей каюте стояла в кругу из соли. Вы спросите «Зачем?». Все просто, друзья Драка рассказали, что между угрозами звучали слова и о ней. Ясен хер, не самые ласковые, поэтому защититься (хоть и не самым надежным) способом, было неплохо. Только вот в процессе еë заметили, и не кто иной как сам Дракула! — Что, пол безвкусный? — Бессмертный усмехается проходя через порог комнаты. Нечисть выглядит довольно привычно, но при более детальном осмотре, можно заметить что идеально уложенные волосы взлохмочены. Такая мелкая деталь, заставляет сердце девушки ëкнуть и та отступает на шаг. — Ага, посолить решила… — настороженно отвечает Эрика оставаясь в центре барьера. — Подойди ближе. — произносит знакомый голос, тихий и спокойный. — Зачем? — напряженно перестраивает девушка, поднимая светлую бровь и внимательно разглядывает фигуру напротив. Тёмные пряди, что обычно идеально уложены, беспорядочно свисают со лба, мешая разглядеть выражение лица. Эрика подмечает странное чувство, что настойчиво твердит ей оставаться в круге. В ответ лишь усмешка, что оголяет белоснежные клыки и вызывает мурашки по телу, подходит к кругу. — Поболтаем. — говорит мужчина обходя девушку вокруг. — Давай поболтаем. — Довольно смело роняет Ван Хельсинг, та выпрямляется стараясь казаться больше, ну или же хотя бы наравне с собеседником. — Так чего не выходишь? — А мне и отсюда удобно разговаривать. — фыркает девушка скрещивания руки на груди. С некой тревогой она бросает взгляд на его глаза. Они были лишены привычного голубого сияния, сейчас они были мрачные, в них до краёв плескалась тьма, что отдавала красным. " Ох не зря дед говорил, соль от всех бед… " — подмечает у себя в голове Ван Хельсинг, замечая медленную, но при этом хищную поступь. — Вечно ты там тоже не простоишь. — Усмехается Граф хищное скалясь. — Признайся, у тебя есть поан что сделать монстрами по пути назад. — С чего ты взял? — Вопрос был как палец в небо, но очень точный, что заставило Эрику немного вздрогнуть. — Нет у меня никакого плана! — Ну у тебя его явно нет. Мозгов маловато. — Драк усмехается и вновь обходит девушку. — А вот у твоего дедка сто процентов уже есть варианты. От этой интонации бегут мурашки по коже- это не похоже на язвительность, злость или надменность, которые так часто звучат в голосе вампира, когда он разговаривает с Эрикой или же о ней. Взгляд упыря смотрит куда-то дальше Ва Хельсинг. Она оборачивается, позади лишь кровать А на ней белый китель. Дракула подходит к кровати и берёт его в руки небрежно рассматривая. — Так-так, а это что тут у нас… — протягивает нечисть что-то доставая из кармана кителя. — Оберег? Серьезно? А чего не крестик? — в руках оказывается чёрная нить с каким-то лиловым камнем. — Ювелирная работа, и даже ограничения. Кто же тебе такую роскошь преподнёс? Родители или чокнутый дед? — Замолчи… — цедит сквозь зубы Ван Хельсинг, сжимая руки в кулаки. — Чего тебе надо? — А же говорю, выходи поболтаем. — коварно говорит Дракула, брезгливо выкидывал оберег куда-то в сторону. — К слову о всех этих нелепых вещах что я говорил тебе. Ты вправду поверила о моей влюбленности к тебе? Да ты кроме чувства жалости и вызывать не можешь. Ты как дура проходила рядом и вертелась, как в это время я терпел чтобы не вцепиться в твою шею. Почему-то слова вызвали неприятную боль в сердце, даже физический удар не может сравниться с таким моральным унижением. Глаза быстро намокают, а к горлу поступает ком, что мешает даже вдохнуть, от этого она срывается и делает шаг из рокового круга. Замечая как глаза стали ещё более алыми Эрика пытается вернуться обратно, но надвигающейся силуэт хватает еë за запястье мертвой хваткой не давая и попытки сделать шаг. — Вот и попалась. — хмыкет мужчина угрожающе смотря сверху вниз. Ван Хельсинг чувствует сильный удар в живот что заставляет свернуться калачиком на пол. — Я конечно женщин не бью, но к вашему мерзкому роду это не относится. — Как же легко задеть ваше самолюбие. — вцепившись в волосы, мужчина с удовлетворенной усмешкой прикладывает девушку лицом об стену, — Ты бы знала, как ты меня бесишь, создаешь проблемы почти с первых дней круиза — еще один удар, чтобы затем швырнуть Эрику об пол, — Но теперь мы с тобой поиграем Поднимая глаза, она видит алый взор, сверкающий жаждой крови, пропитанной злобой и насмешкой. Ван Хельсинг пытается встать на ноги, ощущая как голова гудит от удара, а во рту чувствуеться металлический привкус.Kiss me, you animal I need to take you in real slow 'Cause dying on your lips is how I wanna go Connect with the sound you're making Connect with my body, whoa Kiss me, you animal, and don't ever let me go Kiss me, animal / Burn The Ballroom / Kiss Me You Animal /
«Если я выживу сейчас, то лично придушу этого ублюдка. Какого черта он так себя ведёт?!», — Эрика поднимается на ноги, ощущая стекающую по лицу кровь, чувствуя боль в голове — «Это вообще настоящий Дракула?!». — Но ничего, думаю, что твое присутствия в этой жизни еще можно исправить, — хмыкает нечисть, с наслаждением отвешивая размашистую оплеуху по лицу, заставляющую голову болезненно дернутся в сторону. Девушке удается увернутся от очередной попытки схватить себя и отскочить в сторону двери, но перед самым лицом она закрывается. После пары жалких попыток еë открыть, Ван Хельсинг бежит к дубовуму столу, чтобы создать едва ли надёжную преграду между ней и монстром, что напротив. — О, ты хочешь поиграть в догонялки? — скалится сущность, упираясь когтями в дерево, пока девушка едва успевает сделать несколько вдохов-выдохов — Это вы людишки любители прелюдий, я хочу разобраться с тобой быстро, — лицо передергивается в отвращении, и спустя секунду мебель летит в сторону, и Эрика едва ли успевает снова сбежать — вампир двигается с нечеловеческой быстротой. В следующее мгновенье ладонь сжимает женское горло, прижимая к стене, — Но все же, это забавно… — красные глаза на секунду косятся в сторону очерченного на полу круга, пока капитанша хрипя, пытается безуспешно разжать ладонь на своей шее. — И Что ты сделаешь? Сожрешь? — находит в себе силы съязвить Ван Хельсинг, смотря прямо в глаза, что наполненны желанием вцепиться в шею. — А что, так хочешь этого? — он дарит усмешку, что вызывает отвращение. Но блестящие в солнечной заре красно-алые глаза и видит на самом их дне нечто темное, и что-то в ней екает, заставляя пойти дальше. — Может и хочу, — прикусив губу, протягивает Капитанша, ощущая как внутри растекается адреналин, и возбуждение, и до того интенсивное, буквально искрится по всему телу. Он проводит кончиком носа по её шее, вдыхая тонкий аромат польских духов " Быть может «. Бессмертный наклоняется к еë уху и произносит томным, бархатным голосом: — Сама напросилась — буквально несколько мгновений и Эрика оказывается перевёрнутой на живот: одна ладонь давит на поясницу, заставляя прогнуться, а другая захватывает светлые волосы. «Черт, кажется действительно напросилась» — мелькает судорожная мысль в голове, но в теле эти грубые и четкие движения отдаются не болью, а волнующей дрожью, когтистая ладонь отвешивает сильный шлепок, куда больше похожий на удар по ягодице, оставляя борозду мелких царапин, он входит в неë одним резким и глубоким толчок, буквально выбивая дух. Это ощущается болезненно, но при этом есть нечто большее, заставляющее руки судорожно вцепиться в простынь. Дракула наклоняется к еë спине, проскальзывая языком по линии позвоночника, по каждой выпуклой косточке, замирая на секунду у уха: — Ты, кажется так и не поняла, что провоцировать меня опасно, — бархатный, горячий шепот, — Но если ты будешь хорошей девочкой и убедительно попросишь меня остановиться… Я сделаю вид, что не видел твои жалкие попытки расправиться со мной, Эрика, — Дракула подцепляет еë подбородок когтем и разворачивает лицо к себе. — Я не буду просить…— хрипло произносит Ван Хельсинг, смотря прямо в глаза Графа. «Кто-то действительно потерял берега», — мелькает мрачная мысль в голове Бессмертного, с губ слетает предупреждающий рык и он оставляет еще один, пока относительно не яркий засос на шее. Дальше каждое движение отдается оттенком болезненности в теле, но девушка словно совсем не чувствует боль. У этого безумия есть две грани: одна из них про то, что еë сильно возбуждает быть уложенной грудью и прогнутой спиной, ей без всяких прикрас нравится быть развязанной шлюхой которую дерут в полную силу и даже не думают останавливаться. В этих грубых, резких движениях, в этих глубоких, почти до крови засосов том, как собственнически и властно эти когти держат еë волосы, в том, как они царапают кожу боль смешивается с глубоким, томным удовольствием. В какой-то момент раздается хруст и краем сознания она отмечает, что это, кажется собственный позвоночник не выдерживают силы, с которой Бессмертный вколачивает еë в поверхность. Она слышит собственные вскрики и стоны со стороны, сама не понимая, это звук мольбы о пощаде или же просьба не останавливаться. Пролитающие мысли о том, что эти когти могли разорвать еë в самом прямом смысле в лоскуты, буквально пару минут назад, а клыки перегрызть горло отдается пробирающим возбуждением. Могут но каждый раз, это не делают. И в этом есть нечто сводящее с ума ещё больше. Дракула едва ли выпускает и половину своих собственных чертей с ней, и самое, заставляющие все внутри сладко сжиматься. Он не контролирует буквально ничего из того, что происходит с ней сейчас и все же… Эрика ощущает как холодная рука проскальзывает в пространство между еë телом покрывалом и сжимаются грудь, обжигая контрастом температур. — Ты моя, — властный голос льется внутрь, умножая и без того невыносимый накал чувств, — Ты моя, и ты всегда…- она не слышит окончание этой фразы, она тонет в очередном действительно пожирающем то ли поцелуе, то ли засосе, синхронизированном с движением внутри. И все это заставляет еë уже осипший голос окончательно сорваться в не то в хрипе, не то в крике, не то в гортанном стоне. Перед глазами белая пелена, в ушах звон пожалуй, действительно, ощущения на грани нечеловеческих. Ван Хельсинг чувствует, как этот звук доводит до пика и еë любовника, и в его шею напоследок вцепляются клыками, усиливая раздирающее изнутри удовольствие. Спустя пару минут девушка переворачивается на спину, пытаясь выдохнуть, ощущая как в груди все болезненно сдавливается. Сталкиваясь взглядом с уже привычными голубыми глазами она невольно вздрагивает — в этих глазах бездна, в которую они оба только что окунулись с головой. Бессмертный медленно наклоняется к шее Эрики, и та успевает заметить на его лице усмешку. Мужчина едва ощутим движением скользит вдоль женской шеи вдыхая запах — безудержной дикости, с металлическим отзвуком недавних побоев. «Да, далеко не белая и пушистая…» — мелькает в голове Графа, пока он медленно проводит языком по коже, слизывая красную дорожку, от поцелуев. Плавное, чувственное движение, опаляющие контрастом. Под этим касание девушка дергается, лихорадочно сжимая пальцами покрывало. «Так…кажется, это действительно был позвоночник», — отстраненно думает девушка, — «Или не только… И это странно, почему это не ощущалось так болезненно, как должно было бы? И даже сейчас не ощущается…». Эрика приподнимается на локте, морщась- все же, тело саднит, покалывает и тянет. Засосы— буквально багряно-лиловая роспись по всей еë бледной коже, на пару с царапинами. — Ты умеешь удивлять, — задумчиво произносит Дракула, заправляя за ухо собственные взлохмаченные волосы. Мужчина галантно протягивает руку, для помощи встать с постели. «Черт, с каких пор мне нравится?» — с оттенком тревоги мелькает в голове капитанши и она натягивает на себя простынь, осознавая насколько нелепо это выглядит после всего произошедшего, ощущая в равной степени смущение и волнение. — Пойду, пожалуй, меня персонал жлет… — Эрика встает на ноги, чувствуя как глаза вампира неотрывно следят за ней. — Не боишься на деда нарваться? — хмыкает мужчина, заставляя девушку вздрогнуть. — Будет волноваться, что за крики были в каюте его внучки. И хотя на лице Бессмертного помимо вкрадчивой внимательности лишь привычная усмешка, внутри ощущения так же весьма неоднозначные. И пусть он не сказал ей ничего такого, чего не говорил раньше, но то, что она не смогла удержать себя и от этого, колет внутренним неудовлетворением. Ван Хельсинг ловит взгляд нечисти, и в эта лазурная глубина, в отблесках которых она видит размышления о том же, что волнует еë саму, лишь множит внутреннее неспокойствие. «Кажется, прадед это вообще последнее чего мне стоит сейчас опасаться», — с досадой думает девушка, ничего не отвечая. Одеваться пришлось в тишине, которая царила угнетающим мороком в помещении, давая обдумать произошедшее. " Что это мать твою сейчас было? Он взял, набросился на меня, чуть не удушил, а потом трахнул до синяков по всему телу! " — обдумывает Эрика пытаясь понять все с самого начала, уже более трезвым умом. — «И почему мне понравилось… ПОДОБНОЕ?! " — Продолжать разъедать свои мысли мешает встревоженный голос, и прохладная ладонь на плече. — Что произошло здесь? С тобой все в порядке? — сиплым голос протягивает Граф, сначала смотря на свои руки, затем на уже посиневшую от удушья Эрику. — В порядке? В порядке?! Это у тебя надо спросить, в порядке ли ТЫ!!! Чуть не убил меня! Что это вообще было, а?! — гневно начинает Ван Хельсинг поворачиваясь разбитым лицом к собеседнику, эмоции сильно сжимают грудь, заставляя слезы стекаться по щеке. — Да, все в порядке, — уголок губ мужчины вздрагивает в кривом подобии улыбки. «Я…А правда, что произошло?», — Бессмертный ощущает, как сердце неприятно колет сожаление, но полное беспамятство как-то не даёт раскается. Приходиться молча убрать руку и отварить запертую дверь. Секундное молчание прирывает Абрахам, что врывается в каюту и запреметив буквально синию внучку в слезах и соплях набрасывается, обнимая еë притянув ближе. — Эрика! Ты ж моя единственая! Как узнал, что к тебе этот монстр идет, так я за крестиком и к тебе! Услышал крики мигом к тебе, а ты закрылась! — Ван Хельсинг с каждым словом все сильнее сжимает правнучку, что у той вновь начинает плыть сознание, и темнеть в глазах. — Задушишь… — шипит девушка в попытках отстраниться. Абрахам как прочитав мысли отпускает Эрику давая сделать вдох и выдох. Дед уже хочет перейти на оскорбления к личности Дракулы, но замечает круг из соли. — Этот же сколько соли вы истратили… Вы что, оба с луба рухнули?! Вы знаете какие цены сейчас? Пенсии не хватит! — Резкое возмущение Абрахама заставляет Дракулу и Эрику замереть на месте в недоумении. Девушка пытается вставить хоть слово, как старик заливается новой бранью замечая стол. — Ну да, ломайте! Ломайте! Мы же миллионеры, новый купим! Я его между прочим на аукционе приобрёл! — Казалось бы стол сломанный вдребезги это финал, но! Абрахам замечает небольшую вязаную салфетку, что до этого была на мебели, а теперь валяется в кучи щепок заставляет деда схватить приступ. — А салфетка, то что сделала?! Еë ж ещё бабка твоя вязала! С каждым большим возмущением старика напряжение рассеивалось рисуя нелепые улыбки на лице Ван Хельсинг и Дракулы. Мысли о том, что случилось несколько минут назад забывались, оставляя некоторые вопросы, без ответов.