Укрощение мажора

      Кирилл даже представить не мог, что все обернется таким образом, и не он будет изводить и дурить искалеченного парня, а сам Леша начнет откровенно терроризировать и использовать мажорчика так, как только пожелает его душа.       За миловидной внешностью Макарова скрывался настоящий мстительный дьяволенок, который теперь вырвался наружу, и Гречкин на следующий же день после того, как получил звание «больничного раба», в полной мере ощутил всю сущность юноши.       Казалось бы, какие могут быть запросы у человека, прикованного к кровати? Как оказалось, их довольно много, начиная с обычных потребностей таких, как еда и вода, заканчивая уже личными прихотями самого пациента. И вот тут Леша не стеснялся использовать фантазию на полную.       Юноша скинул на Гречкина даже ту работу, которая исконно принадлежала медсестрам, и Кирилл никак не мог пойти против, ведь выбор стоял не такой уж богатый. Либо побыть некоторое время мальчиком на побегушках, либо отправиться в тюрьму. Хотя, в сравнении, Гречкин-младший уже не против был отсидеть положенный ему срок и остаться без водительских прав за езду в нетрезвом виде. Всяко лучше, чем то, на что он тратил свое драгоценное время сейчас.       В первый же день у Кирилла уже не осталось никаких сил, и он безвольно приземлился на кровать пациента, кипя от бушующей внутри злобы.       - Чего уселся? – Недовольно отреагировал на это Леша в то же мгновение. Позволить своему обидчику вот так просто отлынивать? Еще чего! Парень был не из тех, кто легко прощал обиды и шел на поводу у того, кто действительно ему насолил. А на данный момент, человека, который бы раздражал Макарова больше, чем Гречкин-младший, не было.       - Что еще пожелает мой дорогой рабовладелец?.. – Едко отпарировал Кирилл, не желая вставать, хотя парень уже вовсю пытался спихнуть его со своей постели здоровыми конечностями.       - Я есть хочу. – Коротко бросил в ответ Макаров, на что мажорчик в полнейшем непонимании проблемы кивнул на еду перед ним, которую самолично принес несколько минут назад. Обычно этим занимались медсестры, но, конечно же, парень не мог упустить возможность лишний раз погонять Кирилла.       - Кушать подано - садитесь жрать, пожалуйста. – Натянуто улыбнувшись, ответил Гречкин. – Или что? Больничная еда не нравится? Суши и пиццу тебе сюда заказать?       - Совсем тупой? – Без каких-либо сомнений подытожил Леша. – У меня рабочая рука в гипсе. Если не хочешь меня переодевать после моих попыток покушать, ложку в руку и вперед.       Кирилл тяжело вздохнул, будто вся тяжесть мира сейчас была на его плечах. Как он, богатый сын богатого отца, докатился до того, что какой-то сиротский мальчишка приказывает ему, что делать? И как так получается, что, хочет того или нет, Гречкин должен его слушаться? Будь у отца хоть какая-то любовь и жалость по отношению к своему сыну, ноги бы парня сейчас не было в этой больнице, а Леша лежал бы и не кичился своей властью над свободой и волей Кирилла. Однако Александр Николаевич, очевидно, просто-напросто позабыл о существовании сына. А, возможно, даже сам был не против избавиться от нерадивого отпрыска, что Кириллу очень уж не хотелось признавать, но, конечно, такие мысли частенько посещали его голову.       Однако судьба диктовала свои условия, поэтому, взяв ложку в руку, парень зачерпнул больничной безвкусной каши и протянул ее Макарову.       - Как это можно есть вообще?.. – Брезгливо поморщился Гречкин, не желая вообще контактировать с тем, что здесь называли «едой».       - Не ворчи. Хочешь сам попробовать? – Устало произнес Алексей. Как бы ни было весело издеваться над мажорчиком, он уже и сам устал от целого дня, проведенного в компании этого парня. – Хотя идея хорошая… - Задумался Макаров, всерьез размышляя о том, что неплохо было бы изнеженному богатыми блюдами желудку отведать простой людской пищи, а самому Гречкину потом разбираться с последствиями сего поступка.       - Даже не смей! – Тут же запротестовал Кирилл, инстинктивно отстраняясь от потенциальной угрозы, в лице парня. - Это уже не забота о тебе, а конкретное издевательство надо мной! Хочешь меня в соседнюю палату уложить?!       - Ладно-ладно. Не трусь. Я пошутил. – Отмахнулся он, двигаясь удобнее на койке, чтобы усесться в более подходящую позу для принятия пищи.       Гречкин тяжело вздохнул после наблюдения за жалкими, как ему казалось, попытками искалеченного парня. В итоге, терпение закончилось раньше, чем в голове всплыла мысль о гордости. Да, ему в какой-то степени хотелось посмотреть на мучения этого сиротки, чтобы не одному только Леше доставалось все веселье от издевательств над ним. Но что-то екнуло внутри, когда на очередной раз он увидел болезненное выражение на веснушчатом лице юноши.       И Гречкин сдался. Он отложил поднос с едой на столик и поднялся с насиженного места, возвышаясь над Макаровым. Одна рука парня ловко скользнула за спину Леши, давая опору, а вторая придерживала за предплечье здоровой руки, осторожно и, не свойственно Кириллу, бережно усаживая парнишку на кровати, пока сам Алексей в шоке вглядывался в черты лица мажорчика, который был непозволительно близко к нему сейчас.       И, признаться, хоть и парень был ему явно не по душе, а одежда, вечно зализанные волосы и, в целом, внешний вид Кирилла отталкивали Макарова, насколько это было возможно, сами черты лица были весьма красивы. Судя по всему, внешность парню досталась явно не от Гречкина-старшего. Однако это не отменяло отвратительного, несносного характера мажора, который перечеркивал начисто его симпатичную внешность.       - Ни слова… - Процедил Гречкин, не удостаивая парня взглядом, когда обратил внимание, что тот уж слишком пристально наблюдает за своим новоиспеченным рабом. Кирилл, все еще придерживая Лешу, свободной рукой поправил его подушку и, наконец, отпустил, отстраняясь.       - Совсем без меня беспомощным станешь? – Недовольно пробурчал парень.       - Напомнить, из-за кого я таким стал? – Парировал Макаров, не желая оставлять ни одну грубость, брошенную Гречкиным, без внимания.       - Ладно. Не зуди только. Есть собираешься или нет? – Беря тарелку с кашей в руки, задал риторический вопрос Кирилл.       Получив в ответ лишь усталый кивок от юноши, он небрежно протянул к нему ложку, желая поскорее уже расправиться с этим унизительным занятием. Признаться, это не нравилось и самому Леше. Гонять по любому поводу Кирилла было вполне себе весело, а вот, когда речь заходила о реальной заботе, такой как покормить, уложить поудобнее на постели, поправить руку или ногу в гипсе, даже самому парню было как-то неуютно.       - Не бери так много и убирай с ложки лишнее. Заляпаешь же меня. – Едва успевая проглатывать новые порции каши, начал жаловаться Леша. На деле, у Кирилла была одна задача - поскорее уже закончить все это.       - Не ной. Ешь уже просто. – Ворча, отвечал парень, запихивая в Макарова все больше каши.       Однако вскоре пожалел об этом. Из-за такой небрежности, все предостережения парня оправдались. Сам Леша едва ли не давился этой безвкусной массой, а его больничная одежда была измазана неудачно упавшей с ложки едой. Благо, она не была горячей и при падении не обожгла пациента, но ощущения были не из приятных.       - Ты… - Наконец, проглотив все, что было во рту, начал Леша свою тираду. – Я тебя по-человечески попросил мне помочь! И предупредил, что этим может все закончиться! Ты хоть что-то можешь нормально сделать?!       - Я же не специально! – В свою защиту проговорил Кирилл, убирая тарелку в сторону, и потянулся за полотенцем, чтобы вытереть рот Макарову. Но тот перехватил его сам, очищая губы и лицо от неприятной массы.       - Только и умеешь, что все портить… Не удивительно, что твой папочка вместо того, чтобы вытащить твою задницу из всего этого, бросил решать проблему самостоятельно! – Выпалил на эмоциях Алексей.       Обыкновенное обвинение в зависимости Кирилла от отца, но, казалось, ни один человек прежде не говорил так напрямую о явной нелюбви Гречкина-старшего к своему сыну. Это лежало на поверхности, читалось, как открытая книга. Безразличие так и веяло от миллиардера за милю. Чего только стоило его отношение к Кириллу, холодное и отстраненное, в сравнении с тем, как отец относился к «Светику», буквально пылинки с нее сдувая.       - Да пошел ты… - Беззлобно, скорее просто по инерции, выпалил Гречкин, и именно этот тон в действительности напугал Лешу. Он уже привык слышать постоянные подколы и издевательства от Кирилла. Ему казалось, что этого эгоистичного мажорчика никогда и ничто не сможет так сильно задеть. Со дня аварии, когда бы они ни виделись, все заканчивалось словестной перепалкой. Видеть его таким… человечным было слишком непривычно.       - Эй, ты чего? Я тебя реально обидел, что ли? – Пытаясь разглядеть выражение лица парня напротив, принялся выспрашивать Макаров. – Ну… Я ж не нарочно… Вспылил чутка. Прости.       Леша протянул руку, касаясь плеча Гречкина, в надежде его успокоить, но на Кирилла это подействовало как последняя искра для взрыва. Он одним грубым движением смахнул ладонь парня с себя и поднялся на ноги, надменно глядя на Макарова сверху-вниз. В глазах сверкнуло что-то, что заставило Алексея поежиться, как от внезапно пронзающего холода.       - Да что ты знаешь об отношениях отца и сына, сирота мелкая?.. – Презрительно выпалил он, едва ли не проговаривая каждое слово сквозь зубы.       Кирилл был взбешен. Все его существо источало внезапно разбушевавшуюся ярость, и Леша понял, что до этого он видел добрую, хоть и безумно раздражающую, но безобидную сторону Гречкина. Сейчас же, казалось, что лишнее слово или движение в его адрес, может закончиться катастрофой невероятных масштабов.       И все же попытка Кирилла ответить оскорблением на оскорбление сработала вполне удачно. Боль, которую Макаров спрятал где-то в глубине, чтобы не показывать ее перед Лизой, чтобы предстать перед ней, как ответственный и надежный старший брат, который будет крепкой стеной, что готова защитить от всей жестокости этого мира, сейчас отдалась с щемящей силой где-то в груди. Прошло слишком мало времени, чтобы заглушить, запечатать ее навсегда и не быть таким уязвимым к ней.       Слезы сами собой затмили взор юноши, обжигающими дорожками прокатываясь по щекам. Леша поднял взгляд ясных глаз на Кирилла, не скрывая обиды.       - Пошел вон отсюда…