Best ones are bad for me In love with agony I guess it's my faith that I'm a catastrophe Inside your galaxy I fight this gravity Me and you are such a beautiful tragedy / Call Me Karizma / Nails /
— Да я вас лично заставлю еë пере… — хотел завершить свой грозный монолог Абрахам как от правнучки и его врага след простыл. Дракула просто исчез, а Эрика недовольно цокнув просто ушла через дверь на капитанский мостик где уже дожидался весь персонал. Решив вопросы об остановках, починке корабля, и куда все-таки деть Вольфыча с Вандой, обессилевшая капитанша уходит обратно к себе, и даже не обращая внимания на весь бардак после схватки падает на кровать тут же погружаясь в сон. Прошло несколько часов, Ван Хельсинг спит крепко и спокойно, несмотря на все пережитое накануне. И снится ей буквально ничего. За окном светит солнце Эрика переворачивается на спину вглядываясь в потолок, прислушиваясь к внутренним ощущениям. С одной стороны она чувствует себя до недоумения обычно, почти нормально, что очень плохо вяжется со случившимся сумасшествием. Она ввтягивает перед собой руку — на коже нет ни следа от вчерашней схватки. Затем поднимается с кровати, окидывая взглядом комнату- она выглядит абсолютно обычно, нет ни пятен крови на полу, ни царапин, стол, стоит как ни в чем не бывало и даже бабкина салфетка на месте. Кое-кто позаботился чтобы ничто не напоминало о произошедшем лишний раз. Глаза девушки натыкаются на зеркало, и, повинуясь порыву, она подходит к нему, касаясь отражения пальцем: «Что ж… он хотел чтобы все казалось как обычный сон? «, — по губам Ван Хельсинг пробегает улыбка, окрапленная оттенком печали. — «Такое не забудешь… " Накидывая одежду, она выходит из каюты, и подходит на палубу. Дневное море дарит некую нежность и теплоту, волны ярко светятся под лучами солнца, так что глазам становится больно смотреть на его сверкающую гладь. В один момент она чувствует морок вблизи и замечает черный силуэт, что встал сбоку. — Как ты? — Дракула окидывает девушкк пристальным взором, и в этом коротком вопросе заключено очень много. Мужчина стоит с зонтиком, чтобы ни единый луч солнца не попал на него. — Ну, если сегодня в твоих планах нет пункта про мое убийство, то можно сказать неплохо, — хмыкает Эрика, бросая взгляд на Бессмертного. Буквально несколько часов назад он чуть не убил еë, а сейчас стоит рядом и боится попасть под солнце, этот момент вызывает усмешку у девушки. Она касается плечом плеча. Это простой жест, короткое касание, но оно даёт знак вампиру я все еще не боюсь тебя. — В моих планах этого и вчера не было, — со вздохом произносит Бессмертный, в досаде поджимая губы: « Ты так спокойно говоришь со мной после пережитого…это твоя безрассудная храбрость пополам с дуростью, легкомысленность, от мелонхольного дедка? Не важно, не думаю, что у тебя теперь есть доверие после подобного. " — А в чьих было? — протягивает капитанша кося на собеседника выразительный взгляд, — Я столько ненависти к себе никогда не чувствовала, как вчера…буквально на физическом и моральном уровне. —Можно тебя поздравить, ты первая смертная, что встретилась с тем, что осталось от Чернобога, — вампир потирает переносицу, и в этом жесте Эрика ловит усталость пополам с раздражением, — И да, ты ему не нравишься как и твой прадед. — по губам невольно пробегает усмешка. — Чернобог? — девушка ощущает, как вздрагивает: «Выйти живым из хватки с божеством тьмы — чёртова удача…» — Его же много веков назад уничтожели в великой битве… Или чего-то подробного. — Ну, может людям так и спокойнее считать, — фыркает Бессмертный, — Древних богов невозможно уничтожить, но можно ослабить… Сейчас Чернобог не может существовать один, сам по себе, ему нужен…носитель, с которым он делит силу и дарует власть. Можно сказать часть его разбросана по миру в разных монстрах — Эрика всматривается в голубые глаза, явственно чувствуя невольно пробегающий по спине холод, — В любом случае, не самое простое соседство. Можно сказать он зависит от меня, он получал силу когда я пил кровь. Но ты же понимаешь, сейчас не то время, да и у меня аллергия на третью отрицательную… А сейчас, после долгой паузы, чтобы накормить тьму, но при этом не ввергнуть мир в беспорядочный хаос… — Драк проводит кончикам когтя по плечу девушки, — Монстры так или иначе желают жить своей жизнью, а жажда крови никуда не девается, особенно у темных — и это нужно держать под контролем. — Значит, ты все время удерживаешь его? А я-то чем ему не понравилась? — Ван Хельсинг осторожно опускает голову на плечо Бессмертного. — Ты… — мужчина приобнимает девушку, притягивая под тень зонта и осторожно касаясь губами виска, колеблясь в том, как сформулировать мысль, — Считает, что плохо влияешь на меня, — хмыкает вампир. — Видимо тоже знает о ваших с дедом аферах. — Знаешь, ты говоришь правду, а у меня ощущение, что ты умудряешься не произносить главного, — фыркает девушка. От этой реплики, в которую она на самом деле не вкладывает особого смысла, но еë собеседник, Граф помимо воли ощущает досаду, — А что с ним теперь? Что случилось вчера может повториться в любой момент? — Нет, это не повторится, — Бессмертный произносит это жестко, отрезая, сжимая ладонь на плече капитанши — Вреда он тебе больше не причинит… Только если сама не спровоцируешь — в лазурных глазах пробегает глубокая, мрачная тень. — не причинит, ты же лжешь, — с горечью проговаривает Ван Хельсинг, она не получает ответа, но считывает его по взгляду, — И сейчас просто ломаешь комедию. Просто ждешь момента, чтобы впиться в мою шею. — Эрика ощущает, что буквально теряется в пространстве, даже собственное тело сейчас ощущается чужим, и по коже бегут леденящие мурашки. — Ты просто должна меня выслушать! — восклицает Бессмертный, ощущая как внутри с поднимается злость, но при этом ужасно видеть такое выражение этого лица, считывать с него боль, слышать отчаяннее в голосе, — А ты рубишь с горяча. — Я хотя бы пытаюсь не игнорировать слона в комнате, а ты слепо не замечаешь его. Быть может нам пора поговорить? Или это слишком для тебя, наконец сказать и эту правду? Хватит решительности, а? — хмурит брови Ван Хельсинг и развернувшись на каблуках уходит прочь с палубы. Какой же ты сопляк Дракула, сейчас мог просто укусить еë и делов то! Свидетелей нет, да и от них бы тоже избавился. — Заткнись. Ты уже попытался, чуть не убил еë! — возмущается Драк, на свой же внутренний голос тьмы Ох, какие же мы нежные, а с Абрахамом ты так не возился — Божество усмехается, в его планах точно есть пункт, разобраться с человеком, к которому проникся носитель. — Иди уже к черту! — шипит вампир отгоняя от себя сущность, а сам пытается скрыться в тени, потому что даже зонт перестает спасать от палящих лучей. Пойду, пойду, не сомневайся, там мой дом как ни как… Чернобог быстро отстаёт от Графа, оставляя того с мыслями.***
«Заявится сейчас, как ни в чем не бывало, со своим надменным выражением лица, и будет делать вид, что ничего не было…», — раздражённо размышляет девушка, занимая себя, измеряя каюту шагами. — «Он вообще не может говорить про свои чувства, на прямую… Ну, я не сказала ничего такого, что не позволило бы нам сдать назад…», — Эрика ловит в отражении зеркала свой же печальный взгляд, — «Или сказала?» Ван Хельсинг слышит шум, и поднимая глаза, видит в дверях Бессмертного. — Можем не усложнять, Драк. Просто сделай вид что моих последних фраз не было, только и всего, — спокойным тоном произносит Эрика, не открываясь от своего дела. И только взгляд исподлобья, тяжёлый и острый, обличает всю серьезность происходящего, — У тебя это отлично выйдет, я уверена. Бессмертный стоит на пороге комнаты, оперившись плечом на дверной косяк, и чувствует, кака сердце сжимается от… чувства, когда прижали к стенке, загнали в угол, точнее сам загнал себя, но думал, что обошел все ловушки? — А за меня можешь не переживать… — протягивает девушка, наконец поднимая взгляд, — Я как-нибудь разберусь, — руки скрещены на груди, а кабуки стучат по полу, отбивая каждую фразу резким звоном, серые глаза буравят вампира насквозь, — со своими чувствами. Дракула вглядывается в капитаншу, и думает о том, как на самом деле Эрика, отличается от всех в своём роду. А он даже и не заметил, проглядел: это не охотник на монстров которого воспитывал Абрахам, а обыкновенная девушка, на долю которой пришлось слишком много. Бессмертный, со вздохом отталкивая от косяка и подходя к девушке перекрывает ей путь. — Чего ты хочешь? — А чего хочешь ты?.. — в той же мрачной интонации произносит Эрика, переводя глаза от мужчины и продолжая ходить по каюте. Между ними повисает тяжёлая, острая тишина, в которой слышно только стук обуви и волны по ту сторону. — Я бы хотел, чтобы ты никогда меня не встречала, — внезапно даже для самого себя отвечает мужчина. Ответ отчасти искренний, и от этих слов становится странно легко.И это, возможно, куда более глубокое признание, чем кажется на первый взгляд, для существа столь алчного с виду. Но это явно не то, что девушка ожидала услышать. Девушка наконец замирает на месте, дрогнув. Она вновь поднимает глаза на Дракулу, и по темной глубине этой лазури тот мгновенно понимает, что несмотря на всю искренность, вряд ли мог подобрать ответ хуже. Ван Хельсинг резким шагом приближается к нему и схватив его за грудки, валит на пол, падая туда же. — Какой же ты мудила… Я бы хотел, что бы ты никогда меня не встречала! Хах, как великодушно! Только вот я, блять, встретила тебя! И развстретить обратно уже не получится! Надо было тогда прикончить всех вас в Атлантиде!!! — Я знаю. В этом все и дело, Эрика, — Мужчина снизу вверх смотрит на злой и вместе с тем наполненные тяжестью взгляд и ощущает, что бездна, в которую он провалился пару часов назад воистину бездонна. При звуке собственного имени, впервые слетевшего с уст вампира без усмешек, не в искушении, а просто как обращение, и от этой интонации, в которой — она слышит сожаление — девушка чувствует, как какая-то струнка внутри окончательно рвется. Она яростно подается вперед, пытаясь ударить Бессмертного. Они перекатываются по полу в какой-то странной борьбе, в которой один с убийственной злостью стремится нанести хоть какой-нибудь удар, а другой лишь пытается увернуться, и при этом не дать вырваться. — И ты смеешь меня еще по имени называть сейчас! — гневно шипит Эрика. В какой-то момент, в очередной попытке девушки ударить Драк хватает еë руку и притягивает к себе целуя, а затем еще раз, и все перетекает в глубокий, острый поцелуй, от которого оба вздрагивают сильнее, чем от любого возможного удара. На секунду разомкнув касание они встречаются взглядами- и в этом сходятся и разбиваются все чувства и эмоции, от пылающей страсти и затаенной нежности, до отчаянной злости и томительного раздражения. Граф укладывает руки на лицо девушки, вновь касаясь губами губ, получая в ответ укус, но лишь углубляет поцелуй, ощущая вкус крови. Эрика кладет свои ладони поверх рук Бессмертного, не понимая, хочет оттолкнуть или притянуть. По всему телу бежит дрожь. — Кто-то говорил что отдал бы все, чтобы не знать меня, — шепчет Ван Хельсинг, когда мужчина спускается с еë губ ниже, к шее, поцелуями горячими и жадными. — Да, верно… — «приоритеты меняются», — не может удержатся от внутреннего ироничного смешка мужчина — Но неужели не очевидно, что все, чего я по-настоящему хочу и хотел — это тебя? Руки сплетаются с руками, попытка оттолкнуть становится судорожным притяжением. «Это просто безумие», — мелькает в голове Бессмертного, когда он скользит по разогретой дракой коже, чувствуя, как девушка злобно-судорожным движением срывает- почти разрывает его рубашку, они сплетаются с друг другом в яростной страсти. Эрика ощущает как еë колотит буквально на физическом уровне, и в какой-то момент оторвавшись от губ Бессмертного, сдавлено выдыхает, ловя во взгляде напротив слишком много- и отрывается от мужчины, просто перекатываясь на пол рядом. «Не хватало только прямо сейчас, в этот момент, переспать во второй раз», — думает девушка, чувствуя как в груди все сдавливается и трещит по швам одновременно. Дракула мягко выпускает капитаншу из объятья, но когда его ладонь соскальзывает по еë, он сжимает ее, ощущая дрожь на кончиках пальцев и спустя мгновенье промедления- ответное движение, сцепляющие руки еще крепче. Они оба остаются лежать на полу, вглядываясь невидящими глазами в потолок и тяжело дыша, как после битвы, которая кажется, была равнопроигранна обоими. — Так значит это ты — да? — в конце концов нарушает тишину Ван Хельсинг, прикусывая губу, стараясь не позволять голосу дрожать. Мужчина едва заметно выдыхает, прекрасно понимает, о чем этот кратко сформулированный вопрос. — Да. — А чего, просто не отстранился? — спустя паузу добавляет девушка. — Да, — Бессмертный строит кривую и нелепую усмешку после ответа «Не самое красивое признание…». Эрика, все еще смотрящая в потолок, ощущает как к горлу подкатывает комок, и отворачивает голову в противоположную сторону. Это глубокое ощущение ранимость, словно все чувства, что копились и складировались раньше сейчас оголены и обнажены. И их слишком много, с ним ей всегда слишком много- ненависти, тревоги, любви, нежности. «Что ж, просто «да» это уже неплохо…», — и вместе с тем, девушка чувствует нечто похожее на обиду, но не на саму формулировку, а на все происходящее в целом, задним умом жалея о том, что не сказала этого раньше. — Иди сюда, — Бессмертный со вздохом приподнимается, нависая над девушкоц, обнимая еë лицо ладонями, поглаживая по щеке, — Ну ты чего, все хорошо… — шепчет он, опускаясь ниже и мягко целуя напряжённое лицо. — Ничего хорошего! — огрызается Эрика дрогнувшим голосом, чувствуя что в равной хочет снова ударить Дракулу по лицу и уткнуться в грудь, пряча в объятьи предательски нарастающий ком в горле. Бессмертному хочется сказать это куда лучшее и правильнее, сказать три простых и одновременно сложных слова хотя бы сейчас, но они буквально замерзают в горле. Поэтому он лишь осторожно и чутко касается холодными пальцами нежной, теплой кожи, скользя поцелуями, успокаивающими и нежными. Дракула поднимается на ноги и одергивая одежду помогает, встать Эрике. Он вновь сжимает еë в объятия целуя щеки, нос, лоб и губы: «Все в порядке. Все хорошо. Нормально. Ничего страшного не случилось. Все в порядке…» — Подожди, — тихо шепчет девушка, отрываясь от губ мужчины и приподнимаясь выше. — Ммм? — Я…я знаю, что, выбрав тебя, я все равно выбираю определенную сторону. Я отдаю себе отчет в том, что я сделала. И я не хочу лицемерить и делать вид, что можно усидеть на двух стульях, или что меня не касается ничего из того, что ты очевидно будешь делать исходя из своего долга, и что лукавить- просто потому что хочешь. И все же, я хочу… я прошу, чтобы ты не творил зла большего, чем это необходимо. Все таки, ты монстр, а прадедушка не очень тебя любит — О дьявол, ты в каком веке живешь? Я уже давно смирился с твоих дедом, главное ждать того же от него. Повисает пауза. Они смотрят друг другу в глаза. Эрика улыбается улыбкой нежной, и, возможно, самую малость лукавой.Моя любовь не была красивой. Она была рождена ненавистью, и желанием смерти. Она выковалась в боли, невыплаканных слезах, сжатых в тиски зубах, она родилась в огне, что обжигал. Моя любовь безжалостна ко всем остальным, она никого не жалеет кроме тебя, она не чурается кровью и тьмой, она мстительна к врагам. Моя любовь- слепок с меня, с каждой моей грани и стороны, она совсем как я.Моей любви никогда ничего не было нужнее, кроме тебя.