Ловушка

Уменьшилась. Уменьшилась на свою дурную голову, а назад никак! Чёртов Энчантикс, чертова пыльца! Нет-нет. Фее так говорить не стоит. А уж упоминать черта — не стоит и подавно. Знала Блум тут одного, ничем добрым их встречи не заканчивались. Но, о Великий Дракон, как же крупно в этот раз она облажалась! Невесть где, невесть на какой планете, совсем одна в чужом лесу! Ещё и летит, кажется, не в том направлении, в каком лететь нужно, потому как чем дальше, тем деревья становятся гуще, а листва их темнее, и это все даже близко не походит на то место, из которого девушка сюда попала. Ко всем прочим бедам, она начинала уставать. Ведь тоже не железная, а путешествие в своей мини-версии продолжительностью, перевалившей за час и два, отнимало так много сил. Трудно поверить, но уже даже крылья за спиной ломило от таких расстояний. И все же это лучше, чем идти на своих двоих — фея сейчас размером с ладонь, с пикси. Сколько ей придётся пройти такими шагами — одному Создателю известно. А ведь скоро начнёт смеркаться, если конечно на этой планете ночь предусмотрена, быть может Блум и вовсе на солнечной Солярии. Проверять, ожидая темноту, не хотелось. Потому фея путь свой продолжала, огибая слишком густые кусты и толстые стволы деревьев. Ещё чуть-чуть и, кажется, единственным источником цвета в этой черно-зеленой палитре останутся лишь её крылья и перламутром блистающее платье. Прямо, немного левее, а теперь низко-низко над землёй пролетает — под рухнувшим бревном. Пролетает и не успевает понять — с такой скоростью все происходит, как попадает в ловушку. Мелкая, будто под неё сделанная коробка с прорезями в двух стенах. На вид такая хлипкая, не помеха огню Дракона. Вот Блум опускается на ноги, её знатно так приложило головой, не знала бы свойств собственных крыльев, могла бы подумать, что те изломались. Да нет, вроде все также сверкали и сыпали пальцу на пол. Что за чертовщина. Постучала по своему капкану, притопнула мизерной ножкой. Ни звука. Ни единого отклика, будто оглохла. — (Эй!) — Тишина. Но кричит ведь во все горло. — (Дурость какая-то.) Девушка жмурит глаза, чувствует, как по венам проносится магия. Кажется пламенем уже загорелись ладони. Удар. Тишина и ни единой щепки не отлетело от стен. Ещё раз. Концентрация. Выплеск. На этот раз глаза распахнуты широко и Блум видит, как волшебство заканчивается на кончиках её пальцев, как выходя наружу сразу тухнет. Не смешно. Совсем не смешно. Страшно. И, кажется, уже темнеет. И ничего не слышно, ни снаружи, ни внутри. И стены совсем не хлипкие, как показалось вначале. Кто-то поймал её. Специально? Размер точь-в-точь под неё. И магия такая сильная-сильная наложена, непробиваемая. Пусть в своей мини-версии Блум и не столь всемогущая, но уж коробку то разломать! И прорези, как назло, узкие у нее, а стены толстые — практически ничего не видно. Только черную землю, да торчащий корень. К тому же высоко расположены эти щели, приходится подлетать и биться в который раз головой, не сумев рассчитать силы взмаха. Как тут рассчитаешь — ни звуков, ни света толком. И время непонятно как идёт. Её вообще ищут? Как-то можно отследить её местонахождение? Текна может. Магия же оставляет след. Найдут. Наверное. Блум отчаиваться не хотела. Но так все навалилось. Чёртов энчантикс. И эти маленькие крылья и это платье короткое, так что забившись в угол и прижав колени к груди — выходит непристойность одна. И ноги босые. Кто придумал эту трансформацию? Зачем вообще давать способность к уменьшению, если это небезопасно?! Много ещё мыслей крутилось у девушки на языке, но даже произнести этого она не могла. От того зарыдала. А, не услышав собственного плача, и вовсе забилась в истерике. Очень, очень злая шутка. Так не бывает по случайности. Сколько прошло минут, часов — не понять. Голод все не приходил, жажда не мучала, слезы не закончились. Однако ощущение, что в ловушке она сидит целую вечность — не покидало. В момент, когда коробка и её содержимое вдруг подлетели в воздухе, Блум отсчитывала секунды. Две тысячи триста сорок одна. Ждать своего похитителя для неё пришлось непозволительно долго. Трясло, надо сказать, совсем немного. Минуты не прошло, как ловушку уложили на что-то твёрдое. И внутрь сквозь прорези попал тёплый свет, то ли от свечей, то ли от лампы. Больше про обстановку вокруг сказать девушке было нечего. Жизнь наглядно продемонстрировала ей, каким даром наградила ее при рождении. Слышать — слишком дорогое удовольствие. Стоило крыше её новоиспечённого домика съехать, глаза болезненно зажмурились. Слишком ярко для человека, просидевшего в полумраке коробки как минимум час. Сразу по ушам прошёлся треск, скрип и другие, такие громкие теперь звуки. Она не оглохла, все дело в ловушке, как Блум и думала. Заплаканные, со слипшимися ресницами, глаза наконец раскрылись. Внутрь капкана глядела знакомая морда. С таким интересом, что сердце уходило в голые пятки и даже рот девушке пришлось зажать ладонями. — Понравилось? — Бархатным звучанием пронеслось до девичьих ушей, приятное, через столько времени оглушающей тишины, и тем не менее пугающее. Коробка вдруг наклонилась и Блум, можно сказать, вытряхнули из неё, как жука из банки. Приземлилась она не на пол, ее поймала мягкая, как и голос, бархатная ладонь. Щеки феи тут же зарделись. Пластом развалившаяся, она никак не могла сообразить, что вообще происходит. Ни сон ли это? Или в тишине и одиночестве она все же тронулась умом? — Зачем? — Глаза широко распахнутые прямо-таки молили мужчину разъяснить ей что к чему. Он на то лишь усмехнулся, безымянным пальцем одернул топорщащийся край её платья и, схватив за руку, поставил на пол. На стол, если быть точнее. Добротный такой, деревянный стол. Блум же, по всем литературным штампам, на ногах удержаться не смогла, шлепнулась на пятую точку, продолжая всё так же сверлить демона взглядом. — Не смотри на меня так. Я и сам не знаю, как ты попала в коробку. Это, — Постучал он по ребру недавней камеры, — для пчел. Хотя, ты вообще-то тоже подходишь. — Блум не успела возразить, как её, словно тряпичную куклу, снова потянули за руку и, подняв над землёй, пронесли через всю комнату. Опомнилась девушка, когда уже сидела в золоченой клетке. — Принцесса не хочет поведать мне, как такой крохой попала сюда? Может, я недооценил тебя и твоих подружек? Но отвечать на вопросы было ещё рано. Внутри у Блум все кипело и булькало от злости. Что за игры вообще? Магия снова растеклась по рукам, на этот раз слетела с пальцев как полагается, точно в решётку, но, увы, отскочила. Совсем как в подземелье Облачной башни. — Это не смешно! Но демона отчего-то веселило.