Escape the harem

Ранним утром, недалеко от основной части поместья, Чуя, одиноко сидя на нижней толстой ветке уже полюбившегося дерева, медленно, высунув язык, рисовал. Свесив ноги и распустив косу длинных волос, он щурился от легкого, но удивительно холодного для этого времени года ветерка, и аккуратно выводил углем знакомые черты лица на куске древесины – опустим тот факт, что десять минут назад он без угрызений совести буквально, как заяц в период голодовки, обглодал осинку неподалеку. И, будем честны, он соврет, если скажет, что при выборе дерева-козла отпущения он не руководствовался тем, будет ли мозолить глаза Дадзаю вид обесчещенного леса – а хотелось бы «да» – или из окон его все же не видно. Чуя болтал ножками и ухмылялся. На коре вырисовывались знакомые черты – нежные глаза с темными ресницами, длинная челка, спадающая на лицо, легкая улыбка. Если не задумываться над качеством работы – все же, Чуя не был Пикассо, он даже до пятиклассника в плане художественной составляющей еле дотягивал – получалось отчасти узнаваемо. Если смотреть издалека. Слабовидящему. В солнцезащитных очках. Ну, не суть, в общем, он достаточно быстро смирился с тем, что не сможет перепутать кружку чая со стаканом из-под акварели. Любопытно, что оригинальный Аки славился в игре своими способностями художника-скульптора-искусстводрочите- брр, так, что-то он не туда завернул. И ведь интересно же, каким образом? Вроде как простых рыцарей, а уж тем более бывших рабов, посвящать в тонкости живописи раньше не стремились, и прививать им чувство прекрасного не спешили. Эту мысль, как и сотню других, сбивающих с толку, нелогичных и вводящих в трудный процесс размышления, Накахара на время решил засунуть в дебри своего сознания, а то еще, не дай Ками, голова разболится. Факт остается фактом – Аки в равной степени хорошо рисовал и травил людей, травил людей и рисовал – константа. Студент вновь опустил взгляд. Кое ласково смотрела на Чую с импровизированного холста, расчесывая волосы пальцами – хотя, сходу, конечно, и не поймешь, она их гладила или выдирала ради ведьминского ритуала – и улыбалась. Да, по факту вырисовывалась в итоге не столько улыбка, сколько неврит лицевого нерва, но, хэй, какая разница? Главное – настрой и собственное видение! Это написанное углем существо, познавшее все горести своей бумажной жизни, в воображении Чуи была все той же сестрой, что вечерами заваривала цветочный чай на двоих и за столом весело щебетала о забавных случаях, произошедших в больнице. Это была та сама сестра, которая нежно перебирала его волосы после тяжелого школьного дня и включала невероятно интересные – по мнению себя – и глуповатые – по мнению Чуи – дорамы о школьной любви и служебных романах. Это была та сама Кое, которая отрезала в детстве своему маленькому брату самую большую часть пирога, покупала газировку и подкидывала моти в рюкзак в дополнение к обеду, и, черт, Чуя не любил моти, но съедал их каждый раз, потому что Озаки душка, а он не сволочь, ясно? Это та Кое, что водила за руку по ярким украшенным улицам в канун Гион Мацури, когда они бывали в Киото, что мазала вонючей мазью его царапины после драки с мальчиками с улицы, который отобрали у обиженного бойца леденец в виде осьминога – это Чуин осьминог, тупицы, он его в игровом автомате выиграл! Она, что обнимала плачущего Чую, стоящего около больничной кровати матери. Она, что нашла его тогда, там. Ее дрожащие руки давили на его слабо дышащее, безразличное ко всему тело, вырывая его из вечного забвения и тишины. Из-под ее рук вытекала Чуина жизнь. И теперь Чуя… боялся. Он так боялся забыть все то, что было раньше, до всего этого. Он ведь не был слепым, он видел, как это место затягивает его, отдаляет от прошлого. Эта жизнь уже, казалось, стала более близкой, более материальной и настоящей. Его личность оставалась с ним – с невероятным трудом и очень большими усилиями, ведь каждый второй в этом месте буквально имел над ним несомненную власть, и если под страхом плахи Накахаре прикажут сдаться, подчиниться... что он сделает? Как поступит? Его прошлое – оно стремительными шагами удалялось, вытекало из-под коры мозга, исчезало из памяти и развеивалось сизым дымом. Чуя уже не был уверен, каким оттенком переливались глаза отца, когда на них падали лучи солнца. Он уже не помнил, какой аромат исходил от любимой парфюмерной воды Кое, как звучат скользящие по его квартире шаги Акутагавы и сколько раз за минуту может чихнуть Ёку, нанюхавшись душистого перца. Он забыл, какого цвета был его любимый плакат с Baby Metal – и черт возьми, да, он слушал Baby Metal, и пусть кто попробует его осудить за это! Как сияли бледные огни Йокогамы в ночных черных облаках, как гнусавил голос ведущего очередного треш-шоу в небольшом телевизоре на их с сестрой кухне, как блестят золотые карпы в пруду около любимого кафе Гин. Как было до? Татихара, Фукуи, Кендзи – они все казались такими реальными, такими живыми, что грешным делом в голове нет-нет да проскальзывала мысль о том, что его прошлая жизнь ему просто приснилась – такой сладкой и уютной она казалась теперь. Но… Чуе уже давно снятся одни только кошмары, так что этот факт иррационально удерживал его на плаву, а его, как уверял псевдо-доктор, «расстройство» красной нитью связывало прошлое и настоящее. Кое на рисунке как будто неодобрительно поморщилась. О, правда, только галлюцинаци ему здесь не хватало! Хотя, было бы, в самом деле, неудивительным то, что ее ворчание добралось даже в это очко вселенной. Накахара слегка подтушевал черный румянец на щеках сестры – получился как будто бы синяк. Как бы вроде как «мда», но Чую все устраивало. Кроме того факта, конечно, что он по-прежнему находился в этой чертовой игре! Нет, ну правда, прошло уже огромное количество времени, и приезд Жужжало был не за горами, а студент так и не приблизился к своему плану по тому, как выбраться из этого злополучного места. Отчасти проблема заключалась в том, что источники информации, окружающие его, были крайне, крайне ненадежны – студент с иронией вспомнил «э-э ну мы вроде как где-то на Востоке империи. Между горами, или нет, подожди, горой и рекой… нет, подожди…» от Татихары и «сбежать хочешь, ЧуАки? Ну уж нет, я с тобой еще не наигрался» от Ублюдка во время расспросов о местной географии и в общем пределов его заточения. Люди здесь были либо тупыми, либо слишком умными и охреневшими. Господская же библиотека и вовсе казалась недостижимым предметом роскоши. Чуя помнил, что в игре Дадзай любил – чертова книжная свинья – зависать в храме книг, рукописей и камасутры – тоже своего рода литература – а где главный любовный интерес, как известно, там и главный любовный интересующийся. Сасаки могла, как невеста Господина, беспрепятственно посещать библиотеку, размером способную сравниться со всей усадьбой для рыцарей, в которую набивалось несколько сотен человек, на минуточку. Но Чуя – не она. Он не являлся, к сожалению, в этом мире привилегированным и обласканным всем что движется и не движется существом. Его здесь ласкала только травка, на которую его раз за разом опрокидывал Фукуи во время их спаррингов. Нет, он, конечно, мог попытать счастья в шпионаже и как Ангелы Чарли пробраться в запретную зону, вот только среди всех качеств и ачивок этих женщин-агентов Чуя обладал только невероятной красотой и убийственным очарованием. Ну, и умением пафосно задвигать врагам прописные истины. Накахара задумчиво постучал по коленке. Может, спуститься в город, когда это чудовище в кресле даст ему, наконец, выходной? Там уже можно поискать медиумов, или там этих… тарологов, ведьм?! В их помощь верится слабо, но уже лучше, чем ничего. Может, хоть раз в жизни ему выпадет «Колесо Фортуны», а не «Дьявол» - хотя, дьявол уже был, проходили – вон, сидит в столовой, за две щеки малину запихивает, как кладмен пакетики с увеселительным и губительным. Что же. Он в тупике. Добыть хотя бы крохи информации важно еще до приезда Нобуко в поместье – так он выберет верную тактику в общении с ней, а общение это, Чуя больше, чем уверен, все равно рано или поздно начнется. Ведь это классика отомэ-игр – ставить героиню в такие условия, при которых пересечение с целями захвата просто неизбежно – студент знал об этом как никто другой, ведь он прошел по меньшей мере веток семь за один день. - Эй, загадочный мистер-ловелас, Вы там? – завопил откуда-то снизу надоедливый голос. Чуя быстро свернул недо-портрет в трубочку и спрятал его за пояс – не хватало еще наткнуться на вопросы по поводу личности его сестры, все-таки легенда о потере памяти была еще в действии и активном применении. - Митидзо, дурная башка, зачем вопишь? Тут я! – заорал в ответ Накахара. - Мистер, я лишь хочу увидеть кончики вашей прекрасной шевелюры! Спустите свои волосы, о свет очей моих! – заунывно начал ездить по мозгам этот косматый чудик. Не, это точно в какой-то момент должно обернуться неким ремейком «Рапунцель», иначе Накахара съест свой ремень. - Тати, катись в Дадзаеву задницу, ты мешаешь мне общаться с природой! – спасибо Ками, Митидзо уже успел свыкнуться с вспыльчивым характером Чуи и его откровенной неприязнью к Хиросаки, его хозяину и всему, что связано с соколами – нет, ну правда, эта птица мелькала перед глазами на мебели и декоративных предметах в интерьере настолько часто, что всем обитателям поместья впору было становиться орнитологами – так что теперь Накахара без особых опасений разбрасывался в компании друга такой вульгарщиной. -  Природа подождет! Хватить вить гнездо, голубка, яйца высиживать будешь позже, ведь сейчас есть дело! - Дело заключается в том, чтобы устроить тебе взбучку? Это по моей части, - Чуя с тяжелым вздохом элегантно спрыгнул с ветки аккурат около рыцаря – а хотелось бы ему на голову. - Брачный танец свой потом мне покажешь, а сейчас – пошли, почти всех рыцарей созывают построиться у главного входа, а нам, а точнее тебе, к нашей принцессе опаздывать уж тем более нельзя, - игриво подмигнул Татихара, быстро зашагав в сторону замка. И то верно, изучать в наказание за неповиновение количество углов во всех доступных комнатах поместья опять как-то не хотелось. - Что опять случилось? - Бывший граф случился. Приехал проверить своего отпрыска, - сплюнул Митидзо, подгоняя товарища. Что? Отец Дадзая? Ха. Это ему, получается, надо лекцию прочитать о том, как правильно воспитывать своих детей? По полочкам разложить, какими сумасшедшими, помешанными на зеленоглазых Сасаки ублюдками они вырастают, если так откровенно и нагло класть хуй на то, чтобы каждый раз давать пендаля за то, что ребеночек решил помучить своих подчиненных. Чуя уже в предвкушении. Около главного входа выстроилась шеренга из рыцарей при полном параде – и когда только успели марафет навести, неужели держат пудреницу наготове подле своих мечей и луков? Удивительно, в поместье никогда не было так людно, обычно тут звенела тишина и кряхтели в кустах под тяжестью собственного веса жуки, чем-то напоминающие майских. А теперь – маленькая армия, размером с какую-нибудь японскую деревеньку – и где только все были раньше? В прятки, что ли, играли? Чуя уже было прибился, как потерявшаяся овечка к чужому стаду, к краешку церемониальной процессии, но неугомонный Митидзо уперто потянул его за край рукава ближе к началу шеренги, где маячила темная кудрявая макушка и забинтованный глаз. - Не смей юлить, кандидаты в телохранители должны быть неподалеку, - прошипел друг. Откуда столько прыти, детка? Не ты ли при первой возможности пытался свинтить, чтобы закинуться несколькими стаканчиками сидра вдали от своих непосредственных обязанностей? Чуя цокнул. Больше Дадзаев в его личном пространстве – меньше спокойствия и умиротворения на его душе. - Внимание, солдаты! – зычно прикрикнул Фукуи, когда они бочком пробились-таки за спину Господина. Дадзай недовольно скосил глаза на Чую, но промолчал. Поди уже успел облить его порцией словесных отходов в голове, сволочь. – Стройся! Ух ты, как вышколил всех начальник стражи, когда успел-то? Даже самые грузные, худые и явно уставшие от жизни рыцари по команде выпрямили спины и замерли каменными изваяниями. С одной стороны от Накахары принял, насколько смог, грозный вид Митидзо, а с другой – подрагивал, как школьник перед тестом по математике, один из светловолосых братьев. Да не ссы, салага, сюда даже взор предыдущего графа вряд ли упадет – слишком много чести. - В глаза бывшему графу не смотреть, без разрешения не говорить, при угрозе – защищать ценой жизни, - равнодушно промолвил Дадзай в пустоту, даже не оборачиваясь. Чуя против воли закатил глаза – кто в здравом уме нападет на такую важную шишку в ее собственном поместье? Разве что сам Дадзай – у него вообще слова «здравый» и «ум» не ладили и вели холодную войну на поражение. Во владения заехала роскошная карета – невероятно большая и красивая, украшенная золотом и бархатной обивкой, она сверкала на солнце, как вставные блестящие зубы продавца-индуса, что торговал кофе неподалеку от дома студента – совсем не чета той рухляди, на которой в Хиросаки притащили самого Чую. Из-за кружевных занавесок выглянуло крупное лицо, а следом – выплыли остатки в виде тела. Все рыцари, включая Накахару, согнулись в низом поклоне. Долг долгом, но любопытство было все же сильнее, и Чуя слегка приподнял голову. Медленно прохаживаясь, как Анджелина Джоли по красной дорожке, бывший граф продефелировал мимо мужчин. За спиной местной звезды маячил молоденький мальчик с удивительно белыми волосами. Он только-только спрыгнул с лошади, следующей за каретой, и быстрыми шагами семенил за вальяжно вышагивающим мужчиной. Бывший граф неторопливо подплыл ближе, осматриваясь по сторонам, словно видел Хиросаки впервые, и, наконец, остановился около Дадзая. Сын слегка поклонился отцу, а Чуя чуть не присвистнул от увиденного – не каждый день лицезреешь такие расшаркивания со стороны избалованного вседозволенностью существа. - Приветствую ясный свет нашего графства, - негромко прошелестел голос Дадзая. - Встань, сын мой, - низким грудным голосом сказал мужчина. Господин послушался, а вслед за ним выпрямились и остальные. Теперь обзор стал гораздо лучше – буквально в нескольких метрах от Накахары, сложив руки за спиной, выпрямил широкие плечи седеющий богатырь. На лице его, уже имеющем отпечатки морщин и безразличия уставшего от жизни человека, застыло суровое выражение, словно среди присутствующих он был самым последним, кто обрадовался бы встрече с Дадзаем, даже учитывая Чую, хотя тут, ну, и так все ясно как белый день. Рост этого человека, о, его чертов рост был даже больше, чем у сына, а для Накахары так он вообще походил на титана из одного небезызвестного аниме. Черт возьми, где там завалялся Чуин УПМ? - Прошу, отец, проходите в дом, отдохните с дороги, - подал голос бинтованный, - а затем я приглашу Вас отобедать со мной, - ответа не последовало. Неловко, - Ацуси проводит Вас, - беловолосый мальчик за спиной настолько стремительно и самозабвенно мотнул головой в согласии, что Чуе почудилось, будто он сломал себе в процессе шею. - Отправил этого мальчонку за мной, а он не смыслит ничего в надлежащем сопровождении. – наконец, сощурил черные глаза бывший граф. Мальчик, названный Ацуси, побледнел и напрягся как пойманный на воровстве магазинных шоколадок ребенок. - Ацуси еще совсем молод, я приношу глубочайшие извинения за его… - Он был с тобой с детства, и всё еще не научился поведению приближенного к Господину человека, – стало тихо и страшновато. Никто не смел пошевелиться. Чуя нахмурился – какое жуткое, мерзковатое давление. - Он… получит свое наказание, - Дадзай бросил предупреждающий темный взгляд на то краснеющего, то белеющего, как светофор, парня. Тот и не думал, впрочем, молвить слово в ответ. Видимо, здесь наглость и слепое благородство за последние… пару столетий наблюдались только за Чуей. Стало жарко, ладони вспотели. Солнце уже начало припекать, а отец Господина и не думал сдвигаться с места. Комфортненько ему тут, видишь ли, покошмарить деток захотелось – освежает! - Пусть проводит твой дворецкий. – подал-таки голос мужчина и, как настоящая королева драмы, махнув полами своей дорожной накидки, прошествовал внутрь в компании непонятно откуда взявшегося Хироцу. Дадзай, как утенок, следующий примеру мамы-утки, удалился следом, не бросив ни на кого и взгляда.  Все рыцари, как единый организм, выдохнули. Чертовы энергетические кровососы, у них долбоебизм генетически, видимо, передается. - Что же я… что же делать… - послышалось тихое от парнишки. Чуя, уже было собравшийся драть когти, остановился. - Эй, Ацуси, не дрейфь! – к несчастному сопровождающему, словно мотыли на свет, стали подбираться старички – судя по всему, они все тут были знакомы еще задолго до появления Накахары. Новенькие рыцари все также держались обособленно. – Ты же знаешь предыдущего Господина, он бы любого в помои окунул, лишь бы посквернословить! - Н-нет, вы не понимаете, - мальчишка опустил взгляд, - в этот раз он действительно зол. Сначала в карете сломалось колесо, и я слишком поздно прибыл в их родовое имение. А перед выездом я еще и забыл подать ему его дорожный п-плащ, - тут он заикнулся, всхлипнул и кажется, даже пустил слезу. - Ну-ну, ну что ты нюни развесил! – заворчали мужчины, - Ты мужик! Ну что тебя, пару раз плетью стеганут? Так это со всеми нами было!.. - И не раз! – влез в разговор лысый мужик, лицо которого смутно отпечаталось в Чуином сознании. Где-то он эту кривоносую морду видел… - Подбери сопли, малец, ну! - Что же будет, что же будет… - мальчик продолжал, охая, методично перебирать складки одежды. Лицо его, невероятно приятное и светлое, как будто не тронутое палящим солнцем, приобрело такое печальное выражение, что даже у Накахары в том месте, где должно по задумке природы и эволюции находиться сердце, закололо. - Ацуси, ну вечно ты со своим нытьем, - сморщился лысый. А, так это его Чуя поколотил, когда без своего ведома прошел первый этап экзамена в личные рыцари! Мерзкий тип, это твоя вина, слышишь? Мальчик съежился и стал утирать брызнувшие слезы. - Смотри, у чертей аллергия на воду, поди. То-то от них пасет постоянно, - не выдержав, шепнул Татихаре Чуя. - А что такое аллергия? – Накахара скривился с принимающим поражение перед человеческой недалекостью выражением лица: - Митидзо, чтож ты такой темный то, а? - Что с него взять? Хоть мясо крадет с завидным процентом успеха. - Накадзима, ты же знаешь закон, он до тебя не доберется, - подал кто-то голос из толпы. - Точно-точно, это скорее нам надо затянуть пояса, мы-то не под защитой, в отличие от тебя, - недовольно заклокотал Кен-сан. Странно, что он молчал до этого момента – ему держать всё в себе так долго, поди, опасно для здоровья.  - Про какой закон вы все говорите? – ничуть не смущаясь, выступил вперед Чуя. Все, что было связано с понятием «безопасность» и «защита» в этом мире имело для него огромное, буквально решающее значение. - Слышь, Накахара, а вот ты-то иди отсюда подобру-поздорову, - угрожающе повернул голову, щуря глаза-полумесяцы толстяк. - Праздное любопытство, многоуважаемый, никакого зубоскальства, - поднял ручки в воздух студент. - Приехал сюда, юродивый, не зная местных порядков, да еще и продолжаешь высовываться, - ух, как мы обиделись! Интересно, причина кроется в Чуиной победе в драке или в том, что именно его, «негодного новичка с амнезией» выбрали в кандидаты в телохранители, а не уже чтимого, пригревшегося и годами просиживающего в поместье штаны старичка? А вот за юродивого обидно, конечно. - Ну кто из нас дефектный, еще нужно проверить, всё же, я уже не раз оставлял вас всех в идиотах, - лукаво склонил голову Накахара, Татихара сзади мученически вздохнул. - Чего сказал? – явно недопонял незнакомое сложное слово мужик, но все же воспринял его на свой счет. - П-позвольте мне объяснить! – неожиданно вступил в полемику названный «Накадзимой» паренек. - Ацуси… - Пожалуйста, продолжай, парень, мне очень интересно, - перебил Кен-сана Чуя, подойдя поближе. Затравленно обведя глазами присутствующих, сглотнув, Ацуси начал: - Господа говорили о нерушимом законе, который действует в нашей Империи во всех слоях общества, но он не касается императорской семьи. Согласно его правилам, все слуги и рыцари, находящиеся в личном подчинении Господина, не могут быть наказаны кем-либо другим, даже дворянами более высшего статуса. Только их владыкой. А, понятно, ловить здесь нечего. Чуя в любом случае на позицию личного рыцаря метить не собирался. Там едва ли было безопаснее, чем на пути у падающего метеорита. - А это затрагивает даже отца Дадзая? - Отца Господина. - как прилежный мальчик, поправил Ацуси, - Да. Я его камердинер, и меня трогать не могут. Камер-кто? - Дадзай-сан должен был быть виконтом до отхода предыдущего графа в мир иной, но по воле судьбы и никому неизвестных причин титул наш господин унаследовал раньше срока. – шепнул на ухо подобравшийся, как лиса к курятнику, Митидзо. - Так теперь же Дадзай по статусу выше предыдущего графа? – все равно не понял Чуя. Мужчины насмешливо захихикали. - Ишь что выдал, - донеслось до студента. Накахара раздраженно дернул губы в злой улыбке. - Не совсем, - пояснил самый приятный в этой компании – за исключением единственного и неподражаемого Чуи, прости, Тати – человек, - Предыдущий господин передал Дадзай-сану титул добровольно из-за ухудшения здоровья своей супруги при условии сохранения всех привилегий и возможности вмешиваться в дела поместья. - Что-то у Накахары личности Дадзая и его папаши слабо вязалась со словом «добровольно». - А еще со временем он стал советником герцога Моримото, так что его имя и сейчас далеко не последнее в нашей Империи. Какая-то безвыходная ситуация, получается. Приблизиться к Дадзаю – значит быть под покровительством только одной сволочи, а не целой своры сволочей. Это и власть, и сила, и, черт побери, библиотека. Однако приблизиться к Дадзаю в той же степени – значит попрощаться к хуям со своими нервными клетками. Это значит оказаться в опасно близости от оригинального сюжета. И опять же. Это Дадзай, ну. Еще вопросы? - Так, а правда, почему ты боишься? - Видишь, Накадзима, даже юродивый тебе чего говорит! - Господин Такао был с самого моего детства пугающим, - глаза Ацуси расширились, как будто это ему как-то довелось увидеть ночное рандеву в нагише Хироцу, а не Чуе, - да и Господин наш не самый простой человек. - Да ну, кому расскажешь - не поверят, да? – не сдержался рыцарь. - И все-таки Господин Такао имеет очень большое влияние на него, - проигнорировал шпильку мальчик. Плечи его под тяжестью горя и гравитации поникли. - Да не боись, - Чуя аккуратно похлопал обтянутой перчаткой ладонью по светловолосой голове, - не будет же Дадзай взаправду бить детей… Атмосфера вокруг запузырилась от неожиданного хохота. - Мне девятнадцать лет, я уже четыре года как взрослый! – обиженно воскликнул Накадзима. - Ха-ха, Ацуси, в тебе все еще видят дитя! – надрывались рыцари. - Тебе девятнадцать? – в замешательстве уточнил Накахара. Черт возьми, что за пилюли ты ешь, ребенок? Отсыпь немного Чуе, никто не узнает! - Да! – мило нахмурил брови паренек. - Какая умора, я не могу! – начал икать от смеха Кен. - Хорошо сохранился, Ацуси, - неловко улыбнулся студент. - Благодарю, - скрипнул зубами Накадзима. От шуток ему теперь не отделаться в ближайшее столетие. - Благодарю, - пробормотал Дадзай на запоздалой из-за отдыха Такао обедне, когда перед ним поставили первое блюдо. Чуя неслышно выдохнул. Крайне странная атмосфера. Впервые Дадзай восседал во главе стола не в гордом одиночестве – напротив него с ледяным спокойствием первым приступил к расчленению своей куриной тушки предыдущий глава графства. Он полностью игнорировал существование всех существ человеческой расы, будь то слуга или рыцарь, за исключением своего дражайшего сына. Да и тому не всегда перепадало, если быть уж совсем откровенным. У Чуи все чесалось, а спина была готова добровольно вырезать свою поддержку и опору в виде позвоночника, лишь бы упасть-прилечь на какую-нибудь горизонтальную поверхность – хотелось сорвать с себя все эти шмотки и как достойный представитель палеолита наброситься с голой задницей на обед – вцепиться зубами в эту курицу хотелось неимоверно. Что ты там вошкаешься, Дадзай? Лучше следи за своей тарелкой, а то так и останешься глистой на веки вечные. - Итак, сын мой, - промокнув губки вином, начал Такао, подцепив кончиками пальцев ножку, - как продвигается твое обучение? - Прекрасно, я полностью освоил все необходимые для наследника труды, - кратко отчитался Дадзай. - Что насчет силы твоего тела? – ножка с хлюпом была разорвана крупными, как у лошади, зубами. - Я… работаю над этим. - Достаточно ли? – быстро оборвал отпрыска с высокомерным выражением лица Такао. У Чуи среди присутствующих здесь кандидатов в личные рыцари был лучший обзор справа, около окна, он мог наблюдать за эмоциями обеих высокопоставленных шишек. Титихара, лицо которого выражало вселенское … желание спать, пристроился за спиной отца, Ацуси – как диковинная зверушка – около своего хозяина. Остальные, как провинившиеся детишки, раскидались по углам. На столе новое блюдо, за столом – новая тема для разговора. - Как продвигаются дела поместья? – бесшумно прихлебнул суп с хлебными крошками бывший граф. - Прекрасно, налоги за прошедшее время собраны, - ясен хуй, с помощью пота, крови и страданий Чуи и других рыцарей, - думаю устроить праздник для селян в честь окончания великого поста. - Это хорошая идея. Чтобы должные подчиняться подчинялись, им порой необходимо давать возможность почувствовать себя тем, у кого есть выбор, - не моргнув и глазом, промолвил Такао. Накахаре пришлось прикладывать очень большие усилия к тому, чтобы не скривиться от услышанного. Этот человек явно попадет в его черный список мерзавцев, вести который Чуя начал еще с детства. Когда ребенок на площадке толкнул его в лужу. На ржаном хлебе с кусочками кролика сверху заговорили о семье. Оттуда Чуя узнал, что «матушка» жива, пребывает в хлипком, временном, но здравии, а «братец» отбыл в главный дворец по государственным делам. М-м, информативненько. На перловой каше Чуя почти отключился от разговора. Теперь он концентрировал все свое мужество и силу в брюшные мышцы, чтобы те не завыли в отчаянной мольбе о кусочке съестного. «Ками, да когда они уже нажрутся? Пока они пообедают, придет пора ужинать», - общался Накахара с высшими силами в процессе саморефлексии и медитации, помогающих отвлекаться от манящих запахов, исходящих с километрового стола. Дадзай ел так же, как и отвечал – мало, отрывками и совершенно непривлекательно. Однако беседа лилась, вроде как, без особых трудностей, предыдущий граф оставался удовлетворенным услышанным. Господин вообще был невероятно сильно похож на своего отца, начиная от манеры речи, высокомерной, потрескивающей от холодка в словах, заканчивая внешностью – казалось, что кто-то сделал «Ctrl+C» на Такао и, набросив немного ретуши и омолаживающих фильтров, шлепнул «Ctrl+V». Так и получился Дадзай. На вареных с яблоком яйцах – Чуя уже всерьез начал переживать за свой желудок - неожиданно от господ полилась действительно важная информация: - Что ты думаешь о нынешней политической обстановке? - У Пиринай нет шансов, - лениво глотнул вина Дадзай, - наши войска, наконец, начали продвигаться вперед, они вновь отбили Бэят и ведут успешную политику на воде. Мы действуем на истощение. - Что насчет их союзников, Сигуци? Они могут поставлять припасы Пиринай еще на протяжении долгого времени. - Альянс состоялся, однако активной поддержки с их стороны не наблюдается до сих пор. Возможно, они выжидают чего-то… - Или это обманный маневр. Не забывай, Осаму, война – это значит не только рубить врагов направо и налево. Это тактика и хитрость. – вроде как отцовский совет, но сказано таким тоном, словно Дадзай сморозил великую глупость, и теперь его навечно посадят в тюрьму для умственно отсталых, - что северяне? - Тоика… - уже не так уверенно продолжил Господин, - обособленное государство, закрытое ото всех. Они меньше по охвату территорий и армии, но у них больший магический потенциал, чем у всех империй вместе взятых. Темная лошадка. Если Пиринай склонит их на свою сторону… придется туго. «Лиимарх, Пиринай, Сигуци, Тоика» - проговорил про себя Чуя. Он правда начал что-то припоминать… В «Заклятых любовниках» на фоне разворачивающейся амурной картины время от времени мелькали объяснения о текущей ситуации в стране. Империя, в которой застрял Накахара, вела ожесточенную войну уже на протяжении нескольких месяцев с южанами, пиринайцами. Кто на кого напал, какие цели преследовал узурпатор – не оговаривалось. Кто в итоге победил – Чуя тоже не помнил. Конечно, информации в игре и так было крайне мало – в основном от Дадзая, время от времени выполняющего-таки свою работу, а вот нежную Сасаки это мало касалось – под ее каблучком кряхтели только главные герои, а не бойцы на поле битвы. Казалось, что автор новеллы просто не додумал или не хотел делать акцент на политике, но приемлемые поводы для страданий главных героев скрафтить было кровь как необходимо. То Дадзаю приходилось ехать в опасные точки к рыцарям дома Хиросаки, то Аки находился на волоске из-за ранения во время осады Хиросаки. «Точно, осада Хиросаки» - Чуя вздрогнул. Это невероятно важная сюжетная линия, присутствующая во всех ветках игры, а значит – неизбежная. Это нападение было совершено ближе к концу игры, когда главная героиня уже должна была определиться с фаворитом, и от ее действий зависело то, выдержит ли поместье, или сдастся в руки врагам. Попадать под прицел не хотелось совершенно. «Нужно поскорее выбираться отсюда, до наступления осени» - пульсировала мысль в голове.   Яйца поглощались, разговор оставался по-прежнему достаточно миролюбивым: - Какая часть наших рыцарей должна вернуться с битвы за Бэят? – невозмутимо продолжал предыдущий граф. А, так вот почему в Хиросаки было так пустынно. - Покинули поместье больше половины точно. Сколько вернутся – неизвестно, письмо от Изаму-сана еще не пришло. Но они должны вернуться в ближайшие недели. Но вот на десерте – засахаренном миндале в аккуратной вазочке - что-то безвозвратно сломалось: - Ты понимаешь, что вскоре нужно будет подготовить еще несколько сотен человек для присоединения к императорским войскам? Хиросаки – один из важнейших оплотов военной мощи Империи. - Будет сделано, отец, - безропотно склонил голову Дадзай. - Теперь поговорим про тебя. – Чуя мог наблюдать занимательную картину – как вводят в тревожное состояние Дадзая, а не наоборот. – Ты же понимаешь, в каком шатком положении находишься? – Такао сцепил руки в замок и слегка наклонился вперед, прищурив глаза. Дадзай не поменялся в лице, однако дернувшийся кадык выдал его с потрохами. «Да он его боится» - озаренный внезапной догадкой подумал Чуя. - Прошу, продолжайте, отец, - взял себя в руки Господин. - Мы живем в неспокойное время, Осаму, - лениво сказал Такао, - оно всегда было таким. Но сейчас – особенно. Ты понимаешь, к чему я веду? - Я полагаю, что да… - медленно ответил ему сын. - Мне нужны гарантии, Осаму. – мужчина бросил суровый взгляд из-под бровей. – Что я сделал правильный выбор. Мне нужны наследники. – «Правильный выбор»? Но ведь Дадзай и так старший ребенок в семье, разве тут было место сомнениям?  - Отец, дайте мне еще немного времени, мои советники найдут подходящую кандидатуру… - Ты, шелудивый срамец! О каких советниках ты мелешь?! – неожиданно взвился Такао. – Твоя мать уже давно нашла для тебя необходимую кандидатуру. «Они говорят о Сасаки» - понял Чуя. Он скосил глаза – рыцари, казалось, слились со стенами. Никто не смел вставать на пути у разъяренного бывшего графа. Митидзо выглядел так, словно был готов прямо в данную секунду делать ноги. - Я не согласен с этой кандидатурой, - на удивление спокойно выдержал атаку Дадзай. – Мисс Нобуко – дитя бедного дома, она не обладает достаточными знаниями для титула графини. - Каким тщеславным ты стал! – взвыл Такао. – Сасаки Нобуко обучалась, как и все прилежные дети семей виконтов! – Такао подорвался с места. - Ее интересуют только платья и балы, а мне нужен человек знающий. - Плевать. Ее кандидатура уже была подтверждена. Ты не сможешь изменить это решение, щенок. – буквально выплюнул последнюю фразу бывший граф. Вены на его лбу вздулись. Тогда Дадзай медленно поднял взгляд и спокойно, четко ответил: - Нет. Все стихло. Казалось, что на обеденную кто-то накинул звуконепроницаемый купол - Чуя услышал свое сердцебиение и пульсацию крови в тканях организма. Эта сцена выглядела как начало триллера с плохим концом. Спас ситуацию раздавшийся стук – пришло письмо Такао Дадзаю. - Позже. Сегодня, но позже, мы с тобой продолжим этот диалог, - напоследок кинул угрожающе отец и быстрым шагом удалился. Дверь закрылась – и плечи Дадзая, наконец, расслабились. Только сейчас стало заметно, как сильно он был напряжен все это время. - Все вон. – уставше выдохнул Господин. Рыцари поклонились и вытекли в коридор. Пытка на сегодня закончилась. Перед самым выходом Накахара не смог себя остановить прежде, чем оглянуться. Сгорбленная фигура, похожая на сдувшегося аэромена, неожиданно что-то тронула в душе Чуи. Изначально ведь по сюжету игры Дадзай и правда был против свадьбы – ему казалось, что Сасаки была шпионом, присланным его матерью для слежки за отпрыском – он сам признался в этом своей возлюбленной. За рукав слегка подергали – это Ацуси безмолвно намекал, что сейчас действительно лучше уйти. Накахара пожал плечами – все равно для Дадзая так будет лучше, ведь в итоге все развернется наилучшим образом. Они с Сасаки заживут душа в душу, настругают кучу детишек, а Чуя спокойно вернется в свой мир. Идеальный расклад. - Накахара-сан, верно? Я понимаю Ваше беспокойство, - Ацуси мягко улыбнулся, но улыбка эта не тронула его глаз, - но сейчас Дадзай-сану нужно в одиночестве подумать над ситуацией. И понять, что делать дальше. - А? Да я не волнуюсь, - моргнул Чуя, пока они шли по длинным прохладным коридорам. Отец Дадзая, конечно, оказался криповеньким, но не настолько, чтобы так сильно переживать за благополучие его сыночка. Тут о себе бы позаботиться. Краем глаза Чуя заметил, как сильно сжал зубы Накадзима. «Что же так сильно его тревожит?». - Эй, Ацуси-кун, ты, наверное, голодный? – вдруг выпалил Накахара. – Пошли, пороемся на кухне, раз уж мы свободны на какое-то время. Накадзима недоверчиво прикусил губу – он явно раздумывал над степенью благоразумности этой идеи. - Давай, Ацуси, мы просто пообедаем, ты наверняка устал с дороги, - на самом деле, Чуе просто нужен был собутыльник и информатор. Он планировал немного поразорять запасы господ, раз уж ему снова довелось побывать в поместье без мерзкого голоса Господина над ухом и мельтешащей макушки Митидзо поблизости – кстати, куда делся этот рыжий придурок? – а вот Ацуси казался ему отличным парнем, пусть и немного зашуганным, но главное – сообразительным и полезным. Спустя несколько часов уже слегка захмелевшие, веселенькие парни стали настоящими «братанами». - Нет, когда он был маленьким, - ик! - то был невероятно очаровательным, - хихикнул Накадзима, потянувшись за кусочком вяленой говядины. Они сидели в каком-то подсобном помещении, потому что в середине их веселых посиделок на кухню завалилась повариха и со скандалом загнала их в местный, судя по всему, «вытрезвитель». В котором нашлась бочка яблочного вина. Очень опрометчивое решение. - Что-о? Быть такого не может! – Чуя был явно трезвее своего товарища, хотя щеки его уже и приобрели розоватый цвет. - Да! Он был таким мрачным и всегда сверлил всех окружающих таким тяж-е-о-лым вгля ядом. – Накадзима взмахнул кусочком хлеба в воздухе и попытался изобразить, как это было. Чуя захихикал – актер из Ацуси никакущий. - Странные у тебя представления об очаровании, Ацуси! - Нет, Вы не понимаете! Он просто был … незнающим? Нет, не то слово… непонятым? Да, вот оно. – Ацуси на секунду завис, глядя в столешницу мутным взглядом, и неожиданно выпалил, - Его родители всегда его боялись… - Чуя поднял брови: - Что мог им сделать ребенок? – разве что свести с ума. Наверняка ведь в детстве он был еще более невыносимым, чем сейчас. Накадзима икнул и поманил Чую пальцем: - Иди сюда. – а когда тот наклонился, обдал его запахом перегара и громким-громким шепотом зашипел, - Только тс-с. Это все ма-ги-я. - Аа-а. – глубокомысленно прозвучало в ответ. То-очно, Чуя уже и позабыл, что в этом мире существуют свои Гарри Поттеры и Мерлины. Это, конечно, все очень интересно и захватывающе, но где здесь соленые огурцы? В поисках ответа на этот вопрос Накахара полез шариться по полкам позади себя. - Наверное, именно поэтому Господин и стал наследником. Предыдущая Госпожа была не рада этому, совсем не рада…- забормотал Накадзима. «Угу-у…Может ли быть такое, что у Дадзая мамми ишьюс?» - лениво тянул бессмыслицу у себя в голове Накахара. - Но, подожди, я ни ра-азу не видел, чтобы здесь кто-то колдовал! Ой. - он так резко крутанулся на месте, что снес по пути несколько стаканов. - Конечно, ведь раньше владельцев магии истр-истребляли! Они считались слишком опасными. Но сейчас церковь позволяет магию только в очень редких случаях, – ха, а придурок Дадзай еще что-то ему про ведьм заливал. Огонь по своим, получается? - То есть, их осталось очень мало, да? – интересный факт. Вот бы и ему сделать «трах тибидох» и БУМ! – оказаться дома. Ну, или хоть Дадзая в свинку обратить. В минипига. - Да-а, и Господин один из них! Он такой, такой…! – замахал руками Ацуси, как самая настоящая фанатка. - А-а ты влюбился, что ли? - решил поддеть Чуя своего собутыльника. Он так смешно реагировал – ну просто обиженный котенок, не сумевший поймать огонек от лазерной указки.   - Ты что, типун тебе на язык! – возмутился и еще сильнее покраснел Ацуси, даже корни его белоснежных волос порозовели, иногда мальчик забывался и переходил на неформальное общение, - Я его люблю как брата! Уважаю как свою семью… - А твоя настоящая семья? Они не обидятся за такие слова? – помешивая остатки вина в стакане, полюбопытствовал Чуя. Но тут Ацуси повернул голову и с пустыми, потухшими глазами промолвил: - У меня нет семьи. Никого нет. Эти люди меня продали сюда еще ребенком, так что для меня они умерли. – Чуя осекся. Точно, в этом мире такие истории – норма. Не стоило лезть так глубоко. - Извини, Ацуси, - мальчик дернул плечом и снова отхлебнул… что они там пили..? – я вообще не помню свою семью. Помню только холодный камень и рынок с рабами, - предпринял Накахара попытку сравнять счет. Секрет за секрет – так ведь будет по-честному? Хотя, справедливости ради, Ацуси тут под градусом выдал столько секретов, сколько у Чуи и в помине не было. - Это ужасно, - в сердцах воскликнул Накадзима, - я всегда был против работорговли, но что я могу сделать? - он почесал кончик носа и неожиданно вскочил. - Мы сейчас же должны пойти к Господину и поговорить с ним об этом! Погоди, что? Куда ты собрался? - Ацуси, эй, Ацуси, погоди! – Чуя подорвался вслед за камердинером и попытался утянуть обратно за стол. Тот, казалось, был настроен крайне решительно. - Нет, Чуя-сан, мы не можем просто сидеть на месте и смотреть на то, как людьми торгуют как... как… как рыбой! – он с досадой сорвал сушащуюся на веревке сардину и стукнул ею по столу. - Дадзай, даже если и захочет, то не сможет это изменить так просто, Ацуси, - во имя собственной безопасности Накахара забрал потенциальное оружие из рук парня, аккуратно похлопывая его по плечу. - Да, наверное, не сможет, но мы же можем уговорить его перестать хотя бы покупать людей и поддерживать эту… это безобразие! – все же вырвался из Чуиной хватки Накадзима и буквально вывалился в коридор. - Ками, Ацуси, подожди! – Накахара кинулся следом. От такого поворота событий он очень неприятно и очень неожиданно протрезвел. Борец за справедливость шатающейся, но уверенной походкой шагал прямо в… обратном от кабинета Дадзая направлении. Даже так – это плохо. Там гостевые комнаты. Им влетит за такие выходки, обоим. А в поместье еще и остался на ночь отец Дадзая, а это в двойном размере хуево! Дальше все пошло как в излюбленном сценарии ситкомов – утомленный алкоголем мозг Накадзимы затормозил его реакцию, и когда тот с треском провалил испытание «увидеть очень заметную и очень большую ступеньку» и полетел вниз, в процессе попытавшись схватиться хоть за что-нибудь, а этим «что-нибудь» оказался коготь статуи сокола, стоящей на углу между коридорами, Чуя понял – им сегодня пиздец. Вот прям большой-пребольшой пиздец. Потому что теперь сокол остался без когтя. - Ацуси-и! - шепотом завыл Чуя. Накадзима растерянно оглянулся и тут же схватился руками за рот – до него тоже стал доходить весь ужас ситуации. «Это пиздец. Ему пиздец. Мне пиздец. Нам всем пиздец» - начал паниковать Накахара. В голове стали проноситься картинки того, как их кидают в темницу или продают снова в рабство, или заставляют до конца дней своих отрабатывать этот чертов коготь. Да почему это их? Только его – у Накадзимы то побольше авторитета здесь будет! - Что же бу-удет, - мальчик в слезах повернулся к Чуе. Ох, Ками-сама, этого сейчас не хватало! - Так, сейчас мы что-то приду… - начал было Накахара, но его прервали: - Кто здесь?! – в дали коридора раздались шаги, и звучали они как таймер, отстукивающий их с Накадзимой время до смерти. Тот затрясся еще сильнее – кажется, он смирился со своей судьбой и готов был идти с повинной хоть с Дадзаю, хоть к Такао, хоть к самому Императору. - Так, Ацуси, соберись, - Чуя жестко встряхнул его за плечи, - сейчас ты быстро идешь в свои покои, умываешься и ложишься спать. Ты это понял? – мальчик кивнул. – Ты ничего не видел, ничего не слышал, ничего не ломал, это ты тоже понял? – тот снова, как загипнотизированный, кивнул, - Молодец. Если Дадзай все же узнает про сидр или статую, это была моя идея, принято? - Ваша? - Моя. - Но как же… - Не задавай лишних вопросов, просто иди. – все равно Накахара уже заслужил здесь репутацию главного бунтаря, одним когтем больше, одним меньше – какая разница? А вот пацана было жалко, он выглядел так, словно его жизнь действительно подходила к концу. Шаги приближались – человек был уже почти за поворотом. - С-спасибо, Накахара-сан, - Ацуси нервно вытер слезы и быстро поднялся, убегая с места преступления – оставалось только надеяться, что по пути ничего опять не снесет. Чуя, повертев дрожащими руками отвалившуюся часть, быстро прислонил ее к месту надлома и оставил куковать в одиночестве – мера временная, крайне ненадежная, но делать было нечего. - Эй! – выскочил из-за угла… Митидзо. - Мать твою, Татихара! – выругался Чуя, уже сделав вид, что он просто присел поправить кинжал в ботинке. – Мертвого с того света достанешь своими криками! «Напугал, придурок!» - пружина внутри, затянутая донельзя, слегка расслабилась. Митидзо – это не так страшно. - Чего делаешь? – наклонился было Митидзо ближе, но Накахара вовремя отпихнул его морду ладонью, якобы шутя. - На ночь молюсь. - А, да? Ну ладно, - принял Татихара сказанное как данность. Никогда еще Чуя не был так рад именно его персоне – человек поумнее явно бы что-то заподозрил. – Ну, кончай свои беседы, тебя ищет Дадзай. - Зачем я ему? – недовольно воскликнул Накахара, уводя друга подальше – после таких заявлений никогда не следовало ничего хорошего. Неужто уже донесли? Кто?! - Да мне откуда знать? Он со мной обычно не советуется! - Ты бесполезный, Тати. Все, иди отсюда. – Накахара ускорился. - Эй! – оскорбился рыцарь, действительно остановившись, - вот не буду больше приносить тебе мясо на ужин! – погрозил он кулаком. - Куда ты денешься?! – не замедляя шаг, пропел Чуя. Неужели правда не пойдет? Это точно Митидзо? Он же известен своей любопытной натурой, которой не только нос, но и другие части тела на базаре нужно оторвать. Неужто и правда не воспользуется возможностью узнать сплетни, так сказать, свежим выпуском? - А вот и денусь куда-нибудь! – уже кричал Татихара вслед Чуе. – Меня Фукуи звал, так что бывай. - Ага, увидимся. – ну и ладно, меньше свидетелей – меньше позора. Вечерний особняк был невероятно красивым, но ужасно чужим и опасным – со всех сторон за студентом как будто наблюдали сотни глаз предков Дадзаев, а из-за каждого гобелена, поворота или темного угла могли выскочить шпионы или и вовсе наемники. Чуя никогда не был параноиком, что бы там не говорил чертов Акутагава, но, если вспомнить, в каком времени и каком месте он оказался – уже ничего не казалось невозможным. С такими мыслями Накахара добрался, наконец, до господского кабинета – из-под отверстия между дверью и полом лился мягкий свет и слышались голоса. Чуя на цыпочках подобрался поближе и заглянул в щель, дверь была чуть-чуть приоткрыта – если Дадзай там занят, то зачем вообще его звал? - Отец, послушайте! – уже явно не в первый раз повторял Дадзай, стоя около своего большущего и наверняка дорогущего стола. Перед ним ходил с места на место, время от времени закрывая Чуе обзор, предыдущий граф. - Ничего не хочу слушать, сопляк! Ты знаешь, что нельзя кусать руку, которая тебя кормит, но все равно постоянно делаешь это! – кричал огромный мужчина. - Я не хочу Вам перечить… - Но ты все равно делаешь это из раза в раз! С самого детства ты только и делаешь, что ведешь себя как идиот, а не наследник! – Дадзай замолк и опустил взгляд. – Ты прекрасно знаешь, чего мне стоила передача титула именно тебе. И теперь ты хочешь подставить меня? Бросить тень на мою репутацию? - Это не так… - едва слышно пробормотал Господин. Видеть его таким – Накахара думал, что именно этого он желал все это время, но теперь… Он был совсем не уверен. - Осаму захотел стать взрослым? Самостоятельным? – перестал вдруг метаться, как лев в клетке, отец и остановился перед сыном. Тому пришлось задрать голову, чтобы посмотреть в лицо этому гиганту. - Отец… - Осаму хочет получать наказание так, как подобает взрослым, да? Тогда на колени. – «Что?» - у Чуи с этой фразой возникала только одна четкая в своем ужасе ассоциация… - Нет! – воскликнул Дадзай. Лицо его исказилось в страхе, брови заломились, а губы сжались в тонкую полоску. Чуе действительно стало за него страшно. - На. Колени. – низким, ледяным голосом повторил Такао и неожиданно вырос прямо перед дверью, в темноте прохода которой затаился Накахара. Едва не взвизгнув, он нырнул за косяк. Это было чертовски близко. У Чуи похолодели кончики пальцев – что этот сумасшедший собрался делать? Что ему делать? Что предпринять? Остаться? Помочь? Убежать? Но это же Дадзай. Первый свистящий звук удара разрезал тишину поместья, и студент вздрогнул. За ним последовали еще два – и ни звука в ответ. Только пугающая тишина и тяжелое дыхание Такао. Нашел себе кардио-тренажер, ирод. - Это за неповиновение, - удар. Чуя задрожал. Ему было не по себе, но, собравшись с силами, он снова выглянул из укрытия, сердце его ухнуло вниз. На коленях стоял, вытянув руки ладонями вверх, Дадзай без рубашки, со сползшими с плеч бинтами – он кусал губы и жмурил глаза, но не плакал и не кричал. Над ним возвышалась мразь – по-другому не назовешь – и хлестала кожаной плетью своего сына по рукам, голове и лицу. - Это за мой позор перед твоими слугами, - удар. - Это за наглость, - удар. Удар. Удар. Удар. «Господи», - Чуя прижал ладони ко рту, пытаясь не кричать. «У него кровь…». Дадзай, весь в ударах и порезах, выглядел так, словно вот-вот потеряет сознание, однако он до сих пор не проронил ни звука. Он что, привык к такому? И в тот момент, когда их взгляды, растерянный – рыцаря, и безысходный, полный ужаса – Дадзая, пересеклись, глаза Чуи налились яростью. Зрение как будто пропало – Накахара не видел ничего, кроме замахнувшейся в очередной раз руки с плетью. Только замахивалась она в этот раз не на Господина, а на него. Как так вышло? Почему вдруг Накахара оказался тут – прямо перед шокированным Дадзаем? Почему теперь рыцарь видит не спину Такао, а его горящие черные глаза? Шею обожгло болью – Чуя рухнул на колени. «Больно, ублюдок!» – хотелось закричать ему, но из горла вырвался только сдавленных хрип. - А ты кто такой? – прозвучало откуда-то сверху. - Я… я… - кряхтя и ловя ртом остатки воздуха, поднялся Чуя на ноги и вновь раскинул руки в стороны. Он знал, что если сейчас сдвинется с места – то никогда больше не сможет спать, не наблюдая увиденной сцены в своих кошмарах. Он не мог уйти. Только не сейчас. - Не важно, мне плевать, свали с дороги, пока не поздно, - попытался отпихнуть Накахару Такао, но тот с неожиданной силой уперся ногами в пол, и предыдущий граф, потеряв опору, чуть не упал сам. - Никак… не могу, сэр, - слабым голосом выдавил из себя рыцарь. Говорить было больно. - Накахара… ухо..уходи, - неслышно прохрипел сзади Господин. Чуя сделал вид, что не услышал. - Я сказал, пошел вон, шавка. Я приказываю. – дал последний шанс мужчина. Он был выше студента почти на три головы. Страх сковал горло. Такао выглядел не на шутку разъяренным. Чуя подумал, что именно сейчас он мог бы скорее всего умереть – забитым плетью из-за своего синдрома спасателя, желая помочь тому, кто помощи даже не просил. - Никак не могу, сэр. Моя работа – защищать жизнь моего хозяина. – впервые вслух Чуя произнес такие слова. При других обстоятельствах Дадзай был бы в восторге, сейчас же – только вздрогнул где-то за спиной. - Я хозяин твоего хозяина. И я делаю с ним то, что считаю нужным, - Такао вновь щелкнул плетью – в этот раз удар пришелся по грудной клетке. Накахара снова упал на колени и судорожно задышал – легкие как будто отказались сокращаться и перерабатывать кислород. По шее потекло что-то теплое и липкое. «Кровь. Это кровь. Мне больно, как же мне больно» - буквально сгибаясь пополам выжигал в голове мысли Чуя, силясь остаться в сознании. Собрав остатки сил, он снова встал, раскинув руки в стороны. - Тебе конец, малец, это твой конец, - с улыбкой пробормотал Такао, замахиваясь в последний, третий раз. Чуя зажмурился. - Нет! Отец, подожди! Остановись, – внезапно обрел способность вопить Дадзай. - Он мой личный рыцарь и помощник! Ты знаешь правила. Да ладно. Как иронично получилось. Чуя Накахара, пора бы уже на официальном уровне узаконить, что ты – полный неудачник.