Белая астра

Головная боль, обычное дело для учителей. Познавать эту профессию на кипящих островах, сказать честно, не слишком легко. Почти адские испытания и куча не слишком полезной информации, одним словом — ужас. Но Энджин пережившая все это, в последний момент отвернулась от своих мечт принимая заявку на предложение вступить в имперский ковен. — «Вы сделали правильный выбор Мисс Бэтт!» —как-то черезчур позитивно похлопывал по плечу хрупкую девушку ее проверяющий. Добрый дядька, не высокий, коренастый мужичок со смешными рыжими усами «щеткой» был странно бодр, обычно по утрам этот человек мог только причитать о злосчастных бумагах ждущих его. — Не стоит мистер Хоррцес, я рада что достойна этой работы, да и звания в целом. — посмеялась юная ведьма. — Ты бы, Милочка, хоть родителям написала. Они знают о твоих успехах? — Ах, нет. — губы Эн превратились в тонкую линию, гримаса смешивающая в себе смущение и замешательство. — Зря ты так с ними! — всплеснул руками старик Хоррцес. — Знаю! Но правда, я разберусь с этим, чуть позже. — стоящая нервно смахнула настырную прядь волос с лица, хмурясь. — «Сама знаю! Причем, прекрасно знаю. Чего же ты лезешь куда не просят!? Чертов старпер.»— язвительно и колко подметила мысленно Энджин. Какой бы приличной не была эта юная леди, но внутренний голос не переучить слагать мысли иначе. Он удивительно точно подгаркивал любой ситуации, колко отмечая все изъяны. Возможно, младшая семьи Бэтт и не настолько плохая ведьма, и натура ее не настолько гнилая, но заглушить странный поток мысли было превыше ее сил. С этим было проще смириться, да и не слишком мешало это. Даже имело свой шарм, успокоение от того что мысленно ты можешь позволить себе расслабиться, не думать о чужом мнении, положении, месте и времени. Сама концепция «голоса разума» идеально вписывалась в этот лицемерный мир. — Ц-ц. — огорчённо помотал лысеющей головой мужчина. — Не к хорошему это, Энджи, не к хорошему. Город испортил тебя. Раньше ведь такой прелестной девчушкой была! Девушке оставалось лишь понимающе кивнуть, сводя разговор на нет, и кажется, это сработало слишком хорошо. Оба молчали долгие минуты, изучая лица друг друга. Но тут Хоррцес встрепенулся. — Чуть не забыл, милочка, тебе ведь работу дал сам Император! — горделиво поднял брови тот выпрямляясь, и оглядывая замок поодаль от пары. — Тебе поручат, обучать самого племянника Императора Белоса. Тут что-то гадко укололо под ребрами. «Племянник императора?» Захотелось выйти на свежий воздух, но та уже находилась снаружи. Тогда почему дыхание перехватило? Вопрос был больше риторическим, ведь ответ был очевиден: если она оплошает — ее приговорят к окаменению прилюдно. — «Идеально. Шикарно. Просто, круто! Теперь я умру. Точно умру ведь! Вдруг это еще один «одаренный» любимчик своего родителя? А что здесь твое, «вдруг», ты просто умрешь. И все тут.» — тонкая рука Эн сжала подол темно синего платья. — Ах, хаха, вы это серьезно? — включая дурочку улыбнулась девушка. — Конечно! Кто о таком шутит то? Кажется внутренний крик отчаяния, был почти слышен за пределами сознания юной ведьмы. — «Я выиграла лотерею в невезении? Это так! Я уверена.» Самобичевание это конечно хорошо, но проблему не решит. Что делать? Сбежать? Может, самой пойти на смерть, прежде чем что-то случится? Дурость — скажут многие, а Энджин этого и не станет отрицать. Она и сама не совсем понимала чего так боится. Ответственности, или возможной оплошности. Правда от этого легче не становится. Пусть и какой-то «мудрец» говорил: осознание причины проблемы, это — половина пути к ее решению. — «Не слишком работает, дядь..» — в сердцах застонала Энджи резко поднимаясь на локтях, пусть и не с самой мягкой, но кровати местного «общежития» для работников Императорского ковена. Таких было несколько: для стражей и подобных им, советников/ученых, учителей и всего персонала так или иначе связаного с бумажной волокитой и наконец повара, прислуга, уборщики и т.д. По какой-то причине, Белосу, жизненно необходимо держать всех подданных его самого приближенного ковена так близко, как только позволяли личные и этические границы. Странно, но многие все равно мечтают стать частью этого сборища. — И учить я его должна всему, всему кроме физических нагрузок. Сколько лет то этому мальцу? — потерев переносицу задумалась Бэтт. Именитого племяшку императора никто и в глаза не видел, что тут до личной информации. Самой то ведьме отраду каких то, еле еле двадцать, не исполнившихся даже. Какой бы одарённой ученицей та не была, но если ребенок окажется не далеким ей ровесником, возникнут проблемы. Да хотя бы с дисциплиной. И как обычно, никто ничего не расскажет до последнего. Эн всю жизнь ставили перед фактом, а все остальное вне их компетенции. Как и сейчас, впрочем. Но кто она что бы возражать? Везучая ведьма с красным дипломом? Вряд ли этого хватит для такого «снисхождения» со стороны самого императора. Во всем этом чувствовался какой-то подвох, почти прозрачный, но от того еще более опасный. Кажется ее, невольно, затягивают во что-то настолько мерзкое, до одурения страшное что и самой хочется как ребенку залезть под одеяло с головой. Спрятаться от этого взрослого мира, в душном «домике». Правда, сколько бы та не прожигала взглядом потолок, чудо, как и ожидалось, не произошло. Осталось только грустно вздохнуть, подняться с койки бредя до небольшого шкафа из темного, пахнущего пылью, дерева, забрать форму, готовясь к встрече, так не желанной для Бэтт. Перед тем как выйти, Энджи глянула в окно, серые глаза смотрели на такой же бесцветный пейзаж по ту сторону рамы. Однотипные старые домишки налеплены один поверх другого, как странная многоножка, скучная, тихая. Хотя бы там, снаружи, было спокойно. В меру, конечно. Спокойствие на кипящих островах, понятие относительное. Здесь все не плохо, но во всем этом «не плохо» есть свои оговорки, хотя бы тут без исключений. Как бы не хотелось просто смотреть в окно, время, бессердечный тиран, не ждущий никого. Энджин быстрым шагом отдалялась от своей коморки, уверенно идя к новым проблемам. Двери, такие же золотые, как в принципе и все здесь, нависли как угрюмый амбал над среднерослой девчушкой. Кажется, у владельца всего замка были какие-то комплексы, раз все вокруг было вульгарным и большим. Но это последнее что волновало девушку, за этими дверьми должен сидеть ее ученик. Конечно, ожидала та больше встречи и хоть какого разговора с императором, но, увы, что имеем то имеем. Бледная рука толкнула одну из золотых дверей впереди себя, в блестящей поверхности, пятнами, сверкнул темный маникюр прихожанки. К удивлению, дверь, мягко поддалась легко открываясь. Комната, к тому, была в подстатье всему дворцу: везде виднелся герб имперского ковена, многое отделано золотом, стулья с ажурными ножками, диванчики стоящие друг напротив друга посреди комнаты, стол, видно что резной, и даже в эту идиллию темно-красного дерева вмешали золотых прожилок. От обилия этого метала уже глаза болели, но виду подавать не стоило. На фоне всей вычурности комнаты, сидящий на небольшом зеленом диванчике ребенок, просто терялся. Одет не то что совсем бедно, но так скромно что общий пафос отовсюду, делал его почти прозрачным. Кажется, тот был искренне увлечен рассматриванием золотых жил деревянных ножек журнального стола, что появление его учительницы стало неожиданностью. Парнишка вздрогнул поднимая взгляд на прошедшую. Эн почувствовала пристальный взгляд малиновых зеркал, перед ней сидел мальчишка лет одиннадцати. От осознания возраста того, стало чуть легче. Молчание не длилось долго, но его было достаточно что бы отметить общее состояние ребенка, рассмотреть его не слишком углубленно. — Привет-привет, солнечный лучик. — улыбнулась ведьма. За имением двух младших братьев, девушке было знакомо общение с детьми. Ласка — лучшая тактика что бы наладить контакт с маленькой ведьмой. — Я — твоя новая учительница. Можешь звать меня Энджи. — медленно подходя к ребенку та рассматривала его по ближе. — Позволишь узнать твое имя? Немного запоздало, и кажется, смущенно мальчик встал неуклюже поклоняясь. — Я Хантер, Мисс. — Хаха, какой ты прелестный. И так, солнце мое ненаглядное, давай знакомиться по ближе. Ребенок непонимающе поджал губы теребя края бежевых шорт. Глаза рубины, самая запоминающаяся часть всего образа мальчёнки, постоянно бегала по всей фигуре старшей семьи Бэтт — У тебя были учителя до этого? — Да. — кротко отвечал Хантер. — А, как проходили ваши уроки? Может тебе было с ними комфортнее? Сделаю все, что в моих силах, что бы тебе было хорошо, и конечно же спокойно. — Они начинали с проверки моих знаний, и мы начинали урок. Эн, наблюдая за рассказом чужого племянника поняла, что тот, либо очень боится ее, либо очень смущается. И то, и то не было чем-то приятным. Но лезть на рожон, да и к тому же, в их первую встречу. Безрассудство. — Отлично. Значит, с этого и начнем? — больше риторический вопрос нашел свой ответ в кивке мальчика. Первое занятие было тихим, очень тихим. Обычно дети были гораздо громче, и неусидчивее. А этот, сидит спокойно и поглощает информацию с урока. Покладистый, мирный, странный ребенок. Но, так и удобнее. Этот мальчик был начитан для своих лет, в конце урока даже разговорить удалось, что Эн порадовало очень даже сильно. Диалог их был небольшим, но информативным. Хантер рассказывал о книге которую прочел, что-то о видах каменных пород острова ноги и минералах гор тех мест. Да так увлеченно, что невольно вызывало улыбку, правда тот одернув себя замолчал будто ожидая чего-то, но просидев так какое-то время просто опять вернулся в то замкнутое состояние. — «кажется, прошлые учителя не были рады таким его монологам». — Самое реальное предположение, Бэтт решила оставить как едино верное. Многие страхи отступили, на фоне вполне милого первого рабочего дня, правда усталость от трёхчасового урока и часа на дорогу только в одну сторону давало устать. А ведь девушку еще ждала подготовка к следующему занятию. Они должны заниматься семь раз в неделю, по шесть часов, во второй половине дня. Первый раз не хотелось делать тяжелым, да и о уровне знаний мальчика Эн могла только догадываться. Все еще непонятная конспирация вокруг натуры мальца была под вопросом, на который, собственно, никто и не собирался отвечать. Последние мысли уже плыли, голова была тяжелой, как и веки. Энджи сидела за столом, его освещала небольшая свеча желтым огоньком окрашивая все уютным светом, план на ближайший урок был почти готов. Почему то, интерес к такому ребенку рос поминутно, или информация о зарплате немного подняла настроение. Неважно. Сейчас главное то что она сможет отдавать свои знания, зная, что их впитают не оставив ничего без внимания. Интерес такого маленького существа, по какой-то причине, грел сердце. Или это надежда быть кому-нибудь полезной, так обнадеживала. — Этот осколок настоящий? Не врете? — Конечно настоящий! — С ноткой своеобразной обиды нахмурилась девушка. Хантер взял в руки пепельно-алый кристалл, повертел тот в руках щурясь. — Он похож на ваши волосы. — мальчик преподнес вещицу к ярким локонам своей учительницы, что волосы что камень отливали одинаковым красным цветом, ярким, и, своего рода, враждебным. — Они и правда почти одинаковые. — улыбнулась Эн. — Но если этот кристалл охладить до температуры ниже двадцати градусов, он взорвется, а мои волосы нет. Ребенок покосился на поблескивающий минерал в маленькой ладони, будто ожидая что именно сейчас он мог бы взорваться. — Не беспокойся, сейчас он ну никак не сможет тебе навредить. Разве что, можно о него споткнуться, если уронить. — Я и не думал что такое может произойти. — Пытаясь казаться смелым буркнул мальчик. — Я не такой глупый. — Хах, хорошо. Ты самый умный, из тех детей кого я знаю. — Хантер, часто шугался резких движений, и Энджи если и касалась мальчишку, то делала это очень плавно. Возможно, даже слишком. — Мне не позволено проводить уроки за пределами этой комнаты, но если и дальше будешь таким усердным, я сделаю исключение. — поднеся палец к своим губам улыбнулась ведьма. — Правда? — в глазах мальца будто промелькнула искра, или это отсвечивал камень на столе. — Не вру. Клянусь на мизинчике. — протягивая руку с выставленным пальцем сказала та. Двое пожали друг другу мизинцы и тихо посмеялись. Пора возвращаться к уроку. Такие тихие уроки, казалось должны усыплять, но ни Энджин не собственно Хантер не были сонными. Каждое занятие плавно проходило под объяснения Мисс Бэтт, тихие ответы юного «принца», шелестение страниц, тихих смешков и лишь под конец: Хантер мог лечь на плече девушки с книгой, тихо читая, или увлеченно рассказывая о том что узнал без нее. Кажется, эта идиллия могла длиться вечно, но каждый урок приходит к своему логичному концу. Каждый из этих двоих знал, что завтра они встретятся, но все-равно обнявшись на прощание те грустно улыбались. Почему? Кажется эта была, традиция? Это, кажется, самый подходящий термин. Такие уроки длились месяц, или два, может и все четыре. Никто, не учитель, ни ученик, не считали дни со дня знакомства. Обмениваться вопросами о том кто как поспал, или, что нового узнал из книги которую посоветовал другой, привычная, приятная рутина. Энджи втихую приносила Хантеру чай с витой колисой, и пряники которые ей отправляла ее матушка. Как то, мальчик спросил теребя назойливо выбивающуюся светлую прядь волос: — А вы, почему не едите? — Даже зная ответ, тот всегда предлагал попробовать Бэтт хотя-бы кусочек. Как негласное правило Хантер брал нетронутое печенье, зная что девушка ради приличия откусит, и только после доедал остаток. Что бы не значило для того это действие, но оно было неотъемлемым в их «чаевничестве». А Энджин. Что она? Эта девица, просто не любила сладкое, тихо попивая крепкий американо рядом. Еще с первого такого раза, ее ученик рьяно хотел попробовать этот терпкий напиток, говоря что «если это нравится вам, я тоже хочу попробовать», чистое детское любопытство, но непреклонность ответа Эн оставалась таковой и по сей час. «Ты слишком маленький для такого. Детям нельзя кофе» и все тут. Обычно мягкая и добрая, веселая учительница строго стояла на своем, если это могло навредить ее подопечному. Забота — Хантеру нравилось что она проявляла эту черту к нему. Именно эта девушка заставляла его смеяться, и даже постоянные наставления о том что он должен быть взрослее отходила на второй план, в этой небольшой комнате он мог быть ребенком. Он мог проронить слезы, если боль после тренировок была слишком сильной, но мог громко рассмеяться, от их личной шутки с Мисс Бэтт, даже разозлиться если его учительница забыла поесть, работая на голодный желудок. Связь и доверие между ними была почти осязаемой, кажется каждый из них был счастлив по своему, не боясь отдавать время и силы смеясь в этой маленькой комнате.