Трудовые будни личного ассистента

Уютно устроившись на пластиковом стуле милого летнего кафе, я поправляю на переносице темные очки, с удовольствием щурясь от горячих лучей послеобеденного солнца. И все же, несмотря на довольно жаркую погоду, чувствую я себя более чем прекрасно: и физически, и эмоционально. Сказался, судя по всему, долгий и крепкий сон в собственной постели, а не в очередном номере гостиницы. Да, минувшей ночью я отлично отдохнула и восполнила свои силы, которые уже стала понемногу терять за последние пару дней, что выбили у меня из-под ног почву по вполне очевидным причинам. Подавшись ближе к столику, за которым я и устроилась, делаю несколько глотков прохладного сока через трубочку, а затем вновь откидываюсь спиной на спинку стула. Поправляю на коленях подол своего цветастого платья из легкой ткани и ощущаю себя при этом чуть некомфортно, так как за последние месяцы совершенно отвыкла от всех этих платьев и босоножек, чаще всего щеголяя в обычных кедах и джинсах. Однако, по случаю жары и выходного дня, я все-таки заставила себя облачиться в нечто гораздо более нарядное и красивое. Невольно вспоминаю фразу Шатунова про то, что он не видел меня в "платьишках", и улыбаюсь сама себе, на миг представив, как бы он отреагировал, если бы я сейчас сфотографировалась и отправила ему это фото с подписью, мол: вот, Юрий Васильевич, представляете, я тоже могу быть женственной. И саркастичный смайлик бы обязательно приложила... Резко мотнув головой, чертыхаюсь про себя, пожалев о том, что снова подумала о нем, тем самым прогнав от себя былое воодушевление и легкость ничем не загруженного дня. При мыслях об этом мужчине меня уже привычно бросает в дрожь, бьет током, а сердце начинает стучать куда быстрее. Чего и следовало ожидать, собственно говоря. Вчера утром, после той самой ночной мелодраматической сцены, мы расстались весьма сдержанно. Как будто опять ничего не было и мне всё произошедшее просто-напросто приснилось. Эх, честно признаться, я была бы более чем рада, если бы резкая перемена в наших с начальником отношениях оказалась, действительно, всего лишь моей фантазией, сном. Увы, но нет. Я до сих пор слишком явственно помню тот сладкий и пронзительный момент, когда наши уста встретились во второй раз. Помню вкус и мягкость его губ, а также настойчивое ожидание, исходящее от мужчины, в короткий миг, когда мы замерли, следя за реакцией друг друга. Вспоминая те минуты, растянувшиеся для меня на, кажется, целую вечность, я с ужасом думаю о том, что кто-нибудь все же мог стать этому невольным свидетелем или слушателем. Не приведи Господи... После того, как Юрий вернулся на свое место, я уязвленно свернулась калачиком на сидении, лишь бы быть как можно менее заметной для него и для всех остальных. Уснуть больше так и не смогла, продолжая думать обо всем, что теперь творится между мной и Шатуновым. Несколько раз глаза мои опять застилала пелена слез, однако я не позволяла им пролиться, пусть даже на душе было еще более отвратительно, чем прежде. Когда же мы наконец-то добрались до Москвы, Юрий одним из первых покинул автобус, вновь скрыв глаза за своими солнечными очками, будто бы нарочно пряча их от кого-то... Чуть поежившись от утренней прохлады, я вышла на улицу парой минутами позже, и он как ни в чем не бывало пожелал мне хорошо отдохнуть и напомнил, что встретимся мы через пару дней на шоу Малахова, куда он зачем-то вдруг тащит меня с собой. Некоторое время назад, когда только стало известно о том, что его пригласили в очередной раз на передачу "Привет, Андрей!" мне никто и слова не сказал, что я тоже должна буду туда поехать, но вот, как оказалось, мое присутствие там зачем-то все же понадобилось. Тем не менее, несмотря на различные лихорадочные мысли, мельтешащие в голове, мне была крайне приятна эта его сдержанность тем утром. Выходя из автобуса, я глаз боялась поднять, не решаясь посмотреть на Юрия Васильевича после случившегося между нами чуть ранее, однако, он ни малейшим действием не напомнил мне о произошедшем. И почувствовала я себя как захваченный штормом путник, наконец-то обретший землю под ногами. Сама для себя я уже твердо решила, что все-таки не хочу с ним каких-либо романтических отношений, несмотря на мои теплые к нему чувства. По сути, мне их пока еще никто и не предлагал, но все же. Может, в мечтах это и выглядит заманчиво, томно и чувственно, но в реальности подобная перспектива меня немало пугает. А подобные сложности, порождающие кучу проблем, мне совершенно не нужны. Вздохнув, прикрываю глаза, когда ветерок мягко обдувает мое лицо и волосы. Понимаю, что вот такие передышки тоже необходимы, пусть даже я искренне и влюбилась в кочевой образ жизни. Так приятно сидеть, просто сидеть и никуда не торопиться, нежиться на солнышке, напитываясь его безмятежностью. Переведя взгляд вниз, замечаю забавно скачущих на своих тонких лапках воробьев, которым в течение следующих нескольких минут скармливаю весь свой круассан. Но и этого им, судя по всему, оказывается мало — до ужаса умилительно они смотрят на меня, склонив головенки набок, словно бы мысленно убеждая заказать ещё один. Крошечные очаровательные обжорки, не иначе. В очередной раз поглядев на наручные часы, задаюсь вопросом, по какой причине мама задерживается уже на целых двадцать минут, однако звонить пока не собираюсь. Вместо этого, дабы отвлечься, ненавязчиво наблюдаю, как сидящий напротив приятный парень в клетчатой рубашке что-то шепчет на ухо расположившейся рядом девушке с короткой стрижкой и большими карими глазами. И снова на моих губах появляется легкая улыбка. Что поделать, очень уж мне нравится видеть искренние чувства, которые самой тоже хотелось бы ощутить рядом с любимым и любящим человеком, мужчиной... Не замечаю, как подходит мама и чуть вздрагиваю от того, что мои только зарождающиеся размышления о прекрасном оказались резко прерваны. Встаю из-за стола и встречаю мою очаровательную и порой строгую (но справедливую) Ирину Викторовну Кузнецову с распростертыми объятиями. У неё же, кажется, даже глаза заслезились, будто бы она не видела меня как минимум лет пять, не иначе. — Дорогая моя, ну наконец-то ты вернулась домой! Сколько, сколько ты ещё будешь ездить так по городам, по весям? — расцеловав меня в обе щеки и крепко прижав к себе, сходу начинает она причитать. Я тихонько смеюсь, вдыхая родной запах ее духов. — Мам, ну не начинай, пожалуйста! Я тебе уже несколько раз говорила, что мне всё нравится и меня всё устраивает. Отстранившись, поднимает руку вверх, таким образом попросив не продолжать. Гладит нежно по щеке, а после отпускает, присаживаясь за столик. Я делаю то же самое, подзывая к нам официанта, чтобы мама могла заказать себе тоже что-нибудь перекусить. — Да, да, я знаю всё, что ты мне скажешь. Только и слышу от тебя: Шатунов то, Шатунов сё, Шатунов сказал то, сделал это. И как он замечательно выступил, и какой чудный совет тебе дал. Знаешь ли, девочка моя, это начинает заметно настораживать. Деловито и с крайне серьезным выражением на лице она быстро озвучивает свой заказ молодому парню с бейджиком на груди, а затем вновь переключается на меня. — Маша, он женатый мужчина, а ты привязываешься к нему всё больше и больше по причине своей неопытности. Это ненормально, я считаю. Да, он хороший человек и замечательный артист, но это не значит, что нужно подпускать его к себе слишком близко. И не вздумай мне тут глаза закатывать! Будто бы я не видела те ваши фото, гуляющие сейчас по всему интернету. Да и вообще, вспомни, я с самого начала не одобряла твоего стремления таскаться за ним по всей стране. Пора уже подумать об образовании, которое у тебя, между прочим, очень хорошее — психологическое. Покаталась, посмотрела нашу замечательную Родину и достаточно. Хватит уже быть девочкой на побегушках. Несмотря на строгое, ранее озвученное предупреждение, все равно закатываю глаза, неимоверно жалея о том, что мама завела эту тему в сотый раз. Ведь и до этого же чуть ли не в каждый наш телефонный разговор она об этом неустанно твердит. Матушка, в свою очередь, сразу же замечает мое поникшее настроение, а потому замолкает на пару минут. Протягивает руку и кладет ее поверх моей ладони, чуть сжав. Говорит теперь уже более сдержанно и ласково: — Машенька, я понимаю, что ты сама хочешь разобраться в своей жизни и понять, что тебе нужно. Но и ты меня пойми, пожалуйста. Мы ведь с папой переживаем за тебя, за твоё будущее. Вот помнишь, когда мы жили в Семипалатинске и я работала в музее, ты маленькая всегда приходила ко мне после школы? Киваю, опустив голову. Конечно же, я помню, ведь тогда мне очень нравилось бродить по экспозиции, особенно, в старом флигеле. Нравилось трогать тонкие, фарфоровые чашки, хотя прикасаться к ним было и нельзя. Смотреть на старые, остановившиеся часы, пытаясь втянуть носом дух времени, тоже безумно нравилось. Завидев, что я погрузилась в приятные для нас обеих воспоминания, мама продолжила: — А помнишь, как ты читала стихи на литературных вечерах, которые там проходили? Мне так хотелось, чтобы ты сохранила такие творческие моменты своей жизни, милая... Снимаю очки и снова смеюсь, покачав головой. — Предлагаешь мне выходить на сцену с Юрием Васильевичем и в перерывах читать его поклонникам стихи о Сольвейг? Боюсь, они не оценят. Прекрасно поняв, что и сегодня ей от меня не добиться какого-либо результата, мама обреченно вздыхает и, к счастью, решает сменить тему. Дальше разговор наш потёк в более спокойном, мирном ключе. Матушка рассказала о буднях их с отцом жизни, а в частности о том, как он, мой заядлый меломан-папа, весьма нейтрально относившейся к музыке Шатунова, на днях опять уговаривал её посмотреть новый фильм о Pink Floyd. А еще поведала о том, как наш домашний серый бандит — кот по кличке Кеша, опять наловил десяток мух на летнем, сонном подоконнике. И вот эти нехитрые, но добрые домашние новости, как всегда, наполнили меня уютом и покоем, залитого солнечным светом дня. Я просто слушала ее и чувствовала физически, насколько тепло становится на душе и как я расслабляюсь, снимая с собственных плеч весь навалившийся на них груз. Ну а потом, быстро утолив голод, мы отправились с мамой бродить по ближайшему парку, с удовольствием кушая мороженое и продолжая делиться друг с другом новостями из жизни, наверстывая упущенное за последние месяцы моего отсутствия время. И я в очередной раз убедилась в том, как же приятны простые и неспешные летние удовольствия, когда в обычной, нынешней моей жизни на них просто нет времени. *** Вернувшись домой абсолютно счастливой и довольной, мне даже удалось немного почитать "Хранительницу тайн" автора Кейт Мортон, удобно устроившись на балконе в своём любимом оранжевом кресле-груше, не слишком элегантно задрав ноги на перила. Но так как я нахожусь в стенах родного дома, то могу себе позволить подобную вольность, наслаждаясь поеданием сладкой черешни из большой прозрачной миски. В этот момент даже кажется, что счастливей меня нет никого на свете, а все мысли и беспокойства о Юрии и моих к нему чувствах пока отложены до следующего рабочего дня. Однако, когда покой мой достиг наивысшей точки, но стоило лишь на секунду вспомнить о Шатунове, сразу же послышался звонок телефона. И пока я вылезаю из кресла и возвращаюсь в комнату, мобильный перестаёт трезвонить. Зато спустя пару секунд следом раздаётся сигнал сообщения. Абсолютно расслабленно приближаюсь и беру его в руки, открывая только что пришедшее смс, как оказалось, от самого Юрия Васильевича. В груди заметно похолодело и одновременно с этим сладко замерло.

Маш, позвони мне, пожалуйста. Сейчас. Как сможешь.