Протагонист

      Как и говорила Минами, с оживлением большого количества людей работы становилось чуточку меньше, поскольку теперь она грамотно перераспределялась. Так, например, тканью и одеждой теперь занимались не только Юдзуриха с Асано, но и ещё пятеро человек.       Одежда была просто потрясающей, пусть и грубоватой. Норитсуки с радостью сменила кожаное платье на шорты с майкой. Более того, чтобы одежда не была уныло коричневой, а пестрила хоть какими-нибудь красками, они создали натуральные красители из всего, что было под рукой: травы, ягод, овощей и прочего. Пришлось, конечно, немного повозиться, но оно того стоило. Так, например, майка Асано была грязно-жёлтого цвета благодаря найденной куркуме, а шорты — фиолетовыми за счёт ягод черники.       Жизнь в каменном веке становилась всё лучше и удобнее.       Недалеко от лагеря разбили огород, куда с бывших теплиц в пригороде Токио довольно бережно перенесли кусты самых различных овощей: дайкон, шпинат, кабачок, тыква, огурцы, момордика, салат! И это только часть!       Асано, как и все вокруг, была счастлива. Зима не будет впроголодь. Ну а пока она собирала уже поспевшие овощи и относила их на кухню, чтобы их вкусно пожарили.       Огородом руководил Ямато Шода — сын фермера, который владел участком и выращивал на нём овощи для Макдональдса. С самого детства он приучал сына к фермерскому делу, что в итоге очень сильно пригодилось в каменном веке.       Но чем больше времени проходило, тем более задумчивым становился Цукаса. Что-то с ним было не так, и Асано это напрягало. Она хотела поговорить с парнем по душам, понять, что именно так сильно его гложет, но вокруг него постоянно кто-то вился.       Норитсуки с каждым днём всё больше и больше ловила себя на иррациональной ревности, когда какие-нибудь девушки приближались к Шишио и начинали мило улыбаться ему. Правда, границы они не пересекали, за руки его не хватали и откровенно соблазнить не пытались. Даже не особо флиртовали. Хотя тут была заслуга самого Цукасы: он просто игнорировал этот флирт, улыбаясь по-доброму, но никак не отвечая.       — Да потому что он только с тобой и флиртует, — фыркнула на это замечание Минами.       — В-в смысле? — округлила глаза Асано.       — А ты что, не замечала? Он может начать ни с того ни с сего хвалить тебя. А ещё между вами едва ли не искры летают! Да он тебя на руках таскал!       — Я напилась, — парировала Норитсуки.       — И что? Я тоже. Но вот меня до гнезда никто не донёс, — насупилась она.       Асано и сама всё это знала. Они с Цукасой испытывали друг к другу взаимную симпатию, но никто не решался сделать первый шаг. То ли боялись, то ли просто были ещё не готовы. Не до того было. У Цукасы — огромная община, которая постоянно пополнялась и которую надо было контролировать. У Асано — куча идей и задумок в голове, которые она хотела реализовать.       Девушка тяжко вздохнула. Ещё и Минами ей предавать не хотелось. Подруга же так искренне симпатизировала Цукасе ещё в двадцать первом веке, а в итоге Асано его едва ли не уводила. Хотя он и не козёл, чтобы уводиться. Сам выбрал, куда и за кем идти. Вот только менее стыдно или неловко от этого не становилось.       — И вообще, — внезапно напомнила о себе Хокутозай. — Разберитесь в своих чувствах и хватит бесить всех хождениями вокруг да около! Были бы у нас деньги, на вас бы уже ставки начали делать.       Норитсуки вспыхнула от такого неприкрытого смешка. Неужели они правда настолько очевидны?       — Да более чем. Так что просто начните встречаться, — ответила на невысказанный вопрос девушки Минами.       — А… А как же ты?       — А что я?       — Тебе же Цукаса… нравится.       — Не так, как он тебе или ты ему, — отмахнулась девушка, падая спиной на солому в гнезде Асано — совсем как раньше, когда она валялась на её кровати по вечерам.       — Да ладно, мне-то не ври.       — Ври — не ври, в чём разница? У Цукасы в сердце нет на меня места. Не в том виде, как мне бы хотелось, во всяком случае, — поправилась она. — А вот на тебя — полно. То, как он смотрит на тебя, как улыбается, как аккуратно и бережно к тебе относится… Я о таком даже мечтать не могу. Так что просто подвинусь и не буду мешать. Кто знает, быть может моя истинная любовь до сих пор где-то в камне.       Норитсуки промолчала, не зная, что на это ответить. Минами была такой Минами! Щедрая и добрая с друзьями и близкими, готовая отдать всё, что у неё есть, лишь бы другим было хорошо.       Асано была совсем не такой. Она могла и пожадничать, захотеть скрыть что-либо или кого-либо от других. Стало неприятно от самой себя: она ведь ещё тогда, в первые месяцы переписок с Цукасой, не говорила Минами об их общении. Не скрывала, конечно, но недоговаривала, утаивала, оттягивала до последнего. И всегда находила оправдания: слишком занята книгой, забыла, думала о том, что это ранит подругу…       А ведь на самом деле Минами не хотелось расставаться со своей любовью к Цукасе, не хотелось пытаться забыть о нём, но она всё равно шла на это. Ради Асано. От этого писательнице становилось ещё хуже, а на душе кошки скреблись.       — Я совсем тебя недостойна, — призналась она. — Ты такая… такая хорошая, честная и добрая. А я… Так себе друг, если честно.       Журналистка откровенно удивилась подобному самобичеванию. Подскочив на сене, она по-глупому захлопала глазами, а потом принялась качать головой.       — Ну и скажешь тоже! А кто все мои истерики выслушивал? Кто терпел моё нытьё и кто откармливал меня в суровые первые месяцы работы, когда мне приходилось без сна и отдыха дежурить в полицейском участке, чтобы хоть какую-то новость найти? Кто? Ты!       — Да это мелочи, — отмахнулась Норитсуки. — Любой бы на моём месте так поступил.       — Как и любой — на моём, — припечатала Минами. — Так что нечего распускать нюни и иди захапай себе мужика!       Внезапно Асано громко рассмеялась: помнится, что-то похожее она полтора месяца назад говорила Юдзурихе! Вот ведь как бывает: сказанные слова возвращаются обратно, пусть и устами других людей.       — Нечего мне тут хохотать. Руки в ноги — и ланью поскакала к Цукасе       — Но… Как мне выцепить его? — растерялась девушка. — Он же постоянно в толпе людей, все к нему тянутся и что-то от него хотят.       — Придумай что-нибудь, ты ж писательница. Да и в конце концов, на тебя он всегда время найдёт! Это же ты, прекрасная и неповторимая Асано Норитсуки!       — Не, не такая уж я и прекрасная и неповторимая, особенно по сравнению с Минами Хокутозай, — протянула писательница, за что была награждена смехом и горстью сена, которое застряло в тёмных волосах девушки. Та недовольно отплевалась, убирая изо рта травинку. — Ну спасибо! Я теперь как чучело! — возмутилась она. Хокутозай в ответ лишь состроила невинное выражение лица.       Тяжело выдохнув, Асано пришлось-таки покинуть своё гнездо. Минами была права, надо бы поговорить с Цукасой по душам и расставить все точки над «i». Но чтобы это сделать парня сперва нужно было найти.       Шишио не оказалось в столовой, не оказалось и на кухне, где разделывали свежепойманного оленя. Он и не околачивался рядом с домом Юдзурихи, которая как раз шила новую одежду. В гнезде его тоже не было, как и среди тех, кто занимался огородом. Стражники сказали, что парень не выходил за пределы лагеря, а это значило только одно: он был на тренировке.       Откровенно говоря, Норитсуки не очень-то и любила ходить на тренировочную площадку. Ей не нравилось смотреть, как парни набивают друг другу морды, а потом хвалятся новыми ссадинами за обедом или ужином. В такие моменты у Асано просыпался внутренний интеллигент, которому радость приносили не драки, а произведения искусства.       Но в этом каменном мире выбирать не приходилось.       И лишь забавнее становилось от того факта, что в итоге она влюбилась не в возвышенного сноба, а в борца ММА.       Поднявшись на гору, где проходили тренировки с оружием, Асано остановилась у самого входа на площадку. Там уже находились двое. Один из них — Цукаса, который показывал, как орудовать копьём, а вторым был Укё Сайонджи, которого оживили не так давно. Ему было всего двадцать четыре года, но он уже успел несколько лет поработать радистом на подводной лодке. А сейчас, обладая прекрасным слухом, он являлся отличным разведчиком и стражником.       Самым примечательным и приятным — лично для Асано — было то, что внешне Укё выглядел как самый обычный парень своего возраста. Он не был перекачан, как остальные воскрешённые, а также не строил страшных рож. Нет, конечно, те парни тоже были хорошими ребятами, но их пугающая внешность не могла не напрягать.       Укё услышал её приближение и обернулся. Вместе с ним обернулся и Цукаса.       — Что-то случилось? — спросил он.       — О, нет, ничего такого, — помахала руками девушка. — Просто хотела поговорить, но это не срочно. Кстати, что делаете?       — Выбираем мне оружие, — улыбнулся Сайонджи. — Цукаса настаивает на копье, но мне как-то… Не знаю даже.       Асано задумалась. Главной силой Укё был его слух. На далёком расстоянии он мог расслышать чужие шаги и голоса. И если он собирался защищать общину от посторонних, например, от тех же львов, то этот навык был ему крайне полезен. Но лезть с таким потрясающим слухом в ближний бой, особенно когда сам Укё не был рослым детиной, — самоубийство. Ему бы на драке с дальними дистанциями сосредоточиться.       Норитсуки моргнула. Дальние дистанции?       — А попробуй лук, — предложила она. — Вместе со своим слухом ты будешь просто неуязвим. Зачем тебе бросаться в ближний бой, если ты можешь победить, находясь на расстоянии и, например, постоянно перемещаясь?       Голубые глаза парня засветились пониманием. Цукаса тоже довольно кивнул.       — А это идея что надо, — признал он. — Ну, тогда на сегодня закончим, а продолжим как только наш ремесленник сделает тебе лук. — А затем обернулся к Асано. — Так о чём ты хотела поговорить?       И тут девушка растерялась.