Catch me, detective

— Мы не ждали гостей сегодня, - голос тихий, бархатный и... Женский. Реакция хорошая у всех четырех. Сразу все достают пистолеты. Трое направили их на вошедшую девушку, а та в свою очередь — на стоящего посередине Руи. Она была невысокой, чуть выше Нене. Ее серые волосы были странно подстрижены — очень коротко для девушки. Таких вряд ли увидишь на улицах. В изумрудных глазах, где-то в глубине таились ярая ненависть и гнев. Выходит, это либо Х, либо И, либо Ш. И если она появилась одна, то значит где-то рядом еще два. Две?.. — Нас трое. Опусти оружие, - голос у Тойи стальной, как положено хранителю порядка. - Ты не выйдешь отсюда живой. После этой фразы у Руи помутнело в глазах. Он когда-то сказал то же самое, но Цукасе. Цукаса... Руи оборачивается на секунду, чтобы взглянуть на бледное тело без сознания. Он скучал. Он безумно скучал. Ему уже не хочется никаких перестрелок, никаких боев. Ему хочется только заботиться о Цукасе, встречать рассветы и закаты вдвоем, играть ему на скрипке или на струнах своей души, посвящать стихи и изобретения. — Руи! - крик Нене разбивает все мысли. В реальность силком возвращает оглушающий выстрел. Это заставляет зажмуриться. Руи летит на пол, сбитый с ног кем-то. Открыв глаза, он видит стоящего Тойю перед собой с пистолетом и слышит новый выстрел. Нене лежит на нем и, поджав губы, беззвучно плачет. — Вставай, - ее голос тверд, как сталь, несмотря на слезы, - и не отвлекайся больше. Руи смотрит на то, как она сжимает в одной руке другую, окровавленную. Он только тянется к ее ноге, чтобы снять ленту и перевязать рану, как Нене снова рявкает: «Вставай». Увидев, как она сама тянется к ноге с лентой, Руи кивает и с уверенностью встает на ноги. Да, чувствам на поле боя нет места. Однако можно было ли назвать заброшенную больницу полем боя? Да. Это Руи понял, как только преступница, несмотря на пулю в плече, которую ей всадил Тойя, целилась вновь. Из кармана разноцветного пальто, которое сам он сшил из разных кусков ткани, парень достает мелкие штуки наподобие сюрикенов. Они выглядят как обычные шарики, но стоит их кинуть с определенной силой, как вылезают настоящие лезвия. Первый пролетел мимо, второй впился точно в раненное плечо, а третий в здоровую руку, прямо в тыльную сторону ладони. Преступница вскрикнула, сжала зубы и выронила пистолет. На ее глазах выступили слезы, а сама она упала на пол. Серые волосы упали на побледневшее лицо, когда голова опустилась. Было слышно тяжелое дыхание этой девушки. — Ты получишь по заслугам, но не сейчас, - Руи обращается к преступнице, несмотря на то, что подошел к Нене, проверяя раненную руку. Та отмахивается, мол, все нормально. — Он прав. Но не от нас, - Тойя медленно подходит к сидящей преступнице. - Тобой займется полиция и закон. Тойя ставит ногу на пистолет на полу и уже хочет отпихнуть его в сторону, как в его ногу резко впивается что-то острое. Он вскрикивает и по инерции отшатывается назад. Штанину порвал сюрикен, впившийся в ногу. Использует их оружие против них же. Преступница поднимает голову и выглядит очень расстроенной. Через огромную боль она берет пистолет и встает на ноги. Вот только дуло направлено на самого беззащитного человека здесь. На Цукасу. — Я не хочу убивать вас. Я хочу, чтобы вы почувствовали то, что когда-то довелось пережить мне и двум моим дорогим подругам. После его смерти можете сдавать меня в полицию, убивать... Мне уже все равно, - видно, как дрожат ее руки. Одежда пропиталась кровью, ровно как и воздух здесь. Прежде, чем преступница успевает спустить курок, в воздух летит нож Нене. Его кинул Руи. Не для того, чтобы убить девушку. Он кинул нож Тойе. А тот, словно прочитав мысли, очень удачно поймал и, сделав выпад здоровой ногой, вонзил в живот девушке. Та взвыла от резкой и сильной боли. Руку свело судорогой, и пистолет оказался на полу. Следом за ним упала и преступница. Руи мгновенно подбежал к ней и сразу оттолкнул ногой пистолет, не дав ей опомниться. — Мы все считаем, что ты не должна умереть здесь. Поэтому, будь добра, окажи содействие и прекрати пытаться убить Цукасу, - Руи звучит очень серьезно и страшно. — Вам, гнилым душам, никогда не понять... - преступница натурально плачет. - Цукаса клялся Саки еще при жизни, что станет врачом, найдет лекарство, спасет множество людей. Но он детектив. Знаете почему? Да потому что он полный эгоист! Он без понятия, что испытала я, Ичика и Хонами, когда он просто сидел над ее кроватью и ничего не делал! Из-за него!.. Это из-за... Девушка не успевает договорить из-за сильного удара ногой прямо в лицо. Руи наматывает серые волосы в кулак и, сам присев, тянет вверх, чтобы преступница могла видеть его лицо. — Что мог сделать маленький мальчик против смертельной болезни? - янтарные глаза потемнели от гнева. - Знала ли ты, что стать детективом — мечта Саки? Она мечтала раскрывать дела вместе с Цукасой, бок о бок. И если он поборол себя и пошел наперекор своему желанию стать врачом, ради мечты Саки, ты можешь представить что он чувствовал? Ему было труднее вас троих вместе взятых. Кстати о птичках, где твои подружки? Уже можешь сигналить им, что ситуация вышла из под контроля и тебя сейчас хочет убить обезумевший чудак. По щекам преступницы беззвучно бегут слезы. Она вскрикивает, когда ее голову внезапно отпускают, и ударяется лбом о пол. — Ичика, Хонами... И, Х... - в полголоса сзади рассуждает вставшая на ноги Нене, покачиваясь из стороны в сторону. - Значит, ты у нас мисс Ш. И кто же ты? — Скажу, если пообещаете не трогать Ичику и Хонами, - отвечает преступница, сплюнув кровь. - Я клянусь, они не виноваты. Они даже не в курсе, что я тут делала. Мне захотелось написать их первые буквы на спутниках, потому что они тоже переживали все это и имеют право там быть. — Допустим, мы их не тронем, - Тойя, как и она, сидит на полу, держась за ногу. —...Шихо. Руи резко вышел из палаты и, судя по стуку ступенек, направился к выходу. Пора звонить в полицию.

***

Под вой сирены полицейская машина забирает Шихо. Она лепетала что-то о невиновности Ичики и Хонами и послушно следовала всем указаниям полицейских. Тойя выпросил машину у полицейских и заверил, что только довезет Цукасу домой и сразу привезет обратно. Пришлось умолчать о Нене и Руи. Они все еще преступники, пусть и залегли на дно. У Тойи репутация хорошая, а потому полицейские даже помогли спустить Цукасу в машину, пока Руи с Нене прятались в одной из палат поблизости. И вот, все четверо уже едут домой. Дом... Руи ощущает всю теплоту этого слова, когда на задних сиденьях лежит Цукаса, головой у него на коленях. Сейчас у него будет много работы, связанной с медициной, ведь Тойя заверил полицейским, что не ранен и упрямо прятал ногу. Нене уже привыкла, что при любой ране идти не в больницу, а к Руи. В конце концов, пару месяцев назад предостережения о постоянных ночных ворах висели на стенах многих домов. Да, именно о них. Плащ Руи порван, — перевязывал Тойе ногу; у Нене ранена рука; у Тойи — нога; Цукаса накачан не пойми чем и непонятно сколько он не ел и не пил. Но зато теперь, впервые за долгие недели Руи может сказать, что вновь счастлив, а в сердце трепещут нежность и тепло. Рука в белой, испачканной кровью перчатке мягко скользит по светлым волосам Цукасы. С этого дня все будет хорошо.

***

С того момента сосуд ни на секунду не прекращал мучиться. Черная вязь текла по ниму, пожирала кости и плоть. Сосуд ревел, кричал и молил. Сквозь черную пелену на глазах был виден скромный свет. Присмотревшись, взгляду сосуда предстал такой же сосуд, но не настолько поглощенный тьмой. Он со всех ног побежал к незнакомцу, новому другу. — Ты умираешь? - новый сосуд склоняет голову к плечу. С нее медленно стекает тьма. — Я? Нет, я... держусь. А ты? - сосуд протягивает тяжелую руку к другому. — Не знаю. Я без понятия, где я. Я лишь хотел быть светом в чьей-то жизни, - другой сосуд вытирает со своих глаз черную пелену жидкой тьмы. Дотянувшись до чужой груди, сосуд медленно тянется еще глубже. Он погружается внутрь чужой души, минуя разъеденную плоть и кости. Другой сосуд вздрагивает, стоит руке внутри него сжать клубок тусклого света. Тот, что разгонял тьму от сердца. Секунда. Две. Три. Свет пульсирует в руке, струится сквозь пальцы, но побороть тьму никак не может. Тогда сосуд хватает свет внутри себя и резко выдергивает его из своей души. Все темнеет и мрачнеет. Густая тьма заливается куда только можно, ее больше ничего не остановит. — Нет-нет, что же ты!.. - другой сосуд проводит рукой по чужой мерзкой вязкой щеке. Прежде чем тьма залилась в глазные яблоки, сосуд успел соединить два лучика света внутри чужой души. И более он не увидел и не услышал ничего. ...пока до щеки не дотронулись нежным поцелуем. Свет волнами разошелся по всему телу, накатывая снова и снова. И когда сосуд смог видеть, перед ним сиял самый настоящик лучик. Яркий, счастливый и такой влюбленный. — Ты спас нас, - другой сосуд... нет, уже свет с улыбкой целует едва просветлевшие губы. - Пожертвовал своим светом и спас! Я люб... Потолок. Белый, знакомый потолок. Он ведь бывал здесь, правда? В ушах звенит, а к горлу подступает тошнота. Тело вздрагивает на постели, а после резко переворачивается на бок. Его вырвало. — Цукаса! - сразу несколько человек подбегают к кровати. Цукаса... Он мечтает сменить имя. На какое-нибудь звучащее, красивое и величественное. Только не Цукаса. Только не «братик». Цукасу вновь выворачивает наизнанку. Настолько, что в глазах заплясали темные круги. Воздуха не хватает. Он готов отключиться снова, лишь бы не чувствовать боли. Нет, пожалуйста, хватит. — Он бледный чего-то... - женский незнакомый голос. Это новый мучитель? — Это от голода, - а этот голос уже знакомый. И Цукаса думает, что это галлюцинации. — Руи? - голос очень низкий и хриплый. На кровать рядом садится высокая фигура с неестественными фиолетовыми волосами. Руку обхватывает чужая теплая, слабо поглаживая большим пальцем тыльную сторону ладони. — Я здесь, Цуки. Мы все здесь, Шихо уже поймали, - утешительный поцелуй в висок. Наконец Цукаса полностью осматривается. Тойя с красным лицом и платком, Руи на кровати и зеленоволосая девушка рядом. Когда та что-то снова говорит, Цукаса смутно припоминает этот голос. Кажется, он слышал его когда-то очень давно. Светлая комната, теплые руки, родные люди. Плечи сами по себе содрогаются в первом беззвучном плаче, который разражается в горький рев. Такие галлюцинации уже были. И они самые жестокие. Цукаса действительно скучает по ним и мечтает, чтобы все это закончилось. Особенно жестоко ощущение ладони Тойи на голове и руки Руи в своей. Это все нереально, хватит... Подступает новый приступ тошноты. Заплаканного Цукасу вновь вырывает в таз, поставленный тут еще до того, как он очнулся. Осмотрев Руи, Тойю и таинственную незнакомку, которая кажется чересчур знакомой, у Цукасы плывет и темнеет в глазах. Но силуэты остаются. Руи резким движением подставляет что-то к его лицу. Пластик, из-за которого сознание начало возвращаться, а дышать стало легче. И, открыв глаза, Цукаса все еще видит своих друзей. — В-вы... — Чш-ш, не говори пока что, - Руи заботливо перебирает пальцами светлую челку. - Нене, принесешь воду и фрукты, пожалуйста? Девушка уходит, а у Цукасы наконец складывается пазл. Руи рассказывал об этой Нене, а голос знаком потому, что она была с ним в ту ночь ограбления графа Отори. Тогда Цукаса даже представить не мог, что с ним случится. Когда Нене возвращается со стаканом воды и вазой апельсинов, Цукасе действительно становится лучше. И все благодаря этому пластику у лица. Руи убирает это, и свежесть уходит, но это гораздо лучше, чем было до этого. — В апельсинах витамин С, я надеюсь, что это хоть капельку, но поможет, - Тойя искренне улыбается. — Я тебя еще потом витамином D пичкать буду, - смеется Руи, выглядя действительно счастливым. — Когда-нибудь Руи поймет, что для восполнения организма витаминами нужно есть еще и "мерзкие овощи", - Нене отчего-то тоже счастлива. — Но явно не в этой жизни, - слабо усмехается Цукаса, гладя руку Руи в своей. Свет в его сердце слабо пульсирует, с каждой секундой становясь ярче. Он определенно скоро станет самим светом. Ведь все позади, и Цукаса счастлив больше всех.